Глава 26. Плохому суждено забыться

Я открыла глаза, уставшая, словно только после тренировки, и увидела тёмный длинный коридор. Сердце билось медленно и необычно громко. Огляделась — и увидела подруг, отчего испуганно чуть не вскрикнула.

Луиза лежала посреди коридора без сознания, и из раны на её руке текла сине-красная кровь, испачкав ковёр. Оксилия прислонилась к стене и с некоторой ненавистью и недоумением смотрела на меня, придерживая раненный бок. На другой стороне, тоже опираясь о стену, сидела Анжелика, со слезами поглядывая на Луизу и Оксилию, неуверенно держа в руках сай, словно бы забыла, как им орудовать.

— Кэт! — злобно воскликнула Оксилия, зажмурившись от боли.

Я посмотрела на неё и почувствовала что-то весомое в руках: мой кинжал, по волнистой лезвии которого стекала кровь. Слишком громко для меня багровые капли падали, соприкасаясь с ковром.

— Что ты наделяла?! Что с тобой случилось?!

Эти слова проткнули мне сердце. С неведомым страхом я вновь посмотрела на подруг и почувствовала, как разрывалась душа. Кинжал выпал из рук. Его глухой удар вызвал бурю внутри меня. Я отшатнулась, врезавшись в стену.

Нет. Только не это. Я не могла.

— Кэт! — отчаянно воззвала Анжелика. — За что?!

«За что?» — отозвалось в моей голове — и вспыхнул огонь, раздался грубый смех и отвратительное шипение.

Я хотела схватиться за голову, но окровавленные руки вызвали отвращение и бесконечный гнев на саму себя, а после полную безнадёжность от невозможности всё вернуть на свои места.

— Кэт, — раздались низкие грубые голоса, явно идущие не от подруг.

Я оглядела коридор. В одном и другом концах сверкнули огненные глаза, и грубые голоса неизвестных повторили моё имя, снова и снова, смеясь и рыча. Глаза вспыхнули ярче и резко метнулись ко мне — две огненные полоски, наполненные жаждой разрушения.

— Огонь! — неожиданно громко закричала Анжелика. — Огонь! — Она вдруг тут же подскочила, поднявшись, крепко схватила меня за плечи и начала с силой трясти, заглядывая в глаза так глубоко, словно пыталась дотянуться до души. — Огонь! Огонь!

Подруга резко расправила руки в стороны, из которых вырвалась сильная водная стихия и понеслась спиралью наперерез огню.

Глянув на подругу, я вновь почувствовала отвращение к себе. Мне стало мерзко и стало больно. Я смело глянула гневу в глаза — и оттолкнула подругу. Она врезалась в стену, и вода сразу же исчезла. Огненные змеи молниеносно заполонили коридор, накрыли Оксилию, Луизу и, наконец, дошли до меня.

— Огонь! — закричала Анжелика, в последний раз подняв на меня глаза.

А потом я подскочила, открыв глаза и осознав, что находилась в своей комнате, и свалилась на пол.

Бешеные мурашки носились по всему телу, а жар душил, как змеи. Я хотела подняться, но силы куда-то исчезли, лишь страх сжимал, словно посадил меня на цепь. Из ниоткуда на полу появился стакан с водой. Я схватила его и, не думая, вылила на голову. И облегчённо выдохнула. Жар начал уходить, и страх нехотя отступал, однако я всё ещё видела перед собой встревоженную Анжелику, которая почему-то кричала «огонь».

Я вытерла рукавом от пижамы лицо и вновь оглядела комнату, окончательно убеждаясь, что мне приснился очередной кошмар, хоть в этот раз он показался слишком реальным и немного странным оттого, что Анжелика пыталась помочь — такого ещё не было.

Я снова попыталась встать, и, хоть ноги и дрожали, у меня получилось. Поблагодарила кобольда и отправилась в ванную приводить себя в порядок, а затем оделась и немного посидела, не торопясь в столовую и дожидаясь, когда страх уйдёт насовсем.

Причинить вред подругам — ни за что. Это именно то, чего я боялась. Я боялась их потерять, но причинить им вред и отобрать у самой себя — страшнее нет ничего. Разве что полная безнадёжность, слабость и никчёмность, потому что изменить ничего нельзя будет. Потому что тогда я останусь одна.

Я вздохнула, встала и отправилась в столовую, понимая, что нельзя весь день просидеть в комнате под иллюзорным страхом того, что могло случиться. Коридор на миг напомнил о сне с потемневшими стенами и уходящими вдаль дверьми, но я быстро его преодолела, открыла дверь и от неожиданной встречи вскрикнула.

— Прости, прости! — взмолилась Нимерия, выставив руки. — Я совсем не хотела тебя напугать!

Я лишь невольно закатила глаза.

От неё исходила жалость, досада и некоторое удивление, так что я утихомирила свой пыл.

— Кэтти, прости, что так неожиданно, — ещё раз извинилась женщина, пока я её медленно обошла, сторонясь её чувств: мне и своих хватало. — Я просто хотела попросить тебя кое о чём.

— О чём же? — остановилась я, нахмурившись и насторожившись.

— Я… я очень прошу тебя быть осторожнее.

От этих слов догадки начали лезть в голову, как черви — в землю. Она явно знала о вчерашнем происшествии, а значит, Грэй уже и Королеве Лидии всё рассказал. И почему они так всполошились? Неужели они боялись того, что мы захотели самостоятельно отыскать Артефакты?

— И я также хочу, чтобы ты знала: мне можно доверять. Я сделаю всё ради тебя. Если тебе вдруг что-то понадобится, обратись ко мне.

— Но почему вы готовы на всё ради меня? — задала я вопрос в лоб. — Мы же не знаем друг друга.

— Всё довольно сложно, — уклончиво ответила Нимерия, и её платье стало синим от печали. Вот только чужой печали мне не хватало — лучше бы не спрашивала. — Но придёт время, и ты поймёшь.

— М-да уж, — протянула я, отходя в сторону другой двери, через которую могла попасть в столовую. — Всем всегда нужно время. Вот только самому времени всё равно. И я всегда осторожна.

Сказав последние слова, я мигом развернулась и ускорилась, исчезая за дверью, чтобы женщина не успела меня остановить. В столовой уже были все подруги, одетые в привычную для этого города светлую одежду.

— Кэт! Доброго утречка! — помахала Оксилия и закинула в рот печенюшку.

Я со всеми поздоровалась и села за стол — тут же передо мной сгустился туман. Я просунула руку, желая чего-нибудь особенного для поднятия настроения, и через пару мгновений материализовалась тарелка с живыми… крохоморками. Чёрт.

— На твоём месте я бы это не ела, — улыбалась Луиза, а Оксилия вовсю заливалась хохотом.

Анжелика лишь сочувственно поморщилась.

— Спасибо, — обратилась я к невидимому шутнику. — Как мило с твоей стороны.

Я уже сжала руку в кулак, желая отбросить от злости тарелку в сторону, но крохоморки исчезли и появилась приятная на вид каша с разноцветными, добавляющими вкус маленькими конфетами. Аппетит уже был испорчен, но я всё равно всё съела.

— Не, ну вы помните, что вчера Грэй учудил? — не могла остановиться Оксилия, всё время болтая о вчерашних событиях. Как же это раздражало. — Ему надо, видите ли, знать, куда мы ходим, зачем, почему! Что это за контроль такой? Нам и дышать нельзя без него или что? Это уже ни в какие ворота!

— А ещё он хотел наши мысли прочесть, — заметила Анжелика. Я отчаянно вздохнула: вот только не надо было поддакивать Оксилии! — Это уже нарушение личных прав!

— Да и кому понравится, когда в твою голову кто-то нарочно влезает? — тоже согласилась Луиза, допивая красный компот.

— Так он ещё на что-то рассчитывает! — привстала на эмоциях Оксилия. — Сегодня же перемещение, и он явно надеется что-то из нас вытащить! А мы ему — фиг с маслом! — показала подруга кукиш, отчего Луиза и Анжелика рассмеялись. — Я не потерплю такого жёсткого контроля! И очень рада, что мы с вами решились никому не говорить и тайно ищем Артефакты!

— Цыц, Окс! — моментом шикнула я, сдерживаясь, чтобы сильно не нагрубить. — Нечего орать об этом на весь замок! И, к слову, я встретила Нимерию.

— Ту женщину, у которой платье постоянно меняет цвет? — уточнила Оксилия.

— Да, её.

— И что? — спросила Анжелика.

— А то, что она сказала мне быть осторожнее. Ни с того ни с сего такое не говорят. Она знает о вчерашнем…

— Грэй растрепал! — злобно стукнула по столу кулаком Оксилия. — И Королева Лидия знает, и, блин, уже все знают! А ничего толком вчера не случилось! Откуда такой контроль?

— А может, им нельзя доверять? — вдруг спросила Анжелика тихо, и все мы тут же посмотрели на неё, а Оксилия вдруг замолчала.

— Но… — задумчиво начала Луиза. — Они ничего плохого нам не сделали.

— Всего-то хотят контролировать каждый наш шаг, — фыркнула Оксилия.

— Ну, это может быть ради нашей же безопасности, — тут же предположила Анжелика.

— А может, ради их безопасности, — невзначай вставила я, вставая из-за стола. — Мы должны быть готовы ко всему. Идём за Катариной, надо бы начать процедуру стирания памяти.

— Не, ну, даже Королева Лидия уже знает! Что Грэй ещё рассказывает? — всё болтала Оксилия. — Может, пока мы спим, он приходит и наблюдает? Ну, это уже жутко...

Луиза тут же предложила одной сходить за Катариной, чтобы только не слушать Оксилию. Я же хотела к ней присоединиться, но не успела, так как Анжелика схватила меня за руку и прошептала на ухо, что не даст мне оставить её один на один с Оксилией. Я закатила глаза, но промолчала. Страшный кошмар постоянно напоминал о себе, и благодаря этому я контролировала свой гнев. Мне надо было разобраться, что со мной происходило. Надо было понять, откуда шла злость, из-за чего. Если найду причину, найду и решение.

Но пока надо было разобраться с памятью. Контроль раздражал и меня. Если уж им так надо заглянуть нам в головы, мы не будем сопротивляться!

***

Катарина медленно посмотрела на каждого в комнате, держа перед собой небольшую шкатулку из дерева, украшенную сложным, но очень красивым узором, и, наконец, нервно вздохнула:

— Я хранила их на самый-самый крайний случай…

— Это он и есть! — не удержалась Оксилия.

Все с интересом вытянули головы, когда Катарина открыла шкатулку: в ней лежали две пустые колбы размером с палец без отверстия. Девушка достала из маленькой кожаной сумки через плечо липкую красную бумажку, махнула рукой, чтобы та отцепилась от пальцев и прежде, чем скомканный листик упал, Катарина дунула на него — бумажка вдруг рассыпалась в иероглиф, парящий в воздухе и сияющий алым.

Мы невольно выдохнули от удивления.

— Забвение? — восторженно удивился Эрик, ещё дальше вытянув голову, подобно жирафу. Его на обратном пути подцепила Луиза вместе с Катариной, а вот его друга, Джона, с нами не было. Парень отказался присутствовать при такой глупости и променял нас на тренировку. — Я знаю это заклинание! Довольно опасное… Круто.

— Именно поэтому я притащила с собой флаконы воспоминаний, — сказала девушка и достала их, глянув на меня сначала, а потом на Оксилию, которая сложила руки крестом на груди и недоумённо приподняла одну бровь. — Кто первый?

— Погоди, — притормозила я. — Объясни для начала, что и как будешь делать.

— Согласна, — кивнула Оксилия. — А то я и так не соглашалась на это. Вообще никакой демократии!

— Чего-чего? — опять потянулся от удивления Эрик. — Что ещё за деморатия?

— Сейчас вы должны представить вашу задумку в целом, — начала пояснять Катарина, не давая возможности услышать ответ Эрику. — И ни о чём больше. Чем мой способ безопаснее, так это тем, что ваши воспоминания я спрячу в эти флаконы и, когда придёт время, верну в целости и сохранности. Даже если вы подумаете о чём-то постороннем, эти воспоминания сохраняться. — Девушка подошла ко мне. — Давай начнём с тебя. Присядь. — Я не стала возражать и присела на пол, а Катарина села на колени рядом. — Сейчас прозвучит странно, но всё же постарайся собрать в кучу все воспоминания, связанные с Артефактами, а я в это время их, так сказать, сгребу в сторону. Тебе должно показаться, что эти воспоминания чужие. Когда почувствуешь это и будешь уверена, что это всё, что связано с нашим планом, скажи мне об этом.

Я кивнула, глянула на встревоженных подруг и обратила свой взор на Катарину. Та прищурилась и потянула свою руку к моему виску.

— Погодите, — встряла вдруг Оксилия, желая положить руку мне на плечо, но резко передумала.

Все устремили к ней недовольные взгляды, в особенности Катарина.

— Что не так? — не выдержала я молчания, глядя в глаза подруге и замечая то, что не видела никогда: голубые глаза. Это меня довольно сильно удивило, ведь у Оксилии они всегда были карими.

Подруга помотала головой, мол, ничего.

— Ну, теперь уж точно начинаем, — сказала Катарина.

Луиза, Оксилия, Эрик и Анжелика встали в кружок и не сводили с меня пытливых взглядов.

— Думай, — напомнила Катарина, и я углубилась в воспоминания.

Вспоминая то место, когда мы решились на поиски Артефактов, я невольно зацепила моменты наших споров о том, что же делать. Это было как раз после Суда Троицы. Тогда же я побывала в голове какой-то женщины, услышала её странный разговор с мужчинами — и тут же ощутила, как все эти мысли задвигались в ином направлении, словно подчинены были кому-то другому, а не мне. Я мигом подумала о кошмарах, что снились мне постоянно, вспомнила и сегодняшний день с самого утра: если есть возможность хоть на какое-то время очиститься от них, надо воспользоваться. И странный гнев… уходил вместе со всеми.

Строгий уверенный взгляд Катарины неожиданно немного напугал. Я ощутила прикосновения её руки к голове. И голова стрельнула болью, но я не скривилась. Пересмотрела воспоминания, помня и о нашем замысле стереть их — тут же всё это поплыло против течения.

— Всё, — едва слышно произнесла я, доверяя девушке перед собой.

Мне вдруг захотелось спать. На один какой-то миг это желание было невыносимым, однако тупая пульсирующая боль головы, продолжающая меньше полминуты, не давала мне утонуть в темноте. Катарина что-то сказала, но я не расслышала.

А потом всё так резко прекратилось, что я от недопонимания попятилась назад, удивлённо оглядывая Катарину, которая что-то спрятала в небольшую деревянную шкатулку, закрыв крышку. Девушка подняла на меня глаза.

Почему-то в душе как-то было… чисто, что ли. От пустоты. Я ни о чём не переживала, не боялась, и благодать такого спокойствия накрыла меня, словно я не чувствовала покоя уже порядком несколько лет. Как странно, что я не понимала собственных чувств, хоть и доверяла, ведь никогда ещё не было так хорошо. Только что-то не складывалось: после того, как мы переместилась на Ялмез, я вроде бы была чем-то встревожена.

Отложив мысли, заметила, что я и Катарина сидели на полу друг напротив друга, а вокруг нас столпились мои подруги и Эрик, так пытливо глядящие на меня, что мне захотелось уйти, словно мой нос вырос в длину.

— Ну, — не удержалась Оксилия, фыркнув: — И как мы поймём, ядрёный комар?!

— Тихо! — шикнула на неё Катарина.

— Что поймём? — не поняла я её, нахмурившись. — Что не так?

Все уставились на меня.

— Вот это да! — чуть ли не как девчонка запищал Эрик и сильно стукнул меня по плечу. — Да ты выглядишь самой невинностью!

Катарина и Луиза дали тому по затылку, словно он в чём-то провинился, и парень ойкнул.

— Сработало, — произнесла Анжелика, улыбаясь.

— Что сработало? — опять не поняла я, хмурясь и огляделась, пытаясь вспомнить, как именно я попала в комнату и после чего. Вместо ответа я почувствовала лишь тревогу и некий страх. Помнила столовую и как шла сюда, но не помнила, для чего. — Что мы тут делаем?

— Кэт, ты не помнишь, что ли? — спросила Луиза и помогла мне подняться. — Ты сказала нам, что хочешь немного подумать.

— Немного подумать? — только и выдала я, всё равно не понимая. Ну, утром вроде бы случилось что-то неприятное, только вот рассказывала ли я об этом подругам? — А о чём подумать?

— Ты не сказала, — вставила Анжелика и тут же замолчала, отчего-то смутившись.

— О жизни своей мирской, — хихикнула Оксилия.

— Кэт, ты знаешь, где ты? — спросила зачем-то Катарина.

— В смысле?

— Ты сейчас на Земле?

— На Ялмезе же, — нахмурилась я. — У нас же Суд Троицы был… Нам же задание дали! — вспомнила я. — Или меня изгонят, а вас заберут, но это давно было… так ведь?

— Так, — кивнула Катарина, всё ещё крепко держа в руках шкатулку.

— И что же мы, — начала я, сильно постыдившись, что не помнила ответа, — придумали?

— Ничего, — положила мне на плечо руку Анжелика, выйдя вперёд. — Королева Лидия поможет.

— Не то слово! — усмехнулась Оксилия, а Эрик, прикрывая рот, хихикал.

— Анжи, ты что-то хотела показать Кэтрин в саду, — напомнила Луиза.

— Я? — удивилась та и тут же смутилась, хлопнув в ладоши: — Конечно! Вспомнила! Пошли, Кэт, ты обалдеешь!

Я не успела ничего сделать, как она схватила меня за руку и вытащила в коридор. И там мне вдруг стало страшно. От этого чувства я резко замерла, выдернув руку, и огляделась, пытаясь что-то найти, но в коридоре не было ничего пугающего. Глянув на стену, на миг увидела изначальный полупрозрачный гладкий материал замка, а потом снова показались бордовые обои. Подсвечники также спокойно висели на каждой стороне после каждой двери.

— Кэт, в чём дело? — тихо спросила Анжелика.

— Не знаю, — призналась я, нахмурившись и вздрогнув от внезапного холода. — Странное чувство…

Вновь осмотрела коридор, но опять ничего пугающего не нашла, хоть почему-то показалось, как будто здесь чего-то или кого-то не хватало для полной картины.

Анжелика встала передо мной, оглядела коридор и, взяв меня за руку, повела к двери.

— Идём отсюда, — только и сказала она, и я поддалась.

Мы вышли в сад Уединения к фонтану, где и присели, помочив традиционно руки в воде. Я осмотрела всё окружающее нас, опять загляделась невысокими колоннами с разными животными и повернулась к подруге с вопросом:

— А что ты мне хотела показать?

— Ну-у… — замялась та и невзначай пожала плечами. — На самом деле хотела с тобой поговорить.

— О чём?

— Сегодня нас перемещают на Землю, — ответила она, глянув на меня почему-то слишком пристально. — Ты помнишь?

Я задумалась. Что-то есть, вот только это воспоминание какое-то неуверенное, но после слов Анжелики я точно вспомнила.

— Да. Помню.

— Хорошо.

— Слушай, Анжи, — начала я, тщательно обдумывая, что сказать, — я не совсем уверена, что Королева Лидия нам поможет, если честно.

— С чего ты это взяла?

— Не знаю, — отвернулась я и снова нахмурилась. — Как-то странно…

— Кэт, — сжала моё предплечье подруга, — давай сейчас и вообще сегодня об этом не думать. Согласна? Впереди перемещение, надо бы подготовиться морально, а то в первый раз мы довольно… тяжело его пережили.

— Да, ты права, — согласилась я, вспоминая летучую мышь и Суд Троицы, в которой этот ночной зверь обратился в Фергуса.

— Знаешь, мне не дают покоя слова Эмили, — вдруг сказала моя подруга, подтянув колени и обхватив их руками. — Я не могу их забыть. — Я покопалась в воспоминаниях. Подруга вздохнула: — Она рассказала нам нечто странное, как будто мы разошлись, кто куда, но непонятно, из-за чего.

— Это будущее, и оно постоянно меняется.

— Знаю-знаю, просто не нужно об этом думать… Но в том-то и дело, что я не могу выбросить это из головы. И, чем больше я об этом думаю, тем страшнее мне становится.

Я хотела что-нибудь сказать, но в голову ничего не лезло, ведь я понимала подругу. Мне бы самой не помешал совет. Куда уж тут мне что-то кому-то советовать. Или кого-то обнадёживать.

— Я не хочу, чтобы мы разошлись, — признала Анжелика, опустив глаза. — Я не хочу уходить. Я не хочу, чтобы ты… куда-то пропала.

— Я не пропаду, — резко сказала я, даже не успев подумать, ведь мгновенно поняла, что имела в виду подруга. — Ни за что. Мы изменим будущее, ведь это в наших силах.

— Я надеюсь.

— Но почему ты не сказала раньше об этом?

— Трудно говорить о своих чувствах, находясь в постоянной суматохе. Да и Оксилия постоянно… В общем, иной раз думаешь, что лучше пусть всё останется при себе. Так хотя бы никто не будет над тобой насмехаться.

— Не стоит стесняться своих чувств. Оксилия, может, иногда и реагирует остро, но, поверь, она каждое слово ловит и ценит нас. Наверняка готова даже пожертвовать собой ради нас.

— Вот уж не подумала.

— А я постоянно об этом думаю, — признала я. — Я ей доверяю, потому что она всегда говорит всю правду. Всё как на духу!

— Это точно.

— Так что, если тебя что-то тревожит, рассказывай. Никто тебя не поймёт и не выслушает так, как мы. А мне-то точно всё можешь рассказывать, ведь мы с тобой с самого детства вместе.

Анжелика облегчённо выдохнула и искренне улыбнулась, а я почувствовала, что поступила правильно, и мне самой стало легче. Кажется, впервые за долгое время.

Глава 27. Воспоминания

Я, Оксилия, Анжелика и Луиза вышли из замка вслед за Грэем прямо к центральной мощённой камнем площади перед замком, где росли необычные розовые деревья, рядом с которыми летали такие крохотные существа, что без надлежащего увеличительного стекла разглядеть их было невозможно. А само их существование выдавала светящаяся пыльца, оставляющая след полётов.

Нас охотно провожали Эрик и Джон, последний соизволил даже отложить тренировку и посмотреть, как проходило перемещение, а рыжий и вовсе пытался упросить Грэя взять его с собой, его даже не смущал тот факт, что будем мы на Земле лишь несколько секунд. Катарина и Нимерия расположились возле Королевы Лидии у входа замок, а Рудольф стоял в стороне в тени, словно бы скрываясь с глаз, однако белые волосы без затруднений выдавали его.

— Это будет непросто, но уже не так тяжело, как в первый раз, — обнадёживал нас Грэй, останавливаясь в центре и рассматривая каждую.

— Здорово, — хмуро бросила Оксилия. — Жду не дождусь.

Луиза и Анжелика встревожено переглянулись. Не только они боялись назначенного перехода: мне тоже было не по себе, ведь первое моё перемещение оказалось ужасным — и это мягко сказано, хоть бы в этот раз всё было хорошо.

— И ещё, — снова заговорил Грэй уже строго, — у меня к вам большая просьба: не уничтожьте Витэго в моё отсутствие.

— А это возможно? — удивлённо потянулась Оксилия.

— Я знал! — воскликнул в стороне Эрик и получил укоризненный взгляд от Джона.

— Без шуток, — даже не повёл бровью Грэй, ещё строже глянув на мою подругу. — Чтоб никаких драк, никаких тайн, секретов и лжи. И чтобы не бездельничали! Когда вернусь, проверю ваши новые знания!

— А через сколько ты вернёшься? — спросила я, желая рассчитать, сколько у нас времени будет побездельничать.

— Возможно, через пару дней. Не больше.

Мы все досадно переглянулись. К слову, почему он так зол на нас и про какие драки он говорил? Луиза и Анжелика рассказали, что мы в городе встретили парня и девушку, с которыми подружились и нашли заброшенный дом. Тогда Грэй нашёл нас и начал кричать что-то о драке. Смутно в голове вертелись картинки произошедшего, и, кажется, Рудольф был ко всему этому причастен — почему-то он доказывал, что драка была. У меня на его счёт появились сомнения после этих слов, да и, как поняла, не только у меня.

Я внимательно глянула на рыцаря, и тот поймал мой взгляд, тут же отвернувшись, отчего мне стало немного обидно.

— Нам пора, — заговорил Грэй. — Давайте ваши руки — сомкнём круг, чтобы ненароком не разбросало.

Парень вытянул руки — тут Луиза быстро схватила одной рукой мою, другой — Анжелику, а та, в свою очередь, притянула к себе не успевшую ничего понять Оксилию.

— Но почему я сразу?! — недовольно бросила она и повернулась к Грэю с колкими словами: — Ну, давай подержимся с тобой за ручку!

Раздался хохот Эрика, и я сама не сдержала усмешку, взяв за руку Грэя. И в этот момент случайно поймала очень напряжённый взгляд Нимерии, которая нервно закусила нижнюю губу, и волнующую Катарину, которая вертела в руках маленький ножик. Даже Джон смотрел как-то на нервах, а Эрик вытянул голову, чтобы не упустить ничего, только Королева Лидия была невозмутимой — порой меня это пугало.

Я почувствовала что-то неприятное, словно кто-то чужой копался в моих мыслях, нарочно вытаскивая из самых закоулков памяти картины и звуки, от которых я поспешила отмахнуться, не желая сейчас их видеть. Сильно зажмурилась и, открыв глаза, многозначительно глянула на Грэя. Я хотела было довольно грубо спросить у него, что ему надо было, но вместо этого заметила его едва заметное качание головой, смотря строго на Королеву Лидию, а потом он тихо произнёс:

— Сейчас.

Я не успела ничего осознать, как провалилась в землю, и ощутила, как нечто тянуло меня за ноги, да так сильно и упорно, что невольно испугалась, как бы мне их не оторвало. Затем скрутило тело. Тьма накрыла со всех сторон и давила, словно я находилась в крохотной комнатке со сдвигающимися стенами. Я намертво держала руки Луизы и Грэя, но мне казалось, что они выскальзывали, а иногда казалось, что рук у меня и вовсе не было.

А потом всё так резко прекратилось, что я от неожиданности на миг забыла, как дышать. Резко отяжелевшее тело прижало к земле, хотя трава совсем немного смягчило падение, и я жадно вдохнула воздуха. Придя немного в себя, я поспешно перевернулась на спину, отпуская чью-то руку. Передо мной открылись зелёные верхушки деревьев и невыносимая тишина.

И в этой тишине закричал голос Оксилии, несмотря на то, что говорила она на самом деле очень тихо:

— Вот же комар меня подери… Неприятно.

Рука Грэя вдруг выскользнула, и я успела увидеть уходящую в сторону тень, тут же почувствовав прикосновения, как позже поняла, Оксилии.

— Держитесь за руки, — раздался голос Грэя, лицо которого на миг склонилось надо мной. Когда он убедился, что я пришла в себя, пошёл будить других. — Поднимайтесь! Скоро выброс назад будет. Не медлите!

Я с трудом перевернулась на живот и привстала, замечая, что все, как и я, медленно приходили в себя, оглядывались. Да, то самое место: куст, лес, тишина, неприятная атмосфера и зелень всюду.

— Ай, — пискнула Анжелика, схватившись за живот, — больно.

— Что с тобой? — встревожено спросила я.

— Не знаю. Словно мне кто-то хорошенько врезал.

Луиза крепко сжала руку той и мою, переглянувшись со мной. Она была как никогда серьёзной. А вот Грэй уже вышел за поляну, оставаясь в безопасной части.

— Уже скоро! Держитесь! И помните, — успел он сказать, пока я, увидев свой телефон в том же самом месте, где уронила, схватила и положила в карман, — не делайте глупостей…

Тут же меня повторно скривило, отчего проснулась рвота — земля ушла из-под ног и тьма окутала тело, зажав безжалостно и яростно. Внезапная мёртвая тишина давила своей вечностью и масштабностью, словно необъятный т     ёмный космос. Я затерялась в том месте, где не было ничего и одновременно имелось всё, и каким-то чудом успела поймать в суматохе мысль о том, что, возможно, именно так проходит мгновение, длящееся целые тысячелетия.

Наконец, ощутила воздух, тяжесть, гравитацию, твёрдость, голод и боль по всему телу, такую монотонную и не заканчивающуюся, что решила, будто так всё и должно быть всегда. Я чувствовала тело, но не могла им пошевелить. Слышала собственное сердцебиение и какие-то звуки, слишком громкие после тишины и потому не могла их понять. Тьма никуда не ушла. Я смотрела вперёд и что-то видела, а потом это что-то уходило, как будто дикий ястреб вонзал в идеи свои смертоносные когти и уносил добычу прочь.

Я осознала, как никогда, насколько слабая, беззащитная и жалкая. Возможно, в этот миг меня с неведомой доселе лёгкостью могла раздавить мелкая букашка и возрадоваться своей ложной силе.

Затем начала ощущать чьи-то прикосновения в разных частях тела, и эти точки постоянно менялись, скакали одна от одной, словно мурашки устроили танец, пока я находилась без чувств. Проскочила мысль, что, как только приду в себя, преподам им урок воспитания.

Раздавались звуки и тут же замолкали. Сердце билось то быстро, то медленно. Возможно, я сломалась, как робот, у которого что-то там закоротило.

В самый последний момент ощутила лёгкость, и тьма передо мной отступила, уступая дорогу к свету. Но из двух сторон раздались очень чёткие грубые и знакомые голоса, прежде чем окончательно пришла в себя. Эти голоса сказали, что они будут «уничтожать все угрозы и не будем больше подчиняться слабости».

Я открыла глаза — и невольно вскрикнула, увидев перед собой тёмное существо с длинными ушами и таким же вытянутым носом. Существо само испугалось не меньше моего и в ужасе исчезло. А я скривилась от боли во всём теле.

Оглядевшись, поняла, что находилась в своей комнате, и через боль встала с кровати, тихо обратившись к пустой комнате:

— Прости, я не хотела тебя напугать. Сама испугалась. Можешь показаться.

Когда я уже отчаялась, в углу комнаты скромно показалось то самое существо, с виноватостью поглядывая на меня. Мне было впервой так долго разглядывать кобольда. Его кожа имела болотный оттенок, на голове помимо длинных ушей и остроконечного носа имелись маленькие рожки. Большие глаза, кошачьи. Длинные задние и короткие передние конечности, а также длинный тонкий хвост, а размером кобольд доходил мне до пояса, если бы вытянулся на задних ногах.

— Ты довольно милый, — нашлась, что сказать. Кобольд чуть улыбнулся и смелее вышел из угла. — А чего ты на меня смотрел? — спросила, совсем не ожидая прямого ответа и замечая телефон на столе, который, впрочем, всё равно не будет работать на Ялмезе, как и у подруг.

Кобольд занервничал, оглядел потолок комнаты и все углы, а потом медленно подошёл ко мне и, на моё изумление, тихо произнёс:

— У вас часто кошмары, — голос его оказался намного приятнее его внешности.

Стоило ему заговорить, как он в страхе огляделся. Кажется, он боялся, что его застукают с разговорами со мной.

— Часто? — спросила я, пытаясь их вспомнить.

Кобольд кивнул.

— Но в этот раз не было, — сказал он и ещё тише добавил: — Но вы кипели.

— Что?

— Вы были очень горячей. Я испугался. Хотел залить вас водой, но вы очнулись.

Представив, как на меня льётся вода, я незамедлительно подумала, что хорошо, что он не успел. Однако с чего вдруг такое? Даже кобольд впервые в моей истории стал видимым и заговорил со мной! Сегодня страдания во время перемещения явно были не зря. К слову:

— А как долго я спала?

— Полдня. Уже вечер. Скоро надо будет ложиться. Я принесу вам снотворное, если желаете.

— Думаю, было бы неплохо, — кивнула я и схватилась за резко заболевшую голову. — А то вряд ли я смогу сразу заснуть.

Тут в дверь скромно постучались, и кобольд мгновенно исчез, перед этим пугливо вздрогнув. Дверь чуть приоткрылась, и в комнату просунулась голова Луизы. Увидев меня, она тут же смело вошла, улыбаясь, а следом за ней семенила и Катарина, держащая в руках знакомую красивую деревянную шкатулку.

— Как себя чувствуешь? — спросила Луиза, подходя. Она заплела свои короткие пшеничного цвета волосы в конский хвост, а на плечи накинула белый плащ с символом кошки на спине. Я приметила чёрные круги под глазами подруги и несколько опухшее лицо.

— Бывало и лучше. А ты уже на ногах?

— Ну, я чувствую себя старухой, у которой кости всё время ломит, но всё относительно терпимо.

Я усмехнулась.

— А что с Анжи и Оксом?

— Всё ещё приходят в себя.

— Пора, — сказала Катарина, также встав рядом и открыв шкатулку. Эта девушка в одежде себе не изменяла: почти всегда под красным пиджаком была майка с Эйфелевой башней, что с самого начала казалось мне странным.

— Что именно? — не понимала я.

— Пора вернуть тебе воспоминания, — ответила Луиза.

От этих слов первое, что я почувствовала, это тревогу. Сердце пропустило удар. Какие ещё воспоминание? Точнее, насколько далёкие?

— Погодите, а какие именно воспоминания? — решила уточнить я, не спеша.

— Те, что про Артефакты, — ответила подруга.

— Те, что наказали нам отыскать Троица?

— Именно.

— Мы их нашли?!

— Сейчас ты всё вспомнишь.

Я нервно закусила нижнюю губу и с сомнением посмотрела на Катарину, которая достала из шкатулки колбу с сине-красной жидкостью. Почему-то эта колба вызывала у меня отвращение, словно являлась заклятым врагом.

— А это точно необходимо?

Луиза и Катарина многозначительно переглянулись.

— Это же твои воспоминания, Кэт! — с удивлением потянулась Луиза. — Мы их просто возвращаем. И это необходимо!

Я опустила голову, сдаваясь, но всё ещё чувствуя неприязнь. Катарина положила колбу на ладонь и резко сомкнула руку, сказав что-то, — колба треснула, разбившись, как будто по ней ударили кувалдой, и жидкость превратилась в полупрозрачный дымок, который девушка направила в сторону моей головы. Луиза придержала меня за руку, пока лёгкий дымок не проник в мои мысли — это я скорее поняла, когда резко ощутила головную боль и страх.

Я зажмурилась и провалилась куда-то назад.

Артефакты. Сердцевина. Кэтрин. Драка. Ранение. Эрнест. Нимерия… Кошмары.

«Огонь! Огонь!» — кричала Анжелика и трясла меня.

Я попыталась отвернуться от этой мысли, но следом за ней прискакали другие кошмары, вопя о своём существовании, словно устроили вечеринку в честь того, что я вспомнила о них.

— Кэт! Кэт! — кричал кто-то издалека сквозь пелену страха, боли и… гнева.

Мир кружился, трясся и несколько раз переворачивался с ног на голову, а чьи-то руки чуть ли не намертво вцепились мне в плечи.

— Я в порядке! Я в порядке! — закричала, пытаясь отмахнуться и желая, чтобы меня перестали трясти. Мир в глазах сразу же прояснился, как и встревоженная Луиза с Катариной. — Я в порядке.

— Напугала, — выдохнула Луиза.

— Всегда трудно возвращать воспоминания, — пожала плечами Катарина и закрыла шкатулку. — Теперь навестим Оксилию.

Луиза кивнула и вновь посмотрела на меня с явным сомнением:

— Ты всё вспомнила? — спросила она.

Подобное хотелось напрочь забыть.

— Да, — ответила я ровно. — Я вспомнила всё.