Универсальные модели поведения, или Человек – тоже животное

«Общепризнано, что значительное единообразие свойственно поступкам людей всех возрастов, принадлежащих ко всем народам, и что человеческая натура одинаково проявляется в ее принципах и деятельности. Одни и те же мотивы неизменно дают одинаковые действия».

Дэвид Юм

«Я рассмотрю людские поступки и стремления, как если бы речь шла о линиях, плоскостях, твердых телах».

Бенедикт (Барух) Спиноза

«Предметы для изучения людей надлежит искать поблизости, а изучать человека следует издалека».

Жан‑Жак Руссо

Любая физическая характеристика, присущая всем особям конкретного вида, скорее всего представляет собой генетически наследуемую черту. Например, поскольку у всех бабочек‑монархов цветной узор на крыльях одинаков, можно предположить, что их специфическая окраска и рисунок «записаны» где‑то в генетической программе – в генах бабочек. Как еще объяснить единообразие крыльев монарха? Верится ли нам, что все эти бабочки приобрели один и тот же замысловатый рисунок в результате какого‑то масштабного совпадения, как если бы монархи могли появляться на свет с любым сочетанием цветов и рисунков на крыльях, и лишь по чистой случайности вышло так, что все они оказались одинаковыми? Едва ли! Одинаковый рисунок и сочетание цветов на крыльях монарха – такое же «совпадение», как жабры у всех рыб или вибриссы у всех кошек. По‑видимому, уникальная окраска монарха – следствие информации, зашифрованной в генах этого вида.

То же самое можно сказать о любой всеобщей характеристике какого‑либо вида. Что бы мы ни обсуждали – крылья бабочки, хвост крысы или мозг человека, – все перечисленное представляет собой физические характеристики, возникающие в результате хранения информации в генах того или иного вида. Следовательно, можно сказать, что, как правило, для каждой физической характеристики, общей для всех представителей данного вида, должен существовать ген, отвечающий за появление этой характеристики.

Это правило применимо не только к универсальным физическим особенностям, но и к универсальным функциям. К примеру, у всех людей растут волосы. Тот факт, что рост волос является универсальной характеристикой нашего вида, подразумевает, что он должен быть генетически наследуемой чертой. Так как рост волос – это функция, она свидетельствует о том, что наш вид наделен неким специфическим набором генов, приказывающих нашим развивающимся телам наладить работу определенных физиологических областей, механизмов, обуславливающих рост волос. В данном конкретном случае такими областями являются наши волосяные фолликулы. Если только мы не убеждены, что волосы волшебным образом вырастают прямо из кожи, нам остается признать необходимость существования физиологического механизма, отвечающего за рост волос.

Отсюда следует, что для каждой универсальной функции, будь то способность организма обонять, слышать, видеть, дышать, потреблять, переваривать, воспроизводиться и т. п., справедливы два момента: во‑первых, для каждой наследственной функции должна существовать специфическая физиологическая область или набор областей, в которых осуществляется эта функция, и, во‑вторых, должен существовать некий фундаментальный ген или набор генов, отвечающий за возникновение физиологических областей, выполняющих данную функцию.

Согласно науке социобиологии вышеизложенный принцип также применяется к универсальному поведению. Для примера возьмем движения планарии – существа, принадлежащего к типу плоских червей (платигельминтов). У планарий нет головного мозга, зато имеются несколько продольных нервных тяжей, проходящих по всей длине их крохотного тельца до головы, где эти немногочисленные нервы сходятся. Это скопление нервов называется не мозгом, а головным ганглием и представляет собой сравнительно примитивную центральную нервную систему.

У каждой планарии выражена склонность маневрировать так, чтобы голова всегда была обращена в направлении источника света – это явление называется «фототаксис». Поскольку специфическое фототаксическое поведение свойственно всем планариям, значит, оно представляет собой универсальную характеристику вида.

Аналогично узору на крыльях бабочки‑монарха есть три возможных причины, по которым все планарии реагируют на свет именно так, а не иначе. Первая: все планарии поворачиваются к свету потому, что их научили поступать так другие представители того же вида. Другими словами, фототаксис может быть поведением, приобретенным в процессе обучения. Недостаток этого объяснения в следующем: если изолировать единственную планарию от всех остальных с момента ее зачатия, дать ей возможность развиться, а потом поместить в пространство, в одном конце которого находится источник света, она неизменно будет поворачиваться в этом направлении, своим видом свидетельствуя, что фототаксическому поведению совсем не обязательно учиться.