Можно ли искоренить зависть путем изменения общественных отношений?

Как пишет Г. Шек (2010), «исчерпывающее исследование зависти в ее активной и пассивной роли в социальной истории необходимо не только потому, что эта эмоция и мотивационный синдром являются ключевыми в жизни индивида; это также значимо для политики, поскольку правильная или неправильная оценка феномена зависти, пере— или недооценка ее влияния, и прежде всего необоснованные надежды на то, что мы можем так устроить жизнь общества, чтобы создать свободных от зависти людей или свободное от зависти общество, — все это соображения, имеющие непосредственное политическое значение, особенно там, где это затрагивает вопросы экономической и социальной политики» (c. 18).

Существуют социальные слои, в которых завистливость как личностная черта встречается чаще, чем в других (в книге М. Оссовской (1987) одна из глав называется «Зависть как мелкобуржуазная черта»). Поэтому нет ничего удивительного в том, что борьба с завистью рассматривается не только на межличностном уровне, но и на уровне общественных отношений. Например, Е. Соколова (2002) отмечает, что борьба с собственной завистью не должна ограничиваться разработкой только личных путей самоактуализации — она должна включать в той или иной степени посильное и возможное для человека изменение общественных отношений, характерных для данного времени и данной социально-исторической общности, в направлении того идеала развития общества, который предполагает свободное самоосуществление одного человека не в ущерб свободной же самореализации другого. Если сказать проще, то речь идет о том, что зависть людей — это результат резкого неравенства между социальными слоями, и как только это неравенство будет устранено, основание для зависти исчезнет само по себе. Отсюда возникают заманчивые идеи устранить социальное неравенство путем того или иного социально-политического переустройства государства и общества, раз и навсегда излечившись от зависти.

Отсюда появление идеи о грубоуравнительном («казарменном») коммунизме, имевшем место в СССР и других странах коммунистического толка с их стремлением уравнивания всех и всего.

Британский социалист Ч. Э. Р. Крослэнд (Crosland, 1956) писал: «Социалист стремится к достаточно эгалитарному распределению доходов, статуса и привилегий, чтобы минимизировать рессентимент в обществе, обеспечить справедливость между людьми и уравнять их возможности; кроме того, он стремится ослабить существующую глубоко укорененную классовую стратификацию с сопутствующими ей чувством зависти и комплексом неполноценности, а также барьерами для свободного общения между классами» (c. 203).

Но, как пишет Г. Шек (2010), «доктрины марксистов отличаются слепотой и наивностью в решении вопроса о зависти в обществе будущего. Трудно понять, каким образом совершенно секулярное и абсолютно эгалитарное общество, которое нам обещает социализм, сможет когда-либо решить проблему латентной зависти в обществе» (c. 14). А К. Броган (Brogan, 1948) писал: «Мысль о том, что многие люди согласны смириться с серьезными трудностями, если они уверены, что такие трудности будут в равной степени испытывать и привилегированные люди, представляется пугающей» (c. 207).

Г. Шек считает, что не существует объективных причин пробуждения зависти. Любой, у кого есть склонность к зависти, кем руководит это чувство, всегда сумеет найти достойные зависти качества или достойное зависти имущество других. Например, В. Франкл, побывавший в нацистском лагере, отмечает, что зависть существовала даже там, хотя все узники находились, казалось бы, в одинаковых условиях. Он вспоминает чувство зависти, которое вызвал у него вид отряда обычных заключенных, потому что они, как он предполагал, могли мыться и пользоваться зубными щетками. Была и еще одна причина для зависти лагерников друг к другу: частота избиений узников зависела от конкретного надзирателя, который следил за их работой. Также завидовали тем заключенным, чья работа не была связана с погружением в глубокую жидкую грязь, и т. п.

Игнорирование того обстоятельства, что человек все равно найдет, кому или чему завидовать,[37]или незнание этого — ошибка политиков, выступающих за равенство, которые верят, что нужно просто однажды и навсегда устранить из мира определенного типа неравенство, чтобы создать гармоничное общество равных, лишенных зависти людей, пишет Г. Шек.

Действительно, когда «всеобщее равенство» стало достигаться в странах социализма прежде всего путем полного и скорейшего уничтожения частной собственности, уравнивания людей по оплате труда, нивелировки человеческих способностей различными способами (деформацией образования, которое стало «всеобщим», отменой экстерната, домашнего обучения, свободы выбора изучаемых предметов и т. п.), пишет Е. Соколова, возник порочный круг психологического развития личности и развития общества: недемократическая общественная система всеобщего уравнивания приводила к закрытию возможных «каналов» самоактуализации для большинства населения в стране; тем самым фрустрация потребности в самоосуществлении приводила к возникновению зависти и стремлению еще больше уравнять всех и вся. Система («конституирующаяся как власть — зависть»), таким образом, еще больше стабилизировалась.

Утопичность идеи «уравниловки» как средства устранения зависти была продемонстрирована в недавнем прошлом нашей страной. Зависть у людей вызывали зарубежные командировки коллег; люди не имели возможности свободно выезжать в другие страны без турпутевок, количество которых было ограниченным, и не в составах делегаций, которые составлялись путем тщательного «просеивания» желающих посетить другую страну (особенно капиталистическую) на парткомах, райкомах и в КГБ. Люди, имеющие шесть соток садовых участков и строившие согласно требованиям только одноэтажные домики, завидовали министрам, имевшим двух— или трехэтажные дачи и в придачу десять гектаров леса, огороженного высоким забором. Люди завидовали тем, кто мог лечиться в «кремлевке» и других лечебных учреждениях для номенклатуры; завидовали тем, кто мог покупать продукты в спецмагазинах, ходить в театры на любой спектакль по брони и т. д. Заведующий управделами при ЦК КПСС во времена Н. С. Хрущева рассказал мне, что работники центрального аппарата партии помимо заработной платы получали немалые дополнительные деньги на питание и покупали в спецмагазине продукты отнюдь не того качества и не той цены, что обычные советские граждане. У работников этого аппарата в «жаркое» отпускное время не было проблем с билетами на поезда и самолеты и т. д.

Глава 8