Историография и классификация

Тайны сочинских дольменов

 

                                 

Введение

 

  Иногда занимательно и полезно оглядываться назад и рассматривать ту или иную проблему с применением опыта прошлого и реалий современности. В отношении к изучению и популяризации таких уникальных памятников мегалитической культуры Западного Кавказа, какими являются дольмены, это высказывание становится особенно актуальным. Здесь я говорю именно так опираясь, прежде всего, на собственное видение отношений людей к этим загадочным постройкам древних.

  Мое первое знакомство с дольменами произошло в далеком 1983 году, когда отец, работающий в то время геологом в одной из геологоразведочных партий г.Сочи, привел нас с мамой в одно из интереснейших месторасположений дольменных групп, - урочище "Волчьи ворота". В те времена в средствах массовой информации нередко рассказывалось о пирамидах Египта, об ориентировки этих сооружений по странам света или на астрономически значимые направления. Поскольку эта идея нам показалась интересной, мы попытались применить ее в отношении к дольменам. Каково же было удивление, когда один из первых измеренных азимутов фасада дольмена окруженного кромлехом (кольцо камней - прим.авт.) расположенного на "Волчьих воротах " дал направление на точку захода Солнца в день зимнего солнцестояния! Дальше - больше. Интрига, тайна заставляли искать по не очень точным сведениям охотников, лесников, местных жителей месторасположения новых малоизвестных дольменов. Информация, которую мы получали в результате поисков в литературе и в горах, давала пищу для построения различных, порой достаточно фантастических, гипотез. Но так или иначе, постепенно накапливался багаж знаний, позволяющий обобщить и систематизировать полученный материал. Даже проходя по одному и тому же месту мы начинали замечать то новое, на что ранее попросту не обращали внимания.

  В восьмидесятых - начале девяностых годах никому не приходило в голову "видеть" в дольменах Западного Кавказа проявления неких сверхъестественных сил,- никто не занимался медитативной практикой на этих памятниках с целью получения "космической информации", никому не являлись загадочные старцы, не наблюдались таинственные "свечения" и т.п.. Между тем, некоторые из дольменов были широко известны и использовались в туристско-экскурсионной сфере, посещались из года в год тысячами людей. Для Сочи одной из популярных экскурсий было ознакомление туристов с достопримечательностями Волконского ущелья, где расположен один из уникальных дольменов Западного Кавказа - дольмен-монолит.

  Конец первой половины девяностых годов был ознаменован массовым появлением на книжном рынке литературы эзотерической направленности. Наверное, в человеке всегда будет жив интерес ко всему необычному, выходящему за рамки обыденного, поэтому, здесь мы тоже не составили исключения и одна из первых статей о дольменах Сочи получила свое название "Дольмены - места силы" (1993г., в результате неуместных стараний редакторов и существенной "резки" искажающей смысл многих позиций, статья увидела свет под названием "Тайны богатырских хаток" - прим. авт.). Позже было опубликовано еще несколько статей касающихся рассмотрению в том или ином ракурсе свойств самих мест, в которых расположены дольмены, а также археоастрономических аспектов дольменов и интерпретации встречаемой на них символики. Но так или иначе, конкретная локализованность данных публикаций (первые статьи выходили в краеведческой рубрике "Наше Черноморье" газеты "Черноморская здравница"- прим.авт.), сама констатация их как исследовательских гипотез, естественно, не могла дать какого-либо повода для организации на базе этих гипотез некого общественного движения.

  Апофеозом для привлечения дольменов в эзотерическую сферу стала выпущенная еще никому не известным тогда автором Владимиром Мегре книга "Анастасия" (1997г. - прим.авт.). В этой книге повествуется о некой сибирской девушке, - ведунье Анастасии, которая рассказала автору о дольменах Кавказа, о городе Геленджике, святыни окрестностей которого "более значимы, чем пирамиды Египта и храмы Иерусалима". В Москве 19 марта 1997 года возник "Исследовательский центр Анастасия", членами которого, в том же 1997 году, дольменам в окрестностях г.Геленджик были даны личные имена: Год, Инф, Тор, Мая, Пол, Дух, Хан, Мин, Лит. Далее возникли различные другие региональные центры, появился свой сайт в интернете. После выпуска первой книги В. Мегре появились и продолжения, выходящие в серии "Звенящие кедры России". Сейчас они выпускаются повторными тиражами до 50000 экземпляров и распространяются по всей России. Геленджик стал испытывать небывалый подьем туристско-экскурсионной сферы,- к дольменам началось настоящее паломничество. В рамках существующих центров "Анастасии" различными "исследователями" -теософами нового течения выдвигались и выдвигаются, а также пропагандируются, "сенсационные" гипотезы, касающиеся происхождения, использования и предназначенности западнокавказских мегалитов. Видимо, воодушивившись успешным опытом "анастасиевцев", другие общества эзотерического толка взяли на вооружение осуществление своих практик на дольменах. Можно сказать, что популяризация мегалитов Западного Кавказа достигла своего максимума именно в эзотерическом ракурсе. Хорошо это или плохо? На мой взгляд, пусть лучше уж так, чем никак. Ведь, как бы то ни было, и в подобных общественных организациях встречается немало людей обладающих пытливым умом и обеспокоенных проблемами сохранения дольменов, как памятников наследия древних эпох. Привлечение подобными организациями внимания общественности к проблемам изучения и сохранности дольменов Западного Кавказа, а также, что существенно немаловажно, многочисленных туристов и экскурсантов, - представляется скорее положительными, чем отрицательными качествами. Здесь никто не говорит о том, что профанация,- это хорошо. Скорее наоборот. Но, борьба с профанацией,-это уже задача непредвзятых исследователей различных областей науки, заключающаяся в том, чтобы вовремя публиковать собственные научные изыскания, так или иначе, посвященные проблемам исследования мегалитов, доступные для чтения максимальному количеству граждан. Нет проблемы в том, что книги В.Мегре, да и подобные других авторов эзотерической направленности, издаются многотысячными тиражами. Есть проблема как раз в том, что именно научно-популярные труды нормальной исследовательской направленности издаются в чудовищно малом обьеме.

  Благодаря деятельности В.Мегре и других эзотерических популяризаторов дольмены района Геленджика стали чрезвычайно известны, популярны и посещаемы. К сожалению, для основной массы туристов, многочисленные интереснейшие мегалитические памятники регионов Абхазии, Адыгеи, районов городов Новороссийска, Туапсе, Сочи остаются если и не преданными забвению, то, по крайней мере, малоизвестными. Одной из основных задач, к решению которых призвана предлагаемая вниманию читателя книга, я вижу приподнятие создавшейся над дольменами района города Сочи некой завесы тайны и неизвестности. Это совершенно не свидетельствует о том, что мегалиты данного района будут рассмотрены в отрыве от аналогичных памятников других регионов. Да это было бы в большей степени и некорректно, так как не так уж много по настоящему информативных памятников дошли до нашего времени сохранив свою информативность. В настоящей работе автор предпримет попытку интерпретации символики встречаемой на дольменах реконструируя мировоззрение строителей этих памятников. Будут освещены взгляды на происхождение носителей этой культуры. Особое внимание будет уделено метрическим закономерностям в строительстве дольменов и связи этих памятников с археоастрономией. Отдельной главой будет идти повествование о некоторых необычных наблюдениях на дольменах, сделанных самим автором.

 

                                             

 

 

Метрические закономерности

Строители дольменов

 

 

  Дольменообразные сооружения находят практически во всех странах света. Для каждой конкретной местности они имеют свою археологическую датировку. Что характерно для всех "дольменных" культур мира - чрезвычайно трудная фиксация поселений, в которых жили строители этих памятников. Но и единичные находки таких поселений, с последующими археологическими раскопками, а также раскопки самих дольменов, дают, как правило, очень скудный материал. Соответственно, из подобных поисков мы мало что узнаем о возможных носителях этих культур. Пока еще ни один ученый не дал четкого и аргументированного ответа на вопрос, предкам каких народов стоит приписывать строительство этих величавых памятников на той или иной территории. Между тем, отдельные дольмены мира, удаленные друг от друга на многие сотни километров, имеют общие конструктивные решения. "Общность" или "похожесть" мегалитических сооружений мира исследователи могли обьяснить либо миграцией самих носителей, либо так называемой диффузией идей. Как всегда, существуют аргументы как для одной, так и для другой версии. Автор настоящей книги придерживается теории миграции носителей культуры дольменостроения, или, точнее, некоего стержневого жреческого ядра с отрядом воинов, которое лишь в небольшом обьеме могло смешиваться с автохтонным населением новых территорий. Почему миграционная теория? Следует привести ряд признаков, которые помогут склонить чашу весов в сторону именно этой версии:

  1.) Наличие матриархальных реликтов у более или менее автохтонных народов, населяющих территории, где отмечается распространение мегалитических построек;

  2.) Наличие в языке более или менее автохтонных народов, населяющих территории, где отмечается распространение мегалитических построек, схожих корней различных терминов, означающих одни и те же понятия;

     3.) Наличие в языческом пантеоне более или менее автохтонных народов, населяющих территории, где отмечается распространение мегалитических построек, схожих черт;

  4.) Наличие схожих черт как в этническом облике, так и в деталях традиционной одежды у более или менее автохтонных народов, населяющих территории, где отмечается распространение мегалитических построек;

  5.) Наличие у более или менее автохтонных народов, населяющих территории, где отмечается распространение мегалитических построек общности мировоззрения, заключающегося в отношении к некоторым аспектам труда и быта;

  6.) Тяготение мегалитов мира к морским берегам (здесь надо учитывать, что миграции носителей этой культуры осуществлялись как морскими, так и сухопутными путями, но роль морских, в данном случае, приоритетна, - прим. авт.);

  7.) Наличие сходных конструктивных особенностей мегалитов мира, таких, как дромос, кромлех, плита с отверстием (см. глоссарий "плита с амбразурой" - прим. авт.), ложного входа (см. глоссарий - прим.авт.), толоса; также ряда такой символики, присущей практически всем мегалитам мира, как вписанные друг в друга концентрические кольца и чашевидные знаки;

  8.) Общая археоастрономическая принадлежность мегалитических сооружений мира, заключающаяся в ориентировке этих памятников по Солнцу и использовании их народами в качестве своеобразных инструментов для проведения наблюдений за определенными ключевыми моментами в движении Солнца (последнее с достаточной долей уверенности зафиксировано этнографами лишь для района Северной Индии, где наблюдения за длиной тени от менгира позволяли судить о наступлении различных сезонов года - прим. авт.);

  9.) Наличие логичной хронологической последовательности в возникновении и завершении строительства мегалитических построек для различных регионов мира.

  В принципе, рассматривать проблему строителей мегалитов исходя из наличия материала какой-либо одной территории, представляется практически невозможным. Тогда мы сможем придти к довольно банальным выводам, согласно которым, на территории Западного Кавказа строительство дольменов будет приписываться предкам абхазо-адыгов, во Франции - древним французам, в Ирландии - древним ирландцам, в Израиле - древним евреям, а в Корее - древним корейцам. Для корректного разбирательства с этим вопросом нам необходимо собрать все, оставшиеся на настоящий момент, крохи этнографической, археологической, исторической информации, касающейся возможных параллелей регионов распространения мегалитов. И обобщив этот материал, наконец-то составить квинтэссенцию образа носителей этой загадочной культуры. Ведь ничто не исчезает на Земле, и прямые потомки древнего народа строителей дольменов должны быть живы и сегодня. К сожалению, обычно представители археологической науки, как нашей, так и зарубежных стран, с изрядной долей скепсиса и неодобрением относятся к подобным глобальным обобщениям. Археология - наука консервативная, имеющая большей частью опыт работы только с фактами подьемного материала, некоторое различие в котором и заставляет ученых разных стран отказываться от миграционных гипотез в пользу каких-либо локальных предпочтений. Но при работе с голыми фактами обычно упускается человеческий фактор, хотя, на примере археологии, исследователи имеют дело именно с человеческим наследием.

  Крупные миграции конечно-же существовали и в древности и в настоящее время. Если мы возьмем настоящее время, то здесь, как нельзя лучше в качестве примера, могут помочь странствия цыган, "идущих вслед за Солнцем". Если взять за основу какие-либо религиозные мотивы, то можно вспомнить массовый уход старообрядцев в сибирскую тайгу во время Великого Раскола. Как уже говорилось выше, я не представляю миграцию носителей мегалитической культуры, как миграцию целого народа. Мог перемещаться некий жреческий орден, имеющий могучий базисный центр идеологии. На посещаемом этим орденом территориях, его представители частично смешивались с местным населением оставляя потомков. Частичные взаимопроникновения осуществлялись как с одной, так и с другой стороны - жреческий орден впитывал в себя некоторые черты присущие местной культуры, нашедшие отражение в некоторых предметах быта, языке и т.д.; аборигены, свою очередь, перенимали основные идеи пришельцев, заключающиеся в мировоззрении и определенном знании. Вполне вероятно, что носители культуры мегалитов могли занимать главенствующее положение в иерархии посещаемых ими племен. Ведь их многолетние наблюдения за проявлением различных астрономических событий могли привести не только к появлению календаря, но и к знанию основных принципов движения небесных тел. Это хорошо охарактеризовать примером из истории Древнего Египта, где жрец, знающий время наступления солнечных затмений, для простого народа являлся чуть-ли не богом, который по воле своей прихоти мог запросто "погрузить" Солнце во мрак. Здесь же приемлемо вспомнить древние саги исландцев, собранные в эпосе "Старшей Эдды", где создание астрономической науки приписывается богам ("Прорицание Велвы" [12], - прим. авт.):

                     "1. Один, ты хочешь,

                          Чтоб я рассказала

                          О прошлом всех сущих,

                          О древнем, что помню.

                      2. Великанов я помню,

                          Рожденных до века,

                          Породили меня они

                          В давние годы...

                      5. Солнце, друг месяца,

                          Правую руку

                          До края небес

                          Простирало,

                          До юга;

                          Солнце не ведало,

                          Где его дом,

                          Звезды не ведали,

                          Где им сиять,

                          Месяц не ведал

                          Мощи своей...

                      6. Тогда сели боги

 

                          На троны могущества

                          И совещаться стали

                          Священные.

                          Ночь назвали

                          И отпрыскам ночи -

                          Вечеру, утру

                          И дня середине

                          Прозвище дали

                          Чтоб время исчислить."

  В качестве исторической справки следует сказать, что исландцы - выходцы из Норвегии, страны, где тоже есть мегалитические сооружения. Территория Норвегии является еще и одной из окраинных земель, на которых возводились мегалиты. Возможно, именно поэтому, связь носителей этой культуры с астрономическими знаниями и нашла свое отражение в древнем эпосе.

  Выше я привел ряд признаков, которые доказывают состоятельность теории миграций носителей культуры мегалитов. Для того, чтобы у читателя сложилось более цельное мнение касательно подобного предположения, следует несколько расшифровать каждый пункт указанных признаков в отдельности.

  I.) Матриархальные реликты.

    а.) Кавказ:

  - Геродот (485-425 гг. до н.э.) в "Истории" пишет [3, стр.52]: "С тех пор савроматские женщины сохраняют свои стародавние обычаи; вместе с мужьями и даже без них они верхом выезжают на охоту, выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчинами.

  Савроматы говорят по-скифски, но исстари неправильно, так как амазонки плохо усвоили этот язык. Что касается брачных обычаев, то они вот какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага.";

  - Страбон (64/63 г.до н. э. - 23/24 г. н. э.), "География" [3, стр. 183]: "...в этот город [Диоскуриада, рядом с нынешним Сухуми, - прим. авт.] собирается 70 народностей (согласно другим, которые вовсе не заботятся о действительности, даже 300). Все они говорят на разных языках, так как живут врозь и замкнуто в силу своей гордости и дикости. Большинство их - это сарматы, но все они кавказцы.";

  - Исигон Никейский (первая половина I в. н. э.), "Невероятные сказания", [3, стр. 207]: "...[савроматы] женам во всем повинуются и сами носят женское платье.";

  - Фредерик Дюбуа де Монпере (первая половина XIX века) пишет [2]: "...черкес, вступивший в брак, не смеет видеться на людях со своей женой; он может посещать ее только тайком; заговорить с ним о его жене или хотя-бы спросить о ее здоровье - верх неучтивости. Только возраст может внести некоторое смягчение в этот церемониал...

  Не поразительно ли, наконец, то обстоятельство, что у черкесов мы находим такое причудливое разобщение мужщин и женщин, - в той именно стране, где по мнению древних, находились амазонки и савроматы гюнократумены.

  Как бы не казалась невероятной эта история или сказка об амазонках, она должна иметь основание, в этом был убежден Страбон, и предания, сохраненные черкесами, служат тому доказательством. Вот это переданное Рейнеггсом сказание, которое взял на себя труд проверить правдивый исследователь И.Потоцкий.

  В те времена, говорят кабардинцы, когда наши предки обитали по берегам Черного моря, они часто воевали с эммечами, народом женщин, которые жили в местности, где горы Черкессии и Сванетии образуют угол, и распространялись до современной Малой Кабарды. Они не допускали в свою среду никаких мужчин, но принимали каждую смелую женщину, если она желала участвовать в их походах и вступить в их товарищество. После длительной войны без всякого решительного успеха для той или другой стороны оба войска встретились для того, чтобы начать битву, когда вдруг предводительница эммечей, владевшая даром пророчества, потребовала тайного свидания с Тульмом, вождем черкесов, который также обладал даром предвиденья. В пространстве между войсками раскидывают шатер; туда отправляются пророк и пророчица; несколько часов спустя пророчица выходит и объявляет своим воинственным подругам, что она побеждена и желает взять Тульма в мужья; вражда прекращена, и она советует поступить им также, как она, и избрать себе мужа среди врагов; так и случилось: черкесы, наши предки, радостные вернулись со своими новыми подругами в свои жилища.

  Это предание о существовании эммечей подтверждается фактом, который сообщает отец Ламберти: во времена, когда Дидиан воевал с племенами, населявшими высокие горы на запад от Эльбруса, на поле битвы между убитыми нашли много вооруженных женщин в кирасах. Дидиан обещал большую награду тому, кто приведет такую женщину живой."

  Еще одним свидетельством, указывающем на наличие матриархальных реликтов, или даже, в некоторой степени, полиандрии (полиандрия - "многомужество", обычай, при котором одна женщина могла иметь несколько мужей одновременно, - прим. авт.), является "Нартский эпос", характерный как для народов абхазо-адыгской группы, так и для типичных индоевропейцев - осетин. Одной из главных героинь этого эпоса оказывается Сатаней, - мать, сестра, жена нартов одновременно. Сатаней выступает и как обычная земная женщина, и как ведунья - богиня.

  Чтобы не вводить читателя в замешательство, надо заметить, что понимание приведенных выше таких этнонимов, как "савроматы" и "сарматы" у древних греков и у современной науки несколько различно. В древнегреческих свидетельствах мы часто встречаем путаницу: то обычаи скифов оказываются обычаями савроматов или сарматов, то наоборот. Это же касается и точной локализации этих племен. Между тем, в современной российской археологии этнонимы "сарматы" и "савроматы" в полной мере четко разграничены и локализованы. Даже понятие "этнонимы" здесь подходит не совсем корректно, так как это скорее названия племенных союзов, в которые могли входить представители различных этнических групп. Возможно, именно этим и объясняется общность "Нартского эпоса" как для абхазо-адыгского этноса, так и для индоевропейской группы (осетины, - прим. авт.). Аналогично, если прямые потомки носителей культуры мегалитов Западного Кавказа могли войти в подобный племенной союз, то они наверняка оставили свой след в культурах остальных народов, составляющих этот союз.

    б.) Индия:

  Геродот помещал где-то в районе Индии страну восточных амазонок. Сейчас можно выделить две территории - Северную и Южную Индии, где матриархальные реликты до недавнего времени были наиболее сильны. Кстати, интересующий нас район Северной Индии в древних индийских текстах зовется Стиражийя - "Женское царство" [10, стр. 91].

  - Исследователь североиндийских минаро М.Пессель пишет [10, стр. 118-119]: "... минаро действительно находятся под пятой у своих жен. Полиандрия - обычай, позволяющий последним иметь несколько мужей, - получил в деревнях минаро довольно широкое распространение. Большинство женщин были вольны проводить ночи с любым из представителей сильного пола, живущих в доме первого мужа, а при желании и брать его в мужья...

 ...В деревнях минаро... шесть-восемь женщин из десяти имеют двоих и более мужей, что может рассматриваться как признак матриархата...

 ...Возможно эти дамы ассоциировались с вооруженными луками лихими наездницами, не только не уступающими мужчинам в твердости духа, но и зачастую и превосходящими их в смелости и ловкости."

  - Л.В.Шапошникова, описывая живущих на юге Индии племя кодава (курги, - прим. авт.), замечает, что "мужа никогда не видели с его женой (ср. с аналогичным обычаем черкесов у Дюбуа де Монпере, - прим. авт.). Когда кончался рабочий день, заканчивался ужин, и люди в доме засыпали, молодой муж уходил тайком и скакал через поля и леса, через горы и долины к дому своей жены. Ранним утром, перед тем, как его родители, братья и слуги просыпались, он был уже в своем доме. За исключением этих визитов, он мог годами не видеться и не говорить со своей женой" [13, стр. 81].

  И далее [13, стр.79-80]: "...они [женщины Курга, - прим. авт.] были воинами и охотниками на тигров, поэтами и правителями, пахарями и дровосеками. Они были матерями и продолжательницами рода. Они участвовали в воинственных танцах и пели по вечерам вместе с мужчинами баллады о доблести. Они сами были носителями этой доблести, метко поражая цель, поднимая тяжелые камни и не уступая мужчинам в беге...

 ...В иерархии кодава, - пишет кург Ганапати, - мать имеет более высокий социальный статус, нежели отец."

    в.) Северная Африка.

  - В описании общественного устройства туарегов Анри Лот пишет [5, стр.27-30]: "...общественное устройство туарегов зиждется на матриархате...

 ...Матриархат является абсолютом, например у ахаггаров...

  Матриархат в том виде, в каком он имеет место у туарегов, не обусловливает господствующего положения женщины в обществе или в семье. Хотя женщина и определяет принадлежность своих детей к той или иной касте, из чего проистекают их общественные права, нельзя сказать, что ее положение в племени и семье более высокое, чем положение мужчины... Тем не менее в матриархальном обществе женщина пользуется большей свободой, чем в патриархальном: при заключении брака с ней согласуется выбор супруга, она единолично владеет своим имуществом, распоряжается им по своему усмотрению. Именно это мы и можем констатировать у аххагаров...

  Если предводительство ныне привилегия мужчин, это отнюдь не значит, что в прошлом такой властью не могли быть облечены и женщины. Например, сопротивление арабским завоевателям в течение длительного времени оказывала Кахина, берберская царица Ореса. Легенда о Ти-н-Хинан, прародительнице нынешнего племени кель-рела, позволяет предполагать, что и эта женщина была облечена властью...

 ... Они остаются хранительницами обычаев предков и фольклора, и влияние их в племени настолько велико, что мы приведем в качестве примера такой ответ одного туарега арабу, упрекнувшего его в том, что они дают слишком большую свободу своим женам и дочерям: "Никто и не посмел бы поступать по-другому, иначе ни одна женщина не захочет даже смотреть в нашу сторону."

  II.) Лингвистические параллели.

  Пример кавказского эпоса о нартах показателен в том плане, что общий для народов различных языковых групп - абхазо-адыгской и индоевропейской (осетины, - прим. авт.). Такая общность героики вполне может отражаться и взаимопроникновениях языковых терминов. Для Кавказа такой факт, пожалуй, особого удивления не вызывает в следствии территориальной близости регионов проживания, а вот для выявления Европейско-Кавказско-Индийско-Североафриканских параллелей, он все-же в достаточной степени поразителен.

  Стандартно языки, на которых говорят населяющие северный и южный районы Индии, минаро и кодава, ученые относят к дравидийской языковой группе. Между тем, в их языках встречены чисто индоевропейские эквиваленты. Так, к примеру, М.Пессель пишет [10, стр.89]: "многие слова минаро, которые я записывал, казались мне очень знакомыми и были похожи на английские эквиваленты тех же слов: дарр - door (дверь), хатх - hand (рука), тем - time (время) и т.д. Другие были схожи с французскими: куттер - couteau (нож), бастон - baton (палка), ту - tu (ты). Многие слова имели окончания, созвучные греческим." У кодава Л.В.Шапошникова приводит название ножа - "катти", что также сопоставимо с английским "cut" - "резать". Женщины минаро носят на груди медный диск, считающийся символом Солнца и называют его "гурр". То же самое обозначение огня или Солнца можно встретить и у осетин - они называют эти понятия "хур". В древнееврейском языке "кохен" означает "жрец", а "кахина" - "жрица". У дравидийского племени тода, проживающего рядом с кодава, мы имеем название бога-человека, покровителя рогатого скота - Охун. Причерноморские адыги своего покровителя рогатого скота зовут Ахын. Имя Кахина у туарегов Северной Африки уже упоминалось выше. Также, туареги называют духов "алхинен" (сюда же можно привлечь, по-видимому, и название "человека Солнца" у майя - "Ах Кин"; так майя называли своих жрецов, а в последствии и католических священников, - прим. авт.). В дравидийских языках Индии "хо" или "хороко" означает "человек", такое же значение имеет племя гондов в Индии, откуда, собственно, и взялось название праматерика - Гондвана. В туарегском "человек" - "кель" (сюда же "колы, народ у Кавказа", упоминаемые некоторыми античными авторами, - прим. авт).

  В принципе, можно было бы привести еще больше примеров лингвистических параллелей, но они все-же не столь показательны, как параллели Кавказа и Индии. К сведению, адыгское обозначение бога - "Тъха", вы не найдете больше ни у одного другого народа на Кавказе, зато для стран Юго-Восточной Азии, включая и Индию, оно весьма распространено: "бог" у вьетнамцев - "Тхен", у тибетцев - "Лха", у индийцев - "Тха", "Тхакур", "Тваштар" (ср. с адыгским "единый всевышний" - Тъхатхар, - прим. авт.) и т.д.

  Достаточно интересными выглядят попытки некоторых лингвистов видеть как в адыгском языке, так и в некоторых дравидийских, некий праиндоевропейский язык, а сами народы, говорящие на таких языках, объявлять предками индоевропейцев. Но вполне вероятно, что здесь мы имеем связь просто по линии общих предков этих народов, которые проходя по различным территориям, и частично смешиваясь с местным населением, оставили загадочные мегалитические сооружения.

  III.) Языческий пантеон.

  В главе, посвещенной интерпретации дольменной символики, мы определили, что строители мегалитов могли поклоняться Солнцу, Матери-Земле, воде, и, возможно, змеям. Парные выпуклости, встречаемые на фасадах дольменов Причерноморья, понимаются нами, как образ женской груди, и олицетворяют собой неких богинь. Осмысление самой дольменной постройки как женского символа, а также наличие связанных с ней женских божеств (две богини, - прим. авт.), наталкивает на мысль о том, что у строителей этих памятников присутствовала матриархальная компонента, и многие божества их пантеона могли иметь женский облик. Доказательства этому мы встречаем у народов, исстари населяющих территории, где распространены мегалитические памятники. У адыгов Кавказа отмечаются, говоря словами Дюбуа де Монпере, "друидические" черты, заключающиеся в поклонению деревьям, огню-Солнцу, воде и т.п. Кодава Индии "считают, что... храм заслуживает гораздо меньше внимания, чем Солнце, огонь, деревья и... змеи" [13, стр. 111]. "В пантеонах минаро нет места богу в мужском обличье... Фею легко узнать по ступням, обращенным носками внутрь. Считается, что некоторые феи могут принимать облик обычных женщин" [10, стр.119-120] (ср. с абхазской богиней вод Анана-Гунда, которая также имеет ступни ног, обращенные носками внутрь, и иногда выбирает себе мужей из числа людей, - прим. авт.).

  Мегалитическим сооружениям различных областей мира народные верования приписывают одни и те же качества, связанные с ритуальным возрождением: в Западной Европе бездетные или беременные женщины проводили ночи в дольменах для того, чтобы забеременеть или облегчить роды; в Корнуолле (юг Англии, - прим. авт.) до недавнего времени заболевшие пролезали через круглое отверстие в плите, в надежде обрести исцеление; в Корее бездетные или беременные женщины выпивали воду из чашевидных знаков (см. глоссарий, - прим. авт.), выбитых на перекрытиях дольменов, для обеспечения скорой беременности и облегчения родов.

  Анри Лот пишет, что "почти очевидно, что у предков туарегов существовал культ Солнца" [5, стр. 195]. Достаточно интересен один из языческих обрядов туарегов, связанный с почитанием древних могил [5, стр. 206]: "Женщины более суеверны, чем мужчины, и занимаются тем, что испрашивают совет у старинных могил... Кроме того, туарегские женщины занимаются гаданием - на зеркале, ящерице, или рисунке на песке, изображающем гадюку. Одни могилы, считается, исполняют желание женщин - иметь любовника или мужа; другие же, как, например, в Тазеруке, помогают от бесплодия."

  IV.) Этнический облик. Традиционная одежда.

  На удивительную схожесть дравидов кодава с абхазо-адыгами обратила внимание еще Л.В.Шапошникова [13]. Правда, она, в основном, опиралась на детали традиционной одежды кодава: черная "купья", которая "всегда была черной... очень похожая на черкесску"; "пичекатти - передний нож... чем-то неуловимо напоминал опять-таки кавказский кинжал"; "вахстра - это красный платок, которым повязывали голову, спуская длинный конец на спину. Когда я увидела в первый раз такой платок, то вспомнила черные платки абхазцев" [13, стр. 18-20]. Но если мы посмотрим на фотографии кодава, которые приведены в книге Л.В.Шапошниковой "Мы - курги", и повнимательнее вглядимся в их лица, то неизбежно придет понимание того, что они практически ничем не отличаются от многих, виденных нами в аулах Причерноморья, знакомых лиц адыгов. Надо заметить, что кодава, как пишет Л.В.Шапошникова, отличаются от других дравидов Индии отсутствием примеси австралоидной крови: "У кургов такой примеси почти нет. Они продолжают сохранять чистоту своего древнего антропологического типа. А тип этот,...- европеоидный. У кургов светлая кожа, прямые волосы, тонкие носы - у многих с горбинкой, узкие губы. Цвет глаз у большинства темный, но нередко встречаются люди с голубыми, серыми и зелеными глазами. Светлоглазого курга от современного европейца отличает иногда только легкая смугловатость кожи. Форма их головы имеет тенденцию к брахикранности, то есть к короткоголовью" [13, стр. 265].

  Сходство этнического облика минаро с европейским отмечает и М.Пессель: "Именно минаро, вероятно, в первую очередь привлекли бы внимание, до такой степени они были похожи на нас, европейцев. Один из них, - как я потом узнал, его звали Сонам - был вылитой копией моего друга из Шотландии. У него были узкие вытянутые нос и подбородок, живые глубоко посаженые глаза. Я никак не мог отделаться от ощущения, что он вот-вот заговорит по-английски с шотландским акцентом" [10, стр. 161].

  Если вновь обратиться к традиционной одежде, то можно заметить, насколько она схожа у абхазо-адыгов, кодава и минаро. Аналоги черной черкесски-"купьи" вполне заметны как в средиземноморском регионе, так и в рукописях античных авторов, посвещенных описанию народов населяющих район мифических Касситеридских островов ("оловяные" о-ва, рядом с нынешними Великобританией и Ирландией, - прим. авт.). Примечательно, что один из этнонимов у Геродота, который можно встретить в описании племен, населяющих берега черноморского побережья Кавказа, - меланхлены, означает по-гречески "те, кто носят черную шубу из шерсти". Сарматское племя, известное из надписей в Ольвии Sau-dara-tai, подтверждает приведенное толкование: это "носящие черное".

  Очень интересна параллель, связанная с такой деталью традиционной одежды, как головной убор. И для народов Кавказа, и для дравидов Индии, упоминавшихся выше, свойственен, в равной степени, головной убор, представляющий собой некое подобие фригийского колпака. Точно такой же "фригийский колпак" мы наблюдаем на изображении амазонки, выполненном на стеле из Ольвии V в. до н. э. [1, стр. 289], и на изображении киммерийца, сделанном на греческом сосуде [9, стр. 120].

  V. Общие черты мировоззрения.

  В общественном укладе Индии, где народ традиционно поделен на четыре касты - варны, все племя кодава представляет собой одну из таких варн - они потомственные кшатрии, то есть воины. Как пишет Л.В.Шапошникова, кодава "из поколения в поколение проводили время в войнах и воинственных набегах. Они смотрели свысока на любой физический труд (кроме сельскохозяйственного)... Склонности к ремеслам курги не проявили. Единственным ремеслом, которое процветало в этой рыцарской общине, было вышивание. Одежду, оружие, украшения делали для кургов другие. Но эти другие подчинялись традициям и вкусам заказчиков" [13, стр. 19]. Нечто подобное, или практически то же самое, можно встретить и у интересующих на