Внешняя политика и странная Северная война

В 1698 году русские начали переговоры с саксонскими и датскими дипломатами о заключении союза против Швеции. На главную роль в Северном союзе претендовал Август II. Он намеревался захватить самую богатую заморскую провинцию Швеции – Лифляндию с городом Ригой. Это позволило бы Августу II усилить свое влияние в Польше, и в Прибалтике вообще. По замыслу короля, России отводилась вспомогательная роль. Лжецарь вынужден был согласиться на роль помощника Саксонии. Обоснованием для начала войны возвращение «отчин и дедин» – владений, которые захватила Швеция, воспользовавшись ослаблением Русского государства и Смутой начала XVII века. Петра на пути к войне со шведами сдерживало только то, что с Турцией еще не был заключен мир. В 1699 году на корабле «Крепость» в Стамбул отплыл думный дьяк Емельян Украинцев и вел там довольно долгие переговоры о мире, в результате которого Россия потеряла на юге Азов и все, что было завоевано в Азовских походах. Союзный договор с Саксонией был подписан в селе Преображенском 11 ноября 1699 года. Россия обещала вступить в войну тотчас после заключения мирного трактата с Турцией.

8 августа 1700 года в Москве было получено известие от Украинцева о заключении мира с турками. Тотчас на улицах Москвы глашатаи стали читать давно уже подготовленный указ о вступлении России в войну против Швеции. Известно, что Петр буквально рвался в бой. По словам датского посла, «царь весь отдался делу войны… раздражение его растет, нередко со слезами на глазах выражает он свою досаду на замедление переговоров в Константинополе». В последний момент Петр поддался на просьбы Августа II и, вместо Ингрии (район Невы), приказал направить войска к границам Эстляндии, где на берегах реки Наровы стояли две шведские (бывшие русские) крепости – Иван-город и Нарва. Их предстояло взять русским войскам и, оттянув часть сил шведов от Риги, тем самым оказать помощь саксонцам.

Идеологом начала Северной войны был лифляндский дворянин И. Р. фон Паткуль, который уехал из шведских владений и перешел на службу сначала к Августу II, а потом к Петру I. Он был честолюбивым, довольно прагматичным и даже циничным деятелем, стремившимся повсюду быть на первых ролях. В 1699 году он составил мемориал для Августа II об условиях создания Северного союза и заключения трактата с Петром I. В мемориале так сказано о России:

«…Москва есть третье государство, требующее особенного внимания. На содействие царя более всего можно полагаться потому, что он сам предложил его королевскому величеству (Августу II. – Е. А.) войну со Швециею… От содействия царя все зависит… В трактат внесено будет обязательство царя помогать Его королевскому величеству деньгами и войском, в особенности пехотою, очень способною работать в траншеях и гибнуть под выстрелами неприятеля, чем сберегутся войска его королевского величества, которые можно употребить только для прикрытия апрошей. Кроме того, трактатом необходимо в известных случаях крепко связать руки этому могущественному союзнику, чтобы он не съел перед нашими глазами обжаренного нами куска, то есть, чтобы не овладел Лифляндиею. Надобно определить в трактате положительно, что должно ему принадлежать; для сего представить ему всю нелепость доводов, которыми предки его доказывали свое право на Лифляндию, и объяснить историею и географиею, на какие земли могли бы они простирать справедливые притязания, то есть не далее Ингерманландии и Карелии».

Мысли Паткуля о России как о послушном слоне, неисчерпаемом источнике пушечного мяса и денег разделяли многие союзники Петра. Так случилось, что опасения Паткуля оказались не напрасны – Россия не ограничилась «отчинами и дединами» и захватила Эстляндию и Лифляндию, на которую рассчитывал Август. Но Паткуль об этом никогда не узнал. Будучи в 1705 году чрезвычайным послом России при дворе Августа, он был выдан в руки шведам и по указу Карла XII казнен как государственный изменник – ведь формально, как лифляндец, он оставался подданным шведского короля.

Еще одним идеологом Северной войны был П.П. Шафиров.

Шафиров Петр Павлович (1669,?, — 1739, Петербург), барон (с 1710 г.), российский государственный деятель, дипломат. Родился в еврейской семье. Отец Шафирова, Шая Сапсаев, во время русско-польской войны 1654—1667 гг. шестилетним ребенком был взят в плен, крещен, позднее работал переводчиком в Посольском приказе. Шафиров получил прекрасное по тому времени образование, знал в совершенстве польский, немецкий, голландский, французский, английский языки, впоследствии выучил турецкий. С августа 1691 г. начал работать переводчиком в Посольском приказе, одновременно занимаясь переводами календарей на русский язык. Участвовал в Великом посольстве русской дипломатической миссии в 1697—1698 гг. в Западную Европу, во время которой обратил на себя внимание Петра I. Участвовал в подготовке русско-датско-польского союза 1699 г. и русско-польского союза 1701 г. Шафиров сблизился с занимавшим пост канцлера Ф. Головиным (дочь Шафирова вышла замуж за сына канцлера). С 1703 г. Шафиров — тайный секретарь при Ф. Головине, с 1709 г. — вице-канцлер и управляющий почтами. Он присутствовал в царской ставке на поле боя во время Полтавской битвы (27 июня 1709 г.). Шафиров первым в Российской империи получил титул барона (1710). Шафиров сыграл большую роль в заключении союзных договоров с Польшей и Данией в 1715 г., с Пруссией и Францией в 1717 г., что во многом определило поражение шведов в войне. С 1717 г. — вице-президент Коллегии иностранных дел, фактически руководил иностранной политикой России, подготовил важнейшие пункты будущего Ништадтского мира 1721 г., завершившего Северную войну (1700—1721).

В 1723 г. стал жертвой борьбы придворных группировок. Был предан суду сенатской комиссии из 10 сенаторов по обвинению в казнокрадстве, буйном поведении в Сенате и в сокрытии своего еврейства, но этот пункт обвинения был снят. Был приговорен к смертной казни с лишением чинов, титулов и имения. Во время казни (топор опустился рядом с головой Шафирова) приговор был заменен ссылкой в Сибирь. После смерти Петра I (1725) императрица Екатерина вернула Шафирова из ссылки, ему была отдана большая часть конфискованного имущества. В 1725—1727 гг. Шафиров занимал пост президента Коммерц-коллегии. Ему же было поручено писать историю царствования Петра. Перу Шафирова принадлежит политический трактат, обосновывающий участие России в войне против Швеции, — «Рассуждение, какие законные причины его величество Петр Великий к начатию войны против Карла XII Шведского в 1700 году имел…» (1722), вышедший огромным по тому времени тиражом в 20 тыс. экземпляров и выдержавший несколько изданий.

Шафиров был одним из исполнителей реформ Петра I. Так, он образцово поставил почтовое ведомство, стал одним из первых мануфактурных фабрикантов России, пытался организовать в Москве шелкопрядильную фабрику, налаживал рыбный промысел в Белом море и добычу моржового, китового и трескового жира и экспорт китового уса в Европу. Шафиров активно участвовал в создании Духовного регламента — законодательного акта о реформе церковного управления. Конфискованная у Шафирова библиотека легла в основу будущей библиотеки Академии наук.

Шафиров никогда не забывал своего еврейского происхождения. По некоторым свидетельствам, в частной жизни семья Шафирова не употребляла в пищу свинину. На суде над Шафировым выяснилось, что семья сохраняла связи со своими некрещеными родственниками в Орше. Шафиров поддерживал связь и с евреями Запада. Известно, что он занимал для императора Петра большие средства у евреев-банкиров. В свою очередь, западноевропейские евреи через Шафирова запрашивали царя о возможности открыть торговые конторы в России.

Жена Шафирова, Анна Степановна (Самойловна) Копьева, была еврейского происхождения. У них было пять дочерей и сын. Все дочери барона Шафирова вышли замуж за представителей первейших фамилий России — князя А. Гагарина, князя С. Долгорукова, графа Головина, князей В. Хованского и М. Салтыкова. Среди потомков Шафирова — премьер-министр граф С. Витте, теософ Елена Блаватская, поэт П. Вяземский, славянофил Ю. Самарин, княгиня Юсупова, Зинаида Юсупова и ее сын Ф. Юсупов, директор департамента полиции А. Лопухин, писатель А. Н. Толстой и многие другие.

Северная война

Северная война. Итоги войны неоднозначны и оцениваются по-разному. Ряд авторов указывает, что для разгрома Швеции, тем более в составе крупной коалиции (Дания, Саксония, Речь Посполитая), и обеспечения России выхода к Балтике вовсе не требовалось 20 лет. Большинство авторов признают, что она полностью изменила (в пользу России) соотношение сил на Балтике; в то же время война не решила ситуацию на юге России (где ей противостоял союзник Швеции — Османская империя), которая к концу войны лишь ухудшилась.

По итогам войны были присоединены Ингрия (Ижора), Карелия, Эстляндия, Лифляндия (Ливония) и южная часть Финляндии (до Выборга), основан Санкт-Петербург. Российское влияние прочно утвердилось и в Курляндии. Однако согласно Ништадскому договору указанные территории не были уступлены, а были проданы Швецией России за огромные деньги — 2 млн талеров (ефимков), что легло тяжелым дополнительным бременем на страну.

Была решена ключевая задача, поставленная Петром I — обеспечение выхода к морю и налаживание морской торговли с Европой. В то же время боеспособная армия, сложившаяся за годы войны, после её окончания пришла в полный упадок, а флот оказался низкого качества и после смерти Петра быстро сгнил. Санкт-Петербург и Кронштадт, как военно-морская база и Российский флот, базировавший там, не могли обеспечивать решение морских военно-стратегических задач, так как была буквально заперта в бухте, окруженной недружественными государствами. Это и подтвердили последующие Мировые войны.

Кроме того, все плюсы, приобретенные Россией в результате войны, перечеркиваются огромными и экономическими и демографическими потерями. Как указывают историки, война обернулась настоящим разорением России. Сумма налогов, собираемых с населения с 1701 по 1724 г. (вследствие их беспрецедентного увеличения), выросла в 3,5 раза, что, по словам историка Н. А. Рожкова, было достигнуто «ценою разорения страны». По результатам переписи населения 1710 г. общая численность населения страны сократилась на 20 %, причем, в областях, прилегавших к основным театрам военных действий, сокращение населения достигало 40 %[30]. Как писал по поводу итогов Северной войны историк В. О. Ключевский, «Упадок переутомленных платежных и нравственных сил народа … едва ли окупился бы, если бы Пётр завоевал не только Ингрию с Ливонией, но и всю Швецию, даже пять Швеций».

Интересный факт: После битвы при Красном Куте 22 февраля 1709 года, когда Карл XII чуть не погиб либо не попал в плен (но до Полтавского сражения), шведский король впервые согласился обсудить с Петром Первым возможность мира. Переговоры ничем не закончились, поскольку Карл не только не хотел отдать Петербург, но и требовал контрибуцию. После же завершения переговоров шведский представитель передал русским личную просьбу Карла: «его войска не могут обеспечить себя провиантом, многие солдаты больны, а поляки-союзники просят за поставки непомерно дорого, а потому он был бы благодарен, если бы русские нашли возможность продать шведским фуражирам зерно, вино и необходимые лекарства, а также сколько возможно пороха и свинца, но по разумной, умеренной цене.» (!)[33] Русский царь, естественно, не стал вооружать противника, но накормил и напоил его: сразу отправил бесплатно шведам три обоза зерна, обоз вина и «три колымаги разного аптекарства, …во имя людского к болящим соболезнования и Господней милостыни»

Ништадский мир

Война с Карлом XII и военные успехи в Прибалтике завершаются заключением Ништадского мира и сдачей многих завоёванных русской кровью прибалтийских территорий сопредельным государствам взамен признания за Россией прав на часть этих территорий, обеспечивающих выход в Балтийское море, хотя человеческих жизней, денежных и материальных ресурсов, потраченных на это за более чем 20 лет, было более чем достаточными, чтобы выкупить не только невские земли, но и эти территории. Подчинение политики и даже вооруженных сил России интересам западных европейских стран по «плану Паткуля», несмотря на провозглашение её Империей, на долгие годы, почти на два столетия, становится тормозом для экономического развития России.

Как пример, реализации такой политики можно привести победоносные войны, которые Россия за свой счёт вела в Прибалтике, Италии и Швейцарии почти весь XVIII век по союзническим обязательствам и в интересах европейских государств, несмотря на не выполнение их собственных обязательств и систематическое предательство. Союзники избегали боевых столкновений, опаздывали к месту сражения или по своему трактовали принятые договоренности. Участие союзников в этих войнах доходило до абсурда, когда они требовали по праву союзнического договора отдать им для грабежа и мародерства города и крепости, завоеванные исключительно русскими войсками, после чего им приходилось уже защищать эти покоренные крепости от этих мародеров.

Странное и необъяснимое здравому уму действо лжецарь произвел в 1722 году, празднуя первую дату заключения Ништадтского мира со Швецией. Петр собственноручно поджег деревянный Преображенский дворец, в котором царь Петр провел все свое детство и в котором, по сути, и родилась Новая Россия. Правда есть объяснение, будто причиной этому было заключение в этом дворце в 1699 г. кабального договора с Саксонией, а заключение Ништадского мира стало избавлением от него.