Отграничение сбыта от иных смежных составов

 

Под незаконным сбытом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, понимается незаконная деятельность лица, направленная на их возмездную либо безвозмездную реализацию (продажа, дарение, обмен, уплата долга, дача взаймы и т.д.) другому лицу (далее – приобретателю). При этом сама передача лицом реализуемых средств, веществ, растений приобретателю может быть осуществлена любыми способами, в том числе непосредственно, путем сообщения о месте их хранения приобретателю, проведения закладки в обусловленном с ним месте, введения инъекции.

Об умысле на сбыт указанных средств, веществ, растений могут свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение, изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не употребляющим, количество (объем), размещение в удобной для передачи расфасовке, наличие соответствующей договоренности с потребителями и т.п.

Исходя из указанных разъяснений суда вышестоящей инстанции, под приобретателем понимается лицо, которое непосредственно получает наркотические средства для потребления. Данное обстоятельство крайне важно при разрешении вопроса квалификации содеянного при сбыте наркотических средств бесконтактным способом с использованием сети Интернет, поскольку информация о закладках во многих случаях передается так называемым менеджерам, операторам, а те уже доводят ее непосредственно до приобретателей наркотических средств.

Также указанное разъяснение важно учитывать при отграничении сбыта наркотических средств от иных смежных составов преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков.

Так, действия лица, связанные с приобретением наркотического средства на деньги заказчика, не могут квалифицироваться как покушение на незаконный сбыт наркотического средства.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Мордовия от 15 мая 2018 г. изменен приговор Пролетарского районного суда г. Саранска от 19 марта 2018 г. в отношении К.А.С., осужденного, в том числе, за незаконный сбыт наркотических средств в значительном размере.

Суд первой инстанции установил, что 28 июля 2018 г. в период с 18 часов 10 минут до 18 часов 25 минут К.А.С., используя электронную платежную систему «Qiwi-кошелек», оплатив стоимость наркотического средства, на участке местности в клумбе с цветами обнаружил полимерный пакетик с пирролидиновалерофеноном, являющимся наркотическим средством – производным N-метилэфедрона, то есть незаконно приобрел наркотическое средство в значительном размере, положил его в карман шорт, где незаконно хранил, а впоследствии сбыл.

Судебная коллегия признала незаконным осуждение К.А.С. по пункту «б» части 3 статьи 228.1 УК РФ.

В судебном заседании К.А.С. показал, что ему позвонил его знакомый Т.А.А. и предложил «сброситься» деньгами для приобретения наркотического средства, так как сам не мог заняться его приобретением, но обещал отдать свою часть денег позже. К.А.С., согласившись с предложением, приобрел наркотическое средство за 1200 рублей, зная, что приобретает его для себя и для Т.А.А.

Свидетель Т.А.А. в судебном заседании отрицал указанные действия, в ходе предварительного следствия пояснял, что К.А.С. предложил приобрести сигареты за 500 рублей.

Показания свидетеля противоречивы, а потому не могли использоваться судом как достоверное доказательство вины К.А.А. в совершении незаконного сбыта наркотического средства Т.А.А.

Как следует из показаний свидетелей М.А.А. и Г.П.А., именно Т.А.А. звонил К.А.С. на его мобильный телефон, что подтверждает показания К.А.С.

Из протокола личного досмотра Т.А.А. следует, что у того был обнаружен и изъят бумажный сверток в виде чека об оплате через QIWI-кошелек с порошкообразным веществом внутри, мобильный телефон. Никаких сигарет, о которых говорил в своих показаниях Т. А. А., у него не имелось.

Тем самым установлено, что Т.А.А. заранее знал, что К.А.С. по предварительной договоренности между ними приобрел для него наркотическое средство.

Кроме того, из материалов дела усматривалось, что К.А.С., приобретя наркотическое средство за 1200 рублей, передал большую часть данного средства Т.А.А. всего за 500 рублей, не получив никакой выгоды от якобы совершенного им сбыта, что также ставит под сомнение умысел К.А.С. на сбыт наркотического средства.

В соответствии с пунктом 15.1 постановления Пленума действия лица следует квалифицировать как соисполнительство в незаконном сбыте в случае, когда лицо передает приобретателю наркотические средства по просьбе (поручению) другого лица, которому они принадлежат.

Действия посредника в сбыте или приобретении наркотических средств следует квалифицировать как соучастие в сбыте или приобретении в зависимости от того, в чьих интересах (сбытчика или приобретателя) действует посредник.

Исходя из изложенного и доказательств, исследованных в суде первой инстанции, судебная коллегия пришла к выводу, что К.А.С. по просьбе Т.А.А. приобрел часть наркотического средства для него, то есть изначально действовал в интересах последнего.

С учетом закрепленного в части 3 статьи 14 УПК РФ принципа толкования неустранимых сомнений в доказанности обвинения в пользу обвиняемого, судебная коллегия изменила приговор Пролетарского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 19 марта 2018 г. в отношении К.А.С., переквалифицировала его действия с пункта «б» части 3 статьи 228.1 УК РФ на часть 5 статьи 33, часть 1 статьи 228 УК РФ (пособничество в приобретении наркотического средства в значительном размере).

Проблемы квалификации деяний как оконченных и неоконченных

 

Внесенные 30 июня 2015 года в постановление Пленума изменения установили новый подход к квалификации действий виновных лиц, совершенных после 30 июня 2015 года.

В соответствии с изложенной в пункте 13.1 указанного постановления Пленума правовой позицией, диспозиция части 1 статьи 228.1 УК РФ не предусматривает в качестве обязательного признака объективной стороны данного преступления наступление последствий в виде незаконного распространения наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, поэтому их незаконный сбыт следует считать оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств, веществ, растений независимо от их фактического получения приобретателем, в том числе, когда данные действия осуществляются в ходе проверочной закупки или иного оперативно-розыскного мероприятия, проводимого в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». Изъятие в таких случаях сотрудниками правоохранительных органов из незаконного оборота указанных средств, веществ, растений не влияет на квалификацию преступления как оконченного.

При этом, согласно пункту 13.2 постановления Пленума, если лицо в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, а также растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает эти средства, вещества, растения, тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию и составляющие часть объективной стороны сбыта, однако по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства, вещества, растения приобретателю, то такое лицо несет уголовную ответственность за покушение на незаконный сбыт этих средств, веществ, растений.

Обобщение показало, что районные суды в основном правильно применяют указанные разъяснения.

Обоснованно квалифицированы как оконченный сбыт наркотических средств действия Т.А.А., осужденного приговором Пролетарского районного суда г. Саранска от 4 февраля 2019 г. по совокупности преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 228 УК РФ и частью 1 статьи 228.1 УК РФ.

Т.А.А. приобрел у неустановленного лица наркотическое средство гашиш, массой не менее 6,88 граммов, для личного потребления и стал его незаконно хранить. 3 сентября 2018 г. к нему обратился А.В.В. с просьбой продать наркотическое средство. В тот же день Т.А.А. отвесил кусок наркотического средства – гашиш, массой не менее 0,67 граммов, для сбыта А.В.В. и позже в тот же день при встрече передал ему. Оставшуюся часть наркотического средства продолжал хранить при себе. Несмотря на то, что обоих (Т.А.А. и А.В.В.) непосредственно после передачи наркотика остановили сотрудники полиции и изъяли у них наркотическое средство, действия Т.А.А. по передаче наркотического средства А.В.В. суд квалифицировал как оконченное деяние – сбыт наркотического средства, поскольку он выполнил все необходимые действия, образующие объективную сторону преступления.

Вместе с тем, Верховный Суд Российской Федерации исходит из того, что в действиях виновного лица в подобной ситуации отсутствует совокупность преступлений (постановление Президиума Верховного Суда РФ № 472П07 от 7 ноября 2007 года по делу Б.В.И.).

В данном случае действия осужденного Т.А.А., связанные с незаконным приобретением и хранением без цели сбыта наркотического средства, трансформировались в более тяжкое преступление – сбыт того же самого наркотического средства; самостоятельной квалификации по части 1 статьи 228 УК РФ не требуется.

Кроме того, суд в приговоре излишне сослался на изъятие наркотических средств из незаконного оборота, так как само изъятие наркотика из оборота не должно влиять на квалификацию содеянного как неоконченного преступления. Определяющим в таких случаях должно быть установление факта выполнения лишь части объективной стороны сбыта и отсутствие факта передачи потребителю наркотического средства по не зависящим от виновного обстоятельствам, на что ориентирует правоприменителя пункт 13.2 указанного постановления Пленума.

Особые сложности возникают при квалификации незаконного сбыта как оконченного либо неоконченного деяния при его совершении «бесконтактным» способом. Здесь возникают разные ситуации.

 

Первая ситуация. Лицо приобрело по указанию оператора оптовую партию наркотического средства для сбыта, но в связи с задержанием не завершило выполнение объективной стороны преступления – не разложило наркотическое средство по отдельным закладкам, не направило с помощью сети Интернет сведения о месте закладки приобретателю или лицу, координирующему его действия по распространению наркотиков и т.д.

Действия сбытчиков в случаях, когда преступление не было доведено до конца по независящим от виновного обстоятельствам, то есть объективная сторона преступления была выполнена лишь частично, квалифицируются как покушение на совершение преступления.

Так, приговором Ленинского районного суда г. Саранска от 3 мая 2018 г. Ф.С.Е. осужден за покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет». Вступив путем переписки посредством информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» с неустановленным следствием лицом, использующем в программе «Теlegram» учетную запись «Job S», в преступный сговор на незаконный сбыт наркотических средств, получив 9 октября 2017 г. текстовое сообщение о местонахождении тайника с наркотическим средством – производным N-метилэфедрона, в крупном размере (19,42 грамма), предназначенным для сбыта потребителям, он 10 октября 2017 г. извлек из тайника-закладки указанное наркотическое средство и стал незаконно хранить при себе в целях последующего сбыта. Однако преступный умысел довести до конца по независящим от него обстоятельства не смог, так как был задержан сотрудниками полиции около места приобретения партии наркотического средства. Действия осужденного квалифицированы по части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ.

При таких же обстоятельствах приговорами Пролетарского районного суда г. Саранска от 16 августа 2018 г. по части 3 статьи 30. пункту «г» части 4 статьи 228. 1 УК РФ осуждена Г.К.А.; от 23 мая 2018 года – Р.А.Н. по части 3 статьи 30. пункту «г» части 4 статьи 228. 1 УК РФ.

Приговором Ленинского районного суда г. Саранска от 14 мая 2018 г. за совершение преступления при аналогичных обстоятельствах по части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ осужден О.Д.С.

В приговоре содержится следующая мотивировка квалификации деяния как неоконченного преступления: «По смыслу закона, если лицо в целях осуществления умысла на незаконный сбыт наркотических средств незаконно приобретает, хранит, перевозит, изготавливает, перерабатывает эти средства, тем самым совершает действия, направленные на их последующую реализацию, составляющую часть объективной стороны сбыта, однако по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства приобретателю, то такое лицо несет ответственность за покушение на сбыт этих средств. Преступные действия О.Д.С. по сбыту наркотических средств не были доведены до конца по не зависящим от него обстоятельствам, так как его действия были пресечены сотрудниками полиции, и в данном случае произошло изъятие из незаконного оборота наркотических средств, которые не дошли до потребителя». Как отмечено выше, ссылка на изъятие наркотического средства как мотив признания деяния неоконченным не соответствует разъяснениям постановления Пленума.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации, как указано ранее, разъясняет, что сбыт является оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств, веществ, растений независимо от их фактического получения приобретателем (пункт 13.1). Вместе с тем, совершение действий, направленных на последующую реализацию наркотических средств и составляющих часть объективной стороны сбыта, когда лицо по не зависящим от него обстоятельствам не передает указанные средства приобретателю, предлагается квалифицировать как покушение на незаконный сбыт этих средств (пункт 13.2).

 

Вторая ситуация. Лицо, имея умысел на сбыт наркотических средств, получило оптовую партию наркотиков, расфасовало ее на упаковки с разовыми дозами и сделало закладки с наркотическим средством, не сообщило «оператору» сведения о месте нахождения наркотического средства, данное наркотическое средство не дошло до потребителя.

Приговором Ленинского районного суда г. Саранска от 22 августа 2018 года осужден С.Д.А. по части 3 статьи 30 пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ.

Суд установил, что 4 апреля 2018 года неустановленное следствием лицо сообщило С.Д.А. о месте закладки. Он забрал из тайника полимерный пакет, в котором находились не менее 49 фольгированных свертков с наркотическим средством – производным веществом N-метилэфедрон общей массой не менее 24,47 грамма. В этот же день С.Д.А. оборудовал не менее двух тайников, в которые поместил по одному фольгированному свертку, общей массой 1,08 грамма с целью дальнейшего сбыта бесконтактным способом посредством сети «Интернет». Сведения о местонахождении тайников неустановленному лицу сообщить не успел, так как в тот же день был задержан. Преступный умысел, направленный на незаконный сбыт наркотика общей массой 24,47 грамма, то есть в крупном размере, не был доведен до конца, С.Д.А. был задержан, у него обнаружено и изъято 23,39 грамма. А в двух тайниках обнаружено по одному фольгированному пакетику с наркотиком, общей массой 1,08 грамма.

Действия С.Д.А. суд правильно оценил как неоконченное преступление.

Аналогичной позиции придерживается Верховный Суд Российской Федерации (см. Определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2018 года № 5-УД18-183 по делу Ж.М.В.).

 

Третья ситуация. Лицо, имея умысел на сбыт наркотических средств, получило оптовую партию наркотиков, расфасовало ее на упаковки с разовыми дозами и сделало закладки с наркотическим средством, сообщило «оператору» сведения о месте нахождения наркотического средства, однако данное наркотическое средство все же не дошло до потребителя, например, по причине задержания лица или изъятия наркотического средства из места закладки.

Приговором Октябрьского районного суда г. Саранска от 6 сентября 2018 года И.Э.А. осужден по двум оконченным эпизодам сбыта 15 декабря 2017 года и с 15 декабря 2017 года по 11 января 2018 года, а также за покушение на сбыт наркотического средства. По эпизоду от 15 декабря 2017 года неустановленное следствием лицо поместило наркотическое средство в тайник, координаты которого, согласно предварительной договоренности, сообщило И.Э.А. Часть указанного наркотического средства И.Э.А. поместил в оборудованный им тайник, где его впоследствии изъяли сотрудники полиции. Суд признал, что сведения о местонахождении тайника И.Э.А. отправил неустановленному следствием лицу и тем самым выполнил свою роль, совершив все действия, направленные на незаконный сбыт вышеуказанного наркотического средства.

Между тем из материалов дела следует, что о месте закладки непосредственно приобретателю не было сообщено ни самим И.Э.А., ни неустановленным следствием лицом. Приобретатель не установлен, про закладку И.Э.А. сообщил после задержания (после 18 января 2018 года), в том же месте она была обнаружена.

С учетом разъяснений Верховного Суда Российской Федерации, квалификация содеянного И.Э.А. как оконченного деяния представляется спорной.

Приговором Ромодановского районного суда от 27 ноября 2018 года К.Т.Ф. осуждена по совокупности преступлений, предусмотренных пунктом «а» частим 4 статьи 228.1 УК РФ (2 преступления), частью 3 статьи 30 и пунктам «а», «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ, к 5 годам 6 месяцам лишения свободы.

Она признана виновной в том, что в составе организованной группы с использованием телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») совершила незаконный сбыт наркотического средства в значительном размере, разместив 11 января 2018 года закладки над входной дверью в подъезд № 4 корп. 2 дома № 70 по ул. Рябикова г. Ульяновска в значительном размере – пирролидиновалерофенон массой 0,71 грамма, а также с 12 по 15 марта 2018 года закладки в электрощите подъезда 1 дома № 65 по ул. Ташкентской г. Иваново – пирролидиновалерофенон массой 0,63 грамма, по обоим преступлениям в значительном размере.

Дело поступило в суд с представлением прокурора о рассмотрении дела ввиду заключения досудебного соглашения. Рассмотрено судом в порядке статьи 317.6 УПК РФ.

Признавая доказанными действия К.Т.Ф. по фактам сбыта наркотического средства как оконченного состава преступления, суд указал, что К.Т.Ф., действуя в составе организованной группы, выполнила все необходимые действия, согласно отведенной ей роли закладчика, для незаконного сбыта указанного наркотического средства третьим лицам – поместили средство в тайники, посредством сообщений в Теlegram сообщили организатору сведения о месте нахождения тайников, передали фотоизображение с конкретным местом. Лицо № 1 помещало и фотографировало, а К.Т.Ф. обеспечила контроль за ситуацией.

Вместе с тем, судом установлено, что сделанные закладки изъяты сотрудниками полиции 21 июня 2018 года и не дошли до потребителей.

Таким образом, не мотивирована квалификация содеянного К.Т.Ф. как оконченного деяния.

 

Четвертая ситуация. Лицо реализовало часть приобретенного для сбыта наркотического средства, а часть не успело.

Имевшееся в прежней редакции постановления Пленума положение о том, что в случае, когда лицо, имея умысел на сбыт наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, в крупном или особо крупном размере, совершило такие действия в несколько приемов, реализовав лишь часть имеющихся у него указанных средств или веществ, не образующую крупный или особо крупный размер, все содеянное им подлежит квалификации по части 3 статьи 30 УК РФ и соответствующей части статьи 228.1 УК РФ, было исключено из редакции Пленума.

Новых рекомендаций о том, как квалифицировать такие действия, Пленум Верховного Суда Российской Федерации не дал. Имевшееся в проекте постановления положение о том, что такое деяние должно быть квалифицировано как оконченное преступление в объеме всего наркотического средства, предназначенного для сбыта изначально, в окончательную редакцию включено не было.

Анализ практики рассмотрения дел анализируемой категории свидетельствует, что суды ряда регионов сбыт части наркотического средства квалифицируют как оконченное преступление, а в части наркотического средства, предназначенного для последующего сбыта, – как покушение на преступление.

Другие руководствуются данными ранее разъяснениями Верховного Суда Российской Федерации и квалифицируют действия виновного, успевшего сбыть часть приобретенного в крупном размере с этой целью наркотического средства, только как покушение на сбыт всего наркотического средства по части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ.

Большинство судов республики квалифицируют данные действия как совокупность оконченного преступления и покушения на преступление.

Так, приговором Краснослободского районного суда от 7 декабря 2018 года Р.Е.Е. осужден за незаконный сбыт 16 мая 2018 года с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» посредством отправки и получения текстовых сообщений о местонахождении тайника, путем закладки в подъезде 6 дома № 7 микрорайона-3 г. Краснослободска Республики Мордовия наркотического средства гашиш массой 0,51 грамма, а также за покушение на незаконный сбыт бесконтактным способом и с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» в г. Краснослободске Республики Мордовия оставшейся части наркотического средства гашиш в крупном размер массой 36, 58грамма.

Аналогичный приговор постановлен Ковылкинским районным судом в отношении А.Д.П.

Приговором Рузаевского районного суда от 7 июня 2018 года Д.Р.Д. и Ф.А.Н. осуждены по пункту «а» части 4 статьи 228.1 УК РФ, по части 3 статьи 30, пунктам «а», «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ за незаконный сбыт наркотических средств, с использованием сети «Интернет», в значительном размере, организованной группой, а также за покушение на незаконный сбыт наркотических средств, с использованием Интернета, в крупном размере, организованной группой. Судом установил, что они приобрели 100 пакетиков с целью последующей реализации. В продолжении реализации единого умысла, направленного на незаконный сбыт всей партии (100 свертков), сделали две закладки в один день в двух местах. Посредством сети «Интернет» (канал Теlegram) сообщили сведения о месте нахождения закладок. Таким образом, Д.Р.Д. и Ф.А.Н., действовавшие в составе организованной группы с неустановленными лицами, согласно отведенным ролям, выполнили все необходимые действия, направленные на незаконный сбыт одной партии наркотических средств. 19 июля 2017 года в ходе проведения ОРМ тайники были обнаружены и изъяты.

Аналогичной позиции придерживается Верховный Суд Российской Федерации (см. апелляционное определение от 21 июня 2018 года по делу № 34-АПУ18-4).

Противоположное решение принял Ленинский районный суд г. Саранска по делу М.С.И. Органами предварительного следствия обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 228.1 УК РФ, частью 3 статьи 30 и пунктом «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ. Действия М.С.И., который 5 мая 2018 года в целях сбыта приобрел 147 граммов гашиша, из которых в этот же день сбыл М.И.С. гашиш массой 0, 15 грамма, а оставшееся наркотическое средство было изъято в ходе осмотра места происшествия, в соответствии с позицией стороны государственного обвинения квалифицировал как единое преступление по части 3 статьи 30 и пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК РФ.

Аналогичный приговор по части 3 статьи 30 и пункту «б» части 3 статьи 228.1 УК РФ постановлен тем же судом в отношении С.П.А., который органами предварительного расследования обвинялся по части 1 статьи 228.1 УК РФ, части 3 статьи 30 и пункту «б» части 3 статьи 228.1 УК РФ. Решение о переквалификации действий С.П.А. суд мотивировал тем, что С.П.А. решил сбыть приобретенное наркотическое средство по партиям, для чего разделил кусок гашиша на четыре части, одну из которых сбыл лицу № 1, другие три хранил для сбыта в гараже.

Таким образом, отсутствует единство в правоприменении.

Полагаем, что при таких обстоятельствах действия лица, который довел до потребителя наркотическое средство, следует квалифицировать по каждому установленному факту такого сбыта как оконченное преступление, а по оставшейся нереализованной части партии наркотического средства – как покушение на сбыт этой части.

 

Пятая ситуация. Лицо сделало, например, три закладки, разложило по разным тайникам, их забрали три разных покупателя. Следует ли расценивать его действия как одно преступление или как три самостоятельных сбыта. Аналогично – при неоконченном составе преступлений.

В таких ситуациях и органы предварительного следствия, и суд квалифицируют все эпизоды сбыта как одно оконченное преступление.
Приговором Ленинского районного суда г. Саранска Б.Э.А. осуждена по части 3 статьи 30, части 5 статьи 228.1 УК РФ. Все инкриминируемые эпизоды преступлений квалифицированы как единое преступное деяние.

Практика Верховного Суда Российской Федерации идет по пути квалификации такого рода действий как отдельных преступлений (см. Апелляционное определение Верховного Суда Российской Федерации от 22 ноября 2018 года № 33-АПУ18-14, от 10 апреля 2018 года № 3-АПУ18-4).

 

Проблемы квалификации

по пункту «б» части 2 статьи 228.1 УК РФ

Спорным является и установление в отдельных случаях такого квалифицирующего признака незаконного сбыта как использование средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), предусмотренного пунктом «б» части 2 статьи 228.1 УК РФ.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Республики Мордовия от 24 апреля 2017 г. изменен приговор Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия от 1 февраля 2017 г. в отношении Д.Е.А. и П.Ю.Н. Из осуждения Д.Е.А. и П.Ю.Н. по части 3 статьи 30, части 5 статьи 228.1 УК РФ исключен квалифицирующий признак преступления «с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)», назначенное осужденным наказание снижено.

Обосновывая наличие данного квалифицирующего признака, суд первой инстанции сослался на показания П.Ю.Н. Исходя из них, достижение договоренности у Д.Е.А и П.Ю.Н. с неустановленным лицом (менеджером магазина по продаже наркотиков) о приобретении у последнего осужденными наркотических средств осуществлялось, как следует из имеющихся доказательств, посредством использования программного приложения Telegram в сети Интернет, установленного в телефоне П.Ю.Н.

Однако суд не учел, что, по смыслу уголовного закона, виновное лицо может быть осуждено по вышеуказанному квалифицирующему признаку только в тех случаях, когда это лицо с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») выполняет объективную сторону состава преступления, то есть именно сбыта наркотических средств.

Само же по себе использование сети «Интернет» для достижения договоренности о приобретении наркотических средств, предназначавшихся для дальнейшего сбыта, а также для ведения сбытчиком переговоров с приобретателем наркотиков, не свидетельствует о том, что при непосредственной передаче наркотических средств и получении оплаты за них, как происходило по настоящему уголовному делу, осужденными использовались информационно-телекоммуникационные сети (включая сеть «Интернет»).

В связи с этим квалификацию действий Д.Е.А. и П.Ю.Н. по названному признаку – с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет») – судебная коллегия признала необоснованной и исключила данный квалифицирующий признак преступления из приговора.

В 2018 году приговоры в апелляционном порядке по указанному основанию не изменялись, однако изучение уголовных дел анализируемой категории, приговоры по которым не обжаловались сторонами, свидетельствует о том, что судьи районных судов не всегда взвешенно подходят к решению вопроса о наличии данного квалифицирующего признака.

В приведенных выше примерах – уголовных делах в отношении О.Д.С. и Ф.С.Е. – сеть «Интернет» использовалась для достижения договоренности о приобретении наркотических средств, предназначавшихся для дальнейшего сбыта. Это не доказывает, что, непосредственно передавая наркотические средства и получая оплату за них, осужденные пользовались информационно-телекоммуникационными сетями.