Глава 18. Мудрейшая из богов

 

 

Они сказали мне сесть во главе костра.

Такое чувство, будто я сидела во главе всего здания, поскольку я располагалась прямо напротив единственного входа и выхода из здания.

Конечно, эта дверь, наверное, находилась на расстоянии целого футбольного поля от места, где я сидела на гладком камне, скрестив ноги.

И всё же казалось странным сидеть там и ощущать на себе взгляды всех присутствующих. Создавалось такое ощущение, будто я одновременно сижу во главе стола, стою перед комиссией по условно-досрочному освобождению и присутствую на очень важном собеседовании при приёме на работу.

Я испытала облегчение хотя бы от того, что напротив меня никто не сел.

Однако прежде чем я успела полностью расслабиться от этой мысли, два пожилых видящих повели кого-то вокруг костра к этому самому месту.

Думаю, я знала, кто это, ещё до того, как почувствовала его свет или увидела его лицо.

Это был Блэк.

Он грациозно опустился, когда ему показали соответствующий жест, и легко уселся на камень, затем за несколько секунд удобно устроил своё тело и ноги.

В итоге он принял почти такую же позу, что и я.

Держа спину прямо, а ноги и ступни скрестив почти в позе лотоса, он показался мне удивительно похожим на индейца в мерцающем свете костра, который горел между нами. Его скулы выглядели более высокими, черты лица сильнее бросались в глаза, а губы и рот казались ещё идеальнее.

Он всё ещё казался мне почти нереальным.

Временами от его красоты у меня перехватывало дыхание. Даже когда мне этого не хотелось, как теперь.

Вспомнив, как он смотрел на жену того сероглазого видящего — словно меня здесь вообще не было — я ощутила, как мой свет закрывается ещё несколькими слоями.

Мне хотелось бы отмахнуться от этого как от какой-то ерунды. Я знала, что так и должна поступить.

Мне хотелось бы иметь возможность сравнить это с чем-то из своих поступков, но по правде говоря, я больше не замечала мужчин в такой манере, разве что окидывала их объективным взглядом, причисляя к той или иной категории. Я не ослепла, конечно, но и не испытывала искреннего интереса.

Ощутив на себе взгляды, я повернулась и увидела, что Ревик, муж Элли, смотрит на меня, поджав узкие губы. Его лицо выражало почти злость.

Это сбивало меня с толку.

Прежде чем я успела решить, адресовалась ли эта злость мне, его голос прямолинейно зазвучал в моем сознании.

«Так и должно быть, сестра, — послал он, и его разум оставался на удивление безмолвным, словно он находился вне Барьера. — Ты всё правильно воспринимаешь. И ты не «должна» мириться с этим. Это всё человеческое дерьмо».

Я почувствовала, как он колеблется, словно желая сказать больше.

После долгой паузы, покосившись на жену, он всё же промолчал.

Он всё равно казался раздражённым.

Однако я уже не беспокоилась, что это раздражение могло адресоваться мне.

По правде говоря, я изрядно удивилась, ощутив глубину его злости.

Муж Элли всегда был вежлив со мной. Он готовил мне еду, часами проводил время со мной и Элли, пока мы втроём беседовали... но я считала себя скорее подругой Элли, нежели его, и не только потому, что Элли была намного разговорчивее всякий раз, когда я останавливалась в их доме.

Теперь, при взгляде на высокого скуластого мужчину, я осознала, что мне бы ни за что не разрешили остаться под их крышей, если бы он тоже не решил, что я ему нравлюсь.

Эти двое не принимали решения отдельно друг от друга.

Более того, они явно не пускали к себе много гостей. Особенно с ночёвкой. Особенно с постоянным проживанием на их чердаке. Особенно тех, кто играли и нянчились с их детьми.

Конечно, я знала, как странно, что я оставалась у них, учитывая, кто они такие. Я поняла это в первый раз, когда я застряла здесь, и мы с Элли вместе пошли в город. Я видела, как многие с ней обращались. Я знала, что она здесь какая-то важная персона.

Я также быстро уловила, что они с Ревиком — пожалуй, Ревик в особенности — известны своим стремлением к уединению, и даже отшельничеству.

В то же мгновение я кое-что ещё поняла в злости Ревика.

Она казалась почти... защищающей.

Защищающей меня, то есть.

Я всё ещё смотрела на него, когда ощутила злой прилив света с другой стороны костра.

Повернувшись скорее от удивления, я обнаружила, что Блэк пристально смотрит на меня. Я озадаченно моргнула, затем увидела, как он повернулся и с неприкрытой агрессией посмотрел на Ревика.

Прежде чем я успела уловить суть проблемы, раздался мысленный голос Блэка.

«Если ты не хочешь стать свидетелем, как я устрою тут чёртову драку на кулаках... перед кучей монахов, да ещё и с тем, кто наверняка может пробить моей башкой стену или сломать мне позвоночник телекинезом... прекрати пялиться на этот кусок дерьма, Мири».

Я моргнула, скорее опешив, нежели испытывая какие-то другие чувства.

Я хотела сказать Блэку, что смотрела на Ревика вовсе не так, затем я подумала, вдруг Элли тоже так подумала. Я повернулась и поискала её в группе, рассевшейся вокруг костра.

Она сидела прямо напротив своего мужа, как и мы с Блэком.

Более того, она смотрела на нас, явно наблюдая за разговором между мной, Блэком и её мужем. Встретившись с ней взглядом, когда она посмотрела в мою сторону, я ощутила, что бледнею.

Я видела, как её взгляд метнулся к моему лицу.

Затем она поджала губы, покачала головой и слегка закатила глаза. По выражению её лица и лёгкому веселью, которое смешивалось с раздражением в её свете, было ясно, что она не беспокоилась, будто я стану клеиться к её мужу.

Прикрыв глаза, я решила, что не буду думать об этом прямо сейчас. Я всё равно в данный момент ничего не могла предпринять, и мне меньше всего нужно совершить очередной незапланированный межпространственный прыжок посреди этой церемонии.

Я уставилась в огонь.

Костер оказался не обыкновенным костром, который разводят в походе, как мне изначально показалось издалека.

Вместо этого огонь горел в квадратной каменной яме, вырытой в полу и на 30-60 см опускавшейся ниже уровня остального пола. На плотном белом камне с бледно-голубыми пятнышками не было ни единой подпалины, ни единого пятна от дыма, никакой грязи или пепла вопреки жару, исходившему от углей, которые горели в нескольких футах от места, где я сидела.

Я смотрела, как зелёные, красные и оранжевые мерцающие языки пламени лижут кору и куски дерева пепельного цвета. Дерево горело странно — жарче и медленнее знакомого мне дерева, словно оно состояло из более плотного, более живого материала.

Я смотрела на этот огонь вместо того чтобы смотреть на Блэка.

Я не позволяла себе по-настоящему задуматься о причинах этого, или о том, почему я не ответила ему, когда он заговорил со мной в моём сознании. Или, если уж на то пошло, когда он говорил со мной снаружи. Я всё ещё чувствовала искры в его свете, злость, раздражение, то ощущение беспомощности, а также то осязаемое, полное вины беспокойство, которое я почувствовала, когда мы стояли снаружи, на том поросшем травой холме.

На душе у меня было паршиво из-за этого. Мне было паршиво потому, что я не дала ему настоящего ответа.

По правде говоря, в данный момент мне просто хотелось, чтобы всё это закончилось.

Я на самом деле не верила, что они сумеют мне помочь.

В таком отношении, которое будет иметь значение.

Я на самом деле не верила, что мне хоть кто-то сумеет помочь.

Я всё ещё смотрела в пламя, когда сидевшая рядом со мной видящая кашлянула, заставив меня повернуться.

— Я Зарат, — просто представилась она.

Я уставилась на неё. Я осознала, что понимаю её, будто она говорила по-английски, хотя видя, как двигаются её губы, и слыша её слова, я понимала, что это вовсе не так.

Должно быть, какой-то Барьерный трюк.

Что бы там ни было, я понимала всё до последнего слова.

— Спасибо вам всем, что пришли, — просто сказала она, обведя взглядом группу, собравшуюся вокруг длинного прямоугольного костра. — Мне нужно кое-что сказать вам перед тем, как мы начнём. У тех из нас, кто проводил подготовительную работу перед этим заданием, есть информация, которой мы хотели бы поделиться с вами... особенно с двумя нашими новыми гостями.

Встретившись со мной взглядом, она улыбнулась мне почти смущённо.

Она выглядела намного моложе, чем я ожидала.

Намного моложе.

Когда они сказали «главная шаманка», я ожидала, что она будет выглядеть как один из тех древних монахов, которые подвели меня и Блэка к нашим местам вокруг костра.

Я улыбнулась ей в ответ, и она улыбнулась ещё шире, сделав жест рукой. Жест был мне не знаком, но казался уважительным.

— Мы подтвердили их личности, — сказала она, повышая голос и поворачиваясь к собравшимся вокруг огня.

Я осознала, что тоже смотрю на эти лица.

Я увидела среди них Балидора.

В отличие от Элли и Ревика и нас с Блэком, он сидел рядом со своей женой, положив ладонь на её бедро. Она сидела, скрестив ноги в настоящей позе лотоса, её длинные чёрные волосы опускались на спину, а лицо выглядело ещё более драматичным в свете красного и оранжевого пламени.

Прямо напротив неё сидел видящий с дикой наружностью, длинными тёмно-рыжими волосами и жутковатыми, но приковывающими внимание глазами.

Заметив, что я смотрю на него, он широко улыбнулся мне.

Эта улыбка была на удивление заразительной.

Я всё ещё смотрела на него, когда он поднял ладонь и дружелюбно помахал.

«Я бы оттрахал тебя, сестра, — пробормотал голос в моём сознании. — В любое время, когда тебе захочется, так жёстко, глубоко и долго, как тебе захочется. Ты выглядишь прямо-таки... аппетитной. Я твёрд от одной лишь мысли об этом».

Блэк резко повернул голову и перевёл взгляд.

Он уставился на рыжеволосого видящего сначала с неверием, затем с яростью. При этом лицо Блэка потемнело, его выражение превратилось в открыто враждебную маску.

Не думаю, чтобы когда-нибудь видела его таким злым.

Рыжеволосый видящий невозмутимо посмотрел на него, моргнув.

— Что? — спросил он вслух. — Я думал, ты хотел моих сестёр, брат? Кассандру? Элисон? Такие ходят слухи. Что у тебя какой-то неудержимый фетиш на женщин Четвёрки... вопреки их весьма ревнивым мужьям.

По другую сторону от меня Ревик иронически фыркнул.

Мне показалось, что у Блэка вот-вот лопнет какой-нибудь кровеносный сосуд.

Прежде чем он успел что-то сказать, раздался голос Элли.

— Фигран, — она использовала тон строгой мамы, который я слышала от неё, когда её дети проказничали. — Прекрати раззадоривать брата Квентина. Немедленно.

Рыжеволосый видящий усмехнулся, переводя взгляд между мной и Блэком.

Однако он больше ничего не сказал — по крайней мере, я не услышала.

Элли посмотрела на Зарат.

— Я приношу свои извинения, сестра, — пробормотала она, склонив голову. — Прошу, продолжай.

Видящая, сидевшая рядом со мной — я осознала, что её глаза были серебряными и непрозрачными, почти как ртуть — улыбнулась и поклонилась в ответ.

— Благодарю тебя, Высокочтимый Мост, — сказала она.

Повернувшись к остальной части круга, она повысила голос.

— Как я и сказала, мы считаем, что установили их личности... по крайней мере, частично, — она кивнула в сторону Блэка и показала на него плавным жестом. — Брат Кирев, ныне называющий себя Квентином Блэком, определённо имеет в своём свете некоторый элемент Дракона. Неизвестно, насколько этот элемент велик. Мы относительно уверены, что эта сущность как-то разъединилась... что она раздробилась, как сказано в старых мифах.

Ревик заговорил, посмотрев на неё своими похожими на стекло глазами.

— Раздробилась? В смысле так, как это когда-то было со мной? — он показал пальцами на рыжеволосого видящего — Или как с братом Фиграном?

Зарат посмотрела на него в ответ, качая головой.

— Нет, — сказала она. — Дракон устроен иначе. В его разделении присутствует элемент воли, которого не существует даже в брате Фигране, — она поджала губы, посмотрев на Блэка, затем обратно на Ревика. — Хотя ты тоже прав в своём предположении, брат Ревик. Мы полагаем, что его разделили, и на нём крайне намеренно ставили эксперименты в месте рождения тебя и твоей жены.

Посмотрев на Блэка, она покачала головой, поджав губы.

— По правде говоря, Дракон — это немного загадка, — призналась она. — Его дух не подчиняется обычным правилам живых существ... даже правилам других элерианцев. Даже когда он проявляется в материальной плоскости. Из всех в Пантеоне он в большей степени всегда остаётся непознанным до конца.

Кивнув в сторону Блэка, она добавила:

— Вне зависимости от того, чем является и чем не является Дракон, брат Квентин имеет в себе немало структур, которые наши предки считали принадлежащими этому существу. Он также имеет в своём свете значительное количество присутствия и световой частоты Дракона. Он также... можно сказать, в разы после завершения пожизненной связи с женой... развивает... или познаёт... или, возможно, заново узнаёт... возможности использования этих даров.

Серьёзно посмотрев на меня, она добавила:

— Подозреваю, что его свет продолжит меняться, сестра Мири. Возможно, иногда шокирующим образом и в шокирующей степени. Как у ребёнка, познающего боль взросления и гормональные скачки, это может временами вызывать хаотичное поведение.

Услышав там намёк, я покраснела, но лишь кивнула.

— Я понимаю... — начала я.

— Ты не можешь понимать, — вмешался другой голос. — И это тоже нормально, сестра.

Я повернулась, увидев очень пожилого мужчину видящего, смотревшего на меня.

У него были добрые глаза.

Не зная, как ответить на его слова, я лишь кивнула.

— Что касается тебя, сестра, — добавила Зарат, вновь улыбнувшись мне в той дружелюбной, мягкой манере, когда я посмотрела на неё. — Мы считаем, что установили и твою личность. Подозреваю, что твоему мужу это отнюдь не покажется удивительным. Меч говорит нам, что твой муж уже некоторое время подозревал, что ты можешь быть созданием, которое мы называем «Черепахой»... она та, кто держит мир на своей спине.

Я озадаченно посмотрела на Ревика.

Затем я посмотрела на Блэка, но он тоже смотрел на Ревика, хмуро поджав губы.

Зарат вновь заговорила, привлекая к себе мой взгляд.

— Признаюсь, для нас это всё очень волнующе, — сказала она.

Когда она опять улыбнулась мне, я вновь ощутила в её свете шёпот того смущения.

Я также впервые осознала, каким прозрачным и мягким был её свет.

— У нас нет свидетельств, что Черепаха когда-либо реинкарнировала как человек, сестра... или как видящая. Я не могу сказать, какая честь встретить тебя и принимать тебя здесь, с нами. Мы можем лишь предполагать, что твоё присутствие здесь — это предзнаменование колоссальной значимости.

Я моргнула.

Не сумев скрыть своё недоумение, я посмотрела на Блэка, затем обратно на Зарат. Когда она лишь улыбнулась мне, а то смущение в её свете становилось всё сильнее, я нахмурилась.

— Я не понимаю, — произнесла я.

Когда вокруг воцарилось молчание, я поколебалась, обведя взглядом лица у костра и увидев, что все взгляды прикованы ко мне.

Я ещё сильнее опешила, когда заметила благоговение, шок и почти трепет на некоторых лицах — в основном на лицах не знакомых мне видящих.

Я прочистила горло.

— Я не понимаю, — повторила я, переходя на свой бесстрастный докторский тон, которым, как Блэк не раз замечал, я пользовалась, когда нервничала. — Я думала, это Дракон здесь важное существо, — сказала я. — Большой кусок той религии, которой придерживается мой дядя Чарльз, крутится вокруг Дракона, разве не так? Мне говорили, что его называют «Единственным Истинным Богом»...

Зарат тихо щёлкнула языком.

Этот звук походил на лёгкий упрёк.

— Тот культ основан на жестокости, — произнесла она с тем же упрёком в голосе. — По этой причине они отрекаются от женского начала. Они утверждают, что их культ — квинтэссенция силы Дракона... но на самом деле это искажение. Это делает его больным, даже безумным, лишает его половины, той половины, в которой он нуждается. Дракон и Черепаха в плане их функций зависят друг от друга сильнее любой другой диады в Пантеоне. Они буквально не могут функционировать друг без друга. Возможно, именно поэтому данный аспект ваших личностей оставался неактивным, пока вы не стали супругами.

Увидев озадаченное выражение на моём лице, она улыбнулась.

Её глаза и слова оставались серьёзными.

— Мы видели, каков такой Дракон, — сказала она. — Спроси брата Ревика... или сестру Элисон. Дракон без Черепахи — это безумно могущественная, но всё же непредсказуемая, хаотичная, тёмная и в высшей степени разрушительная сила. Дракон без Черепахи может быть только таким. Он просто не может выполнять свою созидательную функцию без Великого Архитектора. Он нуждается в Черепахе. Он сделает практически всё что угодно, лишь бы найти её.

Я нахмурилась.

Что-то не давало мне покоя, ворочаясь в дальнем уголке моего сознания.

Я не могла вытащить это, так что в итоге забыла.

— Что именно это значит для нас двоих? — спросила я. — То есть, для нас, людей. Для меня и Блэка, а не для сил, которые мы воплощаем. Какое это имеет отношение к моим скачкам по всей вселенной? Если Блэк на Земле... то есть, на моей Земле... его Земле... почему я то и дело ухожу?

Выражение лица Зарат ещё сильнее посерьёзнело.

— В этом отношении у нас тоже есть теория, возлюбленная сестра, — осторожно произнесла она. Хмуро посмотрев на Блэка, затем обратно на меня, она сказала: — Помнишь, я только что говорила тебе, что этот Дракон раздроблен? Что его сущность разделена?

Я настороженно кивнула.

— Да, ну, так вот...

Она взглянула на Блэка, который хмурился. И я внезапно осознала, что он не сказал ни слова.

— Ну, так вот, — сказала Зарат, посмотрев обратно на меня. Её тон сделался виноватым. — Мы считаем, что ты прыгаешь в те места, где находится один из фрагментов Дракона. Мы не знаем, почему. Мы можем лишь предполагать, что это делается с целью каким-то образом объединить его фрагменты. А может, соединить их друг с другом... используя твой свет как трубопровод.

Я уставилась на неё.

Я поймала себя на том, что вспоминаю другие версии Земли, которые я уже видела.

Ту, что с кровоточащими деревьями.

Ту, которая казалась одним огромным океаном, полным медуз.

Ту, на которой меня зашвырнули в тюрьму через считанные минуты после прибытия.

Ту, что с массивными небоскрёбами и прозрачными тротуарами...

...и ту, на которой люди в набедренных повязках напали на меня с копьями.

Подумав обо всём этом, я почувствовала, как бледнею.

Во всех этих местах я чувствовала, как меня куда-то тянуло. Я ощущала необходимость найти что-то... или кого-то. Я знала, что попала туда с какой-то целью.

Взглянув на Блэка, я закусила губу.

— Так как мне это остановить? — спросила я. — Как мне перестать делать это?

Посмотрев на лица и глаза, уставившиеся на меня, я крепче стиснула зубы.

— Я могу научиться контролировать это? — спросила я, посмотрев на Зарат.

Она посмотрела задумчивым взглядом на меня, затем на Блэка.

— Я не знаю, — сказала она.

Я нахмурилась, снова обводя всех взглядом. Блэк теперь тоже смотрел на шаманку, и выражение его лица, наверное, было примерно таким же, как моё.

— Тогда зачем мы все здесь сидим? — прорычал он, сделав одной рукой неопределённый жест, который я не совсем могла интерпретировать. — Я думал, тут будет какой-то ритуал мумбы-юмбы или ещё что. Я думал, вы сделаете что-то с её aleimi, чтобы она перестала исчезать каждый раз, когда она засыпает, бл*дь...

Он посмотрел на меня, и я увидела в его глазах это беспокойство.

—...Или когда её муж ведёт себя как мудак, — пробормотал он потише. — Или когда он говорит или делает что-то, что вызывает у неё стресс.

Я увидела несколько вежливых улыбок, но никто ничего не сказал.

Сложно было отвести взгляд от Блэка, но я заставила себя и посмотрела на Зарат.

— Что мы делаем здесь? — произнесла я более спокойным тоном. — Или всё это чисто символически? Все вы сидите здесь и рассказываете нам, что вы увидели во время медитаций?

Зарат послала мне тепло, улыбнувшись.

— Мы бы хотели кое-что попробовать, — она посмотрела на Блэка, сохраняя вежливый тон. —...С разрешения вас обоих, конечно же.

— Да, — рыкнул Блэк. — Если это может ей помочь, то да.

Зарат взглянула на меня.

Когда я кивнула, что-то в её глазах расслабилось.

— Хорошо, — сказала она. — Спасибо. Конечно, нет гарантий, что это сработает...

— Что сработает? — прорычал Блэк.

Она повернулась и посмотрела на него.

Судя по неловкому ёрзанью, переглядыванию и раздражённым взглядам в сторону Блэка, я сильно подозревала, что обычно люди не обращались так с Зарат, не орали на неё и вообще не выдвигали никаких требований. На самом деле, я практически не видела, чтобы кто-то здесь вёл себя так с кем угодно вне зависимости от их положения.

Похоже, здесь так просто не поступали.

Сама Зарат, похоже, не возражала.

По крайней мере, она, похоже, возражала куда меньше, чем остальные. Её глаза и тон оставались совершенно спокойными, когда она ответила ему:

— Мы бы хотели попытаться более сильно связать недавно пробудившиеся структуры в вашем свете, — объяснила Зарат. Взглянув на меня, она добавила: — Вы уже соединены через связь, конечно же... но мы бы хотели ускорить связи там, где вы более активно зависите друг от друга.

Её серебристый взгляд сделался более многозначительным.

— Существуют и риски, — добавила она чуть более резко.

Когда она не продолжила сразу же, я хмуро взглянула на Блэка, затем перевела взгляд обратно на неё.

— Какие риски? — спросила я.

Зарат вздохнула, мелодично щёлкнув языком.

— В этом-то и проблема, — призналась она. — Мы точно не знаем. Как я и сказала, мы никогда прежде не работали с вашей диадой. И я имею в виду не только себя, — добавила она, взглянув на Блэка. — Я имею в виду, что ни у кого в нашем ордене нет такого опыта. Никакие наши записи не содержат такой информации, а они уходят на сотни тысяч лет назад.

Нахмурившись, я взглянула на Блэка.

Я не могла прочитать выражение его лица, но понимала, что он далеко не в восторге.

— Есть ли вероятность, что ей станет только хуже? — спросил он после небольшой паузы. — Или что это её убьёт?

Зарат посмотрела ему в глаза поверх костра.

— Такая вероятность есть всегда, брат. На самом деле, возможно всё что угодно, поскольку, как я и сказала, мы не делали этого прежде. Но если ты спросишь, считаю ли я это вероятным, то я бы ответила, что нет. Я куда более беспокоюсь, что один из вас или оба столкнётесь со своеобразной перегрузкой из-за прилива незнакомой силы. У вас есть дополняющие структуры, но не те же самые структуры. Может потребоваться период адаптации.

— Супер, — проворчал Блэк. — В чём именно заключается выгода?

Зарат улыбнулась ему сжатыми губами.

— Как вы и сказали. Контроль, — помедлив, она обратилась к группе в целом. — Мириам не может контролировать эти способности отчасти потому, что её захлёстывает прилив силы, которая нужна её пробуждающимся структурам для функционирования. Структуры Дракона пробудились сильнее... мы полагаем, в связи с применением, а также в связи с более обширной тренировкой света мистера Блэка, — добавила она вежливо, показав в его сторону.

Посмотрев на меня, она добавила:

— Тебя учили скрывать эти структуры. Твой отец, полагаю?

Когда я кивнула, поджав губы, она улыбнулась.

— Да, — сказала она. — Что ж, это помогло тебе, когда ты была молода. Однако теперь это чинит проблемы. Ты подавляешь и блокируешь, тогда как ты должна учиться, как впустить поток силы, чтобы ты могла его контролировать. Дракон не позволит тебе блокировать это... по крайней мере, если мы правы в своих расчётах. Однако если мы сильнее привяжем эти части него к тебе, то высока вероятность, что он может подстегнуть силу, которая по тебе ударяет, и мы не знаем, какой именно эффект это окажет. На вас обоих.

Переводя взгляд между мной и Блэком, она добавила:

— Цель в том, что вы сможете изучить эти способности вместе, симбиотическими средствами, через которые должны действовать Дракон и Черепаха, когда они достигают зрелости. Но есть риск, что мы можем сделать вас обоих нестабильными, попытавшись манипулировать этим процессом.

Она открыто всмотрелась в мои глаза.

— По правде говоря, мы больше всего беспокоимся о тебе, Мириам. Тебя учили блокировать, подавлять. В данный момент пространственные прыжки случаются либо тогда, когда твой организм перегружен, и ты не можешь удержать блок... либо тогда, когда ты без сознания, и потому ослабляешь хватку на своих мерах самозащиты.

Помедлив, она добавила:

— Это также означает, что ты в некоторой мере утратишь способность закрываться от своего супруга... так что в этом есть и личный элемент.

Справа от меня кто-то фыркнул.

Я скользнула взглядом по кругу собравшихся, но уже знала, кто это был.

Ревик улыбался с каким-то циничным весельем в глазах, а Блэк сверлил его гневным взглядом.

— Возможно, тебе придётся повзрослеть чуточку побыстрее, щенок, — произнёс Ревик с весельем в голосе. — Или же готовься проводить много ночей на диване.

Балидор тоже усмехнулся.

Элли жестом показала им обоим прекратить.

Я заметила, что она обменялась улыбкой с женой Балидора, и они обе закатили глаза — видимо, в адрес своих мужей, но я понимала, что они тоже забавлялись.

Я посмотрела на Блэка, ожидая, что он разозлится ещё сильнее, но теперь он смотрел на меня.

Прежде чем я успела интерпретировать его выражение, он заговорил.

— Тебя это устраивает, Мири? — спросил он.

Я моргнула.

Это был настоящий вопрос.

Подумав, я посмотрела на него, затем на Зарат... затем обратно на него. Я кивнула.

— Да, — ответила я. — А тебя?

— Да, — сказал он.

В его голосе не прозвучало ни грамма сомнений.

Может, от этого, а может, от того, что мы наконец-то приняли решение, но что-то в моей груди расслабилось. Я посмотрела на Зарат, которая наблюдала за нами обоими с задумчивым выражением лица. Она тоже улыбалась, но эта улыбка казалась не настолько нацеленной на меня или Блэка, как большинство улыбок вокруг костра.

— Мы это сделаем, — сказала я без необходимости. — Что вам нужно от нас?

Улыбнувшись чуть шире, она склонила голову в поклоне, который выглядел официальным.

— Вообще ничего, Мудрейшая Из Богов. Вы можете просто расслабиться и позволить нам работать... и ты, и твой муж.

Я моргнула, услышав слова видящей-шаманки.

«Мудрейшая из Богов?»

Не уверена, как мне на это реагировать.

В итоге я практически решила это проигнорировать.

Глава 19. Ритуал

 

 

Думаю, я ожидала драматичности — больше ритуальности в нашем ритуале.

Вместо этого всё оказалось разочаровывающе скучным.

Зарат сказала нам, что они сейчас начнут.

Она даже не сказала нам закрыть глаза.

Я просто сидела там, глядя на Блэка через костёр, внезапно ощутив себя слишком далеко от него. Теперь мне сложно было выбросить из головы всё, что он сказал мне на том лугу. Я поймала себя на том, что вспоминаю его лицо, пока он говорил. Я поймала себя на том, что слышу его слова, не улавливая того, что он имел в виду под ними.

Я очень сильно старалась пока что не думать об этом.

Я старалась не думать о Нике... или Зои.

Я старалась не думать обо всех вещах, которые происходили в нашем мире.

Я только что узнала — от самой главной шаманки, не меньше — что всё моё подавление лишь ухудшает возможность контролировать мою способность оставаться на одном месте. Я вынуждена была предположить, что я увижу всё это заново, как только они откроют те части aleimi, которых я избегала с тех пор, когда Ник превратился в вампира.

Стараясь вытолкнуть это из своего разума, я сидела там, наблюдая, как видящие вокруг костра один за другим закрывают глаза. Некоторые продолжали смотреть перед собой, их глаза расфокусировались, зрачки расширились и поглотили большую часть цвета радужек.

Я видела, как Ревик и Элли закрыли глаза.

Я наблюдала, как Балидор и его жена делают то же самое, и даже рыжеволосый видящий, хотя он широко улыбнулся и подмигнул мне перед этим.

Через считанные секунды только мы с Блэком остались сидеть с открытыми глазами и смотреть друг на друга.

Честно, я не знала, что ещё мы должны были делать.

Я импульсивно послала ему.

«Я не думаю, что это поможет, — призналась я. — А ты?»

Я ощутила его удивление — скорее из-за того, что я вообще с ним заговорила.

Я почувствовала, как он раздумывает над моими словами.

«Я не знаю, — послал он, и его свет открылся. — Мири, — пробормотал он. — Я люблю тебя».

Я ощутила, как какая-то часть меня вздыхает, а моё сердце открывается — настолько сильно, что я невольно заметила, каким закрытым оно было до сих пор.

«Я знаю. Знаю, что любишь, Блэк».

«Я не хочу этих других видящих, — послал он. — Вообще. Плевать я на них хотел. Я даже не думаю об этом, Мири, — его свет открылся ещё сильнее. — Я даже не осознавал, что злился, ilya. Может, потому что я знал, что у меня нет никакого вразумительного права. Я засранец».

Ревик по другую сторону от меня фыркнул.

Я взглянула на него, но он не открыл глаза.

Я посмотрела обратно на Блэка. Он смотрел на своего кузена, в его глазах проступил тот холодный свет.

«Мы поговорим об этом потом, ладно?» — послала я.

Взглянув на меня, он кивнул, но я видела, что его aleimi раздражённо заискрил.

Это раздражение не казалось нацеленным именно на меня, но я ощущала в нём тягу, вызывающую желание поговорить ещё.

Однако он ничего сказал.

Я всё ещё смотрела на него, когда свет вокруг нас обоих начал меняться.

 

 

Я не знаю, чего я ожидала.

Как и отсутствие драматичного начала в ритуале, свет всех этих предположительно высших созданий омывал меня почти нейтрально.

Такое ощущение, будто вокруг моего света шёпотом порхали пёрышки, сначала ближе к моему телу, затем вверх до макушки моей головы, затем ещё выше, в пространства над моей головой.

Я чувствовала, как они продолжают путешествовать вверх.

Я ощущала вежливое уважение, пока они рассматривали структуры в моём свете, дотошно изучая их. Я видела, как они подсвечивают разные зоны, похоже, показывая их друг другу, пока прокладывали себе путь в световой части меня. Я видела, как они останавливаются на структурах, которые казались более пассивными; я буквально слышала, как они обсуждают, для чего они могут предназначаться, и что может потребоваться для их активации.

Затем они ударили по вещам, с которыми справиться было сложнее.

Для меня, имею в виду.

Я чувствовала, как они пытаются войти в части моего света, и осознала, что они наткнулись на участки, где я активно сжималась и пряталась, сама того не осознавая.

Поначалу я чувствовала чисто механическое ощущение. Структуры стали ещё более напряжёнными и закрытыми, и я постаралась заставить себя расслабиться, чтобы открыть их.

Затем я осознала, что Блэк также защищает те участки моего света.

Такое чувство, будто какая-то часть меня звала какую-то его часть и просила о помощи.

Та его часть вплеталась в эти участки моего света, создавая вокруг них маленькие кармашки щитов, защищая ото всех, кто к ним приближался.

Я ощутила, как во мне поднимается страх — иррациональный, неконкретный страх — в то же мгновение, когда они начали ослаблять нашу с Блэком хватку на этих участках моего света.

Затем эти части меня медленно начали открываться.

Моя паника усилилась.

Я почувствовала, что начинаю дышать тяжелее. Моя ладонь сжалась на груди.

Мой страх эхом отдался в Блэке. Я почувствовала, что вхожу в режим полноценной парализующей паники. Моё тело напряглось, мышцы сжались, но я уже не могла закрыть ту часть моего aleimi. Теперь она открылась, и я ни черта не могла с этим поделать.

Я всё ещё сидела там, тяжело дыша, когда перед глазами всё померкло.

В моем сознании встали образы.

Я задышала тяжелее, хотя создавалось ощущение, будто я давилась этими вздохами.

Я видела лица...

«Эй, — свет Блэка поднялся в моём. — Дорогая... ilya... всё хорошо. Они не причинят тебе вреда».

Я кивнула, стараясь поверить ему, желая поверить ему, но я не могла его видеть.

Я чувствовала, что часть меня всё ещё поднимала стены, всё ещё не желала видеть воспоминания или переживать чувства, хранившиеся в моём свете.

Не знаю, как долго я дрейфовала в этом пространстве, ощущая, как что-то меня тянет, ощущая, как я сжимаюсь, отстраняюсь, зарываюсь глубже в тёмные части моего света.

Затем что-то ударило по мне.

Это был не Блэк.

Что бы это ни было, оно крепко ударило по мне.

Без раздумий, без единого сознательного заключения в голове, я ударила в ответ то присутствие, которое я ощутила — ударила сильнее, чем ударили по мне.

Как только я это сделала, в мой разум просочилось понимание. Я только что врезала кому-то из Совета своим светом. Они пытались мне помочь, а я их только что ударила за их старания. Возможно, даже за то, что они сделали случайно.

Я ожидала ощутить злость или неодобрение.

Вместо этого я ощутила веселье.

Они смеялись надо мной.

Присутствие опять ударило по мне — сильнее.

В этот раз я почти увидела их.

Открылось пространство, тёмное и сочащееся. Я видела сочащуюся светом фигуру, которая металась вокруг меня, подняв руки так, словно мы находились на ринге для спарринга. Проблески их присутствия дотягивались до меня, вместе с осознанием, где они находились, хотя они кружили вокруг меня, исчезали в тёмном пространстве, затем вновь появлялись прямо передо мной.

Они вновь ударили по мне, ещё сильнее.

И вновь я без раздумий вскинулась и ударила по ним в ответ сильнее, чем они ударяли по мне. Они били по мне ещё крепче — в этот раз уже без перерывов.

Ощутив жар, разраставшийся в моей груди, я стиснула зубы.

Они забавлялись со мной.

Кем бы ни был этот засранец, он считал своё поведение забавным.

Поиздеваемся над тупой человеческой полукровкой, которая не получила никакого супер-обучения для видящих, которое получили все знакомые мне видящие. Поиздеваемся над чрезмерно эмоциональной дурой, которая не может контролировать её свет, которая слишком трусиха, чтобы посмотреть на свои собственные воспоминания, чёрт подери.

Ощутив ту напуганную часть моего света, в которую тыкал неизвестный видящий Совета, я решила познакомить их с другой частью моего света.

Когда он ударил по мне в следующий раз, я врезала ему — со всей силой.

В этот раз я использовала ту часть себя, которая казалась намного крупнее и намного взрослее.

Вместо шока, злости или даже неодобрения, в этот раз я ощутила почти призыв продолжать, а также ещё больше смешков. Ощутив в этом Элли, а также сногсшибательную жену Балидора с тайской внешностью, я ощутила, как моя злость усиливается вопреки тому, что они посмеивались совершенно по-доброму.

Затем я видела в своём сознании Ника.

Я увидела Ника, затем Солоника, другого видящего, который смеялся надо мной, когда я пыталась отбиваться...

Боль рябью прокатилась по мне.

Я вспомнила, как находилась на крыше здания Блэка, наблюдая, что я тогда делала, но никак не могла это изменить. Я видела, как подчиняюсь Нику, как соглашаюсь со всем, чего он хотел. Я видела, как моё тело предавало меня вместе с моим светом. Я видела, как мой разум предаёт меня, и под влиянием вампирского яда я утрачивала понимание, с кем нахожусь.

Я ненавидела то, какой бл*дь беспомощной я казалась