Хроника одного вечера в 2-х действиях

В 6-ти картинах с Прологом и Эпилогом

Главные действующие лица:

САША – студент-медик, 25 лет

АНАТОЛИЙ – инженер НИИ, 30 лет

ПЛАТОНОВ – бывший учитель, 40 лет

ФЁДОР – тракторист,18 лет

ГЕНА – молодой рабочий, 20 лет

НИКОЛАЙ – рабочий, 35 лет

НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ – 50 лет

ДЕЖУРНЫЙ ЛЕЙТЕНАНТ – 30 лет

Остальные действующие лица:

ВАЛЕНТИН, ВИКТОР, ВОЛОДЯ – студенты

ЕВГЕНИЯ – инженер

СВЕТА – техник

КУЛИКОВ – начальник КБ

ГОГА – торговец фруктами

СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ – агент по снабжению

РАИСА ПЕТРОВНА – воспитатель в общежитии

СЕРГЕЙ – рабочий магазина

ГОРНИЧНАЯ

«СИНЕГЛАЗКА»

ПЕРВЫЙ ДРУЖИННИК

ВТОРОЙ ДРУЖИННИК

ОБИТАТЕЛИ КПЗ

СЕРЖАНТ

ПРОХОЖИЙ

СПЯЩИЙ

ДЕВУШКА В МИЛИЦЕЙСКОЙ ФОРМЕ

 

Действие происходит в центре большого города в сентябре 1967 года.

ПРОЛОГ

Прожектор высвечивает у левого портала телетайп. За ним девушка в милицейской форме. Слышен стук аппарата.

МУЖСКОЙ ГОЛОС. Внимание! Всем республиканским, краевым областным, городским и районным отделениям внутренних дел. В соответствии с Указом Верховного Совета СССР «Об усилении ответственности за хулиганство» и приказом Министра внутренних дел о подготовке к достойной встрече 50-летней годовщины Великого Октября провести операцию под кодовым названием "Квадрат" с целью обеспечения надлежащего общественного порядка в городах и населённых пунктах, для чего сосредоточить усилия на выявления нарушений, подлежащих наказанию по статье 206 УК РСФСР. Ответственность за проведение операции возлагается на начальников районных отделений внутренних дел и их заместителей. О готовности к операции доложить в 3-х дневный срок. Подпись министра внутренних дел.

 

Девушка отрывает телетайпограмму и, освещаемая прожектором, проходит по авансцене через дверь с надписью «Начальник»…

Включаются электронные часы, висящие над сценой. На часах – 17 часов 30 минут.

Сцена освещается. На сцене – декорация 1-й картины.

 

ДЕЙСТВИЕ 1-е

КАРТИНА 1-я

 

Участвуют:

САША – студент-медик

ВОЛОДЯ, ВИКТОР, ВАЛЕНТИН – товарищи САШИ по комнате

РАИСА ПЕТРОВНА – воспитатель

Обычная комната в студенческом общежитии: четыре кровати, тумбочки, стол посередине, стулья, шифоньер, полки с книгами. На стенах репродукции, фотографии.

В комнате трое: ВОЛОДЯ, ВИКТОР и ВАЛЕНТИН. ВОЛОДЯ готовит чай. ВИКТОР и ВАЛЕНТИН лежат на кроватях.

 

ВОЛОДЯ. Слушайте, братва, а где Македонский?

ВИКТОР. Лично я видел, как он после лекции шёл в столовку. Больше я его не наблюдал.

ВАЛЕНТИН. У меня сведения свежее: сытый на вид, как ни странно после нашего пищеблока, Александр шествовал по направлению к своей любимой кафедре.

ВОЛОДЯ. Ну-у-у, значит, это надолго. Он так часто туда заглядывает, что, мне кажется, однажды его отвезут с кафедры психиатрии прямо в психиатричку. Поверьте мне. Надо же мне так влюбиться в эту темнейшую из наук. Тут недалеко и до взаимности.

ВИКТОР. Но ведь он специализируется по ней. Тут всё ясно.

ВАЛЕНТИН. Ясно-то ясно. Но дело не в этом.

ВИКТОР. А в чём же?

ВОЛОДЯ. А ты как будто не знаешь? Что, первый год живёшь с нами? Или притворяешься?

ВИКТОР. Ей-богу, други, ни сном, ни духом. Вернее, кое о чём наслышан, но весьма приблизительно.

ВАЛЕНТИН. А точнее?

ВИКТОР. Да так, слухи всякие. Я думаю, сплетни. Их у нас, сами знаете, сколько.

ВАЛЕНТИН. Слушай, Витёк, или ты выложишь всё, как на духу, или я… (поднимает над головой подушку).

ВОЛОДЯ. Подожди-ка (подходит к кровати Виктора, присаживается на край). Что за слухи?

ВИКТОР. Мне Ленка Шаповалова с педиатрического сказала, что у Сашки какая-то мировая идея. Я в подробностях не запомнил. Да и Ленка сама знает в общих чертах. Вернее, ни черта не поняла. В общем, якобы он хочет научно доказать, что сейчас почти все люди – душевнобольные.

ВАЛЕНТИН. А кто же – здоровые?

ВИКТОР. Таких, якобы, практически нет.

ВОЛОДЯ. Да-а-а, слухи есть слухи. Слышали звон, да не знают, где он – говорят в народе.

ВАЛЕНТИН. Ну, в конце концов, на слухи наплевать. Лишь бы кто-нибудь не накапал вот таким образом куда надо. Только

 

Испортят Сашке жизнь.

ВОЛОДЯ. Это точно. А идея мировая у него!

ВИКТОР. Так что за идея?

ВОЛОДЯ. Видишь ли, Македонский хочет разгадать механизм человеческого взаимопонимания. Он исходит из того, что это – результат патологических изменений в общественном организме.

ВИКТОР. Как это?

ВОЛОДЯ. Он имеет в виду прежде всего не индивидуальную, а социальную психологию. Патологические изменения в общественной жизни, по его мнению, неизбежно должны привесим к необратимым изменениям в психологии индивидуальной. Во всяком случае, происходит совсем не то, о чём думали психологи и политики 20-х годов, считая, что социальные катаклизмы, вызванные революцией, мгновенно повлекут за собой благотворные изменения в отдельной личности. Получилось же совершенно обратное: стремление сбить всех в одну кучу обернулось дегуманизацией личности и общественной разобщённостью.

ВИКТОР. Слушай, а за это не…

ВОЛОДЯ. Вполне может быть. Но ведь его теперь не остановишь… без милиции. И потом, всё дело в том, к какому результату он придёт в своей работе.

ВАЛЕНТИН. Я не думаю, что к утешительному. И вот почему. Факт разобщённости сегодня налицо? Налицо. Так. Далее. А что мы делаем, чтобы преодолеть её? Почти ничего. Значит: постепенная нравственная деградация личности, вымирание социально активного человека, исчезновение понятия «инициатива». А отсюда, как следствие – усиление пороков. Пьянство ширится и углубляется. Люди «звереют», замыкаются каждый в своей скорлупе примитивных мещанских интересов и удовольствий. Искусство – высший тип общения – превращается в пустую забаву, времяпровождение. Массовая культура в виде потрясающе глупых, бездарных песенок уже поглотила не одно молодое поколение. А что дальше – трудно сказать.

ВИКТОР. Да, картину ты нарисовал страшную. А может быть, не всё уж так плохо? А?

ВАЛЕНТИН. Я не говорю, что всё плохо и безнадёжно. От-

 

тнюдь. Но надо что-то делать. Срочно.

ВИКТОР. Что же?

ВОЛОДЯ. Надо дать возможность таким, как Македонский, проявить свои способности. Надо выслушать их, поверить им.

ВМИКТОР. А что, таких… много?

ВОЛОДЯ. Не сомневайся – их предостаточно. Но мы их не видим за всеми нашими современными шаблонами и схемами, в которых мы погрязли по уши.

ВИКТОР. Но ведь мы что-то делаем, стараемся исправить, боремся с недостатками.

ВОЛОДЯ. Это всё нужно, но – этого мало! Нужны принципиальные изменения в отношениях между людьми. Одними беседами, например, не искоренишь пьянство. Надо уничтожить социальную причину. А она – в духовном убожестве многих людей.

ВИКТОР. А как же с Сашкиной теорией?

 

Входит САША.

 

ВАЛЕНТИН. А вот и Македонский! Сейчас он сам тебе расскажет про это. Ему только дай повод – не остановится. Сашок, садись пить чай.

САША. Спасибо, парни, не откажусь. Во рту пересохло после дискуссии с Олегом Петровичем.

ВОЛОДЯ. Что за спор у вас вышел с уважаемым специалистом в области общественных отношений.

САША. Сейчас расскажу, вот только промочу глотку (пьёт чай).

ВОЛОДЯ. Да, видно крепко вы с ним поговорили, если даже у тебя, заядлого полемиста, пересохло в глотке.

САША (говорит, прихлебывая чай). И не говори. Но дело здесь, пожалуй, не в форме, а в другом…

ВАЛЕНТИН. В чём же?

САША. Весь фокус, други мои, в том, что говорили-то мы на разных языках.

ВИКТОР. Так это понятно. Доронин кто? Доцент, кандидат наук, да ещё каких – философских с медицинским образованием! А у тебя, насколько я помню, по общественным дисциплинам всегда были четвёрочки. Вот так-то. Отсюда – вывод.

ВОЛОДЯ. Чего ты плетёшь? Какой вывод? Ты мне лучше назови хоть одного, кто у нас серьёзно интересуется этими науками.

ВИКТОР. Э-э-э… Например, Беляев (загибает палец).

ВАЛЕНТИН. Тоже мне – пример. Да он карьерист, этот твой Беляев. Для того и в комитет пролез. Спит и видит себя в высоком чине.

ВИКТОР. Затем… (мучительно думает). Ага! Хорошилова.

ВОЛОДЯ. Ещё смешнее. Да ведь её пятёрки – от зубрёжки, а не от повышенного интереса.

ВАЛЕНТИН. Слушай, Витька, кончай нам голову морочить своими примерами. Мы без тебя прекрасно знаем, кто чем интересуется.

ВОЛОДЯ. Ладно, парни, хватит об этом. Лучше давайте послушаем Македонского. Расскажи, Сашок, что там было.

САША встаёт и ходит по комнате). Значит, дело было, други мои, так. Прихожу я на кафедру к шефу, а у него гости: Олег Петрович и доцент Резников.

ВАЛЕНТИН. Кто таков?

САША. Психолог. Так вот. Вошёл я, поздоровался шёпотом и сел в сторонке, чтобы не мешать. Слышу, они спорят о чём-то. Даже меня не заметили. В общем, увлеклись. Я – ушки на макушке – и сижу, как мышь. Часа полтора так и просидел.

ВОЛОДЯ. О чём же они спорили?

САША. Да всё о том же: где граница между умом и безумием.

ВИКТОР. У кого? У человека?

САША. Естественно. Но не только у отдельного индивидуума, а и в социальном плане.

ВАЛЕНТИН. Так ведь это твоя тема!

САША. В том-то и дело! Я, как говориться, с корабля да на бал. Сижу – не дышу.

Володя. Ну и…

САША. Смысл таков: Олег Петрович ставит знак равенства между общественной психологией и общественным мнением и говорит, что мнение общества прямо вытекает из особенностей социально-психологического процесса.

ВАЛЕНТИН. Допустим, но напрашивается вопрос: а в чём конкретно выражается общественное мнение?

САША. Ты прав. Вот здесь-то и начались разногласия. У Оле-

 

га Петровича оно закрепляется в средствах массовой информации в виде размышлений «умнейшей» части общества. А далее – распространяется на остальных, так сказать, простых смертных.

ВОЛОДЯ. Элитарный подход: группа избранных, «высоколобых» учит чернь жить. Мы это уже где-то слышали и читали. А что же народ, выходит, не может иметь своего мнения?

САША. Отнюдь. Он может через те же средства массовой информации выразить своё мнение и, в конце концов, выражает, но главную роль всё же играют, как сказал Валентин, «высоколобые». Это мнение опять же Доронина.

ВИКТОР. Молодец, мужик Всё оно так и есть и не иначе.

ВАЛЕНТИН. А мне сдаётся, что эти рассуждения справедливы лишь в одном: они отражают существующее положение вещей, но далеки от того, что должно быть в идеале. А потому констатирую: Олег Петрович топчется на месте и живёт задами.

САША. Положим. Но послушайте, други мои, что думает на сей счёт Резников – психолог.

ВОЛОДЯ. Стоп, Сашок! Я на минуту перебью тебя, чтобы покончить с одним. У меня вопрос ко всем: как же всё-таки народ сегодня выражает своё мнение?

ВАЛЕНТИН. Я точно не знаю, но в одном уверен – сложно.

ВОЛОДЯ (к Саше). А ты как думаешь?

САША. Я пока, если можно, промолчу.

ВОЛОДЯ. Можно, конечно. А ты, Виктор?

ВИКТОР. Пусть лошадь…

ВОЛОДЯ. Ну ладно, я выскажусь. Всё очень просто, в принципе: народ выражает своё мнение умнейшим и хитрейшим способом. Умнейшим – потому что почти художественно. Хитрейшим – потому что анонимно, если хотите – конспиративно. Ну, догадались?

ВАЛЕНТИН. Что-то, наверное, связанное с фольклором. Да?

ВОЛОДЯ. Почти угадал. Ну? (Пауза). Эх вы! А ответ-то простой – в анекдотах.

САША. Пожалуй. Хотя, сам знаешь, иногда так выразит…

ВОЛОДЯ. Точно. Но ведь в этом и сложность такого выражения мнения. Только учти одно: в конце-то концов, это мнение всегда оказывается самым верным и справедливым.

ВИКТОР. А вот мне недавно рассказали анекдот: у одного жена уехала в командировку, а муж привёл домой подругу. И только они легли в кровать – стук в дверь…

ВАЛЕНТИН (перебивает). Опять ты за своё. Вот уж такие анекдоты никак не выражают народного мнения.

ВОЛОДЯ. Ладно, с этим пока хватит. Пусть Сашок продолжает рассказ.

САША. Так вот. А Резников считает, что общественное мнение – это результат исторического развития общественной психологии. Это, так сказать, современное её выражение.

ВАЛЕНТИН. Совершенно верно! От того, как будет развиваться общественная психология, зависит и качество общественного мнения. Тут всё ясно.

ВОЛОДЯ. Пожалуй. Ну, а если, Сашок, применить тезис Резникова к конкретной общественной практике, то что же получится?

САША. Собственно, об этом и пошёл дальше разговор у нас.

ВИКТОР. У кого это – у вас?

САША. Я тоже подключился.

ВИКТОР. Ну ты и молодец: не побоялся со светилами…

САША (смущённо). А чего мне бояться. Слава богу, третий год сижу на этой проблеме.

ВАЛЕНТИН. Действительно. Это ты у нас, Витёк, трус. Только и можешь, что с паршивенькими рефератиками выступать на семинарах. А на большее тебя не хватает.

ВИКТОР. Каждому – своё. А я выступлю раза два-три, смотришь – и «автомат» есть. Плохо, что ли?

ВОЛОДЯ. Хорошо, хорошо, успокойся. Каждый устраивается, как может. Сашок, давай, рассказывай дальше.

САША. Я ведь, други мои, не сам вступил в разговор, а через шефа. Он меня подозвал, говорит: вот, мол, молодой человек, хотя и будущий врач-психиатр, но очень интересуется этой проблемой. Тут мне Резников сразу вопрос: а в каком аспекте? Я же возьми и ляпни: свобода и необходимость.

ВАЛЕНТИН. Что, не подумал, что ли?

САША. Да нет, просто у меня давно в голове этот вопрос, но им глубоко ещё не занимался, а тут как-то пришлось к месту.

Думаю: а что они могут сказать про это. Ну и вырвалось. И всё.

ВОЛОДЯ. Ну и…

САША. Ну и началось. Они мне: интересно, расскажите в двух словах. Я и отчеканил, как сумел: во-первых, говорю, я согласен с Вами (киваю в сторону Резникова) полностью. А во-вторых, говорю, считаю, что у нас нет общественной психологии. То есть она, может быть, и есть, но как бы со знаком минус. А отсюда – какой может быть разговор об общественном мнении. Его тоже по-настоящему нет. Есть мнения отдельных лиц, но они, эти мнения, никому не известны, так как они никак не выражаются.

ВАЛЕНТИН. Это становится совсем интересным.

ВОЛОДЯ. А они что?

ВИКТОР. Ясно – что. На заметку – и со всеми вытекающими.

ВАЛЕНТИН, Ты помолчишь или нет. Вот зануда!

САША (не обращает внимания на реплику Виктора). Доронин мне: нет, Вы ошибаетесь, молодой человек. И опять начал про газеты. А я молчу, слушаю. Потом говорю: ведь мы с вами, Олег Петрович, на разных языках разговариваем. Как, впрочем, и на семинарах. А он мне: лучше готовиться надо к занятиям, тогда и язык будет одинаковый.

ВАЛЕНТИН. Нет уж, вряд ли.

САША. Ну вот. Резников мне: а как же со свободой? А я ему: пока что и её нет. Нет её – нет и возможности выразить своё мнение. Откуда же в таком случае взяться общественному мнению. Мы – мертвецы. Нас никто не хочет слушать. В нас нет необходимости. В результате – у нас больная общественная психика. Причём давно. Может быть, мы и выздоравливаем, но крайне медленно, так как общественная болезнь нескольких поколений перешла в болезнь психики индивидуальной.

ВОЛОДЯ. Я представляю, как они на тебя смотрели.

САША. Нормально смотрели. Внимательно. Только шеф спросил: а где выход-то, Саша? Есть, говорю, выход, Илья Ильич – и очень простой.

ВАЛЕНТИН. Какой же?

САША. Опубликовать, говорю, всё то, о чём мы сейчас говорили и о чём говорят на эту же тему сотни других. Только на

 

кухнях. Пусть по-другому, но говорят.

Входит РАИСА ПЕТРОВНА.

 

РАИСА ПЕТРОВНА. Здравствуйте, мальчики!

ВСЕ. Здравствуйте! Проходите! Садитесь!

РАИСА ПЕТРОВНА. Спасибо, но я буквально на минуту. Сегодня у нас в красном уголке диспут на тему «Свобода у нас и у них». Приходите. Вы ведь у нас самая «умная» комната. А то опять никого не будет.

ВАЛЕНТИН. А из преподавателей кто будет?

РАИСА ПЕТРОВНА. Доцент Доронин Олег Петрович. Он-то и предложил эту тему.

 

Ребята переглянулись и рассмеялись.

 

РАИСА ПЕТРОВНА. Вы что это?

ВОЛОДЯ. Да так, ничего особенного, Раиса Петровна.

РАИСА ПЕТРОВНА. Ну так что же, придёте?

ВИКТОР. Я – обязательно. У меня есть реферат на эту тему.

ВОЛОДЯ. Я не могу. Обещал приятелю быть у него.

ВАЛЕНТИН. А я – подумаю.

РАИСА ПЕТРОВНА. А Вы. Саша?

ВИКТОР. Он – уже диспутировал сегодня…

САША. Да ладно ты… Не надо… Не знаю, Раиса Петровна. Может быть, и приду.

РАИСА ПЕТРОВНА. Выручайте, мальчики, приходите обязательно кто может. (В дверях). Побегу дальше по комнатам, агитировать.

ВОЛОДЯ. Ну, мне пора. (Уходит).

ВИКТОР. Пойду Беляеву скажу про диспут. (Уходит).

ВАЛЕНТИН. Пойдёшь?

САША. Да нет. Лучше погуляю. Настроение скверное. Пойду – потолкаюсь по проспекту – авось полегчает. (Уходит).

 

Валентин остаётся один. Подходит к окну. Задумчиво смотрит в окно. Потом садится за стол, открывает книгу. Что-то пишет. Останавливается, потом продолжает писать.

Гаснет свет.

Валентина Матросова

г. Саратов

 

НОВОГОДНЯЯ СКАЗКА

 

Действующие лица:

                 Метель              Волк

                 Вьюга                 Ведущая

                 Пурга                 Ведущий

                 Новый год         Герда

                 Дед Мороз        Кай

                 Старый год       Снежная Королева

                 Декабрь             Золушка

                 Зима                   Принц

                 Снежинки           Иван Царевич

                 Снегурочка        Царевна

                 Зайцы                 Жар Птица

                 Храбрый заяц   Маша

                  Лисы                  Красная шапочка

                  Медведь            Снеговик

                  Девушки в русских костюмах

 

 

Действие первое

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Зимний лес.

 

МЕТЕЛЬ. Я люблю повеселиться,

Каждый пусть меня боится.

Перепутаю пути

Дед Морозу не пройти.

 

ВЬЮГА. Я всю ночь сегодня злилась,

Я позёмкою кружилась.

Новый год к нам не придёт,

Он дорогу не найдёт.

 

ПУРГА. Я у ёлок все иголки

Запорóшила до зорьки

Не нашли в лесу их чтобы,

Намела на них сугробы.

 

Все три танцуют очень быстрый танец. Затем звучит

мелодия песни, поют:

 

МЕТЕЛЬ, ВЬЮГА, ПУРГА. Поют:

 

Метель и вьюга, и пурга –

Мы три сестрички, и снега

Закрутим, закружим в буран,

В лесу начнётся ураган.

Мы доберёмся до села,

Пока пороша не легла.

Мы в город заметём пути,

Чтоб Дед Морозу не пройти.

 

Все три исчезают за деревьями. На сцене появляются Дед Мороз и Новый год.

 

НОВЫЙ ГОД. Хорошо тебя я встретил,

Я дороги не заметил.

Дед Мороз, скажи на милость

Где Снегурочка укрылась?

ДЕД МОРОЗ. Нашей встрече очень рад.

Новогодний маскарад

Скоро у детей начнётся,

А Снегурочка проснётся.

Здесь недалеко она.

На поляне тишина.

Я спою ей песню нашу,

Пробуждение украшу.

(Поёт):

Наступает Новый год.

Детвора нас в гости ждёт.

Я сегодня добрый очень.

Хоть заказ и очень срочен,

К вам успею я придти

И Снегурку привести.

Эй, Снегурочка, проснись,

И ко мне сейчас явись.

НОВЫЙ ГОД. Вашу внучку выйду встречу.

Сквозь кусты её замечу.

Все дороги замело.

По сугробам тяжело

Ей пройти сюда одной.

Этой снежною зимой.

Ждут снегурочку друзья

Для неё тропинку я

Подмету своею шубой.

Со Снегурочкой, подругой,

Новый год встречать нам вместе,

Ждёт она в укромном месте.

 

Новый год и Дед Мороз уходят. Появляются Старый год и Декабрь.

СТАРЫЙ ГОД. Потрудился я на славу

На любимую державу.

Но пришла пора прощаться

И в дорогу собираться.

С декабрём последний день

Поработать мне не лень.

Только нет уж больше мочи

После этой вьюжной ночи.

СТАРЫЙ ГОД И ДЕКАБРЬ. (Поют):

Я снежка навеял малость.

Ночевать зима осталась.

В декабре, в декабре

Много снега на дворе.

СТАРЫЙ ГОД. И зима загостевалась,

И морозцем разыгралась.

Не прогнать её, плутовку,

Зарумянит нос и щёчку.

Речку льдом сковала крепко

Солнце светит редко, редко.

ДЕКАБРЬ. (Поёт).

Три подружки, дед Мороз

И снежинок целый воз.

Я прощаюсь с вами детки,

А зимы объятья крепки.

СТАРЫЙ ГОД. В Новый год она шагает

И дорогу заметает.

Лыжи, санки и коньки

Покатайтесь вдоль реки.

Эй, зима, прощай родная,

Весели ребят, играя.

 

Декабрь и Старый год уходят, машут рукой. На сцене появляется зима в окружении снежинок. Звучит «Зимний вальс». Все танцуют. Зима поёт вальс, снежинки подхватывают припев.

ЗИМА.       Кружат медленно снежинки

И ложатся, как пушинки.

Их весёлый хоровод

Скоро встретит Новый год.

 

(Вместе со снежинками)

 

Новый год, Новый год, Новый год!

К нам Снегурочка скоро придёт.

С ней придёт Дед Мороз – проказник,

Не придётся скучать нам на праздник.

ЗИМА. (Поёт).. Ах, метель и пурга, и вьюга.

Ваша верная подруга

С вами снова веселится,

А мороз на зиму злится.

 

Входят вьюга, метель, пурга. Танцуют и поют все вместе.

 

Дед Мороз, Дед Мороз, Дед Мороз,

Замели мы твои узоры.

Словно кружевом лес порос,

Покрывалом укрыли просторы.

Дед Мороз, Дед Мороз, Дед Мороз,

Замели мы твои узоры.

Словно кружевом лес порос,

Покрывалом укрыли просторы.

Все делают узоры в танце, объединяясь по три, четыре, пять. Появляется Новый Год, он ведёт Снегурочку за руку.

СНЕГУРОЧКА. Вы, сестрички мои, малютки,

Как прекрасны узоры и шубки!

Но пора нам на праздник к ребятам,

Сообщите об этом зверятам.

Мишки, лисички, зайчата,

Любимые наши зверята.

На праздник нам надо спешить,

Детишек пора веселить.

 

Снежинки и зверята убегают. Танец на сцене продолжается. Постепенно появляются снежинки в паре с зайцами.

ХРАБРЫЙ ЗАЯЦ. Я храбрый заяц, ну и что ж?

На хулигана я похож.

Я волка не боюсь, лису,

Давно хозяин я в лесу.

И пусть в кустах волчище злой.

И хитрая лиса порой

Пытается опять поймать.

Меня, ей богу, не догнать.

Смелее, зайцы. Никакой