Глава 16. Любитель совершенства

— Вам на какой? — спросил парень, всем своим видом выражая недовольство.

Он зашёл в подъезд одновременно с Викой, когда та возвращалась домой, проводив подруг до остановки маршрутки. Парень, кивнув консьержке, сразу направился к лифту, а Вика остановилась поговорить с Полиной Васильевной. Девушка хотела пригласить её сегодня вечером, когда та освободится после дежурства, попить чайку. Ведь подарок то Вика получила, а тортиком Полину Васильевну не угостила. Они поболтали всего каких-то пару минут, в течение которых парень, ожидая Вику, не давал дверце лифта закрыться. Видимо это и вызвало его недовольство.

«А никто и не просил меня ждать. Ехал бы себе», — мысленно огрызнулась девушка. Впрочем, вспомнив, что мама всегда советовала ей не портить отношения с соседями, она не стала озвучивать свои мысли, а довольно миролюбивым тоном ответила:

— Мне на пятый.

— Мне тоже на пятый, — продолжил парень всё тем же недовольным тоном, и, окинув девушку недобрым взглядом с головы до ног, буркнул:

— Странно, почему я Вас раньше не видел.

«Ну, допустим, я тебя тоже первый раз вижу, и что?» — чуть было не выпалила Вика свои язвительные мысли, но вовремя спохватившись, вслух произнесла:

— Я снимаю 36 квартиру. А Вы, наверно, из 37-ой?

Девушка была очень довольна своей проницательностью. Сама она из 36-ой, в 38-ой живёт Рома, значит, этот незнакомый парень может быть только из 37-ой, потому что других квартир на 5-ом этаже нет. Правда, до этого она думала, что там только семейная пара пенсионеров живёт. Но, может, это их внук?

— Я здесь не живу. Я в 38-ую — к другу, — снисходительно пояснил парень, — Хотя я не обязан перед Вами отчитываться.

«Ромин друг!? Хорошо, что я сдержалась. Ещё не хватало с ним поцапаться», — подумала Вика.

Между тем парень продолжал ворчать:

— Подсветку кнопки 3-его этажа так и не починили.

Надо же! Действительно, все кнопки управления лифтом с номерами этажей подсвечивались, кроме кнопки с цифрой 3. Несмотря на то, что Вика пользовалась лифтом по нескольку раз в день, она этого дефекта ни разу не заметила. Да, если бы и заметила, её бы этот факт оставил совершенно равнодушной.

«Странный какой-то друг у Ромы, совсем на него не похож. Рома всегда невозмутимый, а этот раздражительный», — Вика даже слегка передёрнула плечами.

Да, у Вити был непростой характер. Самой яркой его чертой была непреодолимая тяга к порядку и гармонии. Он терпеть не мог, если какая-то вещь была не на своём месте, если какие-то неправильные детали портили общую картину. Ему не нравилось, если что-то шло не по плану. Его раздражали необязательные люди, из-за которых случались незапланированные события. Он вообще не любил ничего спонтанного.

В детстве Витя был очень несчастным малышом. В его силах было только навести идеальный порядок в коробке со своими игрушками, но противостоять несовершенству взрослого мира ребёнок не мог. Всё изменилось, когда пятилетнего Витю родители отвели в музыкальную школу. Мир музыки — вот где ребёнок нашёл то, чего катастрофически не хватало окружающей его реальности. Здесь царила совершенная гармония. И малыш погрузился в этот прекрасный мир с головой. Его маленькие пальчики старательно и вдохновенно исполняли первые гаммы. Нотки послушно выстраивались в ряд, каждая на своём месте — идеальный порядок. Ребёнок нашёл свою отдушину. Примирился как-то с несовершенством, царящим вокруг него, потому что теперь у него была своя идеальная параллельная Вселенная.

Витя не стал профессиональным музыкантом, хотя его талант не оставлял равнодушным специалистов, и его приглашали продолжить учёбу в консерватории. Парень не хотел, чтобы его самая большая страсть превратилась в обыденный способ зарабатывания денег. Ему нужна была его музыка, как мир, в который он может в любой момент окунуться, отрешиться от всего, что его раздражает и бесит. Как вот эта не починенная уже вторую неделю подсветка, и эта бестолковая девушка, которую ему пришлось ждать у лифта.

— До свидания, — попрощалась Вика и быстренько проскользнула в свою квартиру, не желая слушать, что ещё может оказаться не так у Роминого друга.

Витя усмехнулся. Невозмутимость попутчицы, вернее, её забавные попытки скрыть раздражение, в конце концов, развеселили его.

— До свидания, — пробормотал он ей в след довольно миролюбиво и нажал кнопку дверного звонка.

Рома ждал друга. Витя ещё не совсем выздоровел, но, всё же, воскресный день они решили провести вместе. Хотя бы поиграют в компьютерные игры, или в го, китайские шашки. Эта настольная игра с глубоким стратегическим содержанием увлекла сначала Рому, а следом и Витю, ещё когда они были подростками. Друзья вместе посещали школьный кружок по го, который вёл их любимый учитель физики. Но Рома ждал друга, не только ради возможности сыграть пару партий в интересную игру, ещё ему хотелось поделиться с Витей своими мыслями, которые уже неделю не давали парню покоя. Витя, как никто, умел слушать и понимать. Ребята удивительно подходили друг другу, хотя имели совершенно разный темперамент. Жизнерадостный и невозмутимый Рома компенсировал флегматичность Вити. А тот с его любовью к порядку и гармонии разделял и поддерживал увлечение друга математикой и логическими играми. Витя единственный мог оценить красоту какого-нибудь невероятно запутанного, но логически безупречного решения очередной Роминой головоломки.

Правда, на этот раз головоломка была настолько замысловатой, что парень пробирался к её решению крошечными шажками. И не успевал он нащупать какие-то возможно нужные ниточки, как получал новую информацию, которая заставляла опять всё переосмысливать.

Итак, на сегодняшний день, Рома понял несколько моментов. Во-первых, хоть он и успокоил Вику, что «профессор-бобёр» приходил не к ней, сам постепенно пришёл к выводу, что всё же, скорее всего, именно его соседку собирался навестить непрошенный гость. Рома узнал, что до Вики 36 квартиру уже год никто не снимал. Кроме того, парень заметил, как «профессор-бобёр» стащил у девушки с тумбочки листочек с паролем Wi-Fi. И вышел из подъезда этот неприятный визитёр только тогда, когда Вика вернулась, видимо потому, что ждал именно её и хотел убедиться, что именно она живёт в 36 квартире.

Дальше, про связь «профессора-бобра» и Полины Васильевны. Из нескольких разговоров с женщиной Рома понял, что, по крайней мере, поначалу, Полина Васильевна воспринимала Викиного гостя как незнакомого, постороннего человека. А, видимо, после его последнего визита догадалась, кто он. Рома видел, что женщину тревожит этот странный посетитель, и она переживает за Вику из-за его визитов. Полина Васильевна в разговоре с Ромой всем видом показывала, что понятия не имеет, кто такой этот странный непрошенный гость, поэтому парень подумал, что надо бы попробовать разговорить консьержку в присутствии Вики. Не вызывало сомнений, что Полина Васильевна относится к девушке с особой теплотой, поэтому, может, она и проговорится о чём-нибудь в непринуждённой беседе со своей любимицей.

Ещё один момент, который требовал осмысления, это внешний вид визитёра. То что «профессор-бобёр» выглядел по-разному перед Полиной Васильевной и Ромой вряд ли объяснялось плохим зрением консьержки — как парень успел заметить, у Полины Васильевны была дальнозоркость, и очки требовались ей только для близи. Значит, этот человек специально менял свой внешний вид, хотел ввести их в заблуждение и запутать. Вопрос — зачем?

А по поводу газеты, Роме показалось, что он уже на финишной прямой. И именно эту тему затронул парень в разговоре с другом. Витя, как всегда, внимательно и с интересом выслушал Рому. Парни пришли к выводу, что эта часть головоломки, похоже, решена — Роме удалось найти ответ на вопрос «как?». Но вот вопрос «зачем?» оставался пока открытым.

Парни доиграли партию в го, и Витя засобирался домой. На протяжении последнего часа Рома терзался мыслью, рассказывать ли другу про вчерашний звонок Тани. Он знал, что выведет Витю из равновесия своим известием, но он должен был это сделать.

— Вчера утром мне позвонила Таня, — начал Рома ровным голосом. Впрочем, он мог бы придать голосу совершенно любую окраску — после слова «Таня» Витя уже всё равно не замечал таких нюансов.

— Таня?! — переспросил парень растерянно и начал бессмысленные движения руками, то ли вытирая свои внезапно вспотевшие ладони о джинсы, то ли стряхивая не существующие соринки с них. Ему казалось, что он практически уже перелистнул эту страницу, пережил расставание, но, оказывается, боль только притаилась, ожидая любого повода, чтобы напомнить о себе. — А что она хотела?

— Сказала, что у неё неприятности. Что ей нужна моя помощь. Понимаешь, именно, моя. Попросила приехать как можно скорее в кафе недалеко от её дома. Сказала, что ждёт меня там. Я торопился, взял такси, но всё равно, не успел.

— Её уже не было?

— Да.

— Это так на неё похоже.

— Я прождал несколько часов, но она так и не появилась. Я набрал номер, с которого Таня мне позвонила. Услышал в ответ: «Абонент временно не доступен…». Набрал её старый номер. Ответила незнакомая пожилая женщина. Сказала, что уже месяц, как купила сим-карту с этим номером, а никакой Тани не знает.

Витя сидел растерянный, продолжая теребить свои джинсы.

— Прости, очень не хотел будоражить тебя, но ты же понимаешь, я не мог не рассказать.

— Понимаю, — отозвался Витя.

Он взял со стола Ромы фотографию Тани. Смотрел на неё молча несколько минут, а потом произнёс с грустной растерянностью:

— Можно, наверно, убрать. Какой теперь смысл?

Рома пожал плечами.

— Или лучше давай я её возьму себе. Хорошо?

— Бери, — согласился Рома, укоризненно качнув головой.

Глава 17. Слабое место

— На этот раз ты всё сделал правильно, — отец вальяжно откинулся на спинку стула. Сегодня у него было прекрасное настроение. — Мы нашли его слабое место.

Мужчина небрежно отодвинул в сторону бумаги, лежащие на столе, и посмотрел на сына. У него был колкий пронизывающий испытующий взгляд. Обычно люди робели рядом с ним, мялись, смущались, или, напротив, начинали суетиться и лебезить. Но выражение лица сына было бесстрастным. Возможно, это спокойствие давалось парню не так легко, как могло показаться отцу. Но уже одно то, что сын не стал, как раньше искать глазами какой-нибудь нейтральный предмет, чтобы зафиксировать на нём свой взгляд, а холодно и отстранённо смотрел на отца, говорило о многом. Мужчина попытался понять, о чём думает парень. Он хотел найти хоть одну деталь, которая бы подсказала ему ответ — сжатые в кулаки кисти рук, подрагивание мимических мышц на лице, или напряжённая поза, — нет, ничего в парне не выдавало, какие чувства он сейчас испытывает. А ведь когда-то отцу не составляло труда понять, что творится в голове у сына. Мужчина почувствовал, что его радужное настроение растворяет досада и раздражение. Он никак не мог смириться с тем, что с некоторых пор перестал видеть в глазах сына благоговейный страх и восторг обожания — два чувства, с которыми ребёнок всегда смотрел на него. Вот и сегодняшняя безмолвная дуэль, похоже, была проиграна, но отец не хотел, признавать поражение, поэтому ему пришлось сделать вид, что его вниманием снова завладели бумаги.

— Наш план работает. Из двух девчонок он явно предпочитает первую, — произнёс отец, не замечая, что от раздражения начал постукивать пальцами по столу. У него были длинные красивые пальцы, не тронутые пока артритом или другими возрастными болезнями. Массивный золотой перстень с витиеватым узором, напоминающим две переплетённые между собой четвёрки, украшал указательный палец его правой руки.

— Скоро, сын, скоро, ты сможешь отомстить этим людям, что предали тебя. Ты так долго этого ждал. Ты много работал для этого. Ты заслужил.

— Когда? — парню надо было знать дату. Он должен успеть всё подготовить.

— Скоро, — многозначительно ответил мужчина. Он или сам пока не знал, или не хотел говорить.

Парень вышел от отца и не спеша побрёл по старой узкой улочке, мощёной булыжником. Ему нужно было многое обдумать. Слова, только что прозвучавшие в кабинете, давно стали для него девизом. Отец просто вдолбил это в его голову много лет назад. Редко в каком разговоре он не упоминал о людях, предавших парня. Он с детства учил его ненавидеть их. И сын ненавидел. Он не мог понять, как можно так поступить с близким человеком. Он не мог понять, как те люди оказались способными на такое. И вот теперь, через много лет, он может отомстить. Один раз такую возможность он уже упустил — проявил малодушие. Но теперь всё будет по-другому.