Новоромания. Город. Кабинет легата тайных дел

– Осталась неделя, так что отправляйся. – Алик посмотрел на сидящего напротив гнома. Тот солидно кивнул, подтверждая. – Поедешь не один. Возьми с собой весь десяток и Магнеция.

– Плывем на «Борее»?

– Да, я уже отдал необходимые распоряжения.

– Все понял. Могу идти?

– Иди. «Со щитом или на щите». – Легат, внешне выглядевший невозмутимым, явно волновался, иначе не прибег бы к поговорке.

– Даже на щите, легат, – с заметным «оптимизмом» ответил Трор, салютуя на прощание.

Проводив своего фактотума, легат поднялся из-за стола и подошел к карте. По сравнению с увиденной Олегом тремя годами раньше она изменилась незначительно, но, если присмотреться, серьезно. Линия «лимеса» (границы) сместилась внутрь герцогства по всем направлениям. Несколько мгновений посмотрев на карту и что-то на ней пометив, легат выругался:

– Вот же веселый дракон, чтоб ему эльфы всю ночь канцоны пели. Любимец судьбы, чтоб его… – и было непонятно, относилось ли это к положению дел, ответу гнома (на щите, как известно, приносили убитых в бою воинов) или к недавней выходке герцога, заявившего на очередном приеме, что он никого не боится, поскольку он – Любимец судьбы.

Обязательно вернусь, к вам, друзья-подружки (продолжение)
 

Олег, лежа на кровати, читал, с трудом удерживая на весу, толстенный томище, переплетенный в кожу, с характерными извивами алголских рун на обложке. Перевод названия на русский, если бы кто-нибудь захотел его сделать, вполне соответствовал габаритам книги: «Физиологикус, или краткое изложение магических заклинаний, рецептов, а тако же трав лечебных, простых и магических, для лечения людей, гномов, эльфов и других гуманоидов подходящих, с разъяснениями по их подбору, сочетаниям и противопоказаниям на все дни лунного года и все случаи болей, болезней, ран, эпидемий и душевных расстройств, а также магических воздействий, проклятий и заклинаний». Самое интересное, что на алголе это название читалось в три раза быстрее. Олегу это напоминало прочитанную где-то байку о том, что немцы побеждали французов еще и потому, что у них на произнесение одной команды тратилось вдвое меньше времени из-за особенностей языка. Так и на алголе заклинание произносилось почти вдвое быстрее. Вот такой это был язык, как будто специально придуманный для колдовства.

В каморку Олега заглянул Берт и, увидев, что он читает, выразил свое возмущение недовольным бурчанием.

– Чем недоволен? – отложив в сторону оттянувший руки том, спросил Гордеев.

– Я тоже сию книгу перечитать хотел, – ответил Берт, по-прежнему недовольным тоном.

– Перестань ты, у меня завтра испытание, а у тебя послезавтра. Целый день будешь читать. – улыбнулся Олег.

Берт несколько секунд продолжал хмуро смотреть на него, потом присел и спросил:

– Слушай, Олег, а ты правда сдаешь послезавтра боевое испытание высшей категории?

– Ну, да. А что? – удивленно ответил Гордеев, спрашивать о личных планах в школе было почему-то не принято.

– Совет хочу дать, – Берт прошептал, наклонившись к Олегу, – смени на первый, пока не поздно. Я тут недавно кое с кем общался… и мне рассказали, что за последние пять лет ни один из учеников этот уровень не прошел. Ты не забыл, что это означает дополнительный год обучения и работу на оплату обучения по заданиям школы? Подумай… – И он многозначительно помолчал несколько мгновений, а потом перевел разговор на выпускную пирушку. Ее планировали устроить в памятном Гордееву кабаке. «Осиная талия» за это время стала самым популярным заведением в Вольке. Фелек каким-то образом сумел договориться о поставках через школьный портал свежего пива из Боэмии и кронарского вина, а среди его служанок появились две ниххонки и одна полуэльфийка. Вот и потянулся народ к вкусному пиву и свежим впечатлениям. К кабаку пристроили еще один зал для «чистой публики» и летнюю веранду. Заведение получило статус трактира, и в нем уже пару раз устраивали официальные мероприятия. Поэтому и выпускники решили отмечать окончание учебы в «Осиной талии», несмотря на то, что обрадованный наплывом посетителей владелец поднял цены. Обсудив предстоящее торжество, Берт ушел, оставив Олега в задумчивости.

Свои экзамены по магомедицине Гордеев сдал на «отлично», по крайней мере, так можно было перевести с алгола полученные им оценки. Но, если честно, он и не особо волновался. Зато предстоящий экзамен отчего-то заставлял переживать, особенно после предупреждения Берта…

– Ох, «ЗИЛ» сто пятьдесят семь крестовину мать! – невольно вырвалось у бегущего по бревну, переброшенному через реку, Олега. Мысленно же он помянул незлыми, но чрезвычайно непечатными словами не только самих экзаменаторов, но и их родственников до седьмого колена, одновременно пытаясь удержать равновесие и в то же время скандируя про себя заклинание «щит небес». Летящий с неба поток пламени облизнул невидимый щит, на несколько мгновений сделав видимым его очертания, и бессильно погас, но Олег едва не упал в овраг, прямо на торчащие острые сучья сломанных деревьев, от неожиданного толчка в щит. Как он понял позднее, кроме огненного выхлопа дракон ударил заклятьем «вентилятор», столкнувшим его с бревна. Тело сработало само, он резким прыжком подлетел вперед и грохнулся на землю, обдирая бок и щеку. «Твою дивизию! Сик дефициэнт!» – мысленно Олег еще ругался и переживал падение, а на самом деле уже вскочил, проверил щит и составил в уме заклинание «анестезия». Боль в боку и щеке незаметно растворилась, словно унесенная теплым ласковым ветерком. Вскочив, Гордеев обнаружил, что дракон еще только выходит из пике, словно время замедлилось. От неожиданности он даже несколько секунд проверял, не установил ли он случайно заклятье «акселератор» или ускоритель времени, очень опасное колдовство. Время для того, на кого его наложили, субъективно замедляется, то есть он двигается и реагирует очень быстро. Вот только организм остается прежним и от таких экспериментов вполне можно заработать переломы, разрывы связок или даже мышц, анорексию и прочие весьма неприятные последствия. Но никакого заклинания, как и следовало ожидать, Олег не наколдовывал, так что ускорение восприятия было вполне естественным.

Быстро опомнившись, Гордеев пустил в медленно заканчивавшего классический правый вираж и напоминавшего в этот момент штурмовик «Су-25» дракона пару огнешаров и «ледяное копье». Один из плазменных шаров пролетел мимо, второй практически бессильно растекся по чешуйчатому телу. Дракон попытался уклониться от столкновения, но возникшая из воздуха длинная острая стреловидная глыбина, блестящая, словно действительно состоящая из обычного льда, с необыкновенной легкостью пробила только слегка обуглившуюся от раскаленной плазмы огнешара драконью броню. Только что летевшее над вершинами деревьев огромное бронированное чудовище внезапно растаяло в воздухе, словно изображение в выключенном телевизоре.

Олег, приостановившись, отер пот и двумя словами создал перед глазами иллюзию карты, сбоку от которой повисла еще одна иллюзия в виде гигантских песочных часов. Времени оставалось мало, а бежать надо было еще примерно километр. А бежать не хотелось нисколько, не было желания двигаться, почему-то тянуло лечь и, забыв обо всем, отдохнуть, заснув на манящей зелени луга под ярким летним солнцем. Гордеев сделал шаг, затем второй к поросшему травой пригорку, когда где-то внутри словно зазвенел тревожный звоночек, а перед глазами замигал красный огонек. Какая-то скрытая в глубине часть сознания сопротивлялась неожиданному непонятному желанию. Медленно, словно продираясь сквозь заливающий мысли сладкий сироп, Олег пытался вспомнить что-то очень важное, нужное прямо сейчас, пока он не заснул на этой прелестной, мягкой кровати. «Кровати!» – словно вспышка молнии, разгоняющей мрак, пронзила его мысль: «Какая кровать, я же в лесу… А зачем в лесу? Ментальный щит, хочу ментальный щит». Заклинание никак не вспоминалось, но зато нарисованная мысленно картинка – стоящий с умным видом Трор в закрывающей голову сетчатой накидке и стоящий напротив него в такой же накидке Олег, заставила его засмеяться вслух. Словно от резкого смеха картинка перед глазами поплыла, рассеялась, и Гордеев увидел стоящую в нескольких метрах от него красавицу, которую не портили даже рожки и мотающийся из стороны в сторону хвост, оканчивающийся твердым, костяным на вид наконечником. «Эльф меня подстрели, суккуб! Пыталась меня заворожить». Обозленный Гордеев быстро ударил по демонессе сначала «ледяной статуей», а потом «экзорцистом». Раздался свист и застывшая ледяной статуей нечисть исчезла.

Олег еще раз вызвал иллюзию часов и выругался, времени с учетом неожиданной задержки на обычный бег не хватало. «Сейчас бы какую-нибудь левитацию применить, так нет такого заклинания. Вот если бы иметь за спиной такой рюкзачок, чтоб часть веса забирал, и можно было бы прыжками двигаться, как на Луне», – мысленно представляя висящий за спиной соответсвующий артефакт, рванул вперед со всей возможной скоростью Гордеев. Неожиданно он почувствовал, что первый же шаг превратился в длинный затяжной прыжок. Прыжок, затем второй, третий, ветки и сучья отлетают в стороны, сбитые «небесным щитом», и наконец впереди показалась группа наставников во главе с Вольхом Всеславичем.

Праздник намечался грандиозный. Традиционно выпускники скинулись, кто сколько может (как ни странно, у всех оказалось поровну, телепатией пользовались, что ли?), традиционно пригласили наставников и учителей, традиционно те согласились лишь после того, как в общий котел была добавлена и их лепта, весьма немалая, кстати. Так что положенные после сдачи испытаний три дня отдыха должны были пройти весело для всех. Для всех, кроме Олега. После экзамена на боевого мага, или, как здесь говорили, колдуна, его вызвал лично Вольх. Вот над полученной от главы школы информацией и ломал голову попаданец, пытаясь определить, откуда у него появилась способность к нетрадиционному колдовству и почему за ним продолжают следить, как выразился Глава, «доглядчики и праведчики Серого Ордена». Если последнее в принципе можно было объяснить его переносом из другого мира, то вот первое требовало серьезного осмысления. Конечно, попытка объяснить его способности опять же иномировым происхождением была самой простой, но никак не объясняла наличие у его отца прибора управления порталами. Такие, как теперь знал Олег, встречались в ранние времена у членов Серого Ордена, но чрезвычайно редко, в фолиантах библиотеки он нашел всего два упоминания о них и одно очень приблизительное словесное описание.

Поэтому, когда в зал кабака, в котором пили, танцевали и распевали песни выпускники и большая часть наставников и учителей, вошел, держа на плече небольшой бочонок с фалернским, Трор, задумавшийся Олег не сразу отреагировал на его появление.

С грохотом опустившийся на стол бочонок заставил Гордеева поднять голову, а потом и вскочить, опрокидывая табурет.

– Трор, ты мне с пьяных глаз привиделся?! – Почему-то вид, казалось бы, постороннего и забытого за три года учебы гнома обрадовал Олега до невозможности. «Спьяну, что ли? Или в вине… а легкий наговор на дружелюбие, чтоб мы чего-нибудь не натворили. Но я и без того рад ему как родному. Если подумать… не чужой совсем человек, тьфу, гном, сколько вместе соли съели».

– Ну, рассказывай. Ты за мной?

– Да. – Гном слегка покосился по сторонам, стараясь незаметно проверить, не подслушивает ли кто, что для Олега выглядело очень смешно. Поспешно набросив вокруг заклинание «плащ тишины», Гордеев подмигнул гному и спросил:

– Чем это так озабочен херн Трор?

– Серым Орденом. Не знаю, чего они так на тебя взъелись, но следить не перестают. Да и герцогству тоже вредят, как могут. У нас сейчас тяжело – только отбили очередной набег коннахтцев, алайцы претензии предъявляют… – Трор махнул рукой. – Приедем, увидишь. Поэтому я и прибыл не один и так быстро. Воспользовались телепортом. Со мной отборный десяток и маг-менталист. Поможет прикрыть нас от обнаружения, чтобы тебе самому не колдовать.

– Понял. Ладно, проблемы будем решать по мере их появления, – стараясь казаться беспечным, отмахнулся от сказанного Олег. – Я «плащ» снимаю, готовь вино.

Трор, немного замешкавшись, тоже принял беспечный вид и, встав, выбил одним ударом дно бочонка. Подхватив первый попавшийся ковш, он с веселым кличем «Кому фалернского?!», заглушившим даже музыку небольшого оркестрика, налил по кубку себе и Олегу.

– За успешное окончание школы! – вновь громогласно провозгласил Трор и выпил кубок до дна. Олег отпил примерно треть, зная по опыту, что соревноваться с гномом в выпивке – бесполезное занятие.

Праздник длился и длился, словно время растянулось, давая Гордееву возможность оценить последние вольные денечки в этом мире.

Утром третьего дня трезвый, гладко выбритый и даже натертый благовониями после ванны, Олег сидел в отведенной ему келье и внимательно слушал рассказ Трора.

– Сам понимаешь, нам против набегов со всех сторон лимеса[5] постоянно приходится наращивать численность войск, а это означает увеличение налогов и недовольство крестьян и купцов. Наш же «доблестный» герцог, – гном хмыкнул, – так расстроился после третьего покушения, что начал пить и по сю пору остановиться не может. Как у всякого властителя, – опередил он готовый сорваться с языка Гордеева вопрос, – на него наложено с детства заклятие – иммунитет к магии за исключением некоторых видов лечебной, да и то по его прямому разрешению. Так что наложить заклятие «похмелятора» на него нельзя. Так что наш доблестный Свин, – смутившись столь ненатурально, что Олег рассмеялся во весь голос, поправился Трор, – то есть, прошу прощения, Сэй, забил на все, пьет и не пропускает ни одного понравившегося субъекта.

– Субъекта? – удивленно-настороженно спросил Гордеев. – Ты хочешь сказать…

– Ну, Наше Блестящее Высочество в этом отношении настоящий эльф, может поиметь все, что шевелится, – печально улыбнулся Трор. – Поэтому ему сейчас не до всяких мелочей вроде коннахтских набегов или претензий Алая на истоки Серебряной реки вместе с Икающим лесом и торговыми факториями на границе Гномьих Гор. То, что мы получаем оттуда самое лучшее оружие, позволяющее нам держаться против хуже вооруженных коннахтцев и алайцев, ему до единорога. Ему сейчас важнее похмелиться и найти, кого он потащит вечером в постель.

– Неужели все так плохо? – нахмурился Олег. Да, он не был ромеем и согласие на службу Герцогству у него, можно сказать, выманили, но в этой стране у него остались друзья, осталась девушка, которая скрасила его первые дни в этом мире. Да и понравилась ему страна, честно говоря. Широкая, напоминающая Волгу, Серебряная, равнины, покрытые ухоженными полями, сменяющимися рощами оливок и мандариновых деревьев, развесистые одинокие деревья, называющиеся клюквами и напоминающие африканские баобабы, стройные мэллорны Тенистого леса, ухоженные улицы Города, по которым неторопливо прогуливаются жители, мелькают разносчики с товарами, проходят, грохоча подкованными сапогами и позванивая оружием, отряды воинов – все это вспомнилось Олегу, вызывая самую настоящую ностальгию, словно по потерянной Родине, вернуться на которую надежды не было никакой.

– Подожди-ка, а где Макс? Чем он сейчас занимается? – вспомнил вдруг Олег.

– Ничем, – помрачнел гном, – в Серых Пределах стало на одну душу больше.

– Погиб? – мрачно спросил Гордеев и потянулся к кувшину. – Как?

– В бою с коннахтами. Один против трех магов держался, ну и… – протянул Трор свой бокал. – Помянем!

– Пусть его душа окажется в Ирии![6] – выпив до дна, Олег отставил стопку и покосился на допивающего кубок Трора. Допив, гном вылил оставшиеся несколько капель на пол и с нарочитым стуком поставил кубок на стол.

– Получается, Новоромания обречена? – Настроение Гордеева испортилось окончательно.

– Не паникуй, – ответил Трор, – бывало и хуже. Алай и Коннот могут с нами справиться только вместе, а вот как раз совместные действия им не удаются. Наши легионы пока имеют преимущество, а если учесть, что Империя серьезно завязла в Ниххоне, пиратов потрепал флот Сегии, то мы имеем очень хорошие шансы на победу в этом противостоянии. Еще бы нам магов побольше…

– А с выпускниками не пытались договориться?

– Вчера наш менталист, Сэм, договаривался. Двое согласились. Дороговато просят, но нам выбирать не из чего.

– Наемники, – протянул Олег. – Как нанялись, так и расторгнут контракт. Своих бы побольше.

– Своих искать надо. А некому, все по границам мотаются, с насылаемыми заклятиями борются. Даже Ольгерт раз пять из Города на границу выбирался, когда особо сильные набеги были. Вот ты вернешься и возьмешь на себя эти обязанности, вместе с должностью лейб-медика.

– Именно лейб-медика? А как военный маг я не нужен?

– Почему же, – усмехнулся Трор, – ты просто не знаешь всех обязанностей лейб-медика. Он же легионы должен сопровождать и с вражескими магами бороться. Так что готовься. Сейчас наемники соберутся, и мы телепортом отправимся в Сегежу.

– Да я уже давно готов. Все уложил, даже «Устанавливающий истину» запаковал по правилам.

– Меч? Видел, неплохой, да. Но против гномьего топора…

– Все зависит от условий, Трор, и от владельца. Знаешь, какая самая важная часть оружия?

– Э, на этом меня не поймаешь. Это все гномы с детства знают! Голова владельца – важнее ее в оружии ничего нет, – рассмеялся Трор. – Ты с Вольхом попрощался?

– Еще с утра, и с наставниками тоже. Поэтому давай еще по одной на дорожку, и пойдем…

Сегежа в этот раз показалась Олегу совсем мирной, ни одного встреченного воина, даже полицейских по дороге в порт им не встретилось, хотя улицы были забиты народом.

– Мирное княжество мне больше нравится, – заметил Гордеев Трору, который промолчал и лишь несколько раз шумно вздохнул, заметив среди гуляющего народа бородатых гномов. Поняв его состояние, замолчал и попаданец. Окруженные вооруженными до зубов и готовыми к любой неожиданности охранниками, они добрались до портового района, быстро прошли таможенные формальности и поднялись на борт «Борея», который тотчас же отчалил.

В отличие от мирного и спокойного города море серьезно волновалось. Озабоченный Кротин, поздоровавшись, заметил, что возможен шторм, и посоветовал Олегу есть поменьше.

– Вы к морю непривычны и при серьезном волнении морская болезнь вам гарантирована, – заметил он, тут же отвлекшись на наблюдение за матросами, крепящими снасти по-штормовому.

Едва «Борей» отошел от порта настолько далеко, что берег превратился в полоску на горизонте, как на корабль налетел шквал. Волны исчезли за стеной проливного дождя. Корабль сильно накренился, ветер свистел в рангоуте и такелаже, а шкоты и бакштаги натянулись, как струны. Короткие, крутые и обрушивающиеся волны бились в борт. Авизо накренился так, что Олегу показалось, что их сейчас затянет на глубину. Но кораблик выпрямился. Кэч то поднимало на гребень волны, то швыряло в водяную пропасть. Но на гребне или внизу – все равно ни зги не было видно. Только время от времени проскакивающие зигзаги молний выхватывали из темноты моментальные, напоминающие фотоснимки картины гигантских валов, среди которых метался маленький кораблик.

Лишь к рассвету второго дня ветер выдохся, ливень сменился сереньким дождиком, а волны из водяных гор превратились в пологие холмы. Авизо потрепало изрядно: одной реи не хватало, штормовой парус потрепан, такелаж в ужасающем состоянии. Матросы поспешно перетягивали ванты и меняли паруса. Рулевой механизм не то чтобы совсем заклинило, но штурвала «Борей» слушался через раз и с большим трудом. Однако это еще можно было пережить. Но троих матросов смыло за борт, а в избранном десятке Трора четверо, включая самого гнома, с трудом отходили от морской болезни и не способны были сопротивляться даже ребенку. Кроме того, волны снесли кормовую аркбаллисту, а электрические эффекты разрядили артефакт, питающий реактор, более чем наполовину. В общем, как прикинул Олег, авизо теперь не могло уйти даже от купеческого халка, а уж о бое вообще было лучше не думать. Сам Олег, как ни странно, пришел в норму почти сразу, как только шторм, последний раз подкинув корабль, словно на гигантских качелях, унесся куда-то дальше. Выбравшись на палубу на дрожащих после трепки и двух дней воздержания от пищи ногах, он обнаружил невозмутимого Кротина, рассматривающего в подзорную трубу что-то на горизонте.

– Как дела, дон Олег? – опустив трубу, осведомился он у подошедшего Гордеева. – Поесть не желаете, пока есть время?

– Почему пока? – удивился Олег.

– Если я не ошибаюсь, нас отнесло далеко на запад, на траверз берегов Коннота. С юго-запада к нам приближается бригантина, скорее всего пиратская. Из-за повреждений мы уйти от нее не сможем, так что будем готовиться к бою.

– До берега далеко? – нисколько не удивился услышанному Олег. Не везет – так уж по полной. – «И вообще, как говорил старшина батареи, переживая любую неприятность: «Не волнуйтесь, сейчас эта белая полоса жизни закончится и начнется черная». Главное, чтобы до берега было миль пять, не больше – тогда магия будет действовать. Вот будет сюрприз для напавших».

– Миль семь… восемь, восемь, по моим расчетам, дон. Я уже приказал повернуть ближе к берегу, – понимающе кивнул Кротин. – Мы даже реактор включили, так что должны успеть.

Пока Гордеев обедал, неторопливо и тщательно насыщаясь после вынужденной голодовки (он знал, что перед боем есть не рекомендуется, но голод не тетка, да и сил от воздержания не прибавляется), пока с помощью немного пришедшего в себя гнома надел доспех, повесил на левый бок ножны с «Устанавливающим истину» и вместе с Трором, несмотря на слабость после перенесенной болезни решившим принять участие в схватке, поднялся на палубу. Вовремя, бригантина уже была совсем рядом, и первые несколько снарядов уже упали у борта. Олег первоначально даже обрадовался, что стреляли враги не разрывными или зажигательными, а просто камнями. Но буквально через секунду, когда носовая баллиста «Борея» плюнула в сторону противника зажигательной стрелой, он осознал, что такая избирательность объясняется лишь одним – стремлением захватить корабль.

«ЗИЛ» сто пятьдесят семь крестовину марать! Неужели опять орден? Не надоест им…» – прячась за выставленными по бортам большими щитами-павезами от града хлестнувшей по палубе каменной «шрапнели», подумал Олег. Где-то сбоку сдавленно вскрикнул раненый, а один из матросов молча кулем повалился на палубу. Вслед за шрапнелью в павезы с характерным стуком ударило несколько арбалетных болтов, один из которых даже пробил щит, ослабленный предыдущим попаданием камней. В верхний край павезы, упав сверху, вцепилась двумя острейшими крюками кошка. Где-то впереди кто-то кричал нечто неразборчивое. В шлем ударил на излете камень, в голове зашумело, но не успел Олег что-то предпринять, как от резкого толчка едва удержался на ногах. Корабли столкнулись, на палубу авизо через борт устремились толпой разнообразно вооруженные и одетые личности. «Пираты. Не орденцы, уже легче», – решил Гордеев и попытался ударить по перескакивавшим бандитам стандартным «вентилятором». Увы, заклинание не сработало, похоже, до берега было еще далековато. Тогда Олег, выскочив из-за павезы, ударом катаноида срубил одного из тройки нападавших на Кротина. Капитан, парируя удары небольшим круглым щитом, воспользовался замешательством двоих оставшихся, явно не знакомых с йадзюцу и пробил гладиусом защиту одного из пиратов. Второй отскочил, но это было последнее, что он успел сделать – секира Трора, разбив щит, разрубила его левое плечо, бросив силой удара прямо под ноги Олегу. Он, сглотнув подступившую к горлу рвоту, перепрыгнул через упавшего и с отчаянным криком врезался в свалку. Дальнейшее слилось для Олега в череду отбивов, ударов и парирований. Всю эту отнюдь не легкую «работу» приходилось проделывать, удерживая равновесие на скользкой от крови, качающейся палубе. Пару раз он пропускал удар, и только хорошие доспехи вместе с поддоспешником спасли его от серьезных ранений. Казалось, конца этому бою не будет, когда внезапно палуба перед ним опустела, а оказавшийся рядом Кротин крикнул так, что в ушах зазвенело:

– К баллисте!

Руки и ноги дрожали, хотелось свалиться прямо на залитую кровью палубу и лежать, ни о чем не думая. Но мысль о том, что ничего еще не кончилось, пираты просто отошли на свой корабль, заставила напрячься из последних сил, сделать два шага к аркбаллисте…

«Эльф меня застрели, сил нету. Какой из меня сейчас помощник…» – представляя себе огромный огнешар, устремившийся прямо к бригантине, подумал Олег, напрягся. И под удивленные, быстро сменившиеся радостными крики экипажа с его руки слетел маленький, быстро растущий по мере полета шар плазмы. Подлетевший к борту фаерболл раздулся до невиданных размеров, став диаметром с половину грот-мачты. Увиденное заставило пиратов, готовивших баллисты к залпу, бросить все и с испуганными криками прыгать за борт. С треском проломив борт, огнешар не взорвался, а как бы «растекся» внутри корабля, мгновенно поджигая всё. С грохотом взорвались сложенные около баллист зажигательно-разрывные снаряды, потом где-то внутри рванули артефакты. Не прошло и минуты, как вместо корабля на воде плавало несколько обломков, за которые цеплялись чудом уцелевшие пираты.

Но Олег всего этого уже не видел, силы его окончательно покинули и, прислонившись к чудом оказавшейся рядом мачте, он плавно сполз на палубу, закрывая глаза.

Очнулся он от льющейся на лицо воды. Над ним наклонились с озабоченными лицами Трор и Сэм.

– Я же говорил – это просто усталость! – громко провозгласил Трор.

Сэм молча кивнул, потом помог Олегу подняться.

– У нас много раненых, – заметил он коротко.

– Веди, – так же коротко ответил Олег, собираясь и готовясь к работе. Все личное – потом.

Пока «Борей», двигаясь вблизи берегов, старательно убегая от любого паруса на горизонте, пробирался к Романии, Гордеев выходил из кубрика команды, превращенного в госпиталь, только для того, чтобы поесть и подышать свежим воздухом.

Наконец, когда в кубрике осталось лишь двое тяжелораненых, а Олег отдыхал после ночи, прикорнувши тут же, на свободном рундуке, дверь распахнулась, и внутрь влетел радостный Трор, громко провозгласивший:

– Порт Эблана на горизонте!

Мы мирные люди…[7]
 

Войны не будет, а будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется.

Анекдот

– Зажим! Да не тот, маленький! Во-от! Правильно. Где же эта сволочь? – Олег готов был материться, но отвлечься даже на ругань было почти невозможно. Проконтролировав состояние оперируемого – висящий над столом шар-индикатор был всего на треть окрашен в серое, черного почти не было видно, что было замечательно для такой сложной операции, он снова склонился над раскрытой, окровавленной и пульсирующей брюшной полостью. «Ага, вот он!» – крик так и умер внутри, пока он очередной раз захватывал хвостовик наконечника болта щипцами. Наконец-то захват получился крепким, наконечник не слетел, и его удалось осторожно вытянуть из внутренностей. Отступив в сторону, Олег отбросил окровавленный кусок металла в ведро и скомандовал: – Очистить и зашить, – к столу устремились ассистенты, а Гордеев, на ходу снимая заклинание полога, отошел в сторону. Устроившись на стуле в углу и отдыхая, он одновременно следил за состоянием оперируемого и за слаженными действиями ассистентов. Отчего-то нестерпимо захотелось курить. Удивленно анализируя свои ощущения, Олег вдруг осознал, что так его организм реагирует на распад заклинания, нанесенного на болт. Очень необычная реакция, значит, и заклинание было не стандартным «бронебоем». Не зря наконечник пришлось очень долго искать во внутренностях. Похоже, он не просто отделился, а целенаправленно забрался во внутренности. «Это что, новая выдумка коннахтских друидов?» – мысли от усталости текли неторопливо, словно замороженные. После третьей по счету операции хотелось одновременно есть и спать, но впереди был еще обход, и надо было пройти осмотреть под сотню больных и раненых, проверить действие наложенных заклинаний и лекарств, прописать лечебные процедуры, а потом отправиться в герцогскую резиденцию, проверить состояние Его Высочества после сегодняшнего напряженного дня. Очень напряженного, начавшегося с пира и заканчивающегося торжественной пьянкой в честь победы Шестого Железного Легиона под Лугдуном. Олег мысленно усмехнулся. Звание главного придворного врача оказалось не такой уж синекурой, как он думал. Кроме наблюдения за здоровьем герцога и его придворных на плечи Гордеева легли заботы о главном военном госпитале, расположенном в Городе, организация медицинского обеспечения армии и спецслужб и участие в Городском Ополчении в качестве Принцепс Профэта Милитари (да, да, должность главного военного мага так и писалась – все с большой буквы, причем, естественно, на латыни). Получилось, что обязанностей у Олега было едва ли не больше, чем часов в сутках. И все требовали личного присутствия и большой заботы. Как заметил Гордеев, многое в герцогстве делалось по традиции и требовало серьезной реорганизации, особенно в армейской медицине. Чем и приходилось заниматься вместе с выполнением врачебных обязанностей и придворных церемоний.

Обход на этот раз прошел быстро и без происшествий. После него, у себя в кабинете, Олег опять задумался о таинственном заклинании. Мало того, что арбалетный бельт пробил доспех легата, словно обычную солдатскую кольчугу, тут еще и странное «поведение» наконечника не давало ему покоя. С таким ему пока сталкиваться не приходилось. Записав все, что удалось запомнить, он решил проконсультироваться вечером с Ольгертом, если только не помешает какая-нибудь очередная выходка Сэя. Отдохнув и пообедав, Олег собрался ехать во дворец, когда в кабинет заглянул секретарь и сообщил о прибытии легата Луция Сергия Алика.

– Привет, Олег!

– Приветствую, Алик! – из всего высшего общества герцогства Олег близко познакомился только с Ольгертом и легатом, на остальных у него просто не хватало времени. Но даже эти двое редко общались с ним не по делу, поэтому Олег сразу уточнил: – Что случилось?

– Олег, как прошедшая операция?

– С каких пор тайную службу стали интересовать медицинские дела?

– С тех самых, которые наступили, – серьезно ответил Алик. – Что-то необычное обнаружил? Или нет?

– Обнаружил, обнаружил, – Олег рассказал о загадочном поведении наконечника и возникших у него подозрениях.

– Вот видишь, я не зря заходил, – легат отошел к двери и резко открыв ее, проверил, не подслушивает ли кто, после чего вернулся и присев поближе к Гордееву, рассказал:

– Если бы не успевшие к середине битвы «Голубые Драконы», то не только победы, а и Шестого Легиона вместе с городом Лугдуном не было бы. Пока непонятно как, но коннахтские друиды сумели нейтрализовать защиту наших магов. Их стрелы и болты наводились, не замечая установленной магами «накидки», пробивали щиты и брони, словно бумажные. Только отважные действия легата Кэя, которого ты оперировал, спасли ситуацию. Он возглавил атаку резервных когорт, в рукопашном бою разбил левый фланг коннахтов, убил нескольких друидов. Вопреки обыкновению коннахты хорошо управлялись и даже сумели перестроиться, и снова начать стрелковый бой. Но пока они восстанавливали порядок, подоспели драконы и нанесли неожиданный удар с воздуха… Вот так победили, настоящая пиррова победа получилась, центурионов в легионе и четверти не осталось, а простых легионеров – с половину. Так что придется тебе послезавтра в Лугдун отправляться, вместе с Ольгертом. Посмотрите на месте, что и как, ауры поизучаете.

– Так за пять дней…

– Не волнуйся, там маги хороший такой «защитный плащ» накинули и Сикст там же дежурит, с алой Трора. А сейчас пойдем собираться на пир.

– Опять время зря тратить, – скривился Олег. Алик, не говоря ни слова, только развел руками, мол «ничего не поделаешь»…

Олег, переодетый, умытый и даже надушенный входившим в моду ароматом, что-то вроде «запах скошенного луга», стоял у колонны и, неимоверно скучая, очередной раз смотрел на уже надоевшее ему действо, почему-то называвшееся «развлечением». При первом посещении пир и следующие за ним танцы могли сойти за развлечение, но после полусотни подобных мероприятий скука одолевала сильнее, чем во время стояния на посту в карауле.

Была ли виновата в таком восприятии мира профессиональная деформация (все-таки ему приходилось непрерывно следить за состоянием своего главного венценосного пациента) или просто характер Олега, но назвать пир в замке герцога скучным мог только откровенный мизантроп. В зале, разделенном на несколько сообщающихся участков колоннами, покрытыми великолепной мозаикой, и освещаемом привычными уже светильниками, собралось не менее двух тысяч гостей. Пестрая, в разнообразных одеяниях, от типично римского, состоящего из тоги, до варварски блестящего от нашитого жемучуга и камней подобия гусарского мундира девятнадцатого века, и чисто военного парадного обмундирования из декоративных лат, короткой юбочки и штанов до середины икры, от женских латиклав и до пышных коротких юбок «а-ля артистка оперетты», толпа мерно фланировала вокруг центра, на котором танцевали. Танцы под игравший где-то на балконе оркестр, напоминавшие то виденный попаданцем в кино менуэт, то что-то вроде ирландской джиги, шли практически без перерыва, всякий желающий мог в любой момент присоединиться к ним или отойти в сторону. Музыка, волшебным искусством строителей или действительно колдовством хорошо слышная в центре зала, у стен создавала лишь легкий фон, подчеркивающий праздничность обстановки и не мешающий разговорам. А разговоры! Олег прислушался и едва не рассмеялся во весь голос, припомнив бабулек у подъезда, целый день рассуждающих ни о чем. Обсуждали все, от нового одеяния соседки или соседа, до ссоры новой фаворитки Его Высочества Сэя доны Мегало с предыдущим фаворитом, доном Гаем, и от видов на урожай в забытом всеми богами поместье в Этрурии до очередного поражения имперских войск от ниххонцев. Целый имперский ак-каид был разбит заманившими его в засаду войсками объединенных ниххонских княжеств Тесю, Сацума и Мацудайра. Разговор вели несколько офицеров, увлекшихся и не заметивших повышенного внимания Олега. Один из военных, молодой, но со значком легата оффициум префекта претория (что примерно соответствовало офицеру Генерального штаба), горячо доказывал, что поражение имперцев случайное и никак не повлияет на возможности Империи захватить весь Ниххон.

– Подумаешь, один ак-каид. У империи их около сотни, так что один разбитый и даже полностью уничтоженный для них, что потеря нами одной когорты. Говорю вам, не пройдет и полгода, как имперцы разобьют и эти три княжества, до сих пор держащиеся только за счет гористой местности и занятости флота Империи борьбой с Кюсю. После этого, как я опасаюсь, мы станем очередной мишенью для имперского оружия.

– Бросьте, дон Пабло, – ответил ему пожилой легат с бросающимся в глаза шрамом на правой щеке, явно не «мраморный вояка»[8], – они с Ниххоном уже третий год бьются да еще восстание рабов подавляют и мятеж сикхов. Не справятся они за полгода, да и за год тоже.

– Не верите? Зря. После того как я попал служить к дону Кэю, я понял, что против Империи у нас нет никаких шансов. Это вам не дикари коннахты, с которыми с трудом справился Шестой Легион. Их драконьи стаи заслоняют небо, а ак-каиды заполняют сушу…

– Перестаньте, дон Пабло, недостойно настоящему ромею опасаться каких-то варваров. Отобьемся, не первый раз. Если не верите – посмотрите на карту и увидите между нами и Империей синюю такую полосу. Подсказываю – это даже не Икающий лес, – с усмешкой поддел молодого легата третий офицер, до того молча слушавший разговор. Разговор прекратился сам собой, но Гордеев решил запомнить этого офицерика, уж слишком он распинался о непобедимости имперцев. Просто о