Иные. Особые. Таинство. Глава 12. «Всё уже началось»

Нежно-розовые и фиолетовые, жёлтые и персиковые — множество цветов и оттенков украсили небосклон, будто бы упали банки с красками, придав голубой глади волшебного очарования. Крохотный с Земли солнечный диск скатывался к горизонту. Часть планеты отворачивалась от большой, но маленькой звезды.

Артёму всегда нравилось наблюдать за рассветом и закатом. Это обычное и повседневное явление вызывало у него восторг, невольно отгоняло дурные и тяжёлые мысли, заставляя наслаждаться красотой. Это ведь действительно необычно: огромная звезда, так далеко от Земли, миллиарды световых лет, но как она огромна и как не перестаёт греть голубую планету.

И жизнь, и смерть в одной звезде.

Артём стоял во дворе бабушкиного дома, возле низкого забора и напротив чистого пшеничного поля и, засунув руки в карманы, как и всегда, наблюдал. Его грызла вина. Даже закат оказался здесь бессилен. Ему хотелось бросить всё и вернуться, потому что он чувствовал тревогу.

До него дошёл протяжный скрип открываемой двери, а после шарканье тапочек. Половицы под тяжестью невысокой пухлой бабушки в платке и с небольшой тростью, заканчивающейся спиралью, досадно застонали, пока она спускалась по ступенькам, крепко вцепившись свободной сморщенной временем рукой в старые перила. Шаги ей давались с трудом. Но упорным трудом.

Старушка медленно подошла к стоящему парню, который даже не обернулся. Взяла его за плечи, заботливо стиснула и отпустила, тоже глянув на закат.

— Красивое явление, не правда ли? — заговорила она не спеша, и голос у неё оказался намного молодея тела, лишь изредка пробивался хрип. — Непросто так древние греки и римляне были уверены, что это Бог на колеснице переезжает небо. Ведь солнце действительно похоже на Бога: такое же великое, приятное и недоступное... А это явление о том, как оно уходит от нас. Порой кажется, что оно уходит навсегда. А потом оно выглядывает… и выходит с совсем другой стороны, словно сама надежда.

— Надежда — это иллюзия, — устало вздохнул Артём, сложив руки на груди. — Её на самом деле нет. Люди сами придумали её, чтобы оправдать своё бездействие или успокоить свою напуганную душу, терзаемую дурными мыслями.

Старушка тихо хрипло хохотнула, что сразу казалось непонятным: смеялась она или кашляла.

— Сколько я тебя учу, Тёма, а ты всё равно упираешься. Как я всегда говорила?

— Надежда всегда есть, даже когда её нет… Но мне от этого не легче. И ты сама знаешь почему.

Пожилая женщина устало и глубоко вздохнула. От смеха не осталось и следа.

— Нелегко тебе, Тёма. Не подумай ничего дурного, но я так рада, что моей дочурке не передался мой дар. Эту ношу я хочу унести с собой в могилу.

— Я понимаю. Я тоже рад, что моя мать в безопасности, как и отец. И я бы очень хотел, чтобы всё так и оставалось.

— Это заденет их, Тёма, потому что ты выбрал их. И сейчас они уже в игре, просто не участвуют в ней.

— Я сделаю всё возможное, чтобы они и дальше продолжали не участвовать. Они хорошие люди и не заслуживают знать мою… тёмную сторону.

— Она не тёмная, — не согласилась старушка. — Она такая же, как и у меня. Ты же знаешь.

— Конечно, знаю, а также знаю, чем ты занимаешься в свободное время, — спокойно произнёс Артём и впервые посмотрел на старушку, чтобы увидеть её реакцию. Но та никак не отреагировала, словно давно уже догадалась. — Ты ведь знала, что так будет?

— Знала. Но не потому, что видела, а просто знала, потому что это было очевидным. Ты умный парень, Тёма. За твоими плечами длинная история, хоть ты и молод…

— Это только кажется.

— Это не отменяет того, что порой ведёшь ты себя как ребёнок. Самый настоящий. — Старушка улыбнулась, отчего её лицо сморщилось сильнее, а живые глаза на миг пропали за складками кожи. — С тобой даже труднее. Ты не желаешь слушать…

— О, ещё как желаю! Особенно мне желанно узнать, что ты увидела! Я только и услышал от тебя, что мне придётся отправиться в Англию! И, что самое ужасное, вернуться туда, куда не хочу! Ты не говоришь, почему я туда отправлюсь, но предупреждаешь, что я должен быть готов! Я хочу услышать всё поподробнее. И я слушаю прямо сейчас!

Под лёгкое завывание грустного ветра старушка в очередной раз вздохнула, развернулась и медленными шагами добралась до шатающейся деревянной скамейки без спинки. Она с наслаждением села, поставила трость между ногами, сжав над ней руки, и снова посмотрела на своего внука. Артём смотрел на закат, но мыслями находился где-то далеко отсюда.

— Тёма, я не могу тебе рассказать того, что видела.

— Почему?! — задал он опять тот вопрос, который задавал ей всегда, когда тема доходила до будущего.

— Потому что ты всё исправишь.

— Вот именно! Исправлю! Сделаю всё, что в моих силах и даже больше, чтобы предотвратить беду! Но никак не сидеть и ждать её, надеясь на лучшее!

— Вот поэтому твоей маме не достался такой дар. Она такая же, как и ты, стремится всё исправить. Людям, которым подвластно вершить судьбами, не дано знать будущего.

— Как будто ты в молодости не пыталась исправить того, что видела.

— Пыталась, — не стала отрицать старуха, её пальцы сжались сильнее, а в глазах проявилась печаль. — И натворила много всего плохого. А, когда поняла, что будущее уже испорчено, решила бежать. Убежала, бросив всё. Я струсила, Тёма. И я по сей день страдаю, справедливо страдаю.

— Не знаю, что там произошло, но не сомневаюсь, что всё можно было исправить. И неважно, есть у тебя дар ясновидения или нет. От этого натура человека не меняется: он стремится спасти всё дорогое ему. И, если бы ты мне рассказала, что произойдёт, я бы немедленно взялся за действия.

— Я боюсь, что, рассказав тебе, ты постараешься пойти наперекор. А, когда идёшь наперекор судьбе, именно там её и встречаешь. Ты можешь всё ухудшить.

— Но могу и улучшить!

— Вся надежда на надежду.

Артём понял, что, как и всегда, лишь сотрясал воздух, напрасно тратил время на споры со старухой и ничего в итоге не добьётся. Парень схватился за голову, взлохматив светлые волосы. Он терялся в догадках, что ему стоило предпринять, как поступить, куда отправиться, за чем. Артёму требовалось хоть что-то сделать, любое, хоть разбить где-нибудь что-нибудь ненужное, чтобы отвлечься. Может, тогда в голове станет чище, а ситуация — понятнее.

— Недолго ждать, Тёма, — видя терзания внука, произнесла старуха, в которой боролись те же самые чувства, разве что она знала ответы. Но не могла их озвучить. — Скоро придёт время.

— Как ты не понимаешь… я не хочу туда возвращаться. Иллюзорно волшебный мир, представившийся скорее не как спасение, а как проклятье для магов! Да и ещё вечная борьба за силу и власть! На этой Земле жить куда приятнее и безопаснее! И плевать я хотел на магию! Что технология, что волшебство — одни и те же вещи! Будь проклят тот день, когда маги отыскал мост на Ялмез! С того времени все беды. Они отняли у меня всё! И ты хочешь, чтобы я туда вернулся?! Тот, кто остался в живых и единственный дорогой мне человек, тут, на этой планете, в этом мире. Пусть ты хоть конец света увидела, я туда не вернусь.

Старушка уже всё знала. Она видела девушку там, далеко; ощутила боль в голове, которая подтвердила то, что та переместилась на Ялмез. Старуха внезапно задремала за обеденным столом и увидела то, что показывала ей порой судьба. Артём тогда сразу понял, в отличие от родителей, что та снова что-то увидела. Их взгляды встретились. И он ощутил страх, но не понял его. И не получил после объяснений. «Уже совсем скоро», — только и прошептала бабушка.

— Тёма, иногда будущее просто должно произойти. Порой это вынужденная мера Вселенной, времени, жизни — можно дать любое название. Но факт того, что должны произойти определённые действия для чего-то одного, единственного, неоспоримый. Иногда к этому приходится прибегнуть, если люди зашли слишком далеко… Ялмез… Ялмез и Земля всегда были, есть и будут связаны, как и множество других параллельных миров… Тёма, пытаясь исправить то, что не следует, ты можешь навести ещё большую беду.

— Ты пугаешь меня, — внезапно признался Артём, выпрямившись и спокойно посмотрев на старуху, не выдавая испуг ни в глазах, ни на лице. — Ты можешь быть уверена, что эти самые вынужденные определённые действия не связаны с кровью, потерями, войнами и постоянным волнением? — Юноша не получил ответа. — Тогда я не буду с этим мириться. Ты была права, я не остановлюсь. Пусть ты мне не говоришь, тогда я сделаю всё сам, как делал бы, если мы с тобой не встретились.

— К нашему счастью, этого не произошло, — улыбнулась старуха. — Я рада, что у меня такой внук.

На лице Артёма промелькнула улыбка.

— У меня никогда не было бабушки, так что… — Он снова посмотрел на неё, но уже не со злобой, а заботливо и любяще. — Я тоже рад, что выбрал именно твою дочь, Агафья. Я рад, что мог рассказать тебе всё и получить твои знания, стоящие многого… Я не знаю, что будет дальше, вернусь ли я, смогу ли как-то объяснить дальнейшее, будет ли вообще время, но… Скажи им, если всё обретёт дурной оборот, что они лучшие и что я всегда их любил... Как и тебя, Агафья.

— О, малец, ты даже в детстве мне такого не говорил! — щёки старухи приобрели приятный красноватый оттенок.

— Ну, вот. Сказал сейчас. Больше не скажу — знай.

Она рассмеялась, чувствуя небольшую боль в сердце, а Артём улыбнулся. А потом он отвернулся. Старуха следила, как крохотная тёмная, освещаемая почти ушедшим солнцем, фигурка уверенно шагала к полю по направлению к звезде. Ей вдруг стало тяжело, но ненадолго. Она знала, что всё ещё впереди. Но некоторые вещи она не видела.

Например, конец истории.

— Тёма, — тихо произнесла она, когда парень давно уже шёл по пшеничному полю, бежал, далеко. — Всё уже началось.

***

Деревянный стол лежал на полу перевёрнутый с поломанной одной ножкой. Ваза с цветами, некогда стоящая на нём, разбилась, и осколки поблёскивали в его глазах. Стулья тоже, поломанные, валялись в разных частях дома. Ему казалось, что разруха появилась в этом доме только что. Как много прошло времени, бесконечно много.

Но теперь всё измениться

Он прошёл в маленькую гостиную с перевёрнутым диваном и креслами, разбитым зеркалом над узким комодом, потрескавшимся камином, в котором раньше горел огонь. Это место показалось ему чужим, совсем другим, чем-то нереальным. Будто бы он здесь никогда не был раньше.

Подошёл к глухой стене.

— Memoriae[7], — прошептал он.

Стена в ответ не сказала ничего, а просто исчезла, раскрыв узкий проход вниз по глиняным ступеням. Он спустился, оказываясь на перекрёстке. То, что сжимал в руках, бросил в стену, и маленький белый шарик разбился. Из него вырвалась крохотная освещающая весь подземный переход белым сиянием бабочка и полетела налево, куда шёл и он. Он давно привык к запаху глины, сырой земли, а также к холоду.

Чем глубже он шёл, тем темнее становилось, но бабочка освещала место, не оставляя тёмных углов. До ушей дошёл голос, два голоса. И он свернул влево, оказываясь в просторном помещении, где в клетках из корней порхали бабочки и юноша тренировался управлять своей силой: в его руках отплясывали языки пламени.

— Я это могу делать целый день. Это не тренировки, — недовольно бросил он сидящей на земле в свободной позе женщине, у которой выделялись ярко-голубые волосы, постоянно заплетённые в хвост. — Тебе стоит проявить фантазию. Мне скучно.

— О, смотрите-ка, кто явился, — оживилась женщина. — Ты слышал его, Рафел? Мальчишке скучно.

— Учитель? — было видно, что и парень рад приходу мужчины. Огонь в его рука тут же исчез. — Какие вести сверху?

— Крам, оставь нас, — вместо ответа строго приказал Рафел.

Парень, услышав это, нахмурился, а в глазах заплясал огонь. Он ненавидел, когда Рафел гнал его, вёл с ним так, словно ему было десять.

— Я хочу послушать, — произнёс он как можно сдержаннее.

— А я не хочу, чтобы ты это знал, — возразил Рафел. Тебя это не касается.

— Разве я не имею права?!

— Попридержи свой язычок, мальчишка! — бросила тому женщина, грациозно вставая с земли. — У тебя ещё молоко на губах не обсохло!

— Ревиксита, я благодарен тебе за то, что смотришь за ним.

— Ты мне другого выбора не даешь, — развела она руки в стороны. — Как будто мне это нравится. Он же бестолковый как та крохоморка, да и то это жалкое существо ползёт к магии, точно зная, где она. А этот… Как ты его не бросишь? Хотя, о чём это я?

— Без лишних слов, Рева. Тебе и не должно нравиться. Я думал, ты давно ничего не чувствуешь.

— Я чувствую скуку, Рафел! Удушающую скуку.

— От неё ты точно не умрёшь опять.

— Как знать.

— Крам, — снова обратился к парню Рафел, но внезапный частый шелест крыльев отвлёк его от мыслей.

В помещение залетела большая летучая мышь с сияющими алыми глазами, облетела клетки с бабочками, пролетала в самый тёмный угол и затихла там. В следующее мгновение во тьме сверкнули стёкла от очков, глубокие, чёрные и проницательные до дрожи. Из угла к свету вышел высокий мужчина.

— О, Фергус, — заворковала Ревиксита, — рада тебя видеть, старый волк. Всё бегаешь на поводу у Великих?

— Здравствуй, Живая Дева. Не могу сказать, что рад. Да и пришёл я не к тебе.

Ревиксита не сдержала ухмылку, а Рафел терпеливо дожидался объяснений незваного гостя.

— Не знаю, слышал ли ты, Рафел, но в замке Витэго объявились гости. И непросто гости, а иномиры. И ты себе не представляешь, кто это. Я сам не поверил!

— У тебя дурная привычка, Фергус. Ты любишь тянуть время. Ближе к делу. Ты знаешь, зачем они здесь?

— О, — ещё шире улыбнулся он, — зачем кое-кто из гостей, знаю. — Фергус вдруг замер, поправил очки и злобно ухмыльнулся, о чём-то догадавшись. — Ты что, играешь со мной? Ты ведь явно знаешь про иномиров.

— Ты прав, — не возразил Рафел, тоже ухмыльнувшись. — Я знаю, что прибыли с Земли. Я знаю, кто они. Но меня весьма смущает тот факт, что у одной из иномиров проглядывались царапина на подбородке и точечные раны на лбу, словно на неё напала летучая мышь… Ты знаешь, откуда она могла взяться?

— Не имею ни малейшего понятия, — безучастно ответил Фергус.

— Пусть будет так. Надеюсь, подобное не повторится… Ты им уже говорил?

— Я не могу им не сказать.

— И что же они собираются предпринять?

— А что бы предпринял ты, если бы на твоём корабле вдруг обнаружился незаконный пассажир, который ещё оказался подвержен заразной болезнью?.. Думаю, как и все нормальные, ты бы выкинул его с корабля. Ялмез для них — большой корабль. Они просто вышвырнут её отсюда.

— Как же ты любишь болтать, Фергус, — с раздражением в голосе, произнёс Рафел.

— А мне нравится его аллегория, — признала Ревиксита, подмигнув мужчине в очках.

— Благодарю, леди, — слегка поклонился Фергус, сняв воображаемую шляпу.

— Ближе к делу, — раздался строгий голос Рафела.

— Что же я могу дополнить? — наигранно удивился гость.

— Как именно они собираются от неё избавиться? Я и так понимаю, что они уж точно не возьмут её в ученицы.

— Хм, а стоило. Знаешь? Это был бы их козырь… Может, они так и задумали? Хотя какое мне до этого дело? Как и до того, что именно они собираются предпринять.

— Вижу, тебе понравилось быть верным волком, — усмехнулся Рафел. — У тебя отлично получается рычать, когда им надо, служить и бегать за собственным хвостом.

В чёрно-алых глазах вспыхнул гнев. Но всего на миг. Фергус умел держать себя в руках.

— Они собираются дать ей задание, — ответ не заставил себя ждать. — Конечно, перед этим они сыграют на чувствах всех любящих ту хрупкую и такую слабую… м-м… девушку.

— Что за задание?

— Артефакты, Рафел, Артефакты, — вяло ответил Фергус так, словно это было очевиднее некуда.

Рафел больше ничего не сказал и не выдал ни одной эмоции на лице, что всегда удивляло Крама. Его учитель ловко умел скрывать свои мысли при всём при том, что сам прекрасно читал чужие. Парень совсем не понимал, о чём шла речь, но знал, что лучше не вмешиваться.

— Пожалуй, я сказал то, что хотел, — пожал плечами мужчина и шагнул к выходу.

Проходя мимо Ревикситы, он увидел мёртвую улыбку, а, проходя мимо Рафела, услышал:

— Думаю, не стоит тебе напоминать, что произойдёт, если ты решишь повторить тот фокус.

Фергус засиял, как звезда на небе, но только чёрная и жестокая, и поправил очки на носу, громко усмехнувшись. А после растворился во мраке позади.

— Рафел, будь зайкой, поделись с нами, кто прибыл и откуда? — ласково попросила Ревиксита, подойдя к мужчине и сжав ему руку.

— Обязательно, Рева. Крам, я усложняю твои тренировки. Ты будешь мне нужен… Игра началась!

 

Глава 13. Беседа у огня

Громко трещала древесина, объятая жадным пламенем, оранжево-красно-жёлтые языки стремились к небу, постоянно находясь в неумолимом движении; крохотные искры парили и исчезали над нашими головами. Я знала, что мне ничего не угрожало, но в душе скреблись кошки, и я ничего не могла с этим поделать.

Мы все сели вокруг небольшого костра.

— … Ну, и я им такой: «Проваливайте, если жить не надоело! Это место для вас запрещено, мальцы!» И они понеслись, визжа, как девчонки! Только и поминай, как звали! — смеялся Эрик, забросив в рот летающую сладость, которую он пытался жевать, и оттого выглядел глупым. — Хотя имени их я не знаю. Просто не успел спросить!

— Я, кажется, знаю, о ком ты говоришь, — вставила я. — Я видела этих мальчишек на рынке. Они поймали бабочку и прочитали там что-то связанное с запретным местом и фонтаном.

— О, правда, что ли? — воскликнул он и подавился, после чего выплюнул сладость, и она слилась с искрами в небе. — Ты можешь сказать, что было дословно сказано в той подсказке?

— Да когда же ты уймёшься? — закатил глаза Джон, подперев голову одной рукой, а другой играясь с огнём, вырисовывая там разных мифических существ, что меня и моих подруг удивляло и мы во все глаза смотрели на творения. — Нет никаких сокровищ. Это просто развлечение для детей.

— Да откуда ты-то можешь знать? Я даже не прошу тебя помогать мне.

— Что за сокровища? — глаза Оксилии засияли. — Золото? Бриллианты? Деньги?

— О, поговаривают, что всё что угодно можно найти! — оживился Эрик, увидев, что ни один он этим интересовался. — И целое поле атеномов! И сладости выше гор! И украшения из разных камней! И все-все в мире магические предметы!

— У-ух ты-ы, — протянули Анжелика, Оксилия и Луиза, а я усмехнулась, воздержавшись.

— А то! Никто ещё не находил их!

— Если никто не находил, откуда ты знаешь, что это за сокровища? — вяло поинтересовался Джон, особо не надеясь на ответ.

— В каждой легенде есть доля правды, — произнёс Грэй, приняв нейтральную сторону. — Вполне вероятно, что сокровища есть, но что именно это — загадка. А каждый думает найти там то, о чём мечтает.

— Покой, — пробурчал Джон.

— Магические предметы, — мечтательно произнёс Эрик.

— Сладости, — присоединилась Оксилия.

— Книги, — раздался голос Луизы, и Эрик поперхнулся:

— Чего?! Книги?! Книг и так полно в нашей библиотеке! После Грэя, заставляющего читать, у меня от книг голова идёт кругом!

— Вот поэтому ты такой идиот, — сказал Джон.

— Но ведь я читал их! Да и что ты сидишь да бормочешь, как старая ведьма перед шаром? Такое ощущение, что тебя сюда силком тащили.

Джон в ответ ничего не сказал, продолжая играть с огнём.

— А тебе, Грэй, — заговорила я, — что хотел бы отыскать ты, что сокровище для тебя?

— Для меня? — удивился парень, а потом задумался, пожимая плечами. — Думаю, хотелось бы найти некоторые ответы.

— Например?

— Ну… я не знал своих родителей… Хотелось бы узнать, кто они и как выглядят.

— У нас все здесь с такими желаниями, — вдруг весело ляпнул Эрик и резко замолк.

Джон закрыл глаза, сжав свободную руку. Пламя в воздухе больше не вырисовывало чудные картинки разных существ, заискрив и рассыпавшись.

— Чушь сморозил. С кем не бывает? — невинно спросил рыжий, покраснев и почёсывая затылок.

— Джон, — обратился к поднявшемуся юноше Грэй, — останься. Ты же знаешь Эрика: сначала говорит, а потом думает.

— Желания что-то нет… Надо бы отдохнуть перед завтрашним показом. Мы же должны будем продемонстрировать наши способности гостям.

— И вправду, останься, — попросила и я.

— Мы теперь заодно! — весело воскликнула Оксилия.

Джон молча оглядел нас и незаметно вздохнул:

— Я просто отойду ненадолго.

Его фигура растворилась во мраке ночи, сев чуть дальше от нас. Грэй угрюмо глянул на сжавшегося Эрика.

— Я не хотел, — поспешно вставил тот. — Само как-то.

— Это, наверное, неприлично спрашивать, — начала Луиза, нервно теребя пряди волос, — но неужели действительно у вас родителей нет и вы никогда их не знали?

Грэй устало вздохнул, но казался самым спокойным, когда говорил об этом.

— Это действительно так, — ответил он. — Мне сказали, что мои родители пропали. Не знаю когда и как. А родители… Эрика и Джона… — Рыжий заметно притих. — Они погибли в огне. — Моё сердце наткнулось на иглу. — Пожар.

— Джон ведь владеет огнём, — произнесла тихо Анжелика, повернувшись к сидящей неподалёку фигуре парня.

— Его именно это и спасло? — закончила за подругу Оксилия, тоже посерьёзнев.

— Наверное, — как-то отрешённо ответил Грэй. — Я именно так и думаю.

— И как начался пожар? — потянулась я вперёд, желая узнать ответ. — Поджог?

Грэй неразборчиво что-то пробормотал и пожал плечам, мол, не знает.

— Хорош о плохом! — воскликнул Эрик, махнув рукой. — Это ведь неинтересно! Вот ты, — он указал на меня. — Кэтрин ведь? Что бы ты за сокровище хотела найти?

Память.

Слово всплыло само собой из недр моих мыслей, но я не считала, что стоило произносить его, ибо сама не понимала, что это означало. Мне казалось, что в голове пусто. Как будто у меня что-то отняли. Это как если бы отняли руку, и, делая всё одной, я ощущала, что могла бы делать всё быстрее. Но не могла понять почему.

— Я не знаю, — пожала я плечами, заметив яркие голубо-белые глаза во тьме в нескольких метрах от костра. Белая кошка.

— Что, совсем ничего в голову не приходит? Совсем-совсем?

— Совсем… Хотя, может, сила бы не помешала.

— То есть способности?

— Именно.

— А какие?

Я снова неопределенно пожала плечами:

— Хоть какие-нибудь.

— А ты точно ничего не можешь? Ты проверяла?

— А как это проверить?

— Эрик, отстань ты со своими расспросами! — вставил Грэй.

— Я хочу помочь! — оправдался тот.

— Твоё бы это стремление в учёбу! Цены бы не было!

Рыжий нахохлился.

— Анжи, а ты бы что хотела найти? — спросила я.

— Да, точно! — подхватила Оксилия. — Что бы хотела? Сознавайся!

— Ну-у… Я бы просто хотела, чтобы рядом была семья. Лёшке тут бы понравилось. Я по нему скучаю. И переживаю.

Нас окружила тишина ночи, только поленья трещали в костре. Огонёк на глазах стал меньше, словно без Джона скукожился и не желал жевать дерево. А белая кошка всё также сидела и наблюдала. Порой я кидала в её сторону взгляды, но ничего не менялось.

А усталость лежала на моих плечах, как два тяжёлых мешка с картошкой. За сегодняшний день я успела дать интервью, убежать от незнакомцев, попасть в другой мир, увидеть волшебство и удостовериться, что мне ничего не снилось и всё это реально, как день. К слову, о тех мужчинах.

— Грэй, — обратилась я к парню, — ты дотронулся до того мужчины, ещё когда мы на Земле были и спасали Оксилию. Ты смог прочесть, что именно им надо было от Окса?

— Они… — медленно начал Грэй. — Эти двое мужчин уже ловили людей в вашем городе. Они ловили тех, у кого были какие-нибудь способности. Я не понял точно, для чего… А ещё… Я увидел одного парня. Он показался знакомым… Не думаю, что стоит вас впутывать в это. Чтобы они ни творили, это не идёт на благо и кое-кто из нашего мира связан с этим. Хочу предупредить вас, что тогда, когда через четырнадцать дней мы отправим вас на Землю, чтобы перекрутить время, я там останусь. — Эрик заметно просиял, понимая, что тогда и учёба отложится. — Хочу кое-что проверить. Мне не даёт это покоя. Так что будете отдыхать, пока меня не будет, но задания вы всё равно получите.

Эрик чуть ли не танцевал на радостях.

— Может, мы можем помочь? — предложила я, видя одобрительные кивки Оксилии и Луизы. — Наш город как-никак. Кого ты там видел?

— Нет, — отрезал Грэй. — Я не хочу вас впутывать в это, да и слабы вы. Мне просто необходимо проверить. Я совсем ненадолго и уверен, что ничего не случится.

— Впереди две недели. Может, ещё передумаешь.

— Посмотрим-посмотрим.

— Джон ушёл, — заметила Анжелика.

И вправду тёмная сидящая фигура исчезла. Эрик виновато вздохнул и снова почесал затылок.

— Думаю и вам пора, — признал Грэй. — Вы от усталости засыпаете на ходу. Надеюсь, вас не стоит провожать до комнат.

— Ничего удивительного, — произнесла Оксилия и громко зевнула, подтянувшись.

Мы все встали, зевая за подругой, пожелали спокойной ночи Эрику и Грэю и зашагали к саду Уединения, откуда могли попасть в замок. Входа сначала не было видно, ибо его скрывал плющ, но, как только мы подошли, проявились полосы. Луиза толкнула — и мы оказались в огромном зале, где свернули направо, оказываясь в длинном-предлинном коридоре.

На миг мне что-то почудилось. Я нахмурилась, вглядываясь вдаль. Коридор. Он показался мне… знакомым. Но не потому, что я его видела, когда впервые вышла из комнаты после пробуждения, а это было нечто другое. Это как дежавю. Словно я здесь была раньше.

— Кэт! — позвала меня Оксилия, схватила за руку и затащила в открытую дверь.

Камин, комод, книжный шкаф, угловой стол, софа. Все подруги в одной комнате.

— А чья это комната? — спросила я. — Она такая же, как моя.

Подруги прыснули.

— Это и есть твоя комната, — ответила Оксилия, а я устало улыбнулась.

Мы все расселись на ковре. В камине вспыхнул огонь, а на столе уже стояли тёплые шоколадного цвета напитки, согревающие нас внутри и физически, и морально. Я опиралась спиной о столбик балдахина.

— Грэй сказал мне, что обслуживают всех невидимые помощники, — поделилась Луиза.

— Домовые? — предположила Анжелика, держа высокую полупрозрачную кружку двумя руками.

— Что-то вроде. И они очень любят сладости.

— А кто ж их не любит? — усмехнулась Оксилия, глотнула и, глубоко вдохнув и выдохнув, произнесла: — Мне одной кажется это странным? Странным то, что Кэт с нами.

— А что здесь не так? — не понимала Луиза.

Анжелика согласно пожала плечами, мол, тоже не понимала, к чему клонила Оксилия. Та закатила глаза и шумно выдохнула.

— И что вы ещё за подруги такие, ядрёный комар? — пробурчала она. — Зачем её переместили, если у неё сил нет, а? Зачем разрешили остаться? Почему Грэю надо было и её найти?

— Может, они решили, что мы без неё не переместимся? — предложила Луиза, переглянувшись с Анжеликой, которая согласно кивнула. — Решили, что мы откажемся? Впрочем, мы бы так и сделали.

— Ой, не думаю, что для них эта была причина, — скривилась Оксилия. — Правда, Кэт?

Я не успела что-либо придумать, поэтому сначала помотала головой, а потом поспешила кивнуть, что согласна. Хотя сама не поняла, с чем именно.

— Не, ну а что? — увидев хмурое лицо Луизы, расправила руки в стороны Оксилия. — Ты думаешь, что они бы не смогли нас сюда запихать? Да и брось ты! Услышав про возможность отправиться в мир, о котором ты шесть лет слышала рассказы… гм… ветра, неужели ты бы отказалась сюда перемещаться из-за того, что Кэтрин не брали?! Не поверю, комар меня укуси. Тем более Кэтрин даже не заметила бы нашего отсутствия. Всё равно не было бы никаких проблем. Здесь что-то другое. Неужели не согласны со мной?

— Окс права, — тут же согласилась Анжелика. — Кэтрин здесь непросто так. Я тоже так думаю.

— Я… я не знаю, — всё не решалась Луиза, задетая тем, что Оксилия сказала насчёт её.

— Послушайте, — начала я, — неважно это. Главное, что я с вами. Не будем заморачиваться этим.

— Тебе обидно? — вдруг стрельнула вопросом Анжелика.

— Что?

— Обидно, что нету какой-либо способности?

Я оглядела каждую подругу и в глазах видела ответ. Отрицать оказывалось бессмысленно, тогда бы я лгала им о своих чувствах. Всё ведь прекрасно понятно и видно. О чём тут говорить?

— Конечно... Но это не отрицает того, что я рада, что здесь.

— М-да-а, — протянула Оксилия, снова зевнув и подтянувшись. — Мы в другом мире. На Ялмезе… Если бы кто-нибудь рассказал, что такое будет, я бы ему сначала врезала за ложь, а потом хохотала бы целый день с его фингала.

Мы, втроём, хихикнули.

— А я бы даже не слушала, — вставила Анжелика.

— Вот вы скучные, — хмыкнула Луиза. — Ничему верить не хотите, а чудеса так подавайте! Типичные люди.

— Говорит та, которая слушала ветер шесть лет, — буркнула Оксилия, показав подруге язык. — Запрограммированная!

— А вот завидуй, Малькентон.

— А вот и не буду, Самойлова.

— Очень советую.

— Не принимаю советов от тебя.

Луиза махнула рукой, не желая продолжать этот бессмысленный разговор.

— Ох, завтра учиться, — простонала Оксилия, повалившись на спину, перед этим поставив стакан на пол.

— Тебе лишь бы халявить, — съязвила Луиза. — Лентяйка! Я вот с нетерпением жду. Интересно, что будет и как.

Оксилия повернулась ко мне и незаметно для остальных прошептала: «комар», имея в виду Луизу.

— Мне тоже интересно, — сказала Анжелика. — И страшно одновременно.

— Главное, чтобы дальше не произошло ничего плохого, — вздохнула Оксилия и закрыла глаза. — А то у меня дурное предчувствие. Надеюсь, это просто от возбуждения.

— Мне до сих пор во всё это не верится, — прошептала Анжелика и тоже легла на спину.

Луиза тоже присоединилась и сомкнула глаза. Я смотрела на подруг, и сердце прищемило от тревоги. Я тихо вздохнула и закрыла глаза, снова видя лица и ощущая зубы впившейся в глотку вины.

Тревога.

Она звенела, как сигнал о нестабильной работе прибора на важном предприятии. Как колокол церкви, который предупреждал, что враг уже в деревне. Прячьтесь все! Скорее прочь! Бегите в лес!

«Беги!»

 

Глава 14. Ученье — свет

Кошмары не заставили скучать даже в другом мире. В этот раз огонь с большим трепетом окружил моих родителей и друзей, облизываясь, как лютый зверь в нетерпении скорой трапезы.

 Я резко открыла глаза, и сон как рукой сняло, осталось лишь неприятное послевкусие. Воздушная вата под моей головой походила на большую мягкую подушку. Света в моей комнате практически не было, помещение начинало светлеть прямо на глазах, будто в окна лениво заглядывали лучи солнца.

Справа лежала на той же воздушной подушке Анжелика, чьи яркие локоны упали на щёку, прикрывая лицо. Слева в другой позе, но тоже на воздушном облаке посапывала Оксилия. Отсутствовала только Луиза.

Чувствуя невероятное облегчение, что все они живы, здоровы и просто мирно спали, потянулась, зевая и благодаря всех высших, что мои кошмары — это просто страхи подсознания, ничего более.

 Воздушная подушка, на которой я лежала, постепенно растворилась в воздухе, как туман, лишь стоило мне подняться. После вчерашнего разговора мы все так и не нашли сил подняться и заснули на месте, а Луиза всегда поднималась ни свет ни заря, как тот жаворонок. Так что смело могу предположить, что она уже вовсю изучает ещё неизученное.

Я машинально обыскивала комнату в поисках часов так долго, что прошло, наверное, несколько минут, прежде чем вспомнила, что их здесь не было. Выглянула в окно, отодвинув шторы, и увидела давно вставшее солнце над лесом и горами. Почесала затылок, раздумывая над тем, как точно узнать, который час и когда нужно на тренировку. Так и не получив ответ, решила разбудить подруг.

— Чего тебе надо? — пробурчала Оксилия, на миг открыв глаза. — В такую рань… Отстань.

— Вставай, соня. Я не меньше тебя люблю поспать, но в данный момент я не знаю, который час.

— Посмотри на часы, — прошептала подруга. — Люди давно их придумали.

Я устало вздохнула, закатив глаза. Подруга ещё толком не проснулась и не вспомнила, где находилась. Анжелика же никогда не вставала позже девяти, то бишь можно было предположить, что по времени не так уж поздно.

— Анжи, вставай, — легонько толкнула я девушку, оставляя Оксилию на потом. — Просыпайся.

Подруга сильнее зажмурилась, не желая просыпаться, а потом резко открыла глаза и так долго смотрела на меня, словно видела призрака.

— Ты что это тут делаешь? — тихо спросила она и поспешила пробежаться глазами по комнате. — Что я тут делаю? — Подруга поспешно встала, скривившись, словно почувствовала боль, и ещё больше изумилась.

— Ялмез, — напомнила я.

— Так это был не сон?!

— Где-э-э?! — вскочила, как ужаленная, Оксилия, сонными глазами бегая по мебели и нам. — Какого комара?.. Я думала… Святая комариная пенсия! Тренировка же! Сегодня первый день учёбы! — Подруга встала на ноги в один момент, пошатнувшись и напугав меня, что свалится, однако этого не случилось. Оксилия удержала равновесие и беспомощно оглядела помещение, будто бы не знала, куда идти. — Подождите-ка… а когда у нас занятия-то начинаются?

— Не знаю, — пожала я плечами и протёрла глаза. — Видимо, как проснёмся.

— А где Луиза? — спросила Анжелика, поднимаясь.

— Да она ж встаёт чуть ли не в четыре часа утра! Что тут удивляться? Давно уже, небось, на занятиях.

— Да ну, — махнула я рукой. — Без вас занятия не начнутся. Она просто пошла гулять, чтобы не будить нас.

— И слава комару! Я б всё равно не встала.

— Да-а, — согласилась я. — Спала как убитая.

— А что ты хочешь после вчерашнего? Такой насыщенный день был. Я удивлена, что ты меня и вовсе сумела разбудить!

— Поверь, я тоже.

— О, смотрите! — указала на стол Анжелика. — Еда. На всех троих.

И вправду, там стояли три полупрозрачные переливающиеся тарелки с круглыми, мягкими и, как мне казалось, мохнатыми оладьями. По крайней мере, походило на них. А рядом стояли три стакана с чёрной жидкостью, от которой несло чем-то странным и непонятным. Но на вкус всё показалось довольно приемлемым, и Оксилии даже захотелось добавки, чего ждать и не пришлось.

— Вот бы мне домой такого домового! — мечтательно поделилась она с нами, держа в руках полную тарелку «оладьев».

— Говорят, что дома они и так есть, — пожала плечами Анжелика, допивая тёплый напиток.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я её.

— Уже намного лучше.

Я приметила нечто на комоде и поспешила подойти рассмотреть находку. Три стопки аккуратно сложенной одёжки.

— Гляньте, — обратилась я к подругам, расправляя в руках эластичную тёмно-синюю кофту, на ощупь так обычная ткань. — Одежда.

— Ого, — протянули подруги.

Анжелика поспешила подойти и самой рассмотреть, а Оксилия живо проглотила большой кусок «оладьи» целиком.

— Тут и низ, — сказала Анжелика, хватая тёмные узкие, похожие на обычные легенцы, штаны. — Тут ещё тёмно-зелёный и чёрный цвета.

— Дайте-ка догадаюсь, — прожевав, заговорила Оксилия, — одежда подстать нашим способностям.

— Твоё зелёное, — сразу поняла я, отдав держащую в руках кофту Анжелике, а стопку с зелёным цветом бросила Оксилии, которая эффектно поймала.

— Не люблю зелёный цвет, — пробурчала она.

Мне досталась кофта, похожая на длинную тунику с тонким мягким ремнём. Штаны оказались лёгкими, не стесняющими движения. Волосы я заплела в привычную косу и улыбнулась своим таким же удовлетворённым и переодетым подругам.

Дверь в комнату отворилась, и на пороге замерла удивлённая Луиза, тоже переодетая в другую бело-серого цвета одёжку.

— О, а вы уже встали. И думать не думала, — признала она, закрывая дверь. — Неплохо выглядите. Вам идёт.

— Ты-то откуда знаешь, сколько время? — буркнула Оксилия. — Может, мы вовсе не рано.

— Я недавно встала.

— Кто знает? Может, ты в этот раз тоже долго проспала.

— Да, ты права, я не знаю. — Утром Луиза оказалась более чем благосклонна уступать Оксилии, с которой и так бесполезно спорить. — Хорошо всем спалось?

— Вроде бы да, — пожала плечами Анжелика, переглянувшись с нами.

— Ладно. Идёмте на занятия.

— А они что, уже?! — ужаснулась Оксилия.

— Я н<