Глава 7. Канадская шестикурсница

 

В четверг утром первым занятием для всей троицы был П.А.У.К. по чарам. Затем у Гарри и Гермионы было окно, а Рон шел на П.А.У.К. по прорицанию. Поэтому было не удивительно, что приглашение зайти к Дамблдору они получили как раз к концу занятия у Флитвика. Внешне Гарри был все утро спокоен, хотя и сгорал от любопытства — он был слишком великодушен, чтобы досаждать Гермионе. Но тело выдавало его — пока они ждали приглашения войти в кабинет Дамблдора, он поднимался на цыпочки, сгорая от любопытства.

Гермионе тоже не терпелось узнать, будет ли там Лили. Однако Дамблдор решил проявить осторожность, и, после того, как они уселись в кресла, сперва предложил ритуальные леденцы, которые, правда, были отклонены.

Дамблдор улыбнулся Гарри доброй отеческой улыбкой. Гермиона же не могла смотреть Директору в глаза.

– Гарри, – начал он, – ты, должно быть, подозреваешь, что на днях произошло что-то необычное.

– Да, сэр, – признался тот. – Сначала мы решили, что это землетрясение, но потом пришли к выводу, что это был мощный выброс магии.

– Именно, и очень сильной магии. И мисс Грейнджер замешана в этом. А так как случившееся имеет к тебе непосредственное отношение, то я решил, что надо рассказать тебе всю эту историю. Я думаю, - обратился он к Гермионе, - вам стоит начать с рассказа про Комнату для чтения и портрет.

Девушка глубоко вздохнула, опустив голову, и начала рассказ:

– Несколько недель назад, совершенно случайно, я нашла возле библиотеки зачарованную комнату. Я использовала ее для занятий, потому что мадам Пинс была такой… потому что мадам Пинс считает, что я провожу слишком много времени за книжками. В этой комнате висела картина, изображающая одного из бывших учеников Хогвартса в читальном зале. Ты же знаешь, как портреты любят иногда поболтать, – она вздохнула, набираясь смелости для того, чтобы рассказывать дальше, и посмотрела на Гарри. Тот ободряюще кивнул ей в ответ.

– Мы разговорились, – продолжила Гермиона, – и я рассказала про Войну, про Волдеморта и про Мальчика Который Выжил, – она снова посмотрела на Гарри, словно извиняясь, и продолжила: –Мой рассказ о происходящих сейчас в магическом мире событиях потряс того, кто был изображен на картине, и он захотел нам помочь. И прежде, чем я сообразила, что делаю, я уже искала способ, как оживить портрет и дать этому человеку возможность покинуть полотно.

Гарри вне себя от радости вскочил с кресла:

– Это Сириус! Ты привела Сириуса обратно!

Гермиона и Дамблдор переглянулись, придя в ужас от этого недоразумения и посмотрели на него.

– Это не Сириус, Гарри! Это кое-кто другой.

Гарри упал обратно в кресло. При виде того, какое страдание отразилось на его лице, сердце Гермионы сжалось.

– Этот человек очень переживает за тебя и за исход этой войны. Но пойми, когда эта картина была написана, той девушке было только шестнадцать. Она ничего не знала о тебе, все для нее было по-другому и …

Гарри выпучил глаза. Он бросил обезумевший взгляд на Дамблдора, который легонько кивнул ему в ответ.

– Мама? – прошептал Гарри. – Я видел ее тогда… перед тем, как все это произошло. Я видел ее так же четко, как и все остальное, – слабая удивленная улыбка тронула его губы. – Мама опять жива?

Гермиона заметила выражение лица Дамблдора и поторопилась все объяснить:

– Ты должен понять, Гарри, что ей всего лишь шестнадцать. Она так же молода, как и мы. В тот период ее жизни она еще даже не дружила с твоим отцом. И она совсем не такая, какой я ее себе представляла: главное для нее — учеба, и у нее есть собственные планы на будущее

Гарри слабо улыбнулся:

– Совсем как ты.

– Ну… есть немного. У нас с ней много общего, и нам приятно общаться друг с другом. Она еще не задумывалась о материнстве; вообще-то, она даже называет твою настоящую маму «другой Лили». Но когда она услышала о Волдеморте и Упивающихся Смертью, когда узнала, что Волдеморт убил ее, то так разозлилась, что начала умолять помочь ей. Ну, я и помогла, – Гермиона опять глубоко вздохнула, надеясь, что Дамблдор готов подхватить ее рассказ в любой момент.

Гарри посмотрел на подругу с благоговейным ужасом.

– Гермиона, это же гениально! –воскликнул он, взглянув на Дамблдора. – Орден Мерлина тебе, срочно!

Директор, посерьезнев, покачал головой:

– Нет, Гарри. Это было гениально, но это должно остаться секретом в силу многих причин. Прежде всего, то, что сделала мисс Грейнджер – это запрещенная магия, за которую она, если бы об этом узнали, получила бы пожизненное заключение в Азкабане.

– Но…

– Нет, Гарри. Она использовала твою кровь, чтобы провести обряд некромантии.Никто в Уизенгамоте или Министерстве не проявит к ней милосердия.

Гермиону бросило в жар от стыда. Она быстро глянула на Гарри и снова опустила глаза. Гарри слегка нахмурился, вспомнив, как она брала у него кровь, но решил не заострять на этом внимание и сосредоточиться на тех замечательных возможностях, которые открывались перед ним.

– Рону мы не скажем, ведь так?

– Нет, Гарри. Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Нас могут наказать уже только за то, что мы знали о проведении подобного обряда и не доложили о нем. В это посвящено уже и так слишком много людей: мы трое, профессора МакГонагалл, Флитвик и Спраут, которые учили Лили, и, конечно, узнают ее, Мадам Помфри, которая ее до этого лечила, Ремус Люпин, с которым я говорил вчера вечером, и Северус Снейп.

Гарри с отвращением фыркнул:

– Снейп! Зачем вы сказали ему?

– Профессор Снейп, Гарри, – поправил его Дамблдор. – Он учился в Хогвартсе вместе с твоей мамой, как и профессор Люпин, – директор бросил быстрый взгляд на Гермиону, и она его поняла.

– Картину рисовали с Лили, когда той было шестнадцать лет, Гарри. Тогда они с профессором Снейпом сидели за одной партой на зельях и были хорошими друзьями.– Гарри сердито замотал головой, но Гермиона знала, что он должен это услышать. – Да, Гарри, они были друзьями, и могу сказать, что он до сих пор это не забыл. Когда я поняла, что с заклятием что-то не так, то побежала за помощью. И наткнулась на профессора Снейпа. Как только он увидел Лили, то отнес ее к Мадам Помфри и сделал все возможное…

Гарри не слушал. Он ждал, когда Гермиона прекратит говорить.

– Когда я смогу ее увидеть? — спросил Гарри, чувствуя приятное тепло, разливающееся в груди от предвкушения встречи.

Дамблдор слегка улыбнулся:

– Очень скоро. Но мы изменили ее внешность. Уверен, что ты понимаешь, зачем. – Гарри кивнул с нетерпением. – Она будет зачислена в Хогвартс под именем Лили Джонс, чистокровной волшебницы, приехавшей по обмену из Канады. Лили понимает, что должна закончить учебу. Она также знает об Ордене Феникса, – он осуждающе посмотрел на Гермиону.

В этот момент дверь открылась, и сама Лили тихо зашла в кабинет. Гарри рывком встал на ноги, и они оба долго смотрели друг на друга.

– Мама? – только и смог выдавить Гарри.

Лили вздрогнула и осторожно сказала:

– Ты, должно быть, Гарри. Я твоя сверстница, и не совсем твоя мама, – она заметила его потерянный взгляд, и добавила: – Считай меня ее сестрой-близняшкой. Генетически мы – один и тот же человек, только с разным жизненным опытом. Я здесь, чтобы помочь тебе и всем, кто борется с Волдемортом. – Она опять посмотрела на Гарри и быстро заговорила: – Извини, если это причиняет тебе боль. Для меня все это тоже очень странно. И временами мне приходится напоминать себе, что я сама этого захотела. Но я не могла просто сидеть в этой картине, смотреть, как мои друзья стареют и не помочь им, когда они так нуждаются в этом.

Гарри все еще с изумлением смотрел на нее, не печально, но с нетерпеливым любопытством:

– Ты обязательно должна говорить с таким акцентом?

Лили попыталась засмеяться:

– Акцент – это часть моего нового образа, вместе с волосами и цветом глаз.

– Ты выглядишь как... Снейп.

Тут в разговор вклинился Дамблдор:

– Это ложный ход, который должен защитить ее настоящую личность.

Гарри спросил, все так же глазея на Лили:

– Какие предметы ты будешь изучать?

– Я еще и сама не знаю. – Она обратилась к Дамблдору: – Вы дали мне учебники по Трансфигурации, Чарам, Защит е от темных искусств, Зельям, Нумерологии, Рунам и Истории. А что случилось с Гербологией и Маггловеденьем? Почему я обречена опять учиться у Профессора Биннса?

– Если вы все еще заинтересованы в своем спецплане, – мягко заметил директор, - П.А.У.К. по истории даст вам больше учебных возможностей. Так как по нашей легенде вы – чистокровная, вам лучше не изучать предметы, связанные с магглами. В вашем случае, я думаю, семь предметов – вполне достаточно, чтобы занять время.

– Все равно, четыре предмета вместе! – улыбнулся Гарри. – Чувствую, что все будет отлично. Когда ты возвращаешься в башню Гриффиндора?

– Сначала Шляпа должна определить мисс Джонс на факультет, Гарри, – сказал Дамблдор. – Уверен, ты понимаешь. Церемония состоится сегодня вечером. Мы с Лили еще должны встретиться с профессором Люпином и обговорить кое-какие детали ее вымышленной биографии.

Гермиона поднялась, чувствуя, что все могло закончиться намного хуже.

– Что ж, профессор, все прошло просто замечательно. Было бы отлично, если бы Лили присоединилась к нам сегодня вечером…

– Еще кое-что, мисс Грейнджер, – перебил ее Дамблдор серьезным тоном. – Насчет вашего наказания…

– Моего наказания?

– О, да. Оно совершенно необходимо. Не пожизненное заключение в Азкабане, конечно, но что-нибудь незабываемое, что будет вам напоминанием о необходимости в будущем обдумывать свои поступки более тщательно. Я до сих пор поражен теми способностями к зельеварению, которые вы продемонстрировали. Мне кажется, такой талант следует развивать. Поэтому до конца учебного года вы каждую пятницу будете помогать профессору Снейпу. Уверен, он многому вас научит.

– Я – прислуга профессора Снейпа, раба его зелий до конца шестого курса? – Гермиона изумленно смотрела на Дамблдора.

Но Директор был совершенно спокоен:

– Да, именно так. Это замечательная возможность, которая может в следующем году перерасти в полноценную работу ассистента преподавателя, или даже в дополнительное обучение после выпуска.

Испуганные Гарри и Гермиона смотрели на него с недоверием.

– Это не честно, что она наказана, а я – нет, – покачала головой Лили.

– Хочу заметить, что не вы варили это зелье, его сделала мисс Грейнджер, –без тени улыбки сказал Дамблдор.

***

Для всего Хогвартса этот вечер казался вполне обычным. Однако Гарри и Гермиона, спускаясь к ужину, разрываясь от предвкушения. Держать все в секрете от Рона было очень тяжело, но ничего другого им не оставалось. Особенно трудно было скрывать само наличие какого-либо секрета. Гермиона бросила быстрый взгляд на Гарри и увидела, что он постарался и выглядел особенно хорошо. На его мантии не было ни одного пятнышка, волосы были причесаны так аккуратно, как только это было возможно, и он был почти безупречно чистым.

Еще никогда ученики не собирались за столом так долго. Еще никогда так долго преподаватели не рассаживались по своим местам. Наконец Дамблдор поднялся и жестом привлек внимание учеников.

– Рад сообщить вам, что сегодня вечером к нам присоединилась новая ученица. Лили Джонс перевели к нам из Мэдисин Хэт Лодж, что в Канаде, и будет учиться на шестом курсе. Я уверен, вы все хорошо примете ее в нашей школе, – Дамблдор посмотрел в конец зала. – Мисс Джонс, сейчас вас определят на факультет.

Лили шла через весь Большой Зал с высоко поднятой головой, под встревоженными взглядами Гарри и Гермионы, под обеспокоенными взглядами Снейпа, Люпина и всех остальных, посвященных в ее тайну, игнорируя улюлюканья учеников, в особенности мальчиков-старшекурсников.

Она подошла к стулу напротив стола со Шляпой и спокойно села. Профессор МакГонагалл с некоторой неуверенностью протянула ей Шляпу, которую Лили решительно надела на голову.

Повисла напряженная тишина. Распределение всегда было очень волнующим и торжественным моментом, и большинство студентов наслаждались имв полной мере.В продолжающейся тишине Гермиона, видя, как меняется выражение лица Лили, размышляла, что же ей говорит Шляпа.

Лили же, сидя перед всеми студентами, выглядела вполне невозмутимо. Но в душе она чувствовала тревогу и волнение.

- Ты уже проходила распределение, я помню тебя! И ты вернулась, снова? Что ж, в прошлый раз я отправила тебя в Гриффиндор, не так ли? О, я никогда не забываю тех, кто прошел через меня. У тебя есть храбрость и ум – я бы сказала, Равенкло, но этот дом тебе не очень подходит. Ты слишком агрессивна для них. Так… Ты все еще полна отваги, к тому же, в этот раз ты хочешь сделать все лучше, чем тогда. О, у тебя большие амбиции, и ты скрываешь свое настоящее имя! Коварная, ты …

– Я не коварная, – раздраженно ответила Лили. – Это просто небольшая хитрость, чтобы вернуться в Хогвартс и подготовиться к борьбе против того ужасного старикашки – вы знали его как Тома Риддла! А я не могу использовать свое настоящее имя, потому что никто не должен знать, кто я на самом деле!

- Да, да, хитрость, - вкрадчиво произнесла Шляпа. Если бы она не была просто старой поношенной мягкой шляпой, Лили бы ее ударила. – И как я говорила – амбициозная… Если хочешь быть под стать нашему Томми, тогда отправляйся в Слизерин!

– Я не чистокровная волшебница, вы же знаете! Вряд ли у меня получится приспособиться!

– Но они же об этом не узнают, не так ли? Ты выдаешь себя за чистокровную, пусть все так и думают! Томми тоже не мог похвастаться чистой кровью. Амбициозная, хитрая и властная! Тем более я сомневалась некоторое время по поводу распределения. Ты бы справилась и в Гриффиндоре, среди остальных львов, но быстрее приблизишься к цели… в СЛИЗЕРИНЕ!

Девочки этого факультета не разделяли радости мальчиков, которые начали тесниться на скамье, приглашая новую миловидную сокурсницу присесть рядом. Драко Малфой, чей авторитет заметно ослаб после того, как его отец разорился, все еще был фигурой, с которой считались, и вскоре мисс Джонс усадили рядом с ним. Тем не менее, элегантный и обходительный Блэйз Забини тем не менее умудрился сесть по другую руку от нее. Оба юноши перекинулись парой осторожных взглядов, но сочли, что новая студентка Слизерина ведет себя сдержанно и любезно.

Гарри и Гермиону решение шляпы ошарашило и сбило с толку. Они в смятении и негодовании посмотрели друг на друга, затем на стол преподавателей. Снейп тайно торжествовал. Люпин служил воплощением безропотной грусти. МакГонагалл, Флитвик и Спраут были изумлены. А самой интересной была реакция Дамблдора: он выглядел искренне радостным, и, глянув на Гарри, слегка улыбнулся ему.

Ужин начался, и Рон, набросившись на еду, поделился своим мнением.

– Что ж, – заявил он, – еще один слизеринец, за которым надо присматривать. Вы ее видели: расхаживает здесь, как у себя дома! И она очень похожа на Снейпа – наверно, это его недавно обнаруженная дочь, или племянница, или бабушка, или еще кто-нибудь! В любом случае, все Джонсы – бандиты, так что, я считаю, она попала как раз туда, куда надо!

Гарри выглядел неважно, и Гермиона решила немедленно прекратить этот разговор:

– Хватит, Рон! Ты о ней ничего не знаешь! Она, наверно, очень даже приятная: Шляпа отправляет людей в Слизерин, потому что они амбициозны, и в этом нет ничего плохого! Во всяком случае, тебе бы амбиции точно не помешали!

Гарри сидел, уткнувшись в тарелку, а затем тихо прошептал на ухо Гермионе:

– Меня Шляпа тоже хотела отправить в Слизерин.

Гермиона изумленно посмотрела на него, а затем решила сделать вид, что все не так уж плохо, и прошептала Гарри в ответ:
– Может, это и к лучшему? Так ее точно никто не узнает, и у нас будет свой человек среди слизеринцев. А раньше мы не располагали такими возможностями. Ты же видел, что Дамблдор не расстроился. Я тоже разочарована, что она не попала в Гриффиндор, но, может, это действительно хорошо!

Снейп поглощал свой ужин с несвойственным для него выражением радости и ликования на лице. Лили распределили на его факультет!

«Теперь я смогу открыто помогать ей. Я смогу начислять баллы ее факультету! А у Поттера не будет возможности сделать ее своей мамочкой. Да это просто отлично!»

Глава 8. Логово змей

 

Сидя за слизеринским столом, Лили ничего не боялась, скорее – она была начеку. Пока со стороны ее однокурсников не проявлялись ни агрессия, ни злоба — во всяком случае, открыто. Согласно инструктажу, который профессор Снейп провел для нее прошлой ночью, обходительный блондин по правую руку от нее был Драко Малфоем, избалованным сыном сбежавшего Упивающегося Смертью. Он всегда приносил Северусу немало беспокойства, а в этом году стал еще более отчужденным и замкнутым. Мир, к которому Драко привык, рушился у него на глазах: его отец был заключен в тюрьму, и, хотя он сумел сбежать, большая часть имущества их семьи была конфискована; все друзья оставили его; его девушка сказала, что им пора начать «встречаться с другими людьми». Слизеринцы привыкли к враждебности со стороны других студентов, но нынешняя политическая ситуация окончательно отвернула от них все факультеты.

Обескураживающе холеный тип слева — это Блейз Забини, чья многонациональная семья с длинной историей всегда тщательно придерживалась нейтральной стороны. Это приносило им в течение многих веков бездну пользы, так как они потихоньку накапливали капитал из обоих миров: и магического, и маггловского. В первые годы обучения Блейз держался в тени, но сейчас он вполне мог столкнуть Драко с пьедестала превосходства среди слизеринцев-шестикурсников.

Девушки же были отдельной историей, и Лили вовсе не была уверена в том, что сможет справиться с ними. Еще несколько дней назад, в ее исчислении времени, конечно, она жила в спальне для девочек Дома Гриффиндора и можно было считать, что ей крупно повезло. Она была единственной магглорожденной, вокруг не было даже полукровок, с которыми она могла бы найти общий язык. От соседок по спальне Лили многое узнала о магическом обществе: главным образом, то, что ее положение всегда будет хуже, чем у них.

Хонория Фадж и кузины МакДугал - Флора и Хезер, всегда подчеркивали, что ей повезло попасть на такой либеральный факультет, как Гриффиндор, где будут нормально относиться с «такими как она», если те будут «милыми». Они проявили не много жалости к необразованной магглорожденной, когда она впервые приехала в Хогвартс, и несколько раз Лили была очень близка к тому, чтобы собрать вещи и уехать домой. Только нежелание услышать от Петунии торжествующее: «А я тебе говорила!» удерживало ее от этого шага.

Что ж, ее мужество и упорство сделали свое дело. Лили стала старостой, популярной и приятной. Она была лучшей ученицей на своем курсе по Чарам и Рунам, второй после Северуса по Зельям и второй после Поттера и Блэка по Трансфигурации. Прошлой весной она сдала С.О.В. лучше, чем любая из ее однокурсниц, и это можно было считать подвигом, чуть поблекшим от того, что остальным девушкам до этого не было никакого дела. Свои надежды на будущее они связывали с удачным замужеством или родительскими связями, которые помогут им занять хорошее положение в обществе. У Лили же были только мозги, талант, мужество, и, если уж на то пошло, ее привлекательность.

– Полагаю, ты к такому не привыкла, – раздалось справа. – Однако ты не выглядишь удивленной.

Лили слабо улыбнулась Драко:

– А должна? – она взялась за тарелку с уткой и картофелем.

Сидящая напротив нее Анна заметила:

– А ты не похожа на ту девочку из дикой Канады, которую я себе представляла. Тем более, я не ожидала, что тебя распределят сюда.

– Может, это от того, что у меня появилась возможность есть вилкой? – невинно ответила она. – Но если понадобится, я могу разодрать ногу буйвола зубами.

Девочка с резким голосом и лицом мопса перегнулась через стол и заинтересовано спросила:

– А что тебя привело сюда? Плохие оценки?

Лили подняла глаза и притворилась удивленной:

– Нет. А что, здесь невысокие требования?

Драко и Блейз захихикали, девушку с лицом мопса захлестнуло негодование, но все остальные за столом внимательно слушали.

–Я слышала о Хогвартсе совсем другое. Он считается очень хорошей школой.

– Все может быть, – пробормотал Блейз. – Какие у тебя предметы?

Лили обратила внимание на его изящный маникюр и отполированные до блеска ногти.

«Ладно, – подумала она. – Посмотрим, как вам понравится вот это.»

– Трансфигурация, Зелья, Чары, ЗОТИ, История, Нумерология и Руны.

– Какой уровень? - спросил Драко лениво.

– П.А.У.К.

– Что, все?!

– Да, – ответила Лили, смакуя еще один кусочек утки под апельсиновым соусом. – То же самое сказал мне директор, когда увидел оценки. Чтобы убедиться в том, что это действительно так, профессор Снейп и профессор Люпин провели мне небольшой экзамен и согласились, что уровень П.А.У.К. для меня подходит. А что? Это имеет какое-то значение?

«Профессор Снейп и профессор Люпин все равно звучит нелепо», – подумала Лили. Ей было больно видеть Ремуса поседевшим и усталым. А новость, что он – оборотень, и был им еще в то время, когда они учились вместе – просто шокировала. Она не понимала, почему Дамблдор настолько доверяет ему.

Лили заставила себя вернуться мыслями в настоящее, понимая, что слизеринцы по-прежнему ее разглядывают.

– Возможно, теперь у нас будет своя Гермиона Грейнджер? – объявил во всеуслышание Драко.

Некоторые ученики противно захихикали.

– А кто это? – спросила Лили.

– Видишь, вон там. За столом Гриффиндора, заучка-грязнокровка с гнездом на голове.

Лили, проявив осторожность, никак не отреагировала на слово «грязнокровка».

– Думаю, мои волосы выглядят получше. Никакого сходства между нами я пока не вижу.

– Она — наша местная знаменитость. Почти все учителя боготворят ее Конечно, кроме профессора Снейпа. Он – наш декан, и он точно не будет помогать этой жалкой грязнокровке.

Лили пожала плечами:

– Иногда они ни перед чем не останавливаются. Но я совсем не такая. Когда я встречалась с профессором Снейпом, он дал мне понять, что не сомневается, на какой факультет я попаду.

Драко заметно расслабился и выглядел очень довольным. Блейз вежливо передал Лили еще хлеба. Остальные слизеринцы, следуя примеру Малфоя, тоже перестали следить за их разговором и занялись ужином.

Однако видя, что Блейз хочет заговорить с Лили, Драко опередил его:

– Боюсь, я был невнимателен, – сказал он, беря на себя роль хозяина. – Думаю, стоит представить всех по очереди. Я – Драко Малфой, староста факультета, шестой курс, – начал он, наблюдая за реакцией Лили. Она вежливо кивнула ему. Удовлетворенный этим, Драко продолжил: – Докучливый франт слева – Блейз Забини. Это, – указал он на девушку с лицом мопса, – Пэнси Паркинсон, тоже староста. Она будет твоей соседкой по комнате.

Пэнси нельзя было назвать такой уж уродиной. Но если бы она была немного более доброжелательной – это сделало бы ее привлекательнее. А постоянно недовольное выражение лица нисколько не прибавляло ей обаяния.

– А это – Милисент Булстроуд, – продолжил Драко, указывая на крупную девушку, которая очень подозрительно разглядывала Лили, и та опасалась, что это обычное для Милисент поведение. – Это – Дафни Гринграсс. – Дафни была невзрачной как мышь, но у нее был умный, подмечающий реакцию окружающих взгляд.

«Ведет себя осторожно, не рискует, – подумала Лили. – И ее нельзя в этом винить — в такой-то компании. Пройдет немало времени, прежде чем поймешь политику и группировки этого Дома. Сейчас лучше подождать с окончательными выводами».

В общем, она горько сожалела о том, что потеряла возможность быть на своем прежнем факультете со своими новыми знакомыми. Ей всегда хотелось иметь подругу в Гриффиндорской Башне. И теперь Лили должна была найти способ поддерживать замечательную дружбу с Гермионой, которая поможет ей сохранить здравый рассудок в тяжелые времена, ждущие их впереди. И Гарри, несмотря на ехидные замечания Северуса, тоже кажется славным мальчиком, совсем не таким, как Джеймс или Сириус. При мысли о Снейпе она вздохнула. Вот этот мальчик склонен испытывать недовольство как никто другой. Нет, не мальчик - мужчина. Кажется невероятным, что она уже завтра будет на его уроке Зелий. А затем на ЗОТИ с Ремусом! Она будто оказалась в зазеркалье!

Лили украдкой бросила взгляд на Северуса, с удовольствием доедающего свой ужин. Снейп тоже исподтишка глянул на нее, и хотя он не улыба лся открыто, но выглядел вполне расслабленным и счастливым. Ну, хоть кто-то счастлив!

Гарри, сидящий рядом с Гермионой, уныло ковырялся в своей тарелке, обмениваясь с девушкой редкими замечаниями. Время от времени он тоскливо поглядывал на Лили, вызывая у той жалость и раздражение. Гермиона явно старалась отвлечь его внимание, несомненно, говоря, чтобы он не пялился на новую ученицу так откровенно. Лили решила, что им обязательно нужно подружиться, что она будет бороться рядом с ним, за него, но вот становиться для него матерью в ее планы никак не входило.

***

После ужина Лили проводили в слизеринскую гостиную. Там она быстро подавила волну паники, вызванную возникшим ощущением неправильности происходящего. Она будто открывала для себя чужую страну, и вовсе не была уверена, что знает ее язык. Но девушка помнила советы Северуса и сконцентрировалась на том, чтобы держаться невозмутимо и контролировать ситуацию.

– Semper integer [1], – Драко произнес пароль, и они все, друг за другом, начали спускаться по широкой лестнице, чтобы затем войти во впечатляющую комнату, обставленную мебелью из темного дерева и черной кожи, богато декорированную и освещенную загадочным голубым и зеленым светом.

Яркий огонь большого камина даровал комфорт и заставлял расслабиться. Когда Лили осмотрелась, то поняла, что ей здесь вполне нравится. Комната выглядела более волшебно, чем башня львиного факультета, и девушка была рада, что в Гриффиндоре она побывала раньше.

Драко повернулся к ней и вопросительно поднял бровь:

– Одобряешь?

– Конечно.

Лили искренне улыбнулась ему, и на ее щеках появились ямочки. Это сработало, как и всегда: Драко с готовностью улыбнулся ей в ответ. К мальчикам всегда проще найти подход, чем к девочкам.

– Присядь, пожалуйста, и дай нам поприветствовать тебя как следует.

Лили усадили на один из диванов, обитых очень приятной на ощупь черной кожей. Драко и Блейз заняли уже привычные для нее места справа и слева. Студенты шестого и седьмого курса, окружив девушку, оценивали ее еще тщательнее, чем в Большом Зале.

– Так, значит, ты из Канады? – начал высокий семикурсник, представившийся Монтегю.

– Да, с острова Райм.

Согласно легенде, ее семья имела корни на одном из островов вдалеке от побережья Тихого океана, достаточно удаленном, чтобы не быть известным ни кому из слизеринцев или их родственников. Слава богу, люди, которых она называла своими родителями, действительно существовали.

– Твои родители чистокровны, не так ли?

– Да, но... Они умерли, — это вызвало любопытство. — Мой опекун — двоюродный дедушка, и он не хочет, чтобы я оставалась рядом с ним, по крайней мере, на одном континенте.

– А что случилось с твоими родителями? – спросила Пэнси, сузив глаза.

Лили окинула ее изучающим взглядом. Спасибо! Спасибо большое! Никаких тебе «Извини, нам жаль!» - а ведь я же сирота!

– Магглы, - ответила она, и с удовлетворением услышала раздавшийся шепот. – Они много путешествовали, когда я училась в школе, и однажды оказались в месте, где произошли какие-то маггловские разборки.

– Они не могли себя защитить от магглов? – фыркнул какой-то мальчик.

Лили подумала, что в этом случае может позволить себе фыркнуть в ответ.

–Маггловские террористы подложили бомбу, и родители погибли при взрыве. Если ты знаешь способ защитить себя от такого, дай мне знать!

У большинства слизеринцев это вызвало сочувствие.

– Мерзкие маггловские отбросы. Выйти из дома нельзя, чтобы не наткнуться на что-то подобное, – сказал Драко, и все его поддержали. Лили отмахнулась:

– Я бы не хотела больше об этом говорить. Воспоминания еще достаточно свежи.

– Уверен, – вежливо вставил Блейз. – Мы не хотели тебя расстраивать в первый день твоего пребывания здесь. А как насчет стариков?

Лили удивленно посмотрела на него. Забини улыбнулся Драко, глядя мимо нее:

– Твоя родословная? Как далеко она заходит?

«Это что, выставка собак?»

– Тысяча шестьсот пятьдесят второй, – пожала она плечами.

– Неплохо, – вернул себе контроль над разговором Драко. – Совсем неплохо. По крайней мере, девять поколений.

– Если быть точной, то десять.

Драко задумался.

– Джонс… А какой была девичья фамилия твоей матери?

Лили засмеялась.

– Джонс. И у всех моих дедушек и бабушек, кроме бабушки по линии мамы. Ее фамилия была Дюбуа.

– Знаешь, мы можем даже посмотреть еще дальше, заглянув в списки сосланных в тысяча шестьсот пятьдесят втором. Кстати, я - Теодор Нотт.

– Теодор, – кивнула ему Лили, – заглядывать в списки было бы нарушением традиций. Когда наши предки уехали, они оборвали все связи. Думаю, я спокойно могу приходиться родственницей каждому из вас, но не знаю этого наверняка. – Лили решила, что на сегодня с нее хватит. – Я еще не распаковала свои вещи, прошу меня извинить.

***

Она должна была догадаться, что девочки захотят «помочь» ей.

Если бы в Хогвартсе цвет был не только символом факультета, темно-зеленые занавески и подушки смотрелись бы роскошно и привлекательно. Теперь же они напоминали Лили, где именно она сейчас находится. Тем не менее, на ближайшие два года ее дом - здесь, и нужно было использовать это по максимуму. Ее приятно удивила большая ванна из зеленого мрамора — очень стильно и изысканно. Это сможет послужить ей небольшим утешением.

Пэнси, усевшись на свою кровать, стоявшую рядом с кроватью Лили, начала критически рассматривать вещи новенькой. Лили уже вытащила из сундука некоторые туалетные принадлежности, и теперь, разбирая его содержимое, достала удивительно шедшую ей мантию из белого меха.

– Миленько, – с напускным безразличием заметила Пэнси, проводя пальцами по нежному меху.

Лили быстро взглянула на нее, продолжая расставлять флаконы с духами на своем туалетном столике. Она прошла рядом с Пэнси и повесила над кроватью один из тех предметов, которые должны были упрочить ее легенду.

Дафни Гринграсс склонила голову на бок и спросила:

– Что это?

– Ловец снов. – Северус прошлой ночью рассказал ей эту теорию на их импровизированном банкете. – Это чтобы отгонять сны.

– И что, работает?

– Да.

Конечно, амулет не защитит ее от таких снов, какие снятся Гарри, отчасти спровоцированные этим мерзким Старикашкой, но зато Лили не надо бояться Петунии, ломающей ее палочку или сжигающей ее красивых кукол.

Пэнси и Дафни пришли в восторг от комплекта из расчески, заколки и ручного зеркала тонкой работы, сделанных из слоновой кости и серебра. Директор хорошо постарался, чтобы у нее были роскошные атрибуты богатой чистокровной волшебницы. Также из недр сундука были извлечены легкая изысканная мантия и несколько удивительных фамильных украшений. Лили заметила, что девушки смотрели на зеркало, и спокойно заметила:

– Это мамино.

– О! – только и смогла сказать Дафни. Пэнси, пребывающая в таком же восторге, приподняла брови. Милисент по-прежнему рассматривала новенькую, вызывая этим у Лили подозрения по поводу ее ориентации. В Гриффиндоре у нее никогда не было подобных проблем, но она знала девушек, которых беспокоили настойчивые ухаживания со стороны представительниц их же пола. В одной комнате с Милисент ей будет не очень комфортно.

Лили достала нежную светлую ночную рубашку, вышитую белыми и светло-зелеными лилиями. Должно быть, это директор продемонстрировал свой хороший вкус. Лили устала от излишнего любопытства ее соседок по спальне и коротко сказала:

– Извините, но у меня был страшно тяжелый день. И если я хочу вовремя проснуться завтра утром, мне надо лечь спать сейчас же.

Дафни и Пэнси поняли намек и удалились. Вскоре и Милисент наконец-то кивнула и сказала:

– Лили.

Очевидно, она все это время была занята запоминанием ее имени и лица, и лишь теперь смогла соединить все воедино. Лили закатила глаза. Ох уж эти чистокровные и их межродственные связи! Слизерин даст ей отличную возможность понаблюдать за ними в их естественной среде. У нее будет материал для написания работы об общественной жизни волшебников, если конечно этот Старикашка или его прислужники не убьют ее раньше.

Глава 9. Рабыня зелий

 

Гермиона надеялась, что сегодня ей выпадет шанс поговорить с Лили на рунах, но обнаружила там свою подругу вместе с сокурсниками, окружившими ее с досадной галантностью.
В небольшой группе подготовки к П.А.У.К. по рунам Гермиона и Дин Томас были единственными гриффиндорцами, но, так как близкой дружбы между ними не было, Дин садился вместе с Терри Бутом из Равенкло, разделявшим его интересы в спорте и искусстве. Гермиона же заняла свое любимое место в середине первого ряда, и, как всегда, соседние места остались свободными. Сидя здесь, она могла сконцентрироваться на преподавателе и игнорировать шум со стороны других учеников.
Она услышала, как слизеринцы все вместе зашли в класс. На их факультете руны были популярным предметом. Старинные рода обычно стремятся завладеть древними фамильными артефактами и часто надеются собрать их как можно больше. Поэтому руны могут принести им существенную пользу, и со временем их знание стало считаться определенным показателем среди элиты. Гермиона надеялась сесть с Лили, но новая студентка Слизерина пришла не одна. Малфой, Забини и Нотт зашли в класс вместе с ней и вели себя гораздо более шумно, чем обычно, явно всячески пытаясь завладеть ее вниманием. Пэнси Паркинсон и Дафни Гринграсс шли немного позади них, и резкость тона Пэнси давала понять, что ее не очень радовало то, как мальчики рисовались перед новенькой. Малфой, как обычно, уселся на третий ряд, и Лили опять оказалась между Драко и Забини.
Перед занятием Гермиона подслушала разговор слизеринцев: они говорили в основном о расписании и о том, кто из преподавателей бывает невыносим. Драко, казалось, был расстроен тем, что следующим уроком у Лили шла история магии, на которую он не ходил. И пока он будет на Астрономической Башне с Ноттом и Пэнси, Забини будет с Лили наедине.
– Не совсем наедине, – возразила Лили, категорично постучав кончиком пера по парте. Гермиона опустила голову к своему пергаменту, чтобы никто не увидел ее улыбку. – Еще там будет профессор Биннс.
– Биннс! – бросил Драко с пренебрежением, будто профессор значил не больше, чем простое приведение.
– А еще, – сказала Лили, – там будут Милисент и Дафни.
- Хм! – Драко определенно был не в восторге.
Гермиона огорчилась, так как следующим уроком у нее был уход за магическими существами. Но на сегодня все еще оставались трансфигурация и зелья. Она задумалась, как бы поговорить с Лили наедине. Сегодня у них будут сдвоенные зелья, и тогда наверняка найдется момент, чтобы…
«Зелья! Я же должна целый вечер провести с профессором Снейпом!» - эта мысль ее совсем не обрадовала.
***
Гермиону совершенно не устраивало ее расписание, и ей было любопытно, специально ли его так составили? Ну конечно, специально! Дамблдор хочет дать Гарри побольше возможностей видеться с Лили!
На занятиях по трансфигурации Гермиона, Рон и Гарри оказались вместе. Класс разделили на две секции, и ученики Слизерина и Равенкло сидели вместе в одной секции. Первый сигнал Гермиона услышала от Рона:
– Черт возьми! А что она здесь делает?
Лили зашла в класс одна и остановилась в нерешительности. Гермиона, решив, что та ищет ее, внимательно на нее посмотрела, привлекая внимание. Лили заметила подругу, и, подойдя, положила свои книги на соседнее место.
– Это место зан<