Иван Чуйков: «Красота — это самым простым и коротким путем решенная задача»

Иван Чуйков: «Красота — это самым простым и коротким путем решенная задача»

Иван Чуйков — классик современного русского искусства, один из героев советского художественного «подполья». Сын ученицы Роберта Фалька художницы Евгении Малеиной и академика Семена Чуйкова, чье полотно «Дочь советской Киргизии» тиражировалось даже в школьных учебниках, Иван Чуйков отказался от официальной карьеры советского живописца. Ради заработка он учил живописи по переписке в Заочном народном университете искусств, потом работал в Художественном комбинате, где рисовал пейзажные задники для сельских клубов, но настоящая жизнь происходила в мастерской. С середины 1970-х Чуйков участвовал в квартирных выставках, а с 1979 года — в издании посвященного неофициальному советскому искусству журнала «А–Я». Чуйков принадлежит к кругу тех, кого в первом выпуске «А–Я» философ Борис Гройс объединил термином «московский романтический концептуализм». Но в отличие от многих его коллег, «советское» и «политическое» в меньшей степени интересовало Чуйкова. Многие годы последовательно и методично он исследует внутреннюю проблематику искусства: проблемы картины, ее деконструкцию, соотношение иллюзии и реальности, которая рассматривается в ставшей визитной карточкой мастера серии «Окна». Мария Кравцова поговорила с художником о свободе выбора, поисках «красоты», первых «окнах» и допросах в КГБ.

Дмитрий Пригов, Иван Чуйков, Виктория Мочалова и Илья Кабаков. Источник: facebook Ивана Чуйкова

Мария Кравцова: Ваши родители видели вашу эволюцию — как они к этому относились?

Иван Чуйков: Отец очень верил в мой талант, но талант живописный, и очень огорчался, что я держу его втуне и даже, по его мнению, гублю. Но все же, хотя он и обличал в своих статьях абстракционизм, на меня он не давил, потому что верил, что я работаю честно и искренне. Родители учились во Вхутемасе, а мама даже какое-то время у Малевича — правда, я ее об этом никогда не спрашивал, и сама она не вспоминала. Рассказывала только, что у нас до войны была рукопись Малевича, которая исчезла во время эвакуации.

М.К.: Как я понимаю, именно тогда появились первые «окна», ставшие вашей визитной карточкой?

И.Ч.: В 1968 году я был в гостях у приятеля и, уходя, увидел сложенные на лестнице старые оконные рамы. Я прихватил парочку и потом сделал из них две работы. Первое «окно» было написано в стилистике манерной и сюрреалистической: в каждой створке пейзаж — морской, с деревьями и зимний. А следующее «окно» ознаменовало переломный момент в том, что я делаю. Я как бы наложил на оконную раму пейзаж Айвазовского. Мне тогда и в голову не приходило, что я работаю с теорией Альберти — картина как окно в мир. Эти слова Альберти вспомнились позже. Сначала появляется образ, я его воплощаю, а потом начинаю рефлексировать и нахожу ему объяснение. Совместив картину — окно в мир и настоящее окно, — я столкнул реальность и иллюзию. Но при этом настоящей иллюзией является окно — оно приглашает войти, а живопись не пускает. То есть картина отнюдь не окно в мир, и уж, во всяком случае, не только.

М.К.: Как вы вошли в круг концептуалистов? Мне рассказывали почти анекдотическую историю про вас и художника Виктора Пивоварова: вы были знакомы, вместе распивали чаи, слушали «Голос Америки», но долгое время даже и не думали поинтересоваться работами друг друга.

И.Ч.: Это был 1968 год. Наши жены, которые были знакомы, встретились в автобусе. Мы начали приятельствовать, но действительно как-то без разговоров об искусстве. Я видел ранние Витины работы — тогда они были очень точно написанными, достаточно манерными и очень похожими на его детские иллюстрации. Почему он не интересовался мной, тоже совершенно понятно: я был сыном академика, окончил Суриковский институт, и он примерно «представлял», что я могу «делать». Потом Пивоваровы переехали. Но через несколько лет он сам попросил показать ему мои работы. Видимо, до него дошли какие-то слухи. Я его пригласил в мастерскую, Витя посмотрел и сказал: «Это событие! Надо Илью позвать!» — и побежал за Кабаковым.

Слева: Игорь Макаревич. Портрет Ивана Чуйкова. Из серии «Стационарная галерея русских художников». 1981. Оконная рама, фанера, масло. Справа: Иван Чуйков. Фото: Игорь Макаревич. Courtesy XL Галерея

М.К.: Сейчас пересматривается миф о неофициальном искусстве. Если раньше к поколению неофициальных художников относились как к абсолютно героическому, то сегодня можно услышать, что, несмотря на конфликт с властью, у них были и хорошие заработки, и выставки за рубежом, их работы покупали иностранцы.

И.Ч.: На самом деле это действительно миф. Но сейчас складывается миф другой. Нас действительно преследовали: меня дважды вызывали в КГБ, не давали делать выставки, но, с другой стороны, это время было для нас чудовищно комфортным, оранжерейным. Все друг друга любили-уважали, и не было цензуры рынка, как сейчас.

Виктор Пивоваров. Иван Чуйков на допросе в КГБ. Лист из альбома из «Действующие лица». 1996. Бумага, акварель, тушь, белила. Courtesy XL Галерея

Иван Чуйков: «Красота — это самым простым и коротким путем решенная задача»

Иван Чуйков — классик современного русского искусства, один из героев советского художественного «подполья». Сын ученицы Роберта Фалька художницы Евгении Малеиной и академика Семена Чуйкова, чье полотно «Дочь советской Киргизии» тиражировалось даже в школьных учебниках, Иван Чуйков отказался от официальной карьеры советского живописца. Ради заработка он учил живописи по переписке в Заочном народном университете искусств, потом работал в Художественном комбинате, где рисовал пейзажные задники для сельских клубов, но настоящая жизнь происходила в мастерской. С середины 1970-х Чуйков участвовал в квартирных выставках, а с 1979 года — в издании посвященного неофициальному советскому искусству журнала «А–Я». Чуйков принадлежит к кругу тех, кого в первом выпуске «А–Я» философ Борис Гройс объединил термином «московский романтический концептуализм». Но в отличие от многих его коллег, «советское» и «политическое» в меньшей степени интересовало Чуйкова. Многие годы последовательно и методично он исследует внутреннюю проблематику искусства: проблемы картины, ее деконструкцию, соотношение иллюзии и реальности, которая рассматривается в ставшей визитной карточкой мастера серии «Окна». Мария Кравцова поговорила с художником о свободе выбора, поисках «красоты», первых «окнах» и допросах в КГБ.

Дмитрий Пригов, Иван Чуйков, Виктория Мочалова и Илья Кабаков. Источник: facebook Ивана Чуйкова