Персики - зимой, весной и летом

В оранжереях крепостные садовники выращивали персики самых разных сортов. В конце XVIII — начале XIX в. бытовали следующие сорта: белый ранний, ранний пурпуровый, кровавый, венерина грудь, нектарин, малый миньон, французский миньон, белая магдалена, красная магдалена, ранний невингтон, белый альберж, монтоман, канцлер, адмирабль, рам-булльет, беллегара, португальский и др.

 

В оранжереях для персиковых деревьев первоначально поддерживался прохладный режим с приоткрытыми (летом) окошками, чтобы стимулировать не рост побегов, а только цветение. Полив в этот период был умеренным. При топке печей не допускалось ни малейшего дыма и угара. В период формирования плода в погожие дни деревья опрыскивали влагой. Самый ответственный период — когда плоды "идут в кость". В это время климат в оранжерее должен быть гораздо теплее. С середины марта садовники-смотрители понемногу начинали проветривать, открывая верхние окончины. Но в апреле и вообще в период созревания плодов проветривания снова прекращали. Доступ воздуха был только через отдушины в потолке в самое жаркое время. За деревьями был тщательный уход вплоть до удаления тряпками зеленой плесени с горшков и земли.

 

Персики выращивали так, что они зрели практически не только весной и летом, а даже зимой. Марта Вильмонт в январе 1804 г., описывая обеды московской знати, замечает, что на них «...подаются всевозможные деликатесы, плоды совместного труда природы и человека: свежий виноград, ананасы, спаржа, персики, сливы..»

 

Груши, вишни, сливы…

В кадках в оранжереях выращивали грушевые сливы... деревья зарубежных сортов. Количество этих сортов было поистине огромным (маркиза, луиза, амадота, сент-жерменова, неаполитанская, жаргонель, летний бенкретиен, колмарская, виндзорская, красный русселот, померанцевый мушкет, хийская, голландский бергамот и др.). Многие сорта имели, вероятно, чисто русское происхождение (большая луковица, розовая, благовонная, большая водяная, ивановская, виноградная, зеленая сахарная, мартыновская, скороспелка, мушкатная, красная мушкатная, малая мушкатная, большая бланковая, бланковая мушкатная, долгая бланковая, летний бергамот, осенний бергамот, поздний бергамот, померанцевая, королевина и др.).

 

В оранжереях росли и ранние сорта вишен и слив. Особенно разнообразны были сорта "иноземных слив (черная дамасская, орлеанская, мироболан, фиолетовый педигрон, белый педигрон, большая империальная, белая империальная, бринпольская и др.). Были и местные сорта (желтая скороспелая, абрикосовая, круглая красная, малая королевина, чернослив, золотая, вишенка и др.). Часть из них высаживалась в открытый грунт, обычно вдоль стены, смотрящей на восток или запад. Землю выбирали не слишком сырую. С пустоцветом боролись подкладыванием под корни сухой глины. Обрезку проводили очень осторожно.

 

«Московские» ананасы

В оранжереях Москвы и Подмосковья выращивали не только виноград, но даже ананасы. Много дельных наблюдений по агротехнике возделывания этой культуры высказывали А.Т. Болотов, ВА. Левшин и др.

 

Выращивание ананасов — "многотруднейшее и попечительнейшее хождение". Малейшая оплошность приводила к полной гибели всего дела. Тут не пренебрегали ни единой мелочью.

 

Земля для горшков заготавливается год. Для молодых побегов — легкая, хотя и с малой долен песка, и не "слишком твердая". Для более взрослых растений — землю нужно "тяжелую, плотную и тучную" (берут ее обычно из-под дерна или со дна прудов). В землю добавляют треть перегоревшего и "перебитого", т.е. размельченного коровьего навоза. Для молодых растений брали горшки небольшого размера, а для более крупных — побольше. Пересадка в новые горшки производилась не чаще двух раз в год (в конце апреля и в сентябре), иначе плод вырастал мелким.

 

Через три месяца корье в парнике обновляли, частью удаляя, а частью добавляя свежее, снова устанавливая горшки еще на 5—6 недель. Потом следовала пересадка в новый парник. При пересадках растения могли загнивать, и за этим следили, удаляя гниль.

Таков этот интереснейший опыт русских садовников, искусных умельцев, достигавших простейшими средствами в суровейших климатических условиях поистине потрясающих результатов. Естественно, что за всем этим стоял и громаднейший труд сотен и тысяч крепостных крестьян.

 

Парники и витаминная зелень

В теплицах и парниках выращивали не только экзотические плоды тропиков и субтропиков. Среднее дворянство, состоятельные горожане пользовались парниками для выращивания ранней зелени, в частности, для различных салатов. С февраля в парниках сеяли не только огурцы, но и "месячную редьку" (или редис). Сеяли ее во влажную, глубоко перекопанную землю. Зимой и ранней весной в парниках сеяли латук, кресс, рапунцель, сельдерей, портулак, спаржу. Сеяли и так называемые "травные салаты" (эстрагон, иссоп, кервель, цикорий, мяту, мелиссу, шалфей, душицу, руту, розмарин, пимпенель, горчицу и др.)

 

Арбузы и дыни Нечерноземья

Сравнительно широко доступным было и выращивание в теплицах и парниках арбузов и дынь. Наиболее популярными и общепризнанными были следующие сорта дынь: бухарки сеточные, бухарки гранчатые, бухарки зеленотелые (скороспелые), дыни астраханские (белые или сахарные), дыни крымские, дыни молдавские, дыни "озимые" (отличавшиеся чрезвычайно долгой сохранностью — до января и дольше), "дыни, подобные арбузам". В ходу были и зарубежные сорта (канталупы итальянские, оранжевые, флорентийские, голландские и т.п.).

 

Выращивание в парниках и теплицах арбузов следовало практически тем же канонам агрикультуры. Лучшими сортами арбузов были: темно-зеленые персидские (до пуда весом), гладкие зеленые астраханские арбузы (также пудовые), моздокские скороспелые арбузы, кизлярские арбузы, "мармированные" исфаганские арбузы, гладкие, продолговатые с белой кожей царицынские арбузы, доходившие весом до 30 фунтов (12 кг), "италианские" арбузы (как правило, некрупные) и некрупные померанцевые арбузы желтого, а иногда беловатого цвета.

Сеяли их в теплицах в горшки или ящики в феврале. Семена мочили четыре дня. При длине плетей в 20 сантиметров пересаживали в парник (по одному растению в каждый парник).

 

Завершая данный очерк, следует подчеркнуть, что автор его не преследовал цель доказать сколько-нибудь значительный размах российского торгового огородничества и садоводства. Разумеется, в XVIII в. эта отрасль экономики еще делала внушительные, но первые шаги в этом направлении. И должно быть совершенно понятным, что российское мещанство в очень большой степени было на продовольственном самообеспечении, обращаясь к рынку лишь за продуктами животноводства и полеводства. Задача этого очерка в другом. И это, прежде всего, показ динамичности в развитии этой отрасли экономики, в накоплении опыта и поисках того или иного более совершенного приема агрикультуры, в том подчас феноменальном мастерстве, которого, в частности, достигли потомственные профессионалы-огородники (ведь ростовцы, как уже отмечалось, определяли качество огородной почвы по запаху!). Носители этой агрикультуры, этого мастерства — все те же русские люди, предки которых еще недавно скородили сохой бесплодную почву российского Нечерноземья. Кажется невероятным, но факт остается фактом, что русское огородничество горожан даже в суровых природных условиях России составляло яркий контраст по сравнению с земледелием и животноводством крестьян, а ведь все дело в том, что статус посадского человека, горожанина при всей тяжести посадских и казенных натуральных служб не закрывал пути для резкой интенсификации огородного промысла. У горожанина было на это время! У русского крестьянина такой возможности и такого времени не было.