Аргун, Шали, Мескер-Юрт: кровавые дни

Помяни нас, Россия, в декабрьскую стужу,

Перед тем как сойдешься за праздничный стол. Вспомни тех, кто присяги тебе не нарушил,

Кто берег тебя вечно и в вечность ушел.

Игорь Морозов

 

Уже в начале января ситуация в республике стала меняться. Начали сбываться самые неблагоприятные прогнозы, которые давали многочисленные эксперты еще до начала операции. Терпящие поражение на всем протяжении линии фронта в Чечне, зажатые в предгорьях и в Грозном боевики стали менять тактику своих действий. По поступающим оперативным данным, в сложившихся условиях лидеры бандформирований дальнейшие боевые действия планировали перевести в партизанскую войну на всей территории Чечни. За этим следовало усиление диверсионно-террористической деятельности боевиков, когда небольшими группами по 5-10 человек с легким вооружением они устраивали засады на маршрутах движения российских войск. Кроме того, в Чечне стала разворачиваться и минная война. Саперы группировки ежедневно разминировали десятки заложенных на обочинах дорог фугасов, замаскированных мин-ловушек и растяжек. Все это, безусловно, тревожило командование российских войск, так как противодействовать такой тактике становилось гораздо труднее, чем наступать по равнине “широким фронтом”. Головной болью стало обеспечение безопасности колонн техники — излюбленной добычи боевиков, “мастерство” нападения на которые у бандитов за годы войны было отшлифовано до высочайшего уровня. Несмотря на многочисленные жесткие требования командования к обеспечению безопасности колонн — движение только с прикрытием и инженерной разведкой маршрута движения, по единому плану (будь то армейская, или милицейская, или какая-то иная), с обязательным боевым охранением - потерь избежать не удавалось. В том числе и в окрестностях осажденного Грозного. Вспомним случай с разбитой колонной водовозов-АРСов под Алхан-Калой. И нередко плачевный финал не всегда был результатом грамотных действий боевиков, но следствием ошибок командиров федеральных войск, их невнимательности и игнорирования уставных норм.

Для того чтобы подтвердить ту озабоченность, которую вызывало у командования сложившееся положение дел, связанное с передвижением колонн по территории Чечни, достаточно сказать, что генерал Михаил Паньков, командующий группировкой внутренних войск МВД России на территории Северо-Кавказского региона, издал по этому поводу специальное распоряжение, отправленное для исполнения всем участвующим в контртеррористической операции частям и подразделениям внутренних войск.

Он в жесткой форме требовал от командиров исключить потери войск на маршрутах движения колонн, строго выполняя ранее отданные им распоряжения по порядку организации движения колонн на маршрутах и контролю за их продвижением, принять меры к повышению эффективности действий разведывательных подразделений, вести обмен информацией со взаимодействующими частями и подразделениями различных силовых структур, при принятии решения на отправку колонн и выборе маршрута учитывать складывающуюся оперативную обстановку. Командующий особо обратил внимание на необходимость согласовать с командованием, группировками и частями Минобороны, органами внутренних дел порядок оказания помощи колоннам в случае нападения на них.

Жесткое и тревожное распоряжение командующего в полной мере отражало всю сложность обстановки, которая складывалась в ту пору в Чечне и вокруг Грозного. Появилось оно после трагических событий, связанных с нападением боевиков на тыловые колонны 33-й, 101-й бригад вблизи города Аргун 9 января 2000 года. События, развернувшиеся, по сути, в тылу группировки особого района г.Грозный, имели трагический финал — несколько десятков погибших и раненых военнослужащих, сожженная техника, дестабилизация обстановки в крупных населенных пунктах республики — Аргуне и Шали. Немедленно после произошедшего командованием группировки внутренних войск было проведено расследование случившегося.

Были проанализированы действия бандитов, установлен замысел проведенного ими диверсионного акта. То, что аргунские события напрямую связаны с проводимой в Грозном спецоперацией, стало ясно сразу же. В то время засевшим в городе боевикам во что бы то ни стало было необходимо отвлечь часть сил от столицы. Слишком тяжело приходилось им в кварталах под непрекращающимся огнем федеральных войск. Пробный сценарий уже успешно был применен пятью днями раньше – в Алхан-Кале. На этот раз расшатать обстановку боевики решили в восточной зоне.

Террористическая акция в Аргуне, Шали, Мескер-Юрте и Герменчуке была направлена против временных отделов внутренних дел в этих городах и против городских комендатур. Этому предшествовал приказ Масхадова о введении с 9 января на территории Чеченской Республики так называемого режима гражданского противодействия федеральным силам, что развязывало руки боевикам в расправах над главами администраций населенных пунктов и всеми, кто содействовал и помогал федеральным войскам и органам власти.

О том, что происходило в тот день в Шали, вспоминает один из офицеров ФСБ, в то время участвовавший в обороне ншлинской комендатуры: “Утром 9 января Шали поразил пустынными улицами и тишиной на юродском рынке. Это настораживало, и, как выяснилось, не напрасно. В комендатуру прибыл Асланбек Арсаев, один из наиболее влиятельных полевых командиров незаконных вооруженных формирований, под ружьем у которого насчитывалось свыше трехсот боевиков. Арсаев, больше известный как Большой Асланбек, в ультимативной форме предложил гарнизону комендатуры сложить оружие, гарантируя сохранение жизни. “В противном случае здесь будет море крови и огня”, — заявил он”[34].

Общее руководство этими акциями и их прямая связь были несомненны. В обоих населенных пунктах события разворачивались примерно одинаково — сначала подстрекаемые боевиками мирные жители должны были на центральных площадях перед зданиями комендатур устроить митинги протеста. Потом уже группы боевиков ринулись захватывать комендатуры, пытаясь нанести как можно больший урон и временным ОВД, и войскам. В Шали нападение совершили около 300 боевиков, войдя в город с двух сторон — с севера и юго-востока. Бандиты были поддержаны "изнутри” боевиками, проживавшими в городе под видом мирных жителей. Были атакованы школа и здание местной администрации. Бой продолжался всю ночь и утро. Школа была захвачена и сожжена. Однако здание местной администрации боевикам захватить не удалось. Уже 10 января к 12 часам дня основные группы боевиков были рассеяны. Мелкие группы пытались прорваться из города либо прятались в домах, маскируясь под местных жителей. Благодаря мужеству и решительным действиям коменданта и засевших в здании администрации российских военнослужащих, офицеров ФСБ и сотрудников внутренних дел больших потерь удалось избежать. Ракетно-артиллерийский удар по скоплению бандитов на позициях значительно ослабил их первоначальный натиск. К 14 часам 10 январи на центральной площади города было собрано 82 трупа боевиков, участвующих в нападении.

"Потеряв большое количество своих головорезов, Большой Асланбек понял, что его планы, связанные с втягиванием федералов в бон за Шали, провалились. Не будет ни горящих танков и БМП, ни трупов российских солдат на улицах Шали, ни разрушенных домов и жертв среди, может быть, ни в чем не повинных местных жителей. Не будет и той шумихи в международных СМИ, на которую возлагали большие надежды боевики"*, — завершает свой рассказ участник тех событий, офицер ФСБ России. Ситуацию в Шали удалось быстро взять под контроль, В Аргуне бон также длились недолго, однако были значительно более интенсивными. И крови пролилось больше…

Уже позже стало известно, что в планировании этой операции принимал непосредственное участие Хаттаб, Он же позднее руководил действиями засад на подступах к Аргуну в районе реки Джалка. В период примерно с 4 по 8 января боевики скрытно оборудовали позиции для засад, были определены места сбора, куда они стягивались небольшими группами в течение этих дней. С рассветом 9 января боевики блокировали все блокпосты на ключевых дорожных развязках вокруг Аргуна и все важные объекты города: железнодорожный вокзал (в нем находились бойцы линейного отдела милиции. Им пришлось вести бой в окружении. Здание было деблокировано к 10 января), комендатуру, администрацию. Все они подвергались непрерывному огневому воздействию бандитов. Кроме того, был захвачен элеватор на въезде со стороны Гудермеса, с которого хорошо просматривалась и обстреливалась прилегающая территория.

Расчет боевиков был на то, что войска потянутся в Аргун для деблокирования объектов, поэтому засады они организовали на подступах к городу, в том числе между селом Мескер-Юрт и развилкой дороги Аргун — Гудермес, перед рекой Джалка со стороны города Аргун, а также за рекой вдоль той же дороги Гудермес — Аргун.

9 января под Аргуном в засаду попали колонны внутренних войск. Именно в результате этого войска понесли самые большие потери.

Выведенная из Старой Сунжи 33-я бригада внутренних войск и батальон 101-й бригады внутренних войск расположились в пункте временной дислокации (ПВД) вблизи Грозного. Шла их перегруппировка, чтобы в дальнейшем использовать эти подразделения на новом участке — со стороны Ханкалы в направлении на площадь Минутка. Часть тыловых подразделений 33-й бригады в это время находилась в Гудермесе. 9 января колонна из автомобилей и бронетехники выдвинулась по шоссе в восточной зоне безопасности из Гудермеса в ПВД 33-й бригады вблизи Грозного. Для перевозки личного состава использовалась техника 101-й бригады оперативного назначения. Обеспечивать безопасность движения по маршруту Гудермес — Грозный было призвано подразделение разведчиков, которое должно было осуществить так называемую “проводку” родной колонны, встретив ее у Аргуна. Кроме этого сопровождать колонну должны были и бойцы 20-го отряда спецназначения.

Тот факт, что в гущу кровавых событий попали тыловые колонны внутренних войск, позволяет сделать предположение, что боевики владели некоторой долей информации об их продвижении. Если же это было совпадением, то иначе, как трагическим, его назвать нельзя.

По чрезвычайным событиям в Аргуне выводы оказались неутешительные и в некоторых моментах — горько-парадоксальные. Да, ошибки действительно были. Просчеты — тоже. Ведь в тот период Аргун уже находился в зоне безопасности. Там была сформирована военная комендатура, в которой сконцентрированы существенные силы: несколько сотен сотрудников милиции — в основном из отрядов милиции особого назначения. Если бы в первые часы после нападения боевиков на административные здания города и на тыловую колонну 33-й бригады они действовали более решительно, то вряд ли бандитам удалось бы безнаказанно бесчинствовать в окрестностях Аргуна столь длительное время. Не получив достойного отпора, они со звериной жестокостью расправлялись с застигнутой врасплох военной колонной.

Но было и другое. В первоначальном обвале тревожной информации трудно было восстановить полную картину того, что произошло в Аргуне.

Нужно было в первую очередь постараться предотвратить подобное в дальнейшем. Все факты удалось выяснить позже. Проведенное расследование обозначило круг виновных лиц. Но был установлен важный и весьма показательный факт - в кромешной круговерти боя не все поддались панике, многие сумели сохранить и хладнокровие, и воинскую честь.

Вспоминает Сергей Куликов, в 1999-2000 гг. командир 16-го отряда специального назначения “Скиф” внутренних войск, подполковник:

“Наш отряд поздно вечером 8 января вернулся с двухсуточной операции. Пункт временной дислокации находился на северной окраине Гудермеса, на заброшенном автопредприятии. Командующий восточной группировкой внутренних войск объявил 9 января выходной с тем, чтобы мы привели в порядок себя, вооружение и технику. Однако около 10 часов 9 января меня вызвали в штаб, где сообщили, что где-то рядом с Аргуном на подъезде к реке Джалка обстреляна колонна тыла одной из дивизий внутренних войск. Колонна якобы ведет бой с 8 часов. Также стало известно, что Аргун блокирован и практически захвачен боевиками. Колонна как раз попала в засаду на дороге между селом Мескер-Юрт и развилкой дороги Аргун — Гудермес. Наверное, боевики приняли ее за выдвигающиеся к городу резервы. Мне было приказано выдвинуться на помощь колонне.

Было ясно, что на подступах к Аргуну наверняка могут быть засады. Исходя из этого, я поставил задачу командиру головного дозора. На дороге Гудермес — Аргун таких мест несколько. В том числе поляна, не доезжая реки Джалка. Мы выдвинулись четырьмя БТРами, по десять человек на каждом.

За поляной у реки был виден стоящий на дороге и горящий “Урал”. Командир головного дозора остановил свой БТР, дал команду бойцам спешиться и идти в лес справа и слева от дороги и затем выйти на поляну. Остальная техника находилась метрах в двухстах позади. При выходе из леса головной дозор наткнулся на позиции боевиков. Вышел им в тыл. Начался бой. Выстрелом из РПГ был подбит наш головной БТР. Группу, которая двигалась слева от дороги, начали обходить. Правой же группе — той что шла справа от дороги — удалось выбить боевиков, поскольку их там было всего несколько человек. Основные же силы бандитов находились слева. Я дал команду всем спешиться и по правой стороне, по лесу идти к дозору. Технику же отогнал назад, поскольку в данных условиях боя она становилась весьма уязвимой.

Наводчик пулемета головного БТРа ефрейтор Андрей Пуськов после попадания первого выстрела РПГ вытащил раненого водителя через правый кормовой люк и вернулся за пулемет. Было еще три попадания РПГ, БТР загорелся, однако Пуськов вел огонь до тех пор, пока группа, находящаяся слева от дороги, не вышла из угрожаемого охвата на нашу сторону. В БТРе кроме штатного боекомплекта оставалось еще 8 огнеметов “Шмель”. Каждую секунду БТР могло разорвать на клочки. Когда боеприпасы к пулемету закончились, задыхающийся и контуженый ефрейтор Пуськов сумел выбраться через тот же кормовой люк, где его подхватили и помогли отойти в сторону. В этот момент раздался взрыв. Он был такой силы, что башня улетела метров на пятнадцать, а БТР разорвало по швам.

В боевом охранении военной колонны - БТР-80
	Старший сержант Михаил Дангириев, Герой России (посмертно)

Бой шел уже минут пятнадцать. Трое раненых были отправлены к стоящей в удалении технике, где им оказывалась помощь. Было понятно, что боевики занимают хорошо оборудованные позиции и такими силами идти на них в лоб — самоубийство. Я доложил в штаб, вызвал вертушки, дал команду на отход и отправил одну группу на перехват возможно отходящего противника в направлении села Октябрьское.

Вертолеты отработали, подошло подкрепление (сводный батальон одной из бригад внутренних войск) на БМП.

С учетом всех задействованных сил пробиться к Мескер-Юрту удалось только 11 января”.

Старшина роты 101-й бригады оперативного назначения старший сержант Михаил Дангириев, чеченец по национальности, находился в колонне, которая 9 января шла по маршруту Шали — Аргун — Гудермес. Под селением Мескер-Юрт она попала в засаду, устроенную боевиками. В бою Дангириев сумел вывести из-под обстрела несколько машин и дотянуть их до ближайшего блокпоста в районе населенного пункта Джалка, где держали оборону омоновцы. Сам получил ранение, но поняв, что под огнем бандитов на простреливаемом открытом пятачке возле горящих машин остались солдаты, снова бросился вытаскивать и их. Двоих ему удалось вывести в безопасное место. Превозмогая боль, снова ринулся к пылающей колонне. Бандиты, заметив его, сосредоточили на нем весь свой огонь. Михаил получил еще два тяжелых ранения. Истекая кровью, он полз к спасительному блокпосту, до которого оставалось несколько сот метров. Но бандиты перерезали ему путь. Бой под Мескер-Юртом шел еще несколько дней. Тело Данги- риева нашли растерзанным. Старшину жестоко пытали, видимо, узнав, что Дангириев — чеченец. Посмертно ему было присвоено звание Героя Российской Федерации.

Героями России за бои 9 января стали также стрелок-наводчик БТРа краснодарской дивизии оперативного назначения рядовой Александр Аверкиев и младший сержант 20-го отряда специального назначения Иван Кропочев, которым также была поставлена задача прикрывать движение колонны. Оба они ценой своей жизни спасали сослуживцев, самоотверженно бились с боевиками Хаттаба до конца. Кропочев, тяжело раненный, вел огонь из горящего БТРа по наседающим бандитам, а когда кончились боеприпасы и боевики окружили его, желая захватить, он подорвал себя ручной гранатой.

Еще один участник трагических событий под Аргуном и еще один Герой России — майор Никита Кульков. Решение, которое принял Кульков в полной неразберихе, было также продиктовано единственным стремлением — спасти своих. Потому что был офицером, потому что не мог поступить по-другому.

В Чечню Кульков поехал почти сразу после окончания учебы в Военном университете (бывшей Военно-политической академии им. Ленина), на Большой земле осталась семья: жена, дети (теперь в семье уже их трое. Третий малыш родился после гибели отца...).

Из дневника командира 1-го батальона 33-й отдельной бригады оперативного назначения Северо-Западного округа внутренних войск майора Э.Насрединова [35]:

“9.01.2000 г.

8.10. “Урал” разведроты вышел для разведки местности с целью обеспечения безопасности прохождения колонны (мост через реку Черная).

8.15. Прибыли два “Урала” из Гудермеса. По докладу майора Маланиче- ва, окрестности Гудермеса и Аргуна совершенно пустые.

9.25. Поступила информация о стрельбе в районе железнодорожного вокзала Аргуна и о том, что “Урал” разведроты находится на блокпосту ОМОНа.

9.30. Командир части поставил задачу — оказать помощь личному составу разведроты. Выделил три БМП (№ 111, 110, 106). Старший — майор Кульков. Задача: дойти до блокпоста у реки Аргун и эвакуировать “Урал”.

10.00. Поступила информация об обстреле колонны, идущей из Гудермеса (район: река Черная — река Джалка).

10.35. На восточной окраине Аргуна подбили 111-ю БМП. 106-я БМП вышла на западную окраину Аргуна на блокпост без десанта.

Из пункта временной дислокации вышли две БМП и КШМ. Задача: оказать помощь БМП.

10.50. Боевики подожгли “Урал” разведроты.

11.20. БТР разведчиков, 106-я БМП и две прибывшие БМП отправились в Аргун в направлении колонны. Разведчики эвакуировали двух “трехсотых” омоновцев. Обстреляна колонна из 6 машин 101 брон Северо-Кавказского округа ВВ МВД России с личным составом нашей части.

12.10. Старший лейтенант Ахметвалиев и четыре разведчика находятся на развилке дорог Аргун — Мескер-Юрт, к ним вышел личный состав с обстрелянной колонны.

10.01.2000 г.

Из 31 военнослужащего, находившегося в обстрелянной колонне, семнадцать живых, девять “двухсотых”. Четверо “двухсотых” не опознано.

Из состава экипажей и десанта БМП погибли: майор Никита Кульков, старший лейтенант Михайлов, лейтенант Мулин, старший сержант Артем Кун, сержанты Гагарин, Тоцкий, Лосев, ефрейторы Быков, Бахарев, рядовые Авдеев и Савичев.

11.01.2000 г.

9.00. Выехали в Аргун для поиска личного состава совместно с БТР разведроты.

10.00. Дошли до подбитой машины. Весь день продолжалась зачистка Аргуна. У боевиков появилась БМП-2. Ночью она вела огонь по мосту через р.Аргун, по блокпосту ОМОНа.

12.01.2000 г.

Вывезли останки ефрейторов Бахарева и Быкова — собрали пепел, обгоревшие косточки и кусочки одежды. Нашли место гибели лейтенанта Мулина и майора Кулькова. На месте гибели нашли очки лейтенанта Мулина, кусочки от разгрузки, листочки из записной книжки, жетон Савичева (все в ужасном, обгоревшем виде). Найдено тело старшего лейтенанта Михайлова со следами пыток...”

Борис Карпов, в 1999-2000 гг. начальник отдела военного очерка и публицистики журнала “На боевом посту” внутренних войск МВД России, полковник [36]:

“Посланные для встречи и сопровождения своей колонны три БМП с шестнадцатью солдатами и офицерами не по приказу, но по просьбе коменданта-армейца о помощи кинулись на выручку своих “синих” (сотрудников милиции. — Авпи) собратьев. Когда к мосту примчался комендант Аргуна, все для Кулькова стало ясно. Комендант молил о помощи: “Нас убивают! Нам скоро конец!” Бандиты хладнокровно расстреливали тыловую колонну (там погибла даже женщина, повар рядовая Ирина Рыжова), а более четырех сотен (батальон!) сотрудников российской милиции, взрослых мужиков, отслуживших в свое время как минимум два года срочной в армии, вооруженных и направленных для участия в контртеррористической операции не просто в одержимую сепаратизмом Чечню, но НА ВОЙНУ, сидели за забором и ждали помощи войск. Они все были в распоряжении коменданта, но полковник обратился за помощью к военным: “Спасайте!” Шестнадцать отважных ринулись выручать братьев. И погибли... Коменданту тоже не удалось спастись — полковника убили жестоко, зверски”.

Военного коменданта Аргуна полковника В.Кушнарева обманули сами же местные жители. 9 января он прибыл на центральную площадь города для встречи с ними по их просьбе. На площади находились в основном женщины. Когда комендант без оружия подошел к ним, из толпы раздались выстрелы. Полковник Кушнарев и сопровождавший его водитель БТР были убиты на месте, а боевая машина сожжена. Затем бандиты на глазах у жителей стали глумиться над телами военнослужащих. После освобождения Аргуна от боевиков были обнаружены обезображенные трупы военнослужащих.

Павел Дашков, в 1999-2000 гг. командир 33-й отдельной бригады оперативного назначения Северо-Западного округа внутренних войск, полковник:

“Мне сейчас говорят, можно ли было бы действовать по-другому, избежать таких потерь. Можно, если бы знать наперед все, что случится. Если бы знать, что в Аргуне и вокруг него действует не 20 боевиков, а целый батальон хаттабовский в 300 человек. Кто знал тогда об этом? Я потом съемки эти бандитские видел. Они, когда расстреливали наших, все снимали на видео. Мне его привезли и показывали, как били колонну. Тяжело это было смотреть. А каково было парням в том бою?

Срочная эвакуация. «Груз-200»

Я командовал бригадой с момента ее ввода в Чечню. Уехал по плановой замене 19 декабря. Обязанности командира исполнил начальник штаба – полковник Сергей Никольский. 26 декабря он в результате минометного обстрела, который по нашим позициям вели бандиты, получил ранение. Там вместе с ним еще трое бойцов нашей бригады и семеро омоновцев были ранены. 31 декабря его сменил зампотех бригады подполковник Сергей Турчин и командовал где-то до 10 января 2000 года.

Я услышал о разгроме колонны в Аргуне 9 января. Сразу принял решение – надо возвращаться, обратился к командующему. Он не возражал.

Когда произошло нападение на колонну, то она оказалась разорванной. Нескольким машинам удалось избежать гибели, они остались в Гудермесе. Я приехал туда, нашел своих. Собрал всех вместе, говорю: ребята, надо ехать в Грозный. А они еще под впечатлением тех событий кровавых, молчат. Потом спрашивают: а с кем ехать, товарищ полковник? Я им говорю: со мной. – С вами поедем. Прыгнул на БТР и двинулся по тем местам, где шла наша колонна. Как въехали в Аргун, разу увидел наши БМП. Стоят напротив пятиэтажки. Сожженные. 13 января я уже был в Грозном.

Нападение, конечно, было внезапное. Бандиты готовились, заранее выбирали места засады. Но даже в той круговерти боя многие наши парни бились достойно. Столько подвигов совершили неоцененных!

Я подробно разбирался в случившемся. Расспрашивал своих, чтобы восстановить картину произошедшего. Геройски действовал майор Никита Кульков. Но особенно поразил меня небольшой эпизод, который врезался в память навсегда. В бою под Аргуном погиб боец разведроты нашей бригады рядовой Алексей Галуненко. Ребята рассказывали, что когда его вытаскивали из машины, развернули бушлат, - а там котенок. Живой. Из рукава выползает и мяукает жалобно. Галуненко его с собой взял в дорогу, засунул за пазуху, чтобы тому потеплее было. А тут засада, бой. Пули вот жизнь разведчика оборвали, а котенок махонький живым остался в этом аду…

Другая история тоже исполнена драматизма. В этом бою под Аргуном двое солдат, мальчишки совсем, выжили. Когда начался обстрел и боевики подбили несколько машин, бойцы наши выпрыгнули из кузова и скатились в арык. И до вечера там просидели, их никто не заметил. Все это время они наблюдали, как бесчинствуют бандиты, как глумятся над телами погибших, как заставляют подростков местных добивать раненых солдат и офицеров. Этих спрятавшихся солдат спустя какое-то время нашел в арыке чеченец, укрыл у себя, спас им жизнь, и когда через пару дней бандитов выбили из Аргуна, он передал солдат нашим войскам. Их показания потом были очень ценным свидетельством для сотрудников ФСБ».

Сразу после событий в Аргуне и Шали на место боев прибыл заместитель командующего Объединенной группировки войск Геннадий Трошев. Увиденное потрясло боевого генерала, немало повидавшего на своем веку: “Это не противники, это бандиты. Противник - это достойный соперник, который соблюдает установленные правила даже во время войны. Схватка с противником - это противостояние равных. А бандиты воюют без правил. Недавно пришлось мне осматривать двадцать шесть тел наших бойцов из внутренних войск, погибших под Аргуном. Пятеро были сожжены заживо. У четверых отрезаны уши и носы. У остальных выколоты глаза... Такое, скажите, противники могли сделать? Звери не глумятся над трупами. Еще один случай в Аргунском районе: бандиты среди бела дня посреди города остановили машину коменданта, вытащили его на глазах мирных жителей и расстреляли в упор, безоружного...”

И в Шали, и в Аргуне ситуацию довольно быстро удалось стабилизировать. Но эти трагические события высветили целый ряд тревожных моментов в ходе проведения всей контртеррористической операции. В освобожденных районах беспрепятственно передвигались значительные силы незаконных вооруженных формирований, свободно проникая в крупные и мелкие населенные пункты, в которых к тому времени уже действовали комендатуры и местные органы власти. Никакой или почти никакой информации о намерениях боевиков провести крупномасштабные диверсионные акции у командования Объединенной группировки не было. А если она и имелась, то реальных, практических мер по предотвращению терактов предпринято не было. Больным вопросом оставалась безопасность колонн. Боевики использовали недопустимую в условиях войны беспечность наших войск, совершая нападения и устраивая засады на маршрутах движения. Все это свидетельствовало о крайнем недостатке сведений и прежде всего оперативной, агентурной информации из самих банд. Нельзя не признать и то, что к тому времени оставалось единое руководство большинством бандформирований на территории Чечни — вся цепь событий и в Грозном, и вокруг него подтверждала это. События 9 января обнажили и ряд негативных моментов, связанных с взаимодействием силовых ведомств в освобожденных районах, а также уровнем подготовленности сотрудников временных отделов внутренних дел, созданных в райцентрах Чечни. Эти же события выявили и подтвердили еще одну серьезную проблему, которая в то время со всей очевидностью встала перед командованием группировки внутренних войск в Чечне. Силы внутренних войск, участвующие в контртеррористической операции, были, по сути, “распылены” на значительной территории — группировка, перед которой вышестоящим командованием было поставлено очень большое количество задач, оказалась растянутой. Сконцентрировать в определенном месте такое количество войск, чтобы надежно, эффективно и оперативно разобраться с возникшим ЧП, возможности не было. Аргун, Шали, да и предыдущие Краснопартизанское и Алхан-Кала лишний раз подтверждали этот тревожный факт. Дальнейшие события, последовавшие за прорывом из Грозного большой группы боевиков, их рейд по селам Чечни снова показали: у российских войск имелся сильнейший дефицит сил и средств.

По боям в Аргуне, Шали, Мескер-Юрте можно признать главное: пусть и в локальном масштабе, но боевикам удалось на некоторое время отвлечь если и не силы, то хотя бы внимание федеральных войск от Грозного. Однако боевики не смогли достичь главного, ради чего, судя по всему, они планировали эти диверсионно-террористические акции. Какого-либо кардинального влияния на общий ход грозненской операции события 9 января не оказали. Не дали они даже и малейшего облегчения бандитам, засевшим в столице Чечни. Не было и большого общественного резонанса — ни в зарубежной, ни уж тем более российской прессе по поводу “ожесточенных боев”. Не было ничего, кроме бессмысленного кровопролития и неуемной жестокости, которую снова продемонстрировали боевики. И главное — несмотря на тяжелые потери, которые 9 января понесли воинские части внутренних войск и особенно 33-я бригада, они не утратили ни морального духа, ни боеспособности, ни желания побеждать. Дальнейшие действия на одном из самых важных грозненских направлений — от Ханкалы к площади Минутка только подтвердили это.

На северной окраине

Группировка “Север” особого района г. Грозный должна была входить в кварталы чеченской столицы, как мы уже упомянули выше, со стороны бывшего колхоза “Родина” и поселка Алхан-Чуртский. Полоса предстоящих действий была ограничена с правого фланга Старопромысловским районом, слева рекой Сунжей.

Игорь Груднов, в 1999-2000 гг. командующий группировкой “Север” особого района г. Грозный, полковник, Герой России:

“До Грозного я был заместителем командующего группировкой внутренних войск “Запад” по спецоперациям, которая входила в состав группировки федеральных сил “Западная” под командованием генерал-майора Владимира Шаманова. 20 декабря он сообщил, что 22 декабря в Ханкале намечено совещание по поводу предстоящих действий в Грозном. Вызывалось туда практически все командование западной группировки. Так как я еще по первой чеченской кампании очень хорошо знал местность вокруг чеченской столицы, то именно мне Шаманов поручил определить безопасный маршрут движения и возглавить колонну в Ханкалу. За мной был закреплен БТРД — облегченный десантный вариант армейского БТРа, машина надежная, быстроходная, просто незаменимая при движении по бездорожью. Чтобы не нарваться на засаду, я принял решение двигаться вне дорог, через сады по северному и северо-восточному обводу Грозного с выходом на КП Объединенной группировки войск. Этот маршрут значительно сокращал время на движение. Добрались, несмотря на непролазную грязь, удачно.

Совещание было представительным. Многих командиров мотострелковых полков, участвовавших в нем, я очень хорошо знал по совместным действиям в группировке Шаманова. Мы друг к другу с большим уважением относились, тем более что к тому времени провели значительное количество успешных операций, освободили более десятка населенных пунктов в зоне нашей ответственности на западе Чечни.

Генерал Булгаков в общих чертах довел нам предварительный замысел действий по освобождению Грозного от боевиков. Принятое командованием решение о том, что спецоперация будет проводиться исключительно силами внутренних войск и милицейских подразделений, стало для нас, мягко говоря, неожиданным. Одним словом, понятие “боевые действия в городе” было подменено термином “спецоперация по поиску и уничтожению незаконных вооруженных формирований”. Нам, по сути, предлагали провести в Грозном жесткую зачистку. Конечно, у многих, в том числе и у меня, возникла масса вопросов, но пока на них ответа никто не давал.

А спустя несколько дней я получил распоряжение о назначении меня командующим северным направлением вновь созданной группировки особого района г.Грозный. Уже позже узнал, что мою кандидатуру предложил Казанцеву и Булгакову командующий группировкой внутренних войск в Чечне генерал-лейтенант Михаил Паньков. Скорее всего, по причине того, что я очень хорошо знал Грозный и его окрестности по первой кампании, находясь в должности первого заместителя коменданта Чеченской Республики — командующего четвертой тактической группировкой внутренних войск МВД России.

Приказ есть приказ. Нужно было выдвигаться к месту предстоящих действий. Спасибо генералу Барсукову, заместителю Шаманова по внутренним войскам, — он выделил мне 8 офицеров, которые и составили штаб моей группировки. Был у меня свой зам по разведке, по связи. Начальником штаба стал подполковник Андрей Сударкин, боевой, опытный и знающий свое дело офицер.

В 7 утра 24 декабря тремя машинами — на БТРД, КамАЗе и КШМке вновь сформированный штаб группировки “Север” особого района г.Грозный выдвинулся в направлении аэропорта “Северный”. С учетом сложившейся обстановки на дорогах, дислокации федеральных войск на маршруте движения, в интересах безопасности в район предназначения также пришлось двигаться вне дорог по полям и бездорожью, и лишь к 16.00 прибыли в район расположения 320-го отдельного батальона оперативного назначения. Здесь также размещались 17-й, 19-й, 20-й отряды спецназа, семь ОМОНов из различных регионов России, которые в последующем вошли в состав группировки “Север”.

После размещения и развертывания своего КП в 18.00 часов я прибыл в штаб группировки особого района г. Грозный и представился генерал-лейтенанту Владимиру Булгакову, который знал меня еще по первой чеченской кампании, поэтому мое назначение воспринял положительно. Уточнив обстановку и получив от него задачу на предстоящие действия, я отправился назад — на свой командный пункт. Предстояло познакомиться с командирами, уточнить боевой и численный состав группировки, спланировать мероприятия на предстоящие дни.

Первым делом наладили связь, в том числе и проводную засекреченную, со штабом 255-го полка (он блокировал город на этом направлении) и с КП генерала Булгакова. Это позволяло в ходе дальнейших наших действий оперативно взаимодействовать с армейскими коллегами, обмениваться важной информацией, не опасаясь быть услышанными боевиками. Была, естественно, и радиосвязь”.

Итак, в состав северной группировки особого района Грозный вошли 255-й мотострелковый полк 20-й мотострелковой дивизии, 320-й отдельный батальон оперативного назначения (станица Курская Ставропольского края), 17-й и 20-й отряды специального назначения, ОМОН и СОБР из различных регионов страны — Перми, Пензы, Таганрога, Челябинска, Красноярска (два последних были наиболее крупными ът по 100 человек) общей численностью около 500 сотрудников, а также несколько групп чеченских ополченцев.

Северное направление действительно было важным — отсюда открывался путь к центру города, к комплексу административных зданий, отсюда же была прямая дорога к резиденции Масхадова на улице Мира. Здесь, в Ленинском районе Грозного, по разведывательной информации, находились важные в стратегическом смысле объекты — комплексы консервного и молочного заводов, кирпичного завода, зданий “Чеченстройтранса”, располагавшихся на пересечении основных городских магистралей и улиц. Тот, кто контролировал эти укрепсооружения, контролировал и окружающие кварталы города. Все эти промышленные объекты были превращены боевиками в крупные узлы обороны и, по сути, представляли те крепости, от взятия которых во многом зависел исход всей спецоперации в столице Чечни. Еще в прошлую чеченскую кампанию консервный и молочный заводы стали местом кровопролитных боев. На консервном заводе располагался в январе 1995 года штаб группировки генерала Льва Рохлина. То, что здесь и на этот раз придется столкнуть