Потому что любовь от Бога и всякий

Джон Пауэлл

ПОЧЕМУ Я БОЮСЬ ЛЮБИТЬ?

Его же: Как устоять в любви.

Москва: Лига-Фолиант, 1993 г.

Перевод с английского священника Александра Борисова.

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Возможно ли быть хорошим человеком с плохим характером? И, вообще, что такое характер? Кроме прочего, это, вероятно, стиль наших взаимоотношений с другими людьми. И здесь самыми желательными качествами будут терпение, доброжелательность, умение выслушать другого, юмор, готовность придти на помощь. А за всем этим кроется важное - интересен ли мне другой человек? Или для меня интересно лишь то, что происходит со мной, внутри меня?

Очевидно, что наши возможности в значительной мере определяются теми наследственными задатками, которые мы вместе с генами получили от наших родителей. Однако эти задатки реализуются в той или иной среде. Спор о том, что важнее в процессе формирования личности - наследственность или среда, - равнозначен выяснению того, что важнее для площади прямоугольника, его длина или ширина. Понятно, что наследственность никто из нас изменить не сможет, но то, как будут формироваться заложенные в нас качества, целиком зависит от окружающей обстановки, - начиная с первых недель развития плода во чреве матери.

Поэтому так важна всем, кто окружает будущую мать, помнить о том, что от нашего к ней отношения, от той обстановки, которую мы создаем вокруг нее, зависят характер и мироощущение развивающегося в ней человека. Почему? - Об этом вы, дорогие читатели, узнаете из этой книги.

Узнаете также и о том, отчего многие смертельно боятся совершенно безобидных мышей и пауков. Почему некоторые женщины, разведясь с мужем пьяницей, второй раз выходят снова за алкоголика. Узнаете, чего не надо делать, если мы не хотим, чтобы наши дети страдали комплексом неполноценности.

И самое главное - где же выход из мучительной обращенности только на самого себя? На эти и многие другие вопросы дает ответ предлагаемая книга. Ее автор, американский священник Джон Пауэлл, имеет ученые степени по психологии, истории и теологии. То, о чем обыкновенно пишут психоаналитики, звучит особенно важно, когда об этом же пишет священник. Не отвергая нашей плотской стороны, учитывается главная составляющая нашей личности - духовная. Затрагиваемые вопросы рассматриваются в свете любви, которую нам открыл Иисус Христос, и которую Он ожидает от нас по отношению ко всему, что нас окружает, - к Богу, к миру и к человеку.

Священник Александр Борисов

3 марта 1992 г.

Джон Пауэлл

 

ПОЧЕМУ Я БОЮСЬ ЛЮБИТЬ?

Возлюбленные! Будем любить друг друга,

Потому что любовь от Бога и всякий

Любящий рожден от Бога и знает Бога.

Кто не любит, тот не познал Бога,

потому что Бог есть любовь. Любовь

Божия к нам открылась в том, что Бог

Послал в мир Единородного Сына Своего,

Чтобы мы получили жизнь через Него.

В том любовь, что не мы возлюбили Бога,

Но Он возлюбил нас и послал Сына

Своего в умилостивление за грехи наши.

Возлюбленные, если так возлюбил нас

Бог, то и мы должны любить друг друга.

Посл. Иоанна, гл. 4, ст. 7-11

Ложные боги

Бог, которого найдет человек, живущий такой жизнью, будет лишь хмурым пугающим идолом, не требующим от своих почитателей ничего, кроме страха. Книга Бытия говорит нам, что Бог создал нас по Своему образу и подобию, и надо сказать, что самым коварным и обедняющим искушением является попытка человека в свою очередь создать Бога по своему - человеческому - образу и подобию.

Каждый из нас имеет свое собственное и неповторимое и в то же время крайне ограниченное представление о Боге, которое очень часто несет на себе печать и искажения нашего жизненного опыта. Негативные эмоции, такие, как страх, довольно быстро ветшают. Искаженный образ мстительного Бога в конечном счете надоедает и отвергается. Страх - весьма слабая связь для настоящего союза и слишком хрупкое основание для религии.

Возможно, именно поэтому вторая заповедь Господа говорит нам, чтобы мы любили друг друга. Бескорыстная человеческая любовь является таинством, вводящим в любовь Божественную. Человеку необходимо приобщиться к человеческому участию и самоотдаче других людей, чтобы найти Бога, отдающего Себя человеку.

Те, кто не отвергнут искаженного образа мстительного Бога, будут неизменно хромать в его мрачной тени, и едва ли они когда-нибудь смогут полюбить от всего сердца, всей души и всего разумения. Такой Бог не будет Богом любви. Здесь никогда не будет доверчивой отдачи себя в любящие руки Отца; человек никогда не узнает радости таинственной сопричастности Богу. Тот, кто служит из страха, не зная любви, всегда будет пытаться сторговаться с Богом. Он будет, конечно, делать кое-что для Бога, слегка поверять Ему о себе, слегка молиться и т.п., чтобы все же как-то заслужить местечко в Его Царстве. Жизнь и религия в этом случае станут шахматной игрой, а не делом любви.

 

Ответ на любовь Бога

Человек, открытый к Божественной любви, непременно пожелает ответить на нее своей собственной любовью. Каким образом он сможет дать сколько-нибудь значительный ответ, если Бог не может, обладая всем, приобрести что-либо еще, если Он не может в чем-либо нуждаться? Вот что апостол Иоанн говорит нам о человеческом ответе на любовь Божию:

Жаждал -и вы напоили Меня;

Был наг - и вы одели Меня;

И в темнице пришли к Тебе?

И Царь скажет им в ответ:

-Истинно говорю: так как вы сделали

То сделали Мне.

Смысл любви

Многое, наверное, можно было бы еще сказать, объясняя, что же такое любовь; однако совершенно очевидно, что истинная любовь требует забвения себя. Поскольку существует великое множество людей, употребляющих слово любовь и претендующих на понимание его значения, но в то же время не понимающих его истинного смысла или даже едва ли способных по-настоящему любить, то можно предложить такой тест: Можете ли вы в самом деле забыть самих себя? На рынке жизни нам предлагают множество подделок, которые иногда называют любовью, но все это ложные названия. Мы иногда даже называем словом любовь удовлетворение тех или иных наших собственных потребностей. Впрочем, мы даже можем делать что-либо и для других, не испытывая при этом настоящей любви. Своего рода лакмусовой бумажкой на любовь всегда будет вопрос о забвении самих себя.

Можем ли мы действительно поместить в фокус нашего внимания счастье или полноту чувств других людей? Можем ли мы действительно всегда спрашивать себя не о том, что другие могут сделать для нас, но только: что мы можем сделать для них? Если мы в самом деле хотим любить, то мы должны задать себе эти вопросы.

Нельзя забывать, что мы способны использовать других людей ради собственного успеха, ради удовлетворения наших глубоких и трепетных человеческих потребностей, и при этом мы можем ошибочно полагать, будто это и есть настоящая любовь. Молодой человек, признаваясь в любви девушке, нередко может ошибаться, принимая за настоящую любовь простое удовлетворение своих эгоистических потребностей. Девушка, видя, что ее одиночество заполняется обществом и вниманием этого молодого человека, также легко впадает в ошибку, принимая испытываемое ею эмоциональное удовлетворение за любовь. Подобным же образом отец и мать, всеми силами стремящиеся содействовать успехам своих детей, не замечают, что за этим стоит неосуществленное желание их собственного успеха, и они с легкостью убеждают себя в том, что они по-настоящему любящие родители. Решающим, как и всегда, остается вопрос о забвении самих себя. Действительно ли этот молодой человек и эта девушка, эти мать и отец забывают самих себя, о своих удобствах и неудобствах, о своем эмоциональном удовлетворении и ищут единственного счастья и полноты жизни для тех, кого они любят? Это далеко не теоретические вопросы. Дело в том, что для большинства из нас наши собственные нужды слишком ощутимы и слишком реальны, ибо трудно семени упасть на землю и умереть для себя - но без этого оно не сможет жить жизнью любви.

 

 

Лицо и личность

Каждый из нас имеет свое лицо - уникальное, индивидуальное «я». Иногда мы шутливо говорим кому-нибудь: «После того как Бог вас сделал, Он разбил форму, в которой отливал вас». И действительно - каждого из нас отливали в уникальной форме. Никогда не было и никогда не будет точно такого же человека, как вы или я. Тем не менее в самом начале своей жизни каждый из нас подобен цветочному бутону - так же закрыт. Только после того, как бутон получит тепло от солнечных лучей и питание из почвы, он раскроется и станет видна вся красота таившегося в нем цветка. Точно так же человеческая личность с самого начала жизни нуждается в тепле человеческой любви и питании, то есть в родительской заботе, для того, чтобы раскрыться и обнаружить всю неповторимую красоту, какую Бог вложил в каждого человека.

Личность, в том смысле, какой мы вкладываем в это слово, есть общественное проявление или осуществление каждого отдельного «я», чудесным образом заложенного в нас. Этот процесс раскрытия и самораскрытия психологи называют «динамикой человеческой личности».

Всем известно, что если нераскрывшийся цветочный бутон будет поврежден действием неблагоприятных факторов, например внезапным похолоданием, то он не распустится и не превратится в цветок. Точно так же человеческая личность, лишенная теплоты и ободряющего действия любви, обреченная расти в условиях эмоционального холода и сухости, из-за отсутствия поощрения и нежности не сможет раскрыться и останется замкнутой. В процессе формирования личности, то есть в том, что мы назвали динамикой личности, будут возникать в этом случае неизбежные искажения, в результате чего развиваются явления, которые психологи называют неврозами.

Несмотря на то, что существует довольно много определений неврозов, общим для них является признание невроза как формы нарушения способности человека устанавливать хорошие отношения с другими людьми, идти им навстречу и принимать их такими, какие они есть без боязни быть ими отвергнутыми.

 

 

Первые семь лет жизни

Те, кто под влиянием внутреннего дискомфорта вынуждены обратиться к профессиональной помощи психолога или психиатра, нередко бывают удивлены тем пристальным интересом, который проявляют врачи к самым ранним воспоминаниям пациента о своем детстве. Дело в том, что, согласно сложившемуся мнению психологов, основные свойства нашей личности формируются на протяжении первых семи лет жизни. Несмотря на то, что эта истина относится к числу тех, с которыми нам бывает трудно согласиться, тем не менее совершенно очевидно, что психологические особенности, проявившиеся у любого из нас к семи годам, в самом деле неизменно сохраняются на протяжении всей последующей жизни. Если ребенок в этом возрасте спокоен и серьезен, то он и в дальнейшем, как правило, будет спокоен и серьезен. Если же ребенок проявляет себя преимущественно изменчивым и беспокойным экстравертом, то он, скорее всего, на всю жизнь сохранит эти черты.

Как ни трудно нам с этим согласиться, но тем не менее для специалистов сейчас совершенно очевидно, что психологические «рубцы», оставшиеся после тех или иных событий, произошедших с нами в течение первых семи лет, сохраняются на всю жизнь. После этого возраста уже больше не возникают психологические проблемы, оказывающие столь же серьезное влияние на всю последующую жизнь, хотя те или иные обстоятельства могут приводить к тому, что полученные ранее рубцы могут начать воспаляться и причинять беспокойство и боль. Мнение о том, что мы сами являемся хозяевами своей судьбы и сами направляем развитие своей души, есть не более, чем широко распространенный предрассудок. В том-то и дело, что в огромной мере наше «я» формируется окружающими нас людьми; поэтому иногда даже страшно подумать, насколько наша судьба находится в их руках. Все мы являемся произведениями тех, кто нас любит или отказывает нам в любви.

 

 

Беспокойство

Имеются три главные эмоциональные проблемы, в той или иной мере отягощающих жизнь каждого из нас. Первая из них - это беспокойство. Беспокойство можно определить как необъяснимый (иррациональный) страх перед незнакомыми явлениями. Мы не вполне ясно понимаем, что именно нас беспокоит, но мы ясно чувствуем в глубине души какую-то беспомощность и ощущаем, как эта беспомощность действует на нашу нервную систему и пищеварительный тракт. Все это приводит к тому, что беспокойство становится какой-то раной внутри нас; мы убеждены, что в нашей жизни произошло или произойдет что-то крайне неприятное. Люди, постоянно страдающие беспокойством такого рода, живут под властью «Закона Мерфи»: «Если что-то может пойти не так, как нужно, то оно обязательно пойдет не так как нужно». Если, например, мы роняем бутерброд, то он обязательно падает маслом вниз («закон бутерброда»).

Защитные механизмы, созданные на этот случай человеческой природой, многочисленны и сложны. Наша природа придумывает собственную анестезию. Например, когда мы испытываем столь сильную физическую боль, что уже не в состоянии ее терпеть, то находится единственное анестезирующее средство в виде отключения сознания. Мы падаем в обморок. Безумие - это обычная форма отказа от участия в жизни со стороны тех, для кого жизнь становится невыносимой. Это бегство из реального и чересчур жестокого мира, с которым человек не в состоянии вступить в какие-либо отношения.

То же самое наблюдается и в отношении беспокойства. Природа имеет тенденцию как бы ограничить неопределенный страх, порождаемый беспокойством, вообще определенными видами страха, которые носят название: фобии. Под словом фобия понимают необъяснимый (иррациональный) страх перед известным объектом, не таящим, однако, в себе никакой угрозы. Таким образом, природа, вместо того чтобы держать нас в состоянии постоянной беспомощности от преследующего нас беспокойства, находит способ освободить нас от него, ограничив состояние страха лишь несколькими явлениями. Существует, например, немало людей, которые, прежде чем лечь спать, обязательно заглядывают под кровать, не находя там ничего, кроме многолетнего слоя пыли. Другие не могут долго находиться в замкнутом, закрытом помещении (клаустрофобия). Третьи отчаянно боятся высоты (акрофобия). Все эти фобии, имеющие целью оградить нас от постоянного ощущения беспокойства, обычно многочисленны и сидят весьма глубоко у людей с патологической озабоченностью.

Причины происхождения беспокойства не всегда легко проследить. Тем не менее психологи все более признают важность того, что они называют пренатальным опытом. В течение беременности питание развивающегося плода осуществляется через плаценту за счет кровотока матери. Гематология (наука, изучающая кровь человека и ее заболевания) установила, что при получении тех или иных травм в крови происходят определенные химические изменения. Всем известно, например, что сильное эмоциональное возбуждение сопровождается увеличением концентрации адреналина в крови, учащением сердцебиения и появлением капелек пота на лбу и на ладонях.

Плод, или эмбрион, питающийся от кровотока матери, получает такие же сигналы и воздействия. Этими сигналами являются также сокращения мускулатуры материнского организма, которые передаются плоду. Развивающийся плод регистрирует весь поступающий к нему таким образом «опыт», удерживая его как в клетках мозга, так и в других клетках нервной системы, которая вместе с другими органами формируется и развивается в течение беременности. Если в это время женщина часто испытывает отрицательные эмоции, то ее ребенок будет получать и удерживать соответствующие сигналы, передаваемые через кровь и мышечные сокращения. Эти сигналы будут говорить о том, что мир, в который ему надлежит войти, представляет собой нечто весьма сомнительное и небезопасное.

Всем известно, как чувствителен новорожденный к рукам, которые его держат. Если движения рук взрослого резкие, неосторожные, то своей неожиданностью они немедленно вызывают нервную реакцию ребенка. Он сгибает спинку, все его мышцы напрягаются. Требуется немалое время, чтобы мышцы ребенка расслабились и вновь стали эластичными. Ребенок не слышит тихих звуков, но резкий сильный шум или крик действуют, подобно шоку, на его нервную систему. Как и от резкого прикосновения, его спинка сгибается и напрягается, мышцы также становятся напряженными и твердыми.

Следовательно, нервные руки, резкие движения, громкие голоса родителей будут усиливать тревожные сигналы, поступающие в клетки нервной системы, в том числе - в клетки мозга ребенка, и удерживаться там на всю жизнь.

Нередко мы называем человека, страдающего чрезмерной озабоченностью и беспокойством, «назойливой мухой». В своей наивности и не имея к нему ни капли сострадания, мы уговариваем его, что напрасно он так беспокоится. Мы даже нередко осуждаем таких людей за то, что они так беспокойно на все реагируют. На самом же деле такие снедаемые беспокойством люди с большим трудом контролируют свои чувства, и отсутствие понимания и сочувствия едва ли поможет им.

 

 

Комплекс вины

Вторым из наиболее распространенных эмоциональных комплексов, приносящих нам страдания, является так называемый комплекс вины, который в той или иной мере свойственен каждому из нас. Необходимо сразу сказать, что комплекс вины ни с какой фактической, действительной виновностью никоим образом не связан, поскольку его происхождение восходит, как правило, к такому возрасту, когда настоящая серьезная вина просто невозможна. Комплекс вины можно определить как мучительное ощущение в нас нравственного зла, или греховности. Человек, страдающий этим комплексом, переживает постоянное тягостное чувство собственной греховности, вины. Этот комплекс несет в себе тяжкое ощущение необходимости наказания. Каким бы странным это ни могло показаться, но человек, страдающий от ощущения своей вины, будет также, сам того не зная, подсознательно искать для себя наказания.

Крайние проявления этого комплекса могут выражаться в стремлении причинять себе физические повреждения или в том, что человек объявляет себя виновным в преступлении, которое он на самом деле не совершал. Более слабые, но чаще встречающиеся проявления этого комплекса выражаются в том, что человек ищет себе такого партнера в браке или водит компанию с тем, кто, как он полагает, будет его наказывать. Нередко женщина, бывшая замужем за алкоголиком и жестоко страдавшая от своего замужества, после разрушения первого брака выходит замуж за другого человека, тоже алкоголика. Существует даже некоторый стандартный тип Анонимного Алкоголика, так называемый Эйлинон, которого такие жены стремятся исправить. Проблемы, связанные с эмоциональным приспособлением к жизни при отсутствии наказания в некоторых случаях становятся весьма серьезными. Это не значит, конечно, что все жены Эйлинонов обязательно являются носительницами комплекса вины. Однако то, что приходится делать жене в процессе исправления мужа-алкоголика, может в некоторых случаях играть очень важную роль в ее эмоциональном приспособлении к жизни.

Так же как и в отношении беспокойства, человеческая природа находит свои обходные пути для уменьшения страданий, причиняемых комплексом вины. Подобно тому, как в отношении беспокойства существует тенденция к ограничению его в форме тех или иных фобий, так и комплекс вины сводится к болезненной скрупулезности (от скрупл - сомнения, колебания, совестливость). Английское слово скрупл происходит от латинского скруплум, которое означает: «маленький камешек, галька». Когда маленький камешек попадает в ботинок, то он то в одном, то в другом месте доставляет неприятные ощущения при ходьбе. То же самое происходит с болезненно скрупулезным, щепетильным человеком, идущим по жизни, когда он ощущает перемещающуюся боль от своей воображаемой вины. Щепетильность или совестливость обычно сосредотачивается вокруг нескольких предполагаемых грехов или ощущений виновности.

Подобно тому как фобии перетягивают на себя и конкретизируют в себе общее чувство страха, порождаемого беспокойством, точно так же щепетильность и болезненная скрупулезность ограничивают и конкретизируют общее чувство вины. В результате приступы болезненной совестливости (скрупулезности), именно потому что они перемещаются с одного объекта или состояния к другому, оберегают человека, страдающего комплексом виновности, от всеобъемлющих и постоянных мучительных переживаний.

Своим происхождением комплекс вины обязан, как правило, чрезмерной строгости родителей. Конечно, такие родители будут объяснять свою требовательность желанием вырастить детей дисциплинированными и послушными. Они будут оправдывать свои вспышки гнева и неумеренные проявления своих эмоций, порожденных их собственным внутренним дискомфортом, святым делом «воспитания детей». Однако если такие вспышки становятся нормой родительского поведения, то у детей на всю жизнь останется душевная травма от такого «воспитания» в виде комплекса вины.

Не так давно одна женщина написала книгу под названием «Норка - для того, чтобы копать». В этой книге приведены ответы различных групп детей на просьбу автора сказать несколько слов о самых обычных жизненных вещах. Ответы были примерно такого типа: «Руки нужны для того, чтобы обниматься»; «Щенки - для того, чтобы прыгать вокруг и лизать лицо»; «Норка - для того, чтобы копать». Целью мисс Краузе было показать, что дети мыслят совсем не так, как взрослые. Например: разгневанный отец обрушивается на своего маленького сынишку; с налитыми кровью глазами он мечет громы и молнии: «Ты отвратительный мальчишка! Ты перебежал через улицу! Я же говорил тебе, чтобы ты не смел этого делать!..» Ребенок едва ли понимает, в чем опасность перехода улицы, так как он еще не умеет мыслить в категориях причины и следствия, чтобы понять, почему маленьким детям нельзя переходить улицу одним. Однако из всего скандала он удержит одно: он - отвратительный мальчишка. Маргарет Мид в своей книге «И держите свой порох сухим» настаивает на необходимости так или иначе давать ребенку понять, что его все равно любят даже тогда, когда его ругают или наказывают. Наказание в состоянии раздражения или озлобления почти всегда, если не просто всегда, - вещь крайне опасная.

 

 

Комплекс неполноценности

Третьим распространенным эмоциональным комплексом, причиняющим нам страдания, является так называемый комплекс неполноценности. Наличие этого комплекса порождает у человека чувство неадекватности, неполноценности себя как личности. Человек, у которого это чувство сидит достаточно глубоко, а оно присуще всем нам в той или иной мере, разумеется, понимает, что он обладает теми или иными способностями, но изнутри его все же постоянно точит этот паразит - ощущение своей неполноценности в том или ином отношении. Он чувствует, что он неприемлем как личность. Он чувствует, что он как личность стоит весьма немного. В противоположность жертвам комплекса вины, человек, страдающий комплексом неполноценности, мучим не столько ощущением своей нравственной порочности, сколько чувством собственной беспомощности, никчемности. Происхождение комплекса неполноценности, так же как и других эмоциональных травм, рассмотренных выше, связано с самыми первыми годами жизни ребенка. Когда родители относятся к ребенку как к обременительному грузу и держат его в состоянии подчинения всемогущей воле родителей, - они бросают в его душу семена этого мучительного комплекса.

Доктор Бенджамин Спок считает, что жесткая регламентация времени кормления и ухода, так же как и других биологических реакций младенца, может серьезно повлиять на эмоциональную уравновешенность ребенка и оставить отрицательный след на всю жизнь. Настроение матери, не желающей еще раз подогреть остывшую еду, и отца, который не выносит, когда пол в комнате завален игрушками, как бы говорит ребенку: «Сам по себе ты не представляешь никакой ценности, поэтому самое лучшее будет, если ты будешь жить своей жизнью рядом с нами, а не раскачивать ладью нашей удобной жизни». Это вовсе не обвинительный приговор разумному и любовному воспитанию у ребенка дисциплинарных навыков. Конечно, совершенно необходимо, чтобы ребенок понимал, что у других членов семьи есть такие же права, которые он должен уважать. Однако когда требования в этом направлении становятся чересчур жесткими, то это приводит к тому, что ребенок начинает верить в то, что вся ценность его как личности и все его достоинства состоят лишь в уважении желаний и удобств его родителей. Отсюда он инстинктивно приходит к выводу, что сам по себе он ничего не представляет, - урок, который может на всю жизнь подорвать у ребенка веру в свои силы.

Надо сказать, что самыми эффективными уроками, необходимыми для подготовки ребенка к жизни, будут те, которые родители дают собственным примером, а не гневом или резкими словами. Когда мы хотим научить ребенка надувать воздушный шарик, то мы ведь не прибегаем к подробному словесному инструктажу, так как знаем, что это будет совершенно бесполезно. Ребенок в гораздо большей степени имитатор, подражатель, чем мыслитель. Так что мы просто надуваем шарик сами, потом выпускаем из него воздух и предлагаем ребенку повторить то же самое. Повинуясь инстинкту подражания, ребенок почти сразу овладевает этой операцией. Родители, маскирующие свое собственное стремление избежать любого неудобства и беспокойства под лозунгом «воспитания», на самом деле воспитывают у ребенка привычку сосредотачиваться лишь на самом себе - привычку, которая не принесет ничего, кроме несчастья.

Итак, мы видим, что первые семь лет являются критическими в жизни человека, и многое в том, что называется основным выбором человека - либо любить (быть ориентированным на других, искать их счастия), либо вожделеть (быть ориентированным на самого себя, искать удовлетворения лишь своих собственных желаний), - будет определяться теми уроками, которые давали родители своим примером и которые через подражание стали достоянием личности ребенка.

 

 

III. Образ собственного «я»

Можно сказать, что уже стало общим местом современной психологии утверждение, согласно которому представление человека о самом себе лежит в основе его поведения. Гораздо труднее согласиться с другим утверждением: представление каждого из нас о самом себе в действительности является результатом того, что - верно или неверно - говорят нам о нас другие люди. Если кто-либо считает себя дурным, злым человеком или в чем-то неполноценным, считает, что вся его жизнь управляется лишь законом Мерфи, то все это будет видно из его поведения. Он будет всегда стараться избежать ответственности и будет всегда и во всем так или иначе стремиться скрыть стыд за свою неполноценность под маской анонимности, безличности. Единственное же, чего он никогда не сможет сделать и что должен сделать каждый человек, чтобы жить полной жизнью, - это принять себя таким, каков ты есть.

Вся теория доктора Карла Роджерса, знаменитого благодаря его системе недирективной помощи, в центре которой поставлен сам пациент, основана именно на необходимости принятия самого себя. Доктор Роджерс утверждает, что основная проблема в жизни каждого человека состоит в понимании и принятии самого себя. Далее он утверждает, что никто не в состоянии понять и принять самого себя до тех пор, пока кто-либо другой не поймет его и не примет таким, каков он есть. И наконец, доктор Роджерс утверждает, что как только нас примут и полюбят такими, какие мы есть, то те болезненные симптомы, с которыми большинство из нас борются всю жизнь, будут сняты этим пониманием и принятием самого себя.

Поэтому Роджерс считает, что роль помощника и советника (это вполне применимо также и к роли друга) сводится главным образом к выслушиванию того, что говорит пациент о своих проблемах и в конечном счете - о самом себе. Такой помощник должен стремиться передать пациенту чувство принятия его, ни в коем случае не уступая невольным желаниям отяготить пациента «драгоценным» грузом советов и наставлений. Для того чтобы быть успешным в такого рода помощи или дружбе, необходима твердая вера в то, что человек более всего нуждается в том, чтобы узнать самого себя и принять себя таким, каков он есть. Мы слишком часто впадаем в искушение, думая, что поставив кого-либо другого в качестве примера на место данного человека, или сбив с него спесь, или поставив его лицом к лицу с истинным положением дел, мы достигаем решения проблемы. На самом деле резкая критика вовсе не способствует более глубокому пониманию проблемы, а лишь ранит человека еще больше, так как еще больше затрудняет принятие им самого себя.

Благодаря успехам в области пластических операций стало очевидно, что хирургическое устранение тех или иных уродливых черт внешности или хотя бы смягчение их, так что внешность пациента становится более привлекательной, часто ведет к совершенной трансформации самой личности пациента. Доктор Мальтц, исследовавший это явление, обратил внимание на внутренний образ, каким его представляет себе сам человек, как на противящийся внешнему проявлению человека. Он открыл, что этот внутренний образ держит под очень серьезным контролем поведение человека и в конечном счете - его счастье. В своей книге «Психокибернетика» доктор Мальтц утверждает, что отталкивающий образ своего «я» есть главная причина человеческой инертности, неудач и несчастья.

Великую роль образа собственного «я» в жизни человека можно проиллюстрировать известной сказкой «Рапунцель». В ней рассказывается о девушке, которая оказалась заключенной в башне замка вместе со старой колдуньей. Героиня сказки - настоящая красавица, но колдунья постоянно убеждает ее в том, что она безобразна. Хитрая колдунья делает это для того, чтобы удержать девушку в башне, рядом с собой. Освобождение Рапунцель наступает в тот день, когда она осмеливается выглянуть из окна башни. Внизу она видит своего Прекрасного Принца.

Она опускает за окно свои прекрасные золотые волосы, которые достигают земли, а принц свивает из них лестницу и, поднявшись в башню, освобождает Рапунцель. Тюрьмой Рапунцель была вовсе не башня, а страх перед собственным безобразием, о котором так часто и так успешно твердила ей старая колдунья. Когда же Рапунцель видит свое отражение в глазах своего возлюбленного и понимает, что она прекрасна, она наконец освобождается от тирании своего воображаемого безобразия.

Все это справедливо не только по отношению к Рапунцель, но и по отношению ко всем нам. Все мы отчаянно нуждаемся в том, чтобы увидеть в зеркале глаз другого нашу красоту и наше достоинство для того, чтобы быть по-настоящему свободными. Пока это не наступит, мы будем оставаться пленниками в башне нашего собственного «я».

Итак, если истинная любовь состоит в том, чтобы выйти за рамки собственного «я» и обратить внимание на других, проявить заботу об их счастье и полноте их жизни, то следует сказать, что мы не сможем любить достаточно сильно других, пока сами не увидим этого своего образа.

 

 

Подсознательное

Психологи говорят нам о двух уровнях человеческого мышления - сознательном и подсознательном. Из самих этих терминов видно, что о содержании того, что находится на уровне сознания, мы знаем, а содержание подсознательного нам остается неизвестным. Эти два уровня нашего мышления, или нашего сознания, можно сравнить с жилым и подвальным помещениями дома. Когда что-то из нашей мебели ломается, становится негодным, ободранным, мы предпочитаем убрать это с глаз долой, пока не придет время заняться этим, - переносим в подвал (другая аналогия - «на чердак». - прим. пер.) Так же обстоит дело с нашим сознанием. Когда мы не можем находиться лицом к лицу с теми или иными нашими побуждениями или с той или иной реальностью, мы вытесняем эти побуждения и реальность в область нашего подсознания. Когда мы хотим забыть некоторые события нашей жизни и умышленно скрываем их в темнице бессознательного, то такой процесс называется супрессией. Когда мы вдруг обнаруживаем в себе те или иные побуждения или эмоциональные реакции, которые представляются нам совершенно неподобающими и вследствие этого устраняются нами из поля зрения в подсознательное, то такой процесс называется репрессией.

В конце концов, когда наше подсознание окажется слишком перегруженным, мы начинаем чувствовать себя очень неуютно. Мы не в состоянии точно определить источник нашего беспокойства именно потому, что реальный конфликт погребен в нашем подсознании. То, что мы в нем похоронили, на самом деле вовсе не умерло, а продолжает жить. Иногда мы пытаемся возложить вину за наше беспокойство на тот или иной момент в нашей сегодняшней жизненной ситуации, на самом же деле действительный источник нашей боли может быть обнаружен только в сфере бессознательного.

Например, когда родители недостаточно любят ребенка и у него не формируется вследствие этого ощущение ценности себя, своей личности, ощущение того, что он для кого-то дорог, то ребенок может реагировать на такую ситуацию двояко: он может пойти либо по пути внешнего конформизма, либо по пути внешнего бунта. У ребенка так или иначе навсегда останется чувство обиды из-за того, что его психологические потребности, его душевные запросы остались без ответа. Однако наше общество и наша культура не позволяют нам выражать это чувство обиды так, как нам этого хотелось бы. Когда ребенок пытается излить свою обиду родителям, то те с негодованием отвечают ему, что они - его родители и его обязанность - любить их. Дело, однако, в том, что они сами могут оказаться неспособными к проявлению любви, и их настоятельные требования, чтобы их любили, могут вызвать у ребенка тяжелый эмоциональный конфликт. Родители, проявляющие железную твердость в отстаивании пятой заповеди, согласно которой дитя должно чтить отца своего и мать свою, должны, как нам кажется, прилагать такие же усилия к тому, чтобы быть достойными этого уважения.

Ребенок, в котором непрерывно растет обида, обычно не имеет возможности ее выразить, и у него воспитывается чувство, что такая обида - вещь очень нехорошая. Если даже он попытается рассказать об этом кому-либо за пределами его семьи, он также может быть обвинен в неблагодарности, ему скажут, что у него нет стыда, ибо он плохо относится к своим родителям.

Перед нами будет состояние, которое мы назвали репрессией. Не зная, что же делать со своей обидой, ребенок запрячет ее в подвал бессознательного. Она станет чем-то вроде занозы, ушедшей глубоко под кожу, где она не перестает, однако, причинять боль при каждом движении. Обида ребенка, которого не любили, станет источником многих страданий. Навсегда останется вероятность того, что обиды, накопившиеся в бессознательном в слишком большом количестве, могут, вскипев, дать выход в виде актов насилия и вандализма, и те люди, которые покажутся такому человеку в чем-то неправыми и виновными, могут стать главными объектами взрыва этих скрытых или репрессированных обид.

Другим распространенным примером репрессии является репрессия потребности в нежности и любви. Очень часто в нашей культуре такие потребности не признаются или не могут быть выражены. Они не сочетаются с образцом независимого мужества, в ценности которого нас уверило наше общество и наша культура. В результате тот, кто подавил, репрессировал в себе п