Андрей Алексеевич Григорьев (псевдоним Андрей Ноябрь)

Родился 9 ноября 1978г. В 2010г. закончил факультет искусств СПбГУКИ по специальности «Режиссура и мастерство актёра». Поэт, прозаик, переводчик, музыкант и актер. С 1998г. – участник СГП. Первые опыты стихосложения относятся к тому же периоду. Посещал ЛИТО Ф. Дымова, В. Кривулина и Л. Дановского. Один из основателей «Новой линии» и ДКП. Публиковался в альманахах «Трактиръ «Грааль». С 2009г. занялся переводами песен в стиле «кантри» и основал кантри-группу «Южанин-Бэнд». Горячий поклонник Вийона и Анчарова. «А для меня, – отмечала Алиса Клио, – он – тот, кто написал: «Я вышел в поле, мне сорняк в подошву постучал…» Если это не поэзия, я не знаю, что тогда поэзия».

Автор поэтического сборника «Когда любили королей: баллады, колыбельные, монологи» (в соавторстве с Алисой Клио) (2015).

 

***

Как хочется купить собаку

простой какой-нибудь породы

и с ней морозными часами

сидеть под пледом в кресле тёплом,

читать поэта Мандельштама:

«Разломан хлеб и воздух выпит», –

слегка засохшими губами

в истоме сладкой повторять!

 

А больше ничего не надо:

собака, книжка, кресло, пледик.

Гормоны спят, и понимаешь,

что жизнь как будто удалась!

Скрипит качалка, как старуха,

мир замер – тело отдыхает.

Собака моет лапы. Тихо.

И только Мандельштам шуршит,

 

как мышка крошками, а время

кому-то что-то отмеряет,

а я сижу и наблюдаю,

не совершенствуюсь вообще!

Туда-сюда качаюсь, падла,

читаю книги,

удивляюсь...

«Когда же я куплю собаку?»

 

Жена сказала: «Никогда...»

 

ЛОШАДКА

 

Мальчик рисует лошадку.

Лошадка хочет в Техас.

Но мальчик закроет тетрадку

где-нибудь через час...

И маленькая лошадка

останется навсегда

в этой школьной тетрадке,

которую никогда

никто не откроет больше

и никто не узнает из вас,

что эта маленькая лошадка

хотела в Техас...

 

НА КОЛЕНЯХ

 

Сделай мне самолетик, малыш, я его запущу прямо в небо!

Как пушинку, как пыль одуванчиков, словно чьё-то дыханье!

Ты сидишь на коленях, ты взрослым пока ещё не был...

Там за дальним холмом два оленя уснули, я знаю!

Можно к ним подобраться... Но только хрустеть запрещается!

Ты их сразу разбудишь! Они удивлённо посмотрят на нас,

и рога золотые на солнце блеснут нам прощально...

Надо быть острожными, надо спешить... Скоро будет весна!

Но всему своё время! Закат еще только готовится!

Посидим на коленях, бумагой в руках пошуршим...

Ветер для самолётов – как воздух! И лёд скоро тронется...

Только льда ещё нет – мы достанем его из души!

И положим на камни – он мигом стечёт и исчезнет,

потому что над нами особенно яркое солнце!

И, покуда от нас не ушли до утра наши тени,

мы ещё поиграем, потом уже нам не придётся...

Ведь внутри у меня поселился забавный мышонок!

Я его не держу, просто так получилось – он плачет!

Он прогрыз моё сердце от края до края, и скоро

в нём не будет уже ничего... Но зачем я тебя озадачил?!

Всё, теперь побежали – мы сумерки мигом обгоним!

За холмом нас с тобою, малыш, ожидают олени!

Только тихо... Пускай, себе спят, мы с тобою не тронем

золотые рога...

Просто так постоим на коленях...

 

 

***

 

На юг летела птичья стая –

как будто ножницы на небе!

И я лопату прочь отставил,

забыл о Боге и о хлебе,

мне стало чисто и прозрачно,

бассейн души моей разлился

и через край,

к животным жвачным,

к цветку – он даже распустился!

Так счастлив был, что мир душою

я заполнял без напряженья!

Как будто сам по небу шёл я,

забыв про силу притяженья!

 

 

***

На даче спокойно.

Там сходится небо с домами.

И бабушка старой не кажется, даже напротив.

Сидит на крыльце.

Поправляет задумчиво шляпу с большими полями.

И папа идёт по дорожке, под курткой – животик.

 

Седые усы. И волос белизна так на небо похожа.

И боли не мучают маму.

И сад наш прекрасен!

Мы все в ожидании праздника.

Радуйся, Боже!

ты – там, наверху, и твой замысел нам совершенно не ясен.

 

Да нам и не нужно вникать

в эти хитрые смыслы,

пускай их решает над нами божественный разум.

На кухне в кастрюльке бурлят покупные сосиски.

 

... Мы скоро умрём. Как и все.

Но не сразу.

 

***

Из прошлого, из прошлого

летят вагоны ржавые,

трава моя нескошена,

бегут мои легавые,

 

пластинки патефонные

не спрятаны в коробочку.

Я захожу в уборную,

где тихо гадят сволочи,

 

где лампочка качается,

скрипит стульчак заезженный.

Бумага не кончается,

и я пишу по-прежнему...

 

***

Шмель спустился на цветок:

– Дай мне сладкого чуток!

А цветок ему в ответ:

– Я закрылся на обед!