Ноября 1 года Хартии. Залив Ваирао, Таити.

Из трех сотен карибских морпехов Народного флота, разместившихся в «Sun-Pearl Beach» с целью короткого отдыха после «горячих» боевых действий, ни один не обратил особого внимания на этого 50-летнего японца. А что? Японец, как японец. Невысокий, тихий, с немного грустной улыбкой на почти круглом, чуть овальном лице. Одет в спортивный костюм с эмблемой отеля (тут такие костюмы в каждом номере, наряду с полотенцами). Личный состав особого мобильного взвода тоже не обратил внимания бы на японца, но поступила новая вводная, и случилось это во время завтрака. Сначала запищал wiki-tiki лейтенанта-инженера Эпифани. Девушка пробурчала короткое ругательство, поспешно проглотила кусочек яичницы с беконом, и вытащила трубку из кармана.

— Биконсфилд слушает.

… - Aloha, шеф…

… - Да, одну минуту… — она убрала трубку и встала из-за столика, — ребята, меня вдруг вызывал коммодор-доктор Упир. Такие дела.

— Коммодор что, здесь? — крикнул ей в спину Бокасса.

— Ага, — лаконично отозвалась лейтенант-инженер, и выскочила под открытое небо.

— Внезапный приезд начальства, это хреново, — авторитетно заявил Хенгист.

— Он же ученый, — возразила Либби, — может, он просто хочет узнать подробности, как взорвалась автоцистерна с пропаном, и как сработали мины с акролеином.

— Ты оптимистка, — сказал Рглар, флегматично пережевывая трехслойный сэндвич.

— …И это правильно, — дополнил Кмет, — я вообще считаю: если симпатичная девушка смотрит на мир с оптимизмом, то это нормально. А если без оптимизма, то в мире что-то испортилось, и надо срочно этот мир ремонтировать.

— Это как ремонтировать? — спросила Пэппи.

— А так. Типа, как мы вчера днем и сегодня ночью.

— Ну, блин… Ты думаешь, все в мире можно исправить пушками?

— Нет, наверное, не все. Но многое — можно. Правда, лейтенант?

— Откуда мне знать? — отозвался Бокасса.

— Лейтенант, — укоризненно произнес Рглар, — все знают, что ты рубишь в этой теме.

— Нет, amigo, в этой теме никто не рубит. Вообще никто, во всем мире. Не собрана даже статистика, когда что пробовали исправлять пушками, и что получалось. А там, где нет статистики, не с чем сравнить теорию. И получаются философские домыслы.

— Эй-эй! — возмутилась Либби, — Почему если философия, то сразу домыслы? Ты что, не признаешь философию наукой?

— Да, не признаю, потому что философия, это метанаука.

— Ага! — Либби хлопнула ладонями по столику, — Значит, метанаука по-твоему не наука! Интересно у тебя устроена логика. Может, по-твоему, комплекс наук не есть наука?

— Да, — снова подтвердил Бокасса, — это очевидно. Пример: рой, это комплекс мошек. Но, согласись, Либби, что рой, это не мошка.

— Э, нет, лейтенант! Давай-ка будем спорить по общим правилам, а не по твоим!

 

И начался диспут. Вроде бы, у Бокассы было преимущество: высшее университетское образование (хотя, только до бакалавра, а не до магистра). У Либби образование было среднее специальное, зато ближе к философии: она закончила иезуитский колледж. Кто выиграл бы — трудно сказать, но в самом разгаре диспута вернулась Эпифани и сказала:

— Бокасса, с тобой хочет поговорить док Упир. Он в беседке у ближнего угла бассейна.

— Ясно, Пиф. Я иду, а Либби пока может освежить в мозгах энциклопедию философии.

— Сам освежай в мозгах! — успела огрызнуться мичман, пока лейтенант шел к дверям.

 

* * *

 

…Доктор Упир, командующий Восточным фронтом, действительно сидел в беседке у бассейна. Кажется, он был увлечен чтением некого текста с тактического гаджета «spin-screen» — планшетника с широкоформатным гибким экраном, разворачиваемым по типу античного свитка. Хорошая штука, но дорогая и капризная по сравнению с элнотом…

— Aloha, сен коммодор, — поприветствовал Бокасса.

— Aloha, лейтенант, — ответил Упир, и похлопал по скамейке, приглашая присесть.

— Вызывали? — уточнил Бокасса, присаживаясь рядом.

— Да, вызывал. Скажи-ка лейтенант: что ты забыл в танке?

— Я ничего не забыл в танке, сен коммодор. Все танки были сданы коннетаблю базы с проверкой комплектации, и с контролем отсутствия посторонних вещей на местах.

— Вот, блин! — буркнул доктор Упир, — Ты, лейтенант, то ли умничаешь, то ли тупишь и, называя вещи своими именами, ты издеваешься. Ты специально запутал в своей анкете вопрос о профессии и образовании, за счет чего попал в танково-десантные войска.

— Сен коммодор, я ничего не запутал. Я там честно написал: провинциальное неполное дополнительное после-школьное образование в не-технической сфере.

— Вот, ты хитрый черт! — произнес Упир, и развернул планшет к собеседнику, — Скажи, лейтенант, тебе знаком автор этой дипломной работы: «Сравнительное жизнеописание Бокассы и Пол-Пота в ракурсе современной социально-экономической мифологии»?

— Да, сен коммодор. Это, как бы, моя дипломная работа.

— А почему ты не отразил в анкете прямо, какое у тебя образование и специальность?

— Я не хотел приземлиться в штабе, пока другие воюют, сен коммодор.

— Блин! Прекрати повторять «сен коммодор». Ты, конечно, артист, но тебе не сыграть образцового рядового армии США, у тебя слишком умные глаза! Значит, ты не хотел приземлиться в штабе? Герой долбанный! А если бы тебя убили? Что тогда?

— Тогда, сен коммодор, я лежал бы убитый.

 

Секунд пять командующий Восточным фронтом переваривал эту реплику, а потом, со вздохом, покачал головой.

— Знаешь, Бокасса, что самое худшее в таких долбанных героях с IQ под сто сорок?

— Они умничают, и это раздражает, — мигом отреагировал лейтенант.

— Неправильный ответ, бакалавр! Самое худшее в том мудацком примере, который они подают другим! Вчера в стычке с мародерами ты потерял одного отличного агронома и одного блестящего интуитивного специалиста по дизайну ветровых машин! Может, ты считаешь, что в Меганезии избыток талантов, и надо посылать их на передовую?

— Нет, сен коммодор, но я уже сказал, что не хотел приземлиться в штабе, пока…

— …Я слышал, что ты сказал, — перебил Упир, — хорошо, что Пиф с ходу сообразила, из какого контингента сформирован твой взвод! А знаешь, как она догадалась?

— Дайте минуту подумать… — Бокасса энергично потер лоб ладонью, — …Вероятно, она хронометрировала время самообучения, когда мы разбирались с «грузом-341».

— Почти верный ответ, бакалавр. На самом деле она догадалась еще когда вы готовили театральную аферу с фургоном, мародером и девчонкой. Кстати, за эту аферу Пиф уже получила по ушам. Вас же там могли перестрелять на хрен, ты понимаешь? Вижу, что понимаешь. Ладно. Так вот, она догадалась еще тогда. А в эпизоде с «грузом-341» она убедилась в своих догадках, и просигналила мне. Такие дела бакалавр. Ты понял?

— Я понял. И что дальше, сен коммодор?

— А сам-то ты как думаешь, бакалавр?

 

Бокасса снова потер лоб ладонью, а потом негромко произнес.

— Я думаю, что мы вообще неправильно воюем.

— М-м… — удивился доктор Упир, — …А если подробнее?

— Если подробнее, сен коммодор, то у нас примерно половина контингента такая же по интеллекту, как мой взвод. Это прямое следствие из элементарной теории социальной мотивации. Кто поедет волонтером воевать за такую Хартию? Или те, кто слишком уж восприимчив к левацко-анархистской агитации по версии известного вам Ломо Кокоро, доминиканского торговца шоколадом «Нефертити», кокаином и оружием. Или те, кто самостоятельно разобрался в тексте выступления команданте Угарте Армадилло, где в лаконичной форме была представлена идея вакуумной элиты. Далее, из эмпирического уравнения неформальных транзакций, следует, что эти две категорий волонтеров будут находиться примерно в равном соотношении, с разбросом порядка двух сигма…

— …Можешь не продолжать, я понял, — перебил Упир, — лучше объясни, во-первых, что значит «вакуумная элита», а во-вторых, в каком смысле мы неправильно воюем.

 

Третий раз потерев ладонью свой лоб, лейтенант ответил:

— Мне придется сильно упрощать, примерно как Пиф упрощала, когда рассказывала мне принцип лимитации скорости реакции при объемном взрыве. В теории транзакций есть непривычные для вас уравнения состояний потоков событий в сетевой структуре.

— М-м… Это что-то из теории массового обслуживания?

— Да, сен коммодор, приблизительно так.

— Ясно, — доктор Упир кивнул, — Ты прав. Упрощай, иначе объяснения затянутся.

— ОК, я буду краток. В социальной сети с числом людей выше критического, начинает формироваться единая оценка. Каждый человек получает оценку, и сеть выгибается в пирамиду. В основании пирамиды оказываются люди с низкой оценкой, или плебс. На верхушке, соответственно, люди с самой высокой оценкой, или элита.

— Это я знаю, — сказал Упир, — критическое число, кажется, несколько тысяч, а оценка соответствует богатству в принятых величинах. Зерно, или золото, или деньги.

— Примерно так, — подтвердил Бокасса, — номинальное богатство в этой модели означает статус человека, уровень его личной власти, соответствующий ярусу пирамиды. Можно проследить, как такая пирамида формируется усилиями людей, рассчитывающих занять верхние ярусы. Пирамида выше двух ярусов — это уже государство.

 

Доктор Упир кивнул, соглашаясь, и произнес:

— Допустим, так. А к чему относится термин «вакуумная элита»?

— Вакуумная элита, — пояснил лейтенант, — это форма тоталитарной власти, которая из-за особенностей своей структуры не персонифицирована ни в каком человеке и ни в какой группе людей. Но, в своих проявлениях, это именно тоталитаризм, пронизывающий все общество и жестко подавляющий любую оппозицию. Вакуумная элита, подобно любой человеческой тоталитарной элите, не терпит никаких посягательств на свою власть, не признает права на существование каких-либо альтернативных политических сил, и без всякого милосердия расправляется с фигурами, пытающимися создать такие силы. Это классическая диктатура, но без диктатора. Трон в ней занимает социальный вакуум.

— Мне не нравится тоталитаризм, — проворчал доктор Упир.

— Ну, если не нравится, то считайте вакуумную элиту формой демократической власти, которая из-за особенностей своей структуры, не персонифицирована ни в каких людях, занимающих посты в демократической пирамиде. Нет партий, нет парламента, и даже президента нет. На месте институтов демократического государства, опять же, вакуум. Существуют лидеры локальных групп или команд, но авторитет этих лидеров связан с личными качествами, а не с партийным статусом. И существует жеребьевка, как самая демократическая процедура — по ней выбираются, например, судьи. А создание любой политической партии рассматривается, как контрреволюционная тоталитарная измена демократической родине. За это — расстрел. Вот такая демократия без демократов.

— Демократия без демократов, это элегантно, — оценил доктор Упир, — а тебя не сильно затруднит изложить в виде текста то, что ты сейчас рассказал?

— Ну… — произнес Бокасса, — …Даже не знаю. А то, что в пятой главе моей дипломной работы слишком длинно или, по-вашему, там что-то принципиально не так?

— Я еще не дочитал до пятой главы, — признался командир Восточного фронта.

— А я сейчас как раз ее пересказал, — сообщил лейтенант.

— Понятно, — Упир кивнул, — тогда это задание снимается. Давай-ка перейдем к твоему замечанию. Ты сказал, что мы вообще неправильно воюем.

 

Возникла пауза. Бокасса неопределенно пожал плечами и ответил:

— Это просто мое мнение. Я думаю, мы зря копируем тактику обычной армии.

— М-м… Ты считаешь, что мы действительно это копируем?

— Да, коммодор. Например, вчера. Зачем вообще было штурмовать Папеэте?

— Зачем? — переспросил Упир, — А что, по-твоему, надо было сделать?

— Ну… Видите ли, коммодор, я пообщался с Пиф на военно-технические темы, и она рассказала мне про некоторые виды химического и объемно-зажигательного оружия. Насколько я понял, сжечь Папэте целиком было бы не очень сложно. И тогда мы бы сохранили наших ребят. А так — шестнадцать погибших и более сорока раненых.

— М-м! Бакалавр! Ты всерьез считаешь, что нам следовало просто сжечь Папеэте?

— Да, коммодор. Можно было дать час на капитуляцию, а если нет, то вот так.

— Хм-хм… И ты можешь это обосновать?

— А зачем, коммодор? Вы сами обосновали. В Меганезии нет избытка талантов, чтобы посылать их на передовую. Если вы примете в расчет мое сообщение, что среди наших волонтеров каждый второй — это талант, то получится задачка на неравенство: с одной стороны — какой-то курортный город, а с другой стороны — как минимум, восемь наших талантливых ребят, это если не считать раненых, хотя многих из них надо считать.

— Так-так-так… Значит, ты считаешь, что город менее важен?

— Я в этом просто уверен. Экономически Папеэте уже ноль. Курортный городок, имидж которого убит мародерами. Он на фиг не нужен. И это частности. Я думаю, нам лучше вообще воевать по другой схеме. Не захватывать территории, которые мы все равно не сможем удержать, если враг подтянет новые силы, а уничтожать вражеские структуры, которые попали в наш боевой радиус. Прежде всего, логистику, транспортные узлы и сырьевые добывающие структуры. И еще — кадры. У врага очень мало управленческих кадров в Океании. Если их зачистить, то экономическая сеть врага здесь развалится.

— Так-так-так… Вот это, бакалавр, ты пожалуйста, изложи в тексте.

— Ясно, коммодор. Когда надо сдать текст?

— Через три часа, — ответил доктор Упир.

— Хэх! Маловато времени, коммодор.

— Извини, бакалавр, но больше дать не могу. У меня для тебя есть следующая задача, к которой необходимо приступить сразу после обеда.

 

* * *

Через 3 часа, на том же месте.

 

Доктор Упир пролистал на широкоформатном гаджете 6 страниц «научно-прикладного рапорта», иногда изрекая многозначительные междометья «М-м», «Блин!» и «Хм-хм». Добравшись до короткого раздела «использованная литература», Упир в очередной раз произнес «Хм-хм», и повернулся к Бокассе.

— А что это такое: «Визард Оз. Партизанская война в поясе астероидов, v2.1»?

— Компьютерная стратегическая игра, — ответил лейтенант, — конечно, пояс астероидов условность, но там в игровых примерах показаны стратегии ассиметричной войны на широком пространстве, где разбросаны мелкие пункты возможного базирования.

— М-м! Астероиды, как космические атоллы? В этом что-то есть. А кто такой Визард Оз?

— Без понятия. Это не имя, а ник хозяина блога. Судя по диалекту и стилю, он австралиец, у него университетское образование, он моложе 25 лет, и он автор этой игры.

— Отлично, бакалавр. Если так, то найти контакт с ним будет несложно. Этим займется служба INFORFI. А мы с тобой, бакалавр, перейдем к следующему заданию. Ты видел в отеле японца?

— Какого японца, сен коммодор?

— Японского японца среднего возраста в спортивном костюме с логотипом отеля.

 

Лейтенант коротко кивнул.

— Да. Я заметил его за завтраком, и еще потом, пока сочинял рапорт. Бунгало, где этот японец обитает, практически, соседнее с двумя бунгало, где наш взвод.

— Правильно, — подтвердил Упир, — я договорился с администрацией отеля, чтобы вашу команду разместили по соседству с ним. Типа, для его безопасности. Это очень ценный японец. Из-за него комиссар Лонгерт уже поцапался с кланом Митиата. Едва разняли.

— Выставить пост охраны? — спросил Бокасса.

— Не отвлекайся на это. Там уже выставлен пост индейцев-ваовао из спецназа комэска Пикачу.

— Хэх! Странно. Мы их там не видели.

— На то они и спецназ. Вы их не видели, а они там есть.

— Ясно, коммодор. Тогда, в чем наша функция?

— Не торопись. Сначала я объясню тебе, кто этот японец. Его зовут Накамура Иори, он бухгалтер производственного участка в филиале «Fuji» в провинциальном городе Убе, возраст 50 лет, стаж работы 30 лет, и у него ни семьи, ни близких, ни друзей.

— Одиночество хороших специалистов, — заметил Бокасса, — прямое следствие японских трудовых традиций, и катастрофическая социальная болезнь Японии XXI века.

 

Доктор Упир многозначительно постучал пальцем по своей макушке.

— Я так и думал, что ты разбираешься в этой теме. Так вот, Накамура приехал на Таити отдохнуть. Что-то вроде приза к юбилею. И влип в историю. Детали можешь узнать в рапортах поисковой группы, это есть на общей ленте. Сейчас его взял под опеку клан Митиата. Они надеются, что Накамура методом японской экономической магии как-то вытащит их отель из жопы, в которую рухнул весь здешний туристический бизнес.

— Хэх, — вздохнул Бокасса, — им нужен не японец, а Гэндальф из «Властелина колец».

— Гэндальфа не завезли, — ответил Упир, — так что придется использовать Накамуру.

— Ну… — Бокасса пожал плечами. — …Японец-бухгалтер, конечно, лучше, чем ничего.

— Совершенно верно! Японец-бухгалтер лучше, чем ничего. Проблема в том, что он не рассматривает для себя вариант остаться на Таити. Понятно, что он здесь будет жить и консультировать некоторое время, пока мы не договоримся с властями Американских Гавайев об эвакуации пострадавших туристов. А потом, он сядет в самолет, и adieu.

— И, этот вариант нас не устраивает? — уточнил лейтенант.

— В том-то и дело, — сказал Упир, — нам надо, чтобы Накамура остался.

— Хэх. Но, это, по ходу, проблема клана Митиата, а не Конвента Меганезии.

— Ошибаешься. Это проблема Конвента. Если Накамура решит остаться тут, то в клане Митиата будет праздник, и они запросто разнесут по Океании, что главный бухгалтер концерна «Fuji» выбрал Таити, как место, более перспективное, чем Япония.

— Главный бухгалтер «Fuji»? Момент! Было же сказано: бухгалтер участка в Убе.

— Ты что, бакалавр, не знаешь принципы формирования и распространения слухов?

— Да, блин, пардон, сен коммодор. У меня просто мозг устал, и…

— …Понятно, — Упир махнул рукой, — aita pe-a, сейчас пойдешь и отдохнешь часок.

— Только часок? — переспросил Бокасса.

— Да. Я бы дал больше, но тебе надо сегодня распропагандировать Накамуру Иори.

— Что? Прямо сегодня? Ну ни хрена себе…

 

* * *

 

Ближе к вечеру. Бунгало-комплекс отеля «Sun-Pearl Beach».

 

Солнце, будто яркий желто-оранжевый аэростат, постепенно снижалось к океанскому горизонту, но до сумерек еще оставалось время, и Накамура Иори решил устроиться в шезлонге на маленькой веранде-балкончике своего бунгало — одного из сорока таких же домиков, стоящих на ножках-сваях вдоль дощатого пирса. Японский бухгалтер обещал новым друзьям — таитянам: Хиророто Митиата (олдермену команды отеля), его vahine Ареатиаре, двум их сыновьям Паиэрэ и Эпэрэрэ, и юной племяннице Рокки, поискать перспективы для бизнеса «Sun-Pearl Beach» в сложившихся не радужных условиях. У Накамуры пока не было конкретных мыслей на этот счет, однако, будучи почитателем традиции дзен, он верил, что решение обязательно придет, если погрузиться в задачу, и отпустить свое сознание на свободу, как птицу. Поэтому, он просто сидел в шезлонге и, слушая шуршание волн, читал на ноутбуке новости, касающиеся Полинезии.

 

*** 21 ноября. France-Press. Океания в огне. ***

В этом выпуске:

— Флаг Меганезии над Папеэте. Что будет дальше с Французской Полинезией?

— Пресс-конференция Улукаи, короля Сигаве. Что стало с Увеа-и-Футуна?

— Саммит на Новой Каледонии. Батакская партия НБП помогут Франции против Конвента?

— Президент США о мятежах в Океании. Договорятся ли Франция и Америка?

— Остров Науру за деньги поднял флаг Меганезии. Сколько золота в Лантоне?

— Острова Кука, Увеа-и-Футуна, Вест-Кирибати, Таити, Науру. Кто завтра?

— Трагедия севера Вануату. Кто привез красных корейцев на Эспириту-Санто?

* * *

Флот непризнанной Меганезии по просьбе мэрии Бора-Бора вторгся во Французскую Полинезию и разгромил корпус Иностранного легиона. Это подтвердили по SKYPE уцелевшие туристы на Таити. Лидер Конвента, команданте Угарте Армадилло, сказал: «туристы смогут вернуться домой, как только будут решены технические вопросы».

* * *

Улукаи, король племени Сигаве, объявил, что французская территория Увеа-и-Футуна поделена. Западный остров Футуна контролируют боевики короля, восточный остров Увеа — сальвадорские боевики флота Конвента. Король Улукаи подтвердил: все священники и чиновники французской администрации, а также почти все этнические европейцы и сингапурцы были уничтожены.

* * *

После саммита на Новой Каледонии, МИД Франции объявил о поддержке программы НБП по созданию батакских автономных районов в Микронезии, Меланезии и Полинезии, по образцу автономного района Мусульманский Минданао на юге Филиппин. Возможно, батаки помогут остановить продвижение Конвента Меганезии на запад и юго-запад Океании.

* * *

Президент США отреагировал на позицию МИД Франции по Национальной Батакской Партии. «Мы против двойных стандартов, — заявил президент, — отношение к Конвенту, захватившему часть Полинезии, и к НБП, захватившей часть поселков в Американском Самоа, должно быть одинаково жестким. Если у Франции иной подход, то она не может рассчитывать на американскую помощь в освобождении Французской Полинезии».

* * *

Микро-республика Науру (на острове к востоку от Папуа, и к северу от Соломоновых островов) присоединилась к Меганезии. Аналитики полагают, что это просто подкуп. Очевидцы утверждают, что Конвент держит несколько тонн золота на барже, которая затоплена в акватории порта Лантон на атолле Тинтунг (север Островов Кука)…

* * *

Дочитав до этого сюжета, Накамура заключил, что для общего понимания достаточно прочитанного, закрыл ноутбук и стал смотреть на море. И тут в поле его зрения попал самодельный рафт, любительское сооружение — квадрат 6x6 метров, сколоченный из длинных досок, и снабженный для плавучести рядами пустых пластиковых бочек по бортам. Над палубой на бамбуковом каркасе был натянут тент. В его тени на большой спиртовке стоял внушительный котел, в котором варился, кажется, густой суп. Вывод относительно консистенции супа можно было сделать, наблюдая за компанией (тремя девушками и четырьмя молодыми мужчинами), которые, сменяя друг друга, отважно экспериментировали, добавляя в котел всякие ингредиенты. Бататы, бананы, ломтики кальмаров и рыбы, фасоль, грибы, в общем — что придет в голову. В Японии подобные пикники (на суше или на воде) называются «imonikai», а суп, соответственно «imoni». Накамура был несколько удивлен: стиль «imonikai» именно японский (европейцы или американцы на пикниках готовят барбекю или печеную курицу, а не суп). Но из семи молодых людей не было ни одного японца. Три девушки были родом, скорее всего, из Австралии или с юга США, двое мужчин — с севера Европы, а другие двое мужчин, по видимости, негры из Карибского региона. Накамура Иори припомнил, что видел этих семерых сегодня за завтраком и за обедом, но в ресторане отеля они были в униформе Народного флота Меганезии, а тут — в ярких пляжных штучках, как мирные туристы.

 

Разумеется, эти семеро тоже вспомнили 50-летнего японского бухгалтера и, улыбаясь, помахали ему ладонями, а старший из негров крикнул:

— Иори-сан, можем ли мы пригласить вас?

— Иори-сан, — добавила одна из девушек, — нам решительно не хватает за столом одного человека, чтобы получилось самое счастливое число восемь.

— И мы соседи, — добавил старший из мужчин-северян, — мы сейчас разместились в двух бунгало, что почти рядом с вашим. И, может, вы что-нибудь насчет супа подскажете.

— В таком случае, наверное, да, — согласился Накамура, и…

 

…Получился отличный «imonikai». Последний раз Накамура был на таком пикнике так давно, что и не вспомнить. Корпоративные пикники не в счет — они (хотя и неявно), но составляют часть работы (такова традиция). А тут просто пикник (по крайней мере, так казалось Накамуре). Он чувствовал непривычную легкость сознания, и несколько часов пролетели незаметно. Солнце уже давно утонуло за горизонтом и, вроде бы, пора было расходится, но… Накамура не хотел сейчас оставаться один. И, старший из негров в команде «соседей», вроде, тоже не хотел оставаться один. По крайней мере, Накамуре показалось, что все остальные как-то разбились на пары «мальчик-девочка», а Бокасса (такое странное имя оказалось у этого карибского негра) вроде бы лишний в этот момент жизни. Почему бы, в таком случае, не пригласить его в бар отеля? Так и поступил Накамура.

 

* * *

 

Единственным человеком в баре оказалась юная карибская негритянка в униформе капрала Народного флота с эмблемой в виде силуэта пчелы над волной (фронтовая логистика).

— Aloha foa! — приветствовала она вошедшего японца и негра, — как бы, Рокки Митиата попросила меня побыть за бармена, все равно я сижу и учу уроки. Через месяц сессия.

— Aloha, Амели, — сказал Бокасса, — знакомься, это Накамура Иори…

— Я знаю, — перебила она, и обратилась к японскому бухгалтеру, — Рокки сказала, что вы немного расстраивались из-за отсутствия саке. Так вот, саке теперь есть, пять сортов.

— Странно, — произнес Накамура, — до всех этих ужасных событий саке здесь не было, а сейчас вы говорите, что есть пять сортов. Как такое возможно?

— Просто, революционная смекалка! На атолле Тетиароа был элитный отель, семь звездочек, и мародеры-легионеры не успели там выпить весь алкоголь. После боя я забросила туда паек для спецназовцев, и попросила загрузить мне то, что лишнее. Не пропадать же добру. Короче: есть простой «футсусю», есть крепленый «ходзедзо», есть очищенный «дзюммай», и есть два сорта «гиндзе», один с ароматом абрикоса, а другой премиум-класс, я не вникала. Вот, все на этой полке. Выбирайте сорт, и я подогрею.

— Спасибо, Амели, — сказал японский бухгалтер и спросил у Бокассы, — вы любите саке?

— Да, хотя я пробовал только самый обычный саке.

— В таком случае, я советую попробовать «гиндзе» с ароматом абрикоса.

— ОК, — лейтенант кивнул.

— Ну, я подогреваю? — уточнила капрал Амели и, не услышав возражений, взяла с полки бутылку, перелила в два керамических кувшинчика, и поставила на электроплитку.

 

Накамура Иори, наблюдая за ее действиями, спросил:

— Вы сказали, что у вас через месяц сессия. А где вы учитесь?

— Здесь, в УФП — Университете Французской Полинезии, на первом курсе факультета экологической биотехнологии. Продвинутая программа, такая есть только в Париже, еще в Кайене, во Французской Гвиане, и в этом университете на Таити.

— Но… — нерешительно заметил японец, — …Вы же не здешняя.

— Ага. Я с Гаити, из Доминиканской республики, и полгода училась заочно. А теперь, согласно логике революционных событий, перехожу на частично-очную программу.

— Но… Разве университет здесь уцелел?

— Ага. Он на юго-западе Папеэте, в Оутумаоро, всего 600 метров от «прим дот».

— Простите, Амели, а что такое «прим дот»?

— Типа, первый плацдарм при захвате территории с моря, — пояснила она, — там потом размещают оперативный штаб, типа того. Все радиальные направления на километр от «прим дот» сразу занимает спецназ. А штурмовые группы работают уже дальше.

 

Сделав это сообщение, молодая мулатка сняла кувшинчики с электроплитки и, вместе с керамическими чашечками, аккуратно поставила на столик.

— А где профессора и весь персонал? — спросил Накамура.

— Они эвакуировались, но я думаю, многие вернутся. Место ведь прекрасное. А кого-то можно пригласить из Университета Антильских Островов. Вот, у Бокассы там друзья в профессорском корпусе. Верно я говорю?

— Верно, — подтвердил лейтенант, и спросил, — А сайт УФП уже «подняли»?

— Да, конечно, — ответила Амели, кажется, даже слегка обиженная таким вопросом, — он «лежал» всего дня три. Мы «подняли» его вчера вечером, и уже залили туда новости.

— Ох-ох, — Накамура покачал головой, и налил себе немного саке, — я ничего не понимаю. Вокруг все разгромлено, пресса пишет, что вся Океания в огне, а вы тут рассуждаете об университетах, о сессиях, и о профессорах с Антильских островов.

— А что тут странного, Иори-сан? — спросил Бокасса, — Мы прилетели в Океанию, чтобы построить здесь такой стиль и образ жизни, какой нравится нам, и вообще всем людям, которые хотят жить и работать свободно, интересно, креативно…

— …И, — встряла Амели, — чтобы быть реально защищенными от наездов оффи.

— Кто такие «оффи»? — поинтересовался Накамура.

— По-японски это называется «якудза», — сказала она, но Бокасса погрозил ей пальцем и профессорским тоном поправил.

— В Японии оффи называются «дзайбатсу», а «якудза» — одна из форм их организации.

 

Накамура Иори окинул собеседников удивленным взглядом.

— Я не думал, друзья, что здесь так интересуются деталями жизни бизнеса в Японии. И, позвольте сказать вам вот что. Дзайбатсу, это финансовый клан, или даже финансовая империя внутри Японской империи. Дзайбатсу существуют легально, их названия даже совпадают иногда с брэндами концернов: Мицубиси, Мицуи, Сумимото. А якудза не считаются легальными. Кланы якудза, это империи криминального бизнеса.

— Вы сказали: «не считаются легальными», так, Иори-сан? — спросил Бокасса.

— Да, я сказал именно так.

— Не считаются легальными, — снова повторил Бокасса, — но легализованы по факту. Вы знаете лучше меня, что главные офисы кланов якудза в японских мегаполисах хорошо известны, они не скрываются, и даже снабжены наружной рекламой клана, судя по тем документальным фильмам, которые я смотрел. Так в чем разница, Иори-сан?

— Не знаю, — Накамура пожал плечами, — я бухгалтер, а не полисмен и не политик.

— Простите пожалуйста, — мягко сказал лейтенант, — но мне кажется, если нормальному человеку не видна разница между официальным финансовым кланом и криминальным, причем оба класса кланов совместно делят между собой контроль над политикой и над экономикой страны, то это значит, что в стране оффи-режим. Клептократия.

— Власть воров? — переспросил Накамура, — Вы думаете, такой режим только в Японии?

— Нет, конечно, — Бокасса улыбнулся, — такой режим почти во всех странах. У него даже существует геополитическое называние: «Билдебергский режим».

— В честь Билдебергского клуба? — спросил японец.

 

Лейтенант Бокасса утвердительно кивнул.

— Да, Иори-сан. Ведь Билдебергский клуб, это объединяющее название кланов якудза, контролирующих бизнес в разных районах. Только речь идет не о районах Токио, а о районах планеты. В остальном, система та же. Ежегодные сходки в дорогих частных притонах с мощной охраной, и тайная дележка воровской власти, которая выражается впоследствии в, как бы, демократически принятых решениях парламентов, и прочих декоративных лавочек… Судя по вашей реакции, я не сообщил вам ничего нового.

— Вы правы… — японский бухгалтер сделал глоточек саке, — …Это общеизвестно. Но в практическом смысле, это данность, которую вряд ли можно изменить. Вот, возьмем Континентальный Китай. Итогом их революции стала власть кланов номенклатуры.

— Естественно, — сказал Бокасса, — везде, где революция борется за то, чтобы захватить политическую власть, итогом становится власть воровских кланов над обществом.

— Вы снова правы, — сказал Накамура, — но тогда, ваша революция тоже обречена.

— Нет, Иори-сан. Видите ли, наша революция борется не за политическую власть, а за ликвидацию политической власти, как института вообще.

— Иначе говоря, за анархию? — спросил бухгалтер.

— Смотря что называть анархией, Иори-сан. Возьмем, например, кондоминиум. В него входят несколько сотен семейных жилых домовладений, и для организации общих дел учреждается правление. Это правление обеспечивает коммунальные блага, предлагает некоторые проекты благоустройства, и собирает на эти цели взносы с домовладений. В некотором смысле у правления кондоминиума есть власть, но не политическая, а лишь функциональная. Правление учреждается и существует только чтобы создавать набор сервисов для жителей, и не имеет ни средств, ни полномочий на что-либо иное.

 

Японский бухгалтер задумался, и почти минуту молча двигал по столу чашечку саке, а потом негромко и слегка грустно ответил:

— Красивая идея, но увы: тот, кто получит маленькую власть, сразу начнет стремиться к большой власти. Императоры вырастают из деревенских старост.

— Вырастают, если их не расстрелять вовремя, — встряла Амели, — а наша Алюминиевая революция сделана так, чтобы расстреливать императоров, пока они еще личинки.

— Хэй, Амели, ты бы сбавила резкость, — проворчал Бокасса.

— Ладно, я сбавлю резкость, но разве я неправильно объяснила?

— Ну… — протянул Бокасса.

— …Кажется, — заключил Накамура, бросив короткий, очень хитрый и проницательный взгляд на лейтенанта, — Амели объяснила правильно, и очень доходчиво.

— …Извините, — сказал Бокасса, — но я уточню: репрессии не самоцель, а гуманитарная самозащита. Мы это делаем, но удовольствия это не доставляет ни мне, ни…

— …Никому, — снова встряла мулатка, — ни Бокассе, ни мне, ни команданте Армадилло. Просто, понимаете, Иори-сан, есть субъекты, для которых власть, это как наркотик для морфиниста. Они дорвутся до власти, если их не шлепнут. Поэтому надо шлепнуть.

— …Мы, — продолжил лейтенант, — создаем условия, чтобы управление общественным сервисом было именно управлением общественным сервисом. Работой для настоящих специалистов, выбранных по конкурсу. Специалистов, для которых управление это не наркотик, а источник профессиональной самореализации и высокой оплаты труда.

— Достаточно, достаточно! — Накамура поднял вверх ладони, — Я понял, наверное, даже больше, чем вы оба сказали. У меня сложился паззл из событий, которые казались мне странными. И теперь меня не удивляет, что вы сразу занялись восстановлением сайта Университета. Но, я пока не понимаю, как будет устроена эта страна-кондоминиум.

— Разберемся в процессе, — легкомысленно ответила Амели.

— Нет, нет, — бухгалтер покачал головой, — так нельзя подходить к серьезным делам. Вы удивитесь, если задумаетесь над тем, какая сложная система даже этот отель, если его рассматривать, как автономную экономическую единицу, которая сама регулирует свое снабжение, труд, и сбыт услуг. У вас тут найдется ноутбук с сенсорным экраном?

— Конечно, Иори-сан! — воскликнула Амели.

 

Уже через каких-то пять секунд на столике появился ноутбук с 16-дюймовым экраном «active-matrix». Накамура задумчиво подвигал пальцем в миллиметре от мерцающего стеклянного прямоугольника, а потом быстро нарисовал ряд стилизованных домиков.

— Вот, это наш производящий кондоминиум: отель «Sun-Pearl Beach» вместе с деревней Ваирао, где живет персонал, где есть лодочная база и мини-электростанция.

— Еще есть несколько фермерских хозяйств, — подсказала Амели.

— Я помню, — Накамура кивнул, продолжая рисовать, — на самом деле, друзья, тут есть множество полезных хозяйств, надо просто правильно подключить их…

— Подключить? — переспросил Бокасса.

— …Подключить, — продолжил японец, не прекращая рисовать, — к другим автономным экономическим единицам. Я пока нарисую четыре такие единицы в углах экрана, но их должно быть гораздо больше. Теперь нарисуем у каждой единицы щупальца. Красные щупальца будут значить, что единице что-то нужно, а синие — что у нее что-то есть для продажи, обмена или кооперации. Подключить, это значит соединить красные с синими, чтобы получилась сеть. Но, какие-то щупальца останутся свободными. Это значит, что необходимо найти контакты за пределами системы кондоминиумов. Но об этом будем говорить потом, а пока вернемся к нашему первому кондоминиуму и его щупальцам…

 

Внешний наблюдатель, не знающий традиций Японии, удивился бы, что бухгалтер из периферийного отделения «Fuji» в провинции Убе, рассуждает так системно. Тут надо понимать, что в Японии должность бухгалтера занимает сотрудник, который до этого поработал на должности младшего ассистента по снабжению или сбыту, затем просто ассистента по этим воп