Всенощное бдение под Неделю о Страшном суде

Воскресенье, в которое мы вступаем, называется неделей о Страшном суде. Сейчас многих людей беспокоит это понятие, недавно даже с телевидения позвонили, спрашивают: не могли бы вы нашим телезрителям объяснить в течение минуты, что такое Страшный суд. Я говорю: нет, за минуту не могу. И вот в завтрашнем евангельском чтении Господь через притчу поясняет нам, что это такое.

А сегодня в каноне повторялись часто слова «страх, ужас, геенна, огонь, червь, мрак, наказание, суд». Святая Церковь как бы пытается через них устрашить нашу душу, потому что страшен воистину день Господень; «сей бо есть тьма», как написал Иоанн Дамаскин в тех стихирах, которые мы поем всегда при отпевании. Не дай Бог дожить до этих страшных времен. Хотя после них и наступает веселие для всех любящих Господа, но сами времена эти тяжкие. Как жена в муках рождает дитя, но потом, когда дитя родится, она забывает свою скорбь и болезнь, так же будет и рождение новой вселенной и нового мира.

Господь хочет, чтобы каждый человек был спасен, и Он для этого создал прекрасную вселенную, и нашу совершенно изумительную планету, и нас всех создал, одарил бессмертной душой, удивительно могучим разумом, способностью к творчеству, чтобы мы то прекрасное, что Бог нам дал как талант, развили, приумножили и это все принесло плод. Мы живем уже на закате человеческой цивилизации. И что же видим? Во что мы превратили землю, во что превратили все живое, самих себя, свои семьи, своих детей?

Бог задумал человечество как единый род. «Адам» значит «человек». По замыслу Божию человечество, плодясь и размножаясь, наполняя землю, должно было жить как одна семья, один божественный организм, во всем подобясь Святой Троице, Которая пребывает в единстве, но разнится в Лицах: Отец, Сын и Святый Дух. И все три Лица пребывают в любви. Господь хотел, чтобы и человечество так же жило в любви Божией. Но Адам пал, а с ним пали и все мы, потому что мы один организм. И вместо того, чтобы вернуть себе образ и подобие Божие, люди уподобились падшим ангелам, которые представляют собой не единый род, а собор отдельных индивидуумов (когда пала часть ангелов, другая, бóльшая, осталась на Небесах).

Люди стали, подобно падшим ангелам, разделяться — «дьявол» означает «разделяющий». Это разделение и попытка жить без Бога привели к тому, что сначала человечество распалось на отдельные народы, языки. А теперь уже распалось все: и отношения в обществе одного народа, и отношения в семье. Каждый человек представляет собой мрачное, раздражительное существо, которое не может переваривать никого, ни дальнего, ни близкого, всех стремится использовать только для собственной выгоды и ничем, даже минимальным, ни для кого: ни для детей, ни для мужа, ни для матери и отца — не хочет ничем пожертвовать. То есть любовь полностью отсутствует, потому что любовь — это способность к жертве.

Естественно, что человечество, перестав быть единым организмом, перестало быть жизнеспособным. Взять наше тело — все органы в нем подчиняются единой цели биологической жизни. Но когда, особенно в старости, то один какой-то орган, то другой ослабевает, а потом его функция совсем прекращается, наступает смерть. Так же и с людьми: каждый сам по себе, и поэтому все распадается. Этот распад идет уже много тысяч лет, но Господь заложил в человечество такой огромный заряд жизненных сил, что жизнь в нем как-то все-таки поддерживается.

И вот в духовной середине земной истории Бог послал на землю Единородного Сына Своего, чтобы дать людям новый импульс, основанный на вере. Господь решил создать новое человечество, новый народ, устроенный уже не по принципу крови, а по принципу духа. Кто примет Дух Христов, тот станет членом Церкви и войдет в новый избранный Богом народ — народ Божий. И многие-многие потянулись ко Христу — сначала двенадцать апостолов, потом семьдесят, потом пятьсот, а потом, когда Христа распяли, к Нему стали приходить тысячами. Люди обращались ко Христу всей своей жизнью и несмотря на то, что их за это убивали, все равно оставались Ему верны и поэтому смогли победить мир. Дальше новые и новые народы обретали истинную веру, и примерно через тысячу лет после того, как Христос сошел на землю, наконец и до нас очередь дошла, наш народ тоже обратился к Нему.

Ну а потом начало опять все выхолащиваться, охлаждаться, люди стали Бога забывать. Вера превратилась в ритуал: положено крестить — крестим; положено покойников отпевать — не нами заведено, не нами и оставлено будет, так потихонечку и отпеваем. Положено на Пасху куличи печь, а на масленицу блины — ну и будем печь. И вся вера крутилась вокруг блинов, расстегайчиков и всякого такого очень вкусненького, веселенького, интересненького. Людей занимало внешнее: если, например, есть протодьякон — так пусть будет обязательно самый громкий; колокол — самый большой. Но за этим всем совершенно забылось, а зачем, собственно, Христос кровь пролил. Неужто для того, чтобы мы блины с икрой ели? Это даже страшно и подумать.

Когда вся Римская империя обратилась ко Христу, настоящие христиане убежали из мира в пустыню, потому что они не могли жить подобно так называемым крещеным людям. И возникло монашество. Люди шли в монастыри, чтобы трудиться, поститься, молиться. А условия там тяжелые, поэтому монах давал обеты даже не жениться, чтобы всего себя Богу посвящать. Но со временем дошло до того, что стали говорить: в монастыре теперь живут как в миру, а в миру — как в аду. Придешь в монастырь, а монашеской жизни как таковой и нет. Хотя люди там и благочестивые, куда благочестивее, чем в миру, но подлинное христианство тоже утрачено, осталось лишь все внешнее: чтобы только красиво было, нарядно, да отглажено, да блестело. А самого главного-то — молитвы — нету, послушания нет, терпения, кротости, любви, смирение и не ночевало. Спрашивается: а где же тогда христианство? Ведь где нет смирения, там и христианства нет.

Конечно, есть и сейчас святые угодники Божии, потому что, раз мир стоит, значит, живы люди, которые угождают Богу. Не стоит село без праведника. В каждом населенном пункте есть обязательно человек, который Богу приятен. И на этом мир держится — как только исчезает такой человек, все вокруг сметается как ненужное. Но Господь знает, что христиане скудеют любовью, послушанием, смирением. Поэтому в наше время просто невооруженным глазом видно, как Страшный суд приближается — потому что в людях такое море зла, которое ничем не остановишь, даже танками. А из опыта известно, что если злом за зло отвечать, то это родит еще большее зло. И люди добра уже не чувствуют, не понимают, отвыкли от него и даже не знают, чтó оно из себя представляет. Если кто-то их призывает к добру, то это как глас вопиющего в пустыне. То есть в конце второго тысячелетия после пришествия Христа на землю мы видим, что человечество подошло к тому же рубежу, что и перед первым Его пришествием. Все признаки сходятся.

Сейчас постоянно речи идут о том, что надо объединиться, надо создать общеевропейский дом, чтобы было единое правительство, единая денежная система. И это обязательно произойдет, весь мир сольется в одно государство, и в нем будет один правитель, как и во времена пришествия Христа Спасителя был один император, которому воздавали небесные почести, ставили статуи и кланялись как богу. Мы тоже привыкли многим статуям кланяться и возлагать венки, цветы — то есть совершать жертвоприношения. Так что в более мелком масштабе пришествие антихриста уже отрепетировано. Но царствовать он будет недолго, всего три с половиной года — ровно столько, сколько ходил Христос по земле.

И антихрист заменит людям Бога. На земле воцарится мир, никто не будет стрелять. Он даст людям все, что они хотят, — всяческую свободу на все. Уже и сейчас можно делать почти все, что угодно: хочешь, голый ходи по улицам; хочешь, занимайся проституцией, бандитизмом — никто тебе слова не скажет; хочешь, любые безобразия совершай, учителям в школе хами, выгони из дома свою мать, отца сдай в дом престарелых. Хочется тебе, можешь ребенка своего зарезать, а можешь оставить в роддоме — по выбору; и никто тебя никогда не устыдит, не укорит, наоборот, бюллетень дадут оплаченный. То есть любое зло, на которое ты только способен, пожалуйста, можешь творить. А дальше еще больше; и когда станет взрослым то поколение, которое сейчас подросло, — вот тогда, собственно, самое страшное и начнется.

И Господь второй раз придет с Небес, но уже не как сын Иосифа-плотника, а во всей славе Своей, с ангелами небесными. В каноне мы читали: «Как узрю Господа?» Если Моисей видел только славу Божию — и пал от этого ниц, а, когда сходил с горы Синай, его лицо так сияло, что ему пришлось платом покрыться, чтобы Израиль не ослеп, видя это, уже отраженное, сияние, — то что будет с нами? Во второе пришествие Христово сила Божия будет явна всем — так же, как сейчас уже нечистая сила явно действует в так называемых пришельцах и прочих мнимых чудесах, которые будут расти как снежный ком. Нечистая сила обнаглела так, как никогда не было ни в какие средние века. В сказках мы читаем про леших, домовых, русалок — этой нечисти было очень много, но теперь она являет образы иные, доступные для сознания современного, отпавшего от Бога человека. Люди же вместо того, чтобы устрашиться, обратиться к Богу, мечтают вступить в контакт с падшими духами.

Даже удивительно. Мне рассказывали, что те девочки, у которых домовой завелся и поэтому им дали другую комнату, говорят: нам без него скучно, мы хотим этого чебурашку, или как его, барабашку, с собой взять. Представляете, им эта нечисть люба. Церковь — нет, Христос — нет, Евангелие скучно и непонятно, молитва трудна, а вот нечисть всякая, всякая кашпировщина привлекает миллионы людей. То есть человечество уже готово к принятию антихриста, который будет обладать теми дарами, что и Кашпировский, во сто, в тысячу крат больше. И этими дарами многие антихристы обладали. Когда Гитлер выступал — а он собирал десятки тысяч человек, — все визжали от восторга. Он приводил людей просто в экстаз, они готовы были идти на все, отдать ему своих детей, свою жизнь. Можно посмотреть хронику тех дней, и мы увидим безумную радость людей, которых осчастливил Гитлер. Но, к сожалению, ненадолго, а потом похмелье началось. Так и с Кашпировским: одни его поклонники уже в сумасшедших домах, другие отправились на тот свет.

Последствия неизбежны. Выпей шесть стаканов водки — и тебе будет полегче, забудешься, но на следующее утро у тебя, уж извини, будет головная боль, без этого никак не обойдешься. Сатана только манит, но он никогда с тобой не расплатится чистой, звонкой монетой, никогда тебя не одарит. Нет. Он даже своих слуг, тех, кто ему служит верой и правдой, уничтожает и карает, и они ничего от него не получают, у них все равно та же собачья жизнь. Взять людей, которые на дьявола работали от всей души и так прямо об этом и заявляли. Вот Рузвельт Сталину сказал: «Ну, помогай нам Бог». А тот в наглую, в глаза ответил: «А нам помогай дьявол». И посмотреть на его жизнь — умер как собака, всеми ненавидимый, так что к нему даже врачей не пускали.

Про Сталина говорят, что он бездарь, тупица, а этот маленький рябой человечишка с поврежденной рукой смог целую страну не только на колени поставить, но почти все советские люди визжали от радости, когда видели его портрет. Сатана ему помогал очень здорово, у него было магическое влияние на души, потому что люди отреклись от Бога, взорвали храмы, перестреляли священников, сожгли иконы. И вот им новый бог — они его обожали, превозносили до небес. Он тоже один из антихристов, одно из его воплощений.

И с каждым веком эти воплощения все ужаснее, все мрачнее, чудовищнее. Такие генеральные репетиции были давно и дальше будут продолжаться. Еще ничего не кончилось, все только начинается. А когда придет к власти этот надутый, влюбленный в себя гордец, последний антихрист, тогда и наступит конец. И Господь явит тогда такую чудотворную, живительную силу, такую мощь, что все мертвые воскреснут, а живые изменятся, вся природа преобразится, вселенная начнет новую жизнь, все получат новые тела. И те, кто жил с Богом, кто возлюбил Христа, будут пребывать с Ним в вечности, а служители дьявола все будут Богом отвергнуты.

Поэтому нам надо понять: а мы-то, собственно, кто? Кому мы служим? Каждый из нас, придя домой, должен поразмыслить: вот в сутках двадцать четыре часа, из них шесть или восемь часов я сплю, остальные ем, пью, работаю, отдыхаю. А сколько времени из всей моей жизни отдано Богу? А сколько себе, сколько греху? Чему я служу своей жизнью? Любой человек находится в этой триаде: служить ли ему Богу, служить ли греху или служить себе. Ну а себе — это, собственно, тоже греху. И, взвесив это, надо самому трезво посмотреть, что перевесит, и рассудить: куда по моей жизни пойдет моя душа? Поэтому Святая Церковь и напоминает нам о Страшном суде, чтобы мы задумались, пока не поздно, зачем мы живем, для чего нас Господь на свет произвел; чтобы мы устрашились огня геенского и изменили свою жизнь. Поэтому Святая Церковь и взывает к нам через богослужение, чтобы мы восхотели Царствия Небесного, чтобы загорелась в нас любовь к Богу, чтобы мы, как птицы, к Небу взлетели.

Многие рассуждают: если Господь сама любовь, почему существует ад? Как он сочетается с любовью? Если Бог благ, что же, Он не может простить? Конечно, может. В древности даже некоторые православные ученые считали, что в конце концов Господь всех помилует и призовет к Себе. Но Церковь учение это отвергла, потому что у человека есть свободная воля. Разве мы не встречали в жизни людей, которые глумятся над Церковью? Их сюда не затащишь, при слове «молитва» они просто смеются. Представим себе, что этот человек попадет в Царствие Небесное. Какая же ему там будет мука! Ведь в Царствии Небесном одна сплошная молитва, славословие Бога — Которого человек не знал, не знает и знать не хочет. Разве это не страдание? Ему ведь нужно общение с людьми себе подобными.

Часто мы говорим своему ребенку: ты не дружи с этим мальчиком, он плохой, дружи вот с этим, он хороший. Но ребенок совершенно сознательно выбирает себе в друзья плохого мальчика. Он тянется ко злу, оно ему любо, ему хочется греха, а добра, святыни, благодати не хочется. Поэтому хотя мы и говорим, что Бог — Судия, но не Бог судит, а человек сам выбирает, что ему больше любо. И Господь в силу Своего смирения, по любви не препятствует ему: ведь любовь не может никому себя навязывать. «Ну, поцелуй свою мамочку».— «Ладно, так и быть». Зачем такая любовь, кому она нужна?

Бог отдал Сына Своего Единородного на смерть. Сын Божий пролил Свою кровь, чтобы всех привлечь к Себе. Пожалуйста, приди, виждь, какая любовь Божия. Если тебе это не подходит, если тебе программа «Взгляд» дороже, ну и смотри этот «Взгляд» до двух часов ночи. Каждому свое. Если душа человека наполнена тьмою, он выбирает свое, тьму. Поэтому ад — не наказание; это есть милосердие Божие тем людям, которые ничего святого вместить не могут и не хотят — даже слушать об этом не желают. И люди хотя и мучаются в аду, но он люб им, им там легче, чем в Царствии Небесном, гораздо легче.

Возьмем какого-нибудь директора магазина, который сидит на пороховой бочке: одной рукой ворует, другой дает взятки и всю жизнь трясется. Разве это не ад? Ему надо пить с нужными людьми, нужно все время подкупать и друзей, и врагов. Он постоянно в страхе, что его выгонят, посадят — и надо будет адвоката нанимать, состав суда ублажать, начальнику лагеря угождать, чтобы на химию скорее выйти. Но скажи ему: брось ты это дело, пойди на завод или в киоске газетами торгуй. Хоть и станешь меньше получать, но ты будешь спокоен, радостен, сможешь в храм ходить. Подумаешь, не рублевую свечку поставишь, а за тридцать копеек. Ты ведь и так себе все накопил: и жену одел, и дачу построил. Чего тебе еще надо? Но он не может от этого отказаться. Нет, нет, нет и нет.

Так же и с любым грехом. Подойди к пьянице: неужели тебе эти алкаши конченые более любы, чем твоя семья? Смотри, твоя жена страдает, твои детки хотят, чтобы ты был дома, а ты вместо этого пьешь с какими-то проходимцами, прощелыгами, которые тебя за стакан продадут. Нет, он выбирает их общество, оно ему милее, чем общество любящей жены и детей. Разве в этом есть какое-то наказание Божие? Нет, человек сам стремится в ад, ему любо там, в его жизни нет света Божия, и он не хочет к нему прийти.

Птице хорошо в воздухе, а рыбе в воде, но если их поменять местами, то обе задохнутся. Поэтому грешнику в аду лучше, чем в раю. Так же и праведнику, любящему Бога, в аду страшно с этими людьми, ему нехорошо с их душами пребывать, его душа стремится к Матери Божией, к преподобным отцам. Пусть он и не на той высоте будет, как они, сияющие у престола Божия, пусть окажется самым последним, но все-таки в Царствии Небесном — чтобы хоть издали глядеть на эту красоту и воспевать со всеми: «Слава в вышних Богу!»

Поэтому будем к этому, братья, стремиться сердцем, будем эту участь себе избирать. Слава Богу, есть у нас покаяние. Вступаем в Великий пост — станем просить у Бога прощения. Господь знает, что мы грешники. На земле нету людей без греха. Вот и будем каяться: Господи, прости нас, мы люди грешные, но мы всею силою нашей души стремимся к свету. И пусть не по делам нашим, но хотя бы за наше устремление помилуй нас и прости. Аминь.

Крестовоздвиженский храм,

17 февраля 1990 года, вечер

 

Суббота седмицы сырной

В преддверии Великого поста читается Послание к Римлянам и Евангелие от Матфея, в которых говорится о том, как нужно молиться и творить милостыню и для чего это необходимо.

Апостол пишет: «Будем искать того, что служит к миру и ко взаимному назиданию». То есть цель поста — мир души. «Ради пищи не разрушай дела Божия. Все чисто, но худо человеку, который ест на соблазн. Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, отчего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает. Ты имеешь веру? имей ее сам в себе, пред Богом. Блажен, кто не осуждает себя в том, что избирает. А сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а все, что не по вере, грех».

Мы живем среди безбожников и язычников, с людьми, ведущими часто совершенно непристойный образ жизни. И поневоле нам приходится общаться. Вот, например, постом случится у кого-то день рождения, торт принесут. Что делать? Апостол Павел нас назидает, что страшна не сама пища, она не оскверняет. Постом мы не едим мяса, молока, вина не пьем. Но сама пища не есть грех, а грех есть невоздержание. Поэтому чтобы человека не обидеть, не оскорбить, не послужить кому-то соблазном, иногда можно для вида и проглотить чего-то немножко. А то многие мяса не едят, вина не пьют — это хорошо, замечательно, — но своих домочадцев едят заживо. А это гораздо хуже: лучше не ругаться, чем не есть мяса и ругаться. Поэтому когда имеется выбор, что лучше, мир или пост, надо выбирать все-таки мир. Но это не значит, что нужно потакать своим слабостям: раз уж нарушил, давай есть все подряд и до отвала.

Любому животному, кошке например, сколько ни объясняй, что не надо птичку ловить, — нет, ей мышей мало, ей надо и птичку, она, кошка, не понимает, почему не надо птичку есть. Так и человек неверующий, он как звереныш, ничего не понимает: зачем пост, почему пост? Все боится, что похудеет или ослабеет. И врачи часто говорят: «Вам надо есть побольше». Хотя знаменитый русский хирург Пирогов Великим постом даже тяжелобольным никогда пост не отменял, потому что от поста только польза. У больного и аппетит пропадает во время болезни. Почему? Потому что когда человек болеет, он не движется, ему надо, наоборот, поменьше пищи. Потому что и так сил нет, а еще надо курицу переваривать — это очень тяжелая работа для организма. Поэтому во время болезни есть и не хочется, это Богом устроено специально. Многие так и лечатся: во время болезни почти совсем есть перестают и быстрее выздоравливают. А у нас больному несут еду сумками. Я когда лежал в больнице, пришлось все отделение кормить. А если бы я это все сам съел? Подъемным краном пришлось бы потом доставать из палаты.

А для чего пост предпринимается? Не для того, чтобы талию сохранить или чтобы лучше здоровье было. Это все совсем не плохо, но главное то, чтó мы приобретаем за пост внутреннего, научимся ли мы воздержанию. Потому что тот, кто научился воздерживаться от вкусненького и кто сам себя упражняет в этом, тому легче воздерживать и язык свой, и глаза свои завидущие, и удерживаться от того, чтобы купить чего не нужно. Когда человек начинает воздерживаться в пище, душа его получает тренировку. А потом, глядишь, и язык начал удерживать от осуждения, чтобы не ругаться, если кто-то тебя раздражил или ты устал. И в магазине что-нибудь увидел — и последние деньги уже не бухнул, а взял и, наоборот, удержался. Подумай: ведь не нужно тебе, просто страсть в тебе кипит навешать в гардеробе побольше.

Святые отцы говорили: у молитвы два крыла — милостыня и пост. У всех нас молитва плохая, рассеянная, молимся с трудом, тяжело, молиться не хочется. Наша молитва как бы по земле ползает, не может она, окрылясь, вознестись к Небу. Поэтому нам иногда кажется, что Бог нас не слышит, что мы как бы в вату говорим. На самом деле, конечно, Бог все слышит, но сама молитва наша пустая, без плода. Мы вроде молимся, а ничего не происходит. Отчего так? Потому что нет у нас поста, воздержания, и главное, конечно, не воздержания от пищи и пития — у нас нет воздержания от греха.

Вот живет человек, в церковь не ходит, постов не соблюдает, Священное Писание не знает; если кто его раздражает — он раздражается; если кто его разозлил — разозлится; кто толкнул — в ответ нахамит; пьет, ругается, блудит, детей своих убивает. Потом приходит в церковь и говорит: «Господи, помоги». Да ты исправь сначала свою жизнь, а потом уже проси помощи! А то живешь по горло в грехе, а от Бога постоянно чего-то требуешь: и здоровья, и благополучия. Нет на земле такого наказания, которого ты достоин, а ты еще что-то просишь у Бога. Прежде чем просить, нужно покаяться во всем. А покаяться — это значит исправить свою жизнь, начать в храм ходить. А то просит у Бога, а перекреститься правильно не умеет, ни одной молитвы не знает. Говорит: «Меня дети не слушаются». — «А ты ребеночка своего хоть одной молитве научил?» — «Да я сам не знаю». А почему же ты сам не знаешь, дожив до таких лет? Где церковь есть открытая, знаешь? Пойди, спроси там у любой бабки, она тебе продиктует — запишешь и читай, молись. Не хочешь, некогда тебе? Чем ты занят, «Взгляд» смотришь или еще какие-то там программы с утра до вечера? На это время есть? В квартире каждые полтора года ремонт делаешь? То есть дела твои — только все достать, купить. Если что заболит — к врачу, к одному, другому, третьему, к платному, к бесплатному. На все время находится, когда о мясе своем заботишься. А о душе? А о душе никакой заботы нет.

Чтобы молитва окрылялась, нужно еще творить милостыню. Сейчас все эгоисты, живут только для себя да для своих детей. Даже мужей своих забросили: мужа уже и за родственника не считают — так, что-то такое приходящее. У него даже стремятся деньги все забрать, он вроде как наемный работник: «Ты принес? Не принес?!» Его пускают как бы на отхожий промысел, он должен заработать и отдать. А не отдаст — скандал. И так до тех пор, пока он не плюнет на все и не уйдет.

А надо учиться жить не для себя. Как этому научиться? Постепенно приучать себя творить милостыню. Заработал денежки — много ли, мало ли, а все равно свое, жалко. А ты возьми и дай кому-нибудь, не в долг, а совсем. Сначала рубль. Посмотри: скребет ли у тебя на душе? Скребет — значит, много дал, в следующий раз дай пятьдесят копеек. Не скребет? Нормально? Давай по пятьдесят копеек. Привыкнешь — будешь по рублю. И так все больше и больше. Потихонечку, сразу помногу не надо, потому что всю ночь потом будешь думать, ворочаться, не спать: эх, много дал! Поэтому доброхотно, по чуть-чуть начинай творить милостыню. Посмотри, кто нуждается: может быть, кто бедный есть в подъезде, или из родственников, или у знакомых кто-то умер. Если денег жалко, может, вещами или еще чем-нибудь, например трудом своим, приди и помоги человеку. Хоть тебе и не хочется, и плохо себя чувствуешь, а послужи ближнему, сотвори ему добро: ботинки ему почисть, что угодно сделай — и сердце твое умягчится. Потом смотришь — а жадности-то в тебе уже и нет. И вот тогда и будет молитва.

Поэтому Господь учит: «Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного». А то мы обычно на каждом перекрестке кричим: «Я ей это сделала, я ей то, я ей се». Только себя и нахваливаем: «Какая я хорошая, какая добрая». Некоторые имеют наглость прямо так и говорить: «Я всем всегда делаю только одно добро». Думаешь: да это святая, надо икону писать и лампаду вешать. А чуть копни — и увидишь сразу, какое там добро лежит. Оказывается, и домашних замучила, и детей запилила, и внуки уже шарахаются. А почему так? Да потому что все должно быть по-моему: надо всех заставить, чтобы одевались, как я хочу, чтобы жили, как я хочу, чтобы все было по-моему. Потому что на самом деле любви-то нет, а одно только властолюбие. Поэтому если добро какое-нибудь делаем, надо стараться, чтобы никто этого не видел — тогда увидит Бог и Бог и наградит. А если люди будут хвалить, то, значит, Бог не даст награды, потому что ты уже награду получил: тебя похвалили. Многие стараются трудиться, чтобы их заметили. Запомни: если тебя люди заметят, от Бога награду не получишь. Так что выбирай, что для тебя важнее, людская награда или Божественная?

«Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою». Фарисеи так делали: у них были рожки, они выходили с ними на перекресток и начинали трубить, чтобы нищих собрать и каждому дать по монеточке, и еще оглядывались вокруг: смотрят ли люди, какие они добрые? А Господь говорит: «Не труби перед собою».

«У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою». Да, некоторые любят молиться напоказ, чтобы люди видели; стараются обязательно благочестивый вид принять. Смотришь — ну такая верующая! Но только подойди и локтем чуть задень — и сразу все наружу и вылезет, сразу покажет и «кротость», и «смирение», и «любовь к Богу». Только зацепи! А на вид — взгляд такой смиренный, улыбочки кроткие. Поэтому Господь больше всего ненавидит лицемерие, когда человек на вид-то вроде ничего, а внутри... Про таких Он даже сказал: они как гроб накрашенный — снаружи-то вроде красивый, тряпочкой обит, рюшечки, пластмассовые цветочки лежат. А внутри что? Мертвый человек, мясо, пища для червей.

«Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него». На это скажут: а зачем же тогда в храм ходить? Запрись в ванной, если однокомнатная квартира, поставь у зеркала иконочку и молись. Или еще говорят: как же богослужение идет два с половиной часа, а Господь говорит: не будь многословен? Вроде какое-то противоречие. О чем это? Дело в том что язычники в молитвах просят всего: и здоровья, и благополучия, и так далее. Но если мы послушаем церковную молитву, там о здоровье, о благополучии почти никаких слов нет, а речь идет только о спасении души, о покаянии и о прославлении Бога. А все остальное лишнее, потому что Бог Сам знает, что нам надо. Знает, что у нас есть забота и о пище, и об одежде, и об отдыхе. Знает Господь, этого не надо просить. Проси только спасения души, а все остальное от лукавого. «Войди в комнату твою» — имеется в виду, войди в свое сердце. Хотя стоишь в храме и среди людей, но слушай свое сердце, молись сердцем, а не только устами своими. Чтобы молитва шла из сердца. Вот что Господь говорит.

И дальше Он приводит ту молитву, которую мы называем молитвой Господней: «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь». В этой молитве ничего лишнего нет. Здесь есть и прославление Отца Небесного, и просьба о прощении грехов, и о том молится человек, чтобы Господь причащал его каждый день, и чтобы избавил от всяких искушений дьявольских, — то есть все, что необходимо именно для души. Поэтому если мы будем так свою жизнь управлять, Господь будет нам помогать. А если мы будем жить только для себя, стараться только нашу земную жизнь как-то устроить, чтобы она была получше, поблагополучнее, то мы ничего не добьемся. Господь сказал: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам».

Если человек не ищет Царствия Небесного, он лишается всего. Возьмем наш народ: погнались за земным благополучием — «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим». Построили? Ничего не получилось, все рушится, все опять возвращается к старому. Значит, все это было зря, потому что без Бога ничего не построишь, это невозможно. Если человек умер, ты его хоть корми-пои, хоть бей — он мертв, он ничего не может, потому что душа отлетела. Так и народ: если душа отлетела от народа (а душа народа — это вера), он тут же умирает. В семье нет веры — семья рассыпается. В детях нет веры — вырастут бандиты. А почему обязательно бандиты? Да потому что сейчас мир очень злой. Дети, как губка, впитывают зло, а добра они не видят. На улице видят они добро? Нет. В семье видят добро? Нет. По телевизору видят добро? Нет. В школе видят добро? Нет. Спрашивается, откуда ребеночку черпать добро, где ему научиться? А зла — сколько угодно. Вот он зло и впитывает, а потом оно в нем растет и приносит плоды.

Поэтому вот мы уверовали в Бога, стали ходить в храм — и нам теперь надо стараться свою душу спасать. А когда мы поймем, как это делается, мы сможем этому и детей научить. Многим из нас уже поздно что-нибудь вдолбить детям, но, может быть, внукам хоть что-нибудь удастся. Хоть раз в месяц внука в церковь приведем, чтобы он дорожку туда протоптал. Чтобы когда его будут мутузить во дворе, когда будут ногой зубы выбивать — тогда, может быть, он вспомнит, что бабушка его молитве научила, и скажет: «Пресвятая Богородица, спаси меня» — чтобы Матерь Божия за него заступилась, потому что милиция-то не заступится, ей некогда.

У нас одна надежда — на Бога. И надо ребеночка научить, как эту надежду искать, где ее черпать, а иначе мы все так и пропадем. Без Бога не до порога, как раньше говорили, то есть до порога не дойдешь без Бога. Поэтому нам надо все время молиться, все время взывать к Богу, все время стараться исправлять свою жизнь, все время умягчать свое сердце милостыней, все время творить добро, и не только своим. Если ты делаешь добро детям и внукам — знай, что это ты себе делаешь, это ты свою страсть реализуешь. Потому что дети, внуки — это свое, ты в них видишь себя, поэтому ты для них все и делаешь. А ты чужому сделай, даже тому, кто к тебе плохо относится, вот это перед Богом будет ценно. А то у нас как? Мы любим только тех, кто к нам хорошо относится. Как мы определяем, хороший человек или плохой? Очень просто: если к нам относится хорошо, мы говорим — хороший человек; если к нам плохо — значит, плохой. А может быть, он только к нам относится плохо, а ко всем остальным хорошо, потому что мы сами по себе — дрянь? Может быть, об этом надо задуматься? Может быть, мы и не достойны доброго отношения?

Поэтому надо обязательно думать все время над своей жизнью, читать слово Божие, изучать его. Сейчас в каждом храме Евангелие продается. У кого нет, надо купить обязательно, начать читать, изучать. Телевизор выкинуть, чтобы не отвлекал. Надо душу спасать. Скоро будем умирать, все как один. Скоро будет Страшный суд, а мы всё телевизор смотрим. Не безумцы ли мы? Хватить есть, пить, надо уже думать и о своей душе. Многие уже смертельно больны, многие в следующем году умрут, многим два года осталось — все равно это очень мало. Надо задуматься, задуматься скорее, скорее.

Мир лежит во зле. Мы его с вами не спасем, людям сейчас ничего не объяснишь, никто слушать не будет все равно. Ты отвечаешь только за себя перед Богом. Ты пойдешь на суд. Вот к этому суду и надо готовиться. Когда будет этот суд? Как умрешь — сразу для тебя и будет Страшный суд. Поэтому надо обязательно задумываться: сколько мне отпущено? Успею ли я как-то собраться с мыслями? Успею ли я в грехах покаяться или так у телевизора оставшуюся жизнь и просижу? Помоги нам, Господи. Аминь.

Крестовоздвиженский храм,

24 февраля 1990 года

 

Неделя о самаряныне

Сегодняшнее воскресенье называется Неделей о самаряныне — по Евангелию, которое читается в этот день во всех православных церквях. Оно повествует об очень важных для нас вещах, которые нам надо обязательно сложить в своем сердце и запомнить.

Христос шел через Самарию, хотя иудеи обычно обходили ее кругом, чтобы не встретиться с самарянами, которые, с их точки зрения, были еретиками. Подойдя к колодцу Иаковлю, Господь повстречал там грешную женщину, блудницу. И Он не погнушался ею, а начал беседовать с ней и говорил кротко и с любовью, пытаясь оторвать ее от забот земной жизни, направить ее ум к размышлению о небесном. Господь не скрыл от нее, что Он есть Спаситель мира, что Он тот самый Мессия, которого все ждут. То есть с грешницей Он стал говорить о самом сокровенном и сказал ей очень многое из того, чего не говорил еще даже Своим ученикам.

Почему это произошло? Почему Христос именно ее избрал для этих замечательных слов, которые и мы теперь услышали, — о воде живой, о Духе Святом? Она ведь не могла ведать этого Духа — блуд недаром считается грехом смертным, он мгновенно лишает человека благодати Божией. Но Господь не раз повторял, что пришел спасать не праведников, но грешников. И действительно, распяли Его именно праведники. Фарисеи, которые науськивали народ, чтобы распять Христа, конечно, не блудили. Они исполняли все, что положено: молились, посещали храм, многие из них наизусть знали целые куски из Священного Писания. Но когда они повстречались с Христом, ничего, кроме ненависти, Его образ, Его слова, Его поступки в них не вызвали. А вот женщина-самаряныня, еретичка и грешница, мгновенно расположилась к Нему. И произошло дальнейшее чудо. Когда она пришла в свой город и сказала: вы знаете, я встретила Христа, — люди по ее слову тоже начали в Него веровать. Христос на глазах иудеев мертвых воскрешал, а они от этого только еще больше скрипели зубами с ненавистью. А тут еретики, имеющие неправильное учение об истинном Боге, — и тем не менее такое глубокое восприятие, такая доверчивость.

Это все и к нам имеет непосредственное отношение. Очень важно нам понять, что слово Божие усвояется не умом, оно усвояется сердцем. Чтобы его воспринять, совершенно недостаточно оценить все философские категории, которые в нем заключаются. Слово Божие обращено к душе человека, поэтому его можно усвоить только духом, а для этого необходимо сердце умягченное. Каждый человек грешен, и его сердце невосприимчиво к истине. Оно бывает восприимчиво лишь в детстве, до определенного возраста, а потом начинает постепенно каменеть, каменеть, и уже трудно в него чему-либо доброму войти. Поэтому Господь однажды, обращаясь к ученикам, призвал их: будьте как дети — потому что это даст возможность усвоить слово Божие. И если мы посмотрим на учеников Христовых, то увидим, что среди них немного мудрых и совсем мало образованных, а все больше люди очень простые, непосредственные. Самарянка тоже была из этой породы людей. Поэтому когда Он ей сказал: Я Христос, — она Ему сразу поверила. Как дитя, которое, когда ему говорят о Боге, верит этому слову и запоминает его навсегд