Развернутое строительство капитализма

 

       На рубеже 1950-60х годов Первый секретарь Центрального Комитета КПСС Н.С.Хрущев, опираясь на поддержку своего окружения пришел к выводу, что страна достаточно продвинулась по пути строительства социализма, что социализм “победил полностью и окончательно”, поэтому пора переходить к “развернутому строительству коммунизма”. В соответствии с Программой, строительство коммунизма “в основном” должно было завершиться к 1980 г. Однако в реальности к этому моменту начался переход государственного социализма к крупномасштабному застою, который перерос в кризис, завершившийся падением политической системы КПСС.

       Новая правящая элита во главе с президентом России Б.Н.Ельциным взяла не менее развернутый курс на строительство нового типа общества, которое традиционно везде называлось и называется капиталистическим. В России долгое время руководство страны пыталось это слово не произносить, предпочитая более привлекательные термины типа “цивилизованного общества”. Однако суть процесса формирования частной капитала, рынка труда и капиталов не оставляет сомнений, что взят курс на строительство капитализма. Речь идет именно о строительстве, поскольку в отличие от Запада, капиталистические отношения формируются целенаправленной политикой государства. По темпам этот курс сопоставим с ленинской “красногвардейской атакой на капитал”, сталинской коллективизацией и “завершением строительства социализма в основном”, с хрущевским “развернутым строительством коммунизма”. Поэтому нет оснований нарушать историческую череду “строительств”. Следующий исторический период, начавшийся с крушения в конце 1991 г. системы КПСС, является периодом развернутого строительства капитализма. В данной главе рассматриваются некоторые стороны этого процесса в Воркуте, приложившей гораздо больше сил, чем большинство других городов России, к делу победы в стране капиталистической перспективы.

 

БАРТЕР,

ИЛИ РЫНОК ПО-РУССКИ

 

       Курс на формирование рынка, как в “цивилизованных странах”, неожиданно для большинства привел к возникновению рынка, лишь по некоторым внешним параметрам, напоминающим систему, сформировавшуюся на Западе. Одной из важнейших особенностей рынка российского типа стал бартер - безденежный обмен, характерный для эпохи зарождения капитализма, отстоящей от современного капитализма очень и очень далеко.

       На протяжении 1990-х гг. бартерные отношения трансформировались. Не раз заявлялось об окончании эпоха бартера. Однако бартер снова входил в моду, хотя и по другим причинам.

Первый бартерный период

 

       В начале 1990-х годов движущей силой, толкавшей предприятия к бартеру, было обесценение рубля, почти утратившего свою способность служить средством денежного обмена. Дефицит поздней советской эпохи, а затем и постсоветская инфляция превратили на длительное время рубль в “деревянную валюту”, за которую никто ничего не хотел продавать. Кроме того, открытие внешнего рынка при существовании нереального курса рубля по отношению к западным валютам превратил бартер в золотую жилу. Обладатели экспортных лицензий могли скупать экспортные товары, в том числе уголь, за “деревянные” рубли и продавать за “твердые” доллары. Кроме того, указом президента России с января 1992 г. Отменено налогообложение угля, экспортировавшегося по региональным квотам.

       На вырученную валюту частично ввозились товары народного потребления. Они продавались по цене, соответствовавшей государственной розничной. Однако госцена обозначала цену на товары, отсутствующие в продаже и к тому же советского качества. По бартеру же ввозились реальные товары и западного качества, что резко подымало их реальную рыночную цену.

       Что же ввозилось? В августе-декабре 1991 г. Шахта “Воркутинская” получила холодильники на 348,5 тыс. долл., обувь на 232,9 тыс. и дубленки на 581,5 тыс. долл., на следующий год были заказаны: видеомагнитофоны “Шарп” (600 штук по 990 долл.), телевизоры “Сони” (630 штук по 1 490 долл. и 6 штук по 2400 долл.). Была куплена ванна для гидромассажа за 25 тыс. долл. Обращает на себе внимание весьма впечатляющие закупочные цены техники, что дает основание предположить, что на пути к шахте она прошла через руки умелых бизнесменов.

       Однако при определении розничной цены использовался не рыночный курс доллара, а специальные коэффициенты. Например, в июне 1993 г. при расчете цены бартерных телевизоров курс доллара составил 137,3 руб. Было ввезено 3500 телевизоров “Сони” по цене (с учетом транспортировки, налогов и всех прочих расходов вплоть до прибытия на шахту) 680 долл. за штуку. Для работников шахты была установлена розничная цена вместе с подоходным налогом с разницы цен в 300 тыс. руб. На начало сентября 1993 г. Использовался курс 1 500 - 1 600 руб. за долл.   Кроме товаров ширпотреба шахта ввозила необходимые для работы запчасти (например, цепи, приводные головки конвейера).

       Такие поставки товаров работникам по государственным ценам были выгодны всем шахтерам, превращавшимся благодаря им в привилегированную группу.

       К Новому 1993 г. На шахте “Воркутинская” работники получили по одному комплекту новогоднего подарка, который включал импортные товары: две банки ветчины, 2 плитки шоколада, коробку шоколадных конфет, комплект кондитерских изделий и главное - утюг “Филипс”. Всего - 3 тыс. Подарков. По тому времени - все это была большая роскошь. Цена утюга в немецких марках составила 135, при пересчете в рубли был использован коэффициент 50,86. В итоге обозначенная цена утюга в рублях была 6 866 руб., а всего подарка - 8 137 руб.

       Бартерная система была выгодна рядовым шахтерам, но еще более выгодна она была тем, кто имел возможность на посреднических операциях зарабатывать большие суммы твердой валюты и превращать ее в товары, продававшиеся по реальным рыночным ценам. Удовлетворение шахтеров было мощной дымовой завесой, отвлекавшей их внимание от происходивших рядом крупномасштабных сверхприбыльных сделок с их углем.

       Бартер поступал в Воркуту в весьма солидных масштабах. В 1993 г. шахты объединения “Воркутауголь” должны были по плану произвести 10 951 тыс. тонн, из них 360 тыс. т - это региональная квота объединения “ВУ” и 300 тыс. тонн - администрации г. Воркуты. По ценам того времени это составляло 16,560 млн. долл. и 13,8 млн. долл. Всего - 30,36 млн. долл. на 1993 г.

       Правда, кусок бартерного пирога доставался разным участникам процесса разный. Хозяйственная самостоятельность ставила их в неравные условия, поэтому, как отмечают шахтеры ряда шахт, “мы с бартера ничего не имели”.

       Действительно, региональные квоты очень сильно колебались: квота объединения по шахте “Октябрьская” на 1993 г. - 50,2 тыс. Тонн, “Комсомольская” - 52,5 тыс., “Северная” - 58,3 тыс., “Воркутинская” - 43,9 тыс., “Заполярная” - 34 тыс., в то же время по другой группе шахт масштабы совершенно иные: “Промышленная” - 13 тыс., “Юнь-Яга” - 13,1 тыс., “Южная” - 17,4 тыс., “Юр-Шор” - 18,6 тыс., “Аяч-Яга” - 20,9 тыс., “Хальмер-Ю” - 9,9 тыс.

 

       Табл.: Бартерные операции шахты “Воркутинская”

 

	1990 г.	1991 г.	1992 г.			Всего за 1990-92 гг.		8 мес. 1993 г.
Отгрузка угля по бартерным контрактам, тыс. т	28 226	66 673		127 313			222 140
Выручка шахты за проданный уголь, долл.	917 226	2 356 212		3 644 612	6 972 050
Закуплено и получено товаров для шахты, долл.	198 237	2 120 546	2 893 373				5 212 156
Остатки выручки шахты	772 989	235 666	751 239				1 759 894

 

       С 1993 г. начинается падение эффективности внешнеторговых бартерных операций и соответственно - интереса предприятий к ним. Правда, июльским 1993 г. Указом президента России был введен ряд дополнительных льгот: полная отмена лицензирования всех видов углей. Однако, одновременно шел процесс стремительного роста внутренних цен на все товары и услуги, потреблявшиеся шахтами, на транспортировку, что вело к повышению себестоимости угля. Это привело к усложнению поиска потребителей. Кроме того, наплыв на мировой рынок свободных поставщиков из России вызвал снижение цен.

       В середине 1993 г. Специалисты шахта “Воркутинская” в своих расчетах пришли к выводу, что бартерные операции становятся экономически неэффективными: “Рост цен на уголь, непомерный рост ж/д тарифов ставят под сомнение саму возможность экспорта угля даже за валюту, так как цена и затраты по экспорту делают наш уголь неконкурентоспособным (дороже мировых цен)”.

       Кроме того, с 1993 г. Многократно меняется система ценообразования на товары, ввозившиеся по бартеру. В результате начался быстрый рост официальных цен на них по сравнению не только с государственными ценами, но даже и с рыночными. С 1994 г. все бартерные товары были обложены налогом на добавочную стоимость (НДС), что увеличило их стоимость еще на половину.

       Экономисты шахты “Воркутинская” констатировали: “Изменения с июля 1993 г., связанные с налогообложением закупаемых самостоятельно товаров, ставят крест на бартерной торговле... Рост розничных свободных цен делает их закупку неэффективной и бессмысленной для трудящихся ”.

       В середине 1993 г. “Воркутинская” поставляла уголь по договору Ново-Липецкому комбинату по цене 633 605 руб. за тонну (тогдашний курс доллара - 2.112 руб.), то есть по 30 американских долларов. При этом комбинат оплачивал железнодорожный тариф. Кроме того, шахта получала в качестве государственной поддержки еще 17 тыс. руб. (8,49 долл.) за каждую тонну. Для сравнения: экспортировался уголь по цене 46 долл. за тонну, но из полученной суммы шахта сама оплачивала железнодорожный тариф до порта или границы, а также услуги фирмы-посредника (2 долл. на тонну). При отгрузке через порт добавлялась оплата его услуг: минимум 4,5 долл. на тонну.

       В бартерной сделке через фирму “ИЛМ ТРАСТ” затраты летом 1993 г. составили 97 650 руб. на каждую тонну, а выручка 110 488 руб. Вместе с господдержкой. Таким образом, чистая прибыль составила 6 долл. на тонну.