Современные составляющие американо-турецкого политического диалога

В современных геополитических условиях Соединённые Штаты Америки являются мировым лидером, сосредоточившим в своих руках беспрецедентную экономическую, политическую и военную мощь. В свою очередь Турецкая Республика является претендентом на роль регионального лидера на Ближнем и Среднем Востоке и служит опорным пунктом для американской внешней политики.

Американо-турецкие отношения в настоящее время являются более важным и комплексным и, в то же время, менее прогнозируемым, чем ранее, элементом мировой политики.

Они характеризуются преобладанием более противоречий, нежели сотрудничества, что вызвано такими причинами:

1) Турция осталась в тылу американской военно-политической экспансии. Сейчас во многих направлениях своей внешней политики США не нуждаются в посредничестве Турции. Однако, последняя стремится по-прежнему играть роль промежуточного звена в реализации американских военно-политических инициатив, сохраняя при этом амбиции региональной державы и свою сферу влияния, главным образом, за счет американских ресурсов.

2) Региональные амбиции Турции и двусторонние греко-турецкие и армяно-турецкие противоречия не совпадают с американской стратегией, направленной на сохранение стабильности в данных регионах.

3) Турция показала, что она не готова поддерживать все инициативы США в регионе. В частности, это касается операции в Ираке, региональной политики по курдскому вопросу и т.п. Возникла проблема нестыковки национальных и блоковых интересов[14].

При возможной реализации сценария фрагментации Ирака и последующего вывода из него американских войск - Турция за счет "курдского фактора" может оказаться одним из наиболее пострадавших государств региона. Поэтому турецкая элита стремится проводить более самостоятельную от Вашингтона внешнеполитическую линию в этом направлении.

Несмотря на эти противоречия, американо-турецкие отношения имеют взаимное стратегическое измерение. На фундаментальном уровне турецкие и американские интересы сходны. Для Турции это связано с рядом факторов, касающихся, прежде всего, национальной безопасности.

Во-первых, это необходимость сдерживания геополитических устремлений России и Ирана. Эти факторы представляют собой глубоко укоренившийся элемент в стратегической культуре турецкой элиты.

Во-вторых, Анкара заинтересована в развитии и участии в Европейской оборонной инициативе. Однако, не являясь полноправным членом ЕС, турецкая позиция в отношении европейских инициатив безопасности, скорее всего, будет носить характер скрытого дистанциирования с одновременным приоритетом сотрудничества в сфере безопасности с США.

В-третьих, Турция критически заинтересована в дальнейшем долговременном развитии отношений с американским ВПК для доступа к технологиям, оборудованию и военным поставкам с целью системной модернизации в среднесрочной перспективе (5-8 лет) вооруженных сил.

Военно-технический аспект в системе двусторонних отношений является сферой особых интересов. Несмотря на то, что 80% турецких вооружений сделаны и поставлены американскими компаниями, а американская военно-техническая помощь полностью коммерциализирована, Турция не прилагает существенных попыток по диверсификации военно-технического сотрудничества[15].

Единственным существенным исключением является Израиль. Однако, последний в военно-технической сфере в большей мере также зависит от США. Отсутствие системных попыток по диверсификации военно-технических поставок связано с тем, что последние покрываются за счет американских дотаций, хотя автоматически увеличивают внешний долг Турции. Эта "давальческая" схема позволяет использовать военно-технические поставки в качестве фактора политического давления - и неоднократно применялась США во время кипрских кризисов и других американо-турецких разногласий.

В-четвертых, Турция заинтересована в продолжении своего посредничества в реализации американских инициатив - например, в обеспечении безопасности нефтепровода "Баку - Джейхан", в опосредованном участии в освоении ресурсов Каспийского региона, в повышении роли своей территории в качестве транзитной, а также создании терминалов для последующего реэкспорта. Однако, в этом вопросе американский истеблишмент рассматривает Турцию не как альтернативу российским поставкам, а лишь как элемент, дополняющий российские экспортные пути углеводородов на Запад.

В-пятых, США, в свою очередь, кроме геостратегического положения Турции, высоко ценят её готовность отправлять в рамках контингентов НАТО многочисленные экспедиционные силы - Турция при проведении операции в Афганистане изначально направила более 5 тыс. военнослужащих. Кроме того, турецкий генералитет рассчитывает, что территория Турции будет включена в создаваемую США систему ПРО, что позволит получить дополнительные средства и усилить свои региональные позиции за счет американских ресурсов[16].

Одним из значимых политических противоречий в американо-турецких отношениях является вопрос геноцида армянского народа.

Эта проблема используется и будет использоваться американским истеблишментом накануне выборов в Конгресс США - особенно демократами-либо для создания политического давления на Турцию с целью корректировки её внешнеполитического курса. Турция по прежнему не смогла сформировать сильного лобби в США, поэтому вопрос геноцида поднимается при активном участии армянских и греческих общин.

В целом за последние пять лет климат американо-турецких отношений не давал оснований предполагать их значительное улучшение в краткосрочной перспективе.

Несмотря на то, что на дипломатическом уровне неоднократно обозначено, что Турция и США должны больше кооперироваться с целью борьбы с Курдской рабочей партией на севере Ирака, "прорыва" в двустороннем сотрудничестве не произошло.

Как представляется, в геостратегическом плане климат американо-турецких отношений существенно улучшится после внешнеполитического отступления США и делегирования части полномочий своим контрагентам, то есть, по сути, когда Турция вернет себе позиции военно-политического посредника США.