Глава. Суббота. Кукольный театр.

 

Наступил третий день после прибытия в город армии и четвертый после прибытия графини де Круа. Солдатам после недавних военных действий и жизни в полевых условиях Швайнштадт показался просто райским уголком. Настолько, что горожане солдатам пока даже рады - в местную экономику, особенно в пищевую промышленность, поступило много денег. У командиров нет причин не платить солдатам, после недавнего сражения выдано месячное жалование и премии, взяты трофеи, так что у солдат, в свою очередь, нет причин не платить за еду. Учитывая, что в последние месяцы торговля и ремесла в городке далеко не процветали, так что пара сотен платежеспособных и дисциплинированных гостей не могут не радовать. Да и вообще, ландскнехты пока что элитные войска и гордость Империи.

Дисциплину оккупанты поддерживали на высоте. Горожане, традиционно не ждавшие ничего хорошего от любых солдат, быстро поменяли подозрительность на уважение. Во многом швайнштадтские бюргеры были обязаны своим душевным спокойствием профосу Маркусу, фанатическому ревнителю дисциплины и порядка. За пару дней он очистил городок от мелкой преступности, выгнал всех бродяг, заодно принял меры и против попавшейся под руку организованной преступности. Горожане, на памяти которых это не первая армия в городе, относились к ландскнехтам с немалым уважением, хотя человека-с-половиной-лица боялись до того, что даже детей им пугали.

Для полного счастья городу не хватало только подписи на прошении о снижение пошлин, а, раз уж вдова де Круа решила посетить своих верных налогоплательщиков, стоит ожидать, что она примет правильное решение.

 

Йорг с утра пораньше занялся полезным делом. Ещё вчера он поставил мольберт, натянул холст, нанес грунт, но нарисовал не обнаженных женщин, не библейские сюжеты и не агитационный плакат, а карту местности и города. А ночью Богу было угодно послать герру хуренвайбелю сон с оперативными планами на случай обороны, каковые утром были незамедлительно отражены на картине. Получилось не в пример более художественно, чем квадратики и условные знаки двадцатого века, но ничуть не менее информативно.

Ничто так не радовало сердце опытного военного инженера, как озарение в области стратегического и тактического планирования. Старый трудоголик по такому случаю вспомнил, что он мужчина в самом расцвете сил и решил свести знакомство с более-менее приличной женщиной для известных целей. Продажные женщины его не интересовали, потому что с ними приходилось регулярно иметь дела по работе, и надоели они хуже горькой редьки. Где можно встретить приличную женщину в базарный день? Конечно, на рынке.

Маркуса тоже не интересовали продажные женщины, у него была жена, которая бесплатно делала такое, что всяким там "профессионалкам" и не снилось. Вот и это утро тоже началось хорошо, даже захотелось сделать что-нибудь доброе. Марта предложила пойти на рынок. Вообще-то, профос никого не пугал и не заставлял, он просто пытался торговаться, но продавцы почему-то торговаться не желали, а сразу снижали цену до той, которую называл Маркус, да ещё и держали её весь день для всех остальных покупателей.

Неожиданно Маркус услышал громкий девичий возглас на каком-то знакомом ему языке "чёрт побери, да я отдамся тому, кто сможет объяснить этим (грязное ругательство) торговцам, какого (грязное ругательство) мне от них надо!". Профос обратил внимание, что никто из окружающих не понял ни ругательств, ни остального текста, и из чистого любопытства отошел посмотреть, что за невоспитанная иностранка привлекает к себе всеобщее внимание.

Марта перешла к следующему прилавку, на котором стройными рядами лежали толстенькие серебристые карпы. Но кошелек остался у мужа, а у нее в руке была только сдача с последней покупки. Приказчик отказался продавать таких хороших карпов за такое смешные деньги, но Марта не отступила и попыталась сбить цену. Когда ей уже удалось выторговать скидки "ради всех святых", "имей совесть", "эта рыба не очень свежая" и "за красивые... глаза", но ещё не удалось сравнять цену со своей покупательной способностью, к продавцу подбежал мальчишка из недавно посещенной супругами лавки оружейника и прошептал ему в ухо что-то короткое, но очень важное. Приказчик побледнел, извинился перед покупательницей и выдал ей целых две рыбины совершенно бесплатно.

- Эх! - раздался над ухом Марты чей-то раздосадованный вздох - я уже полез в кошель, чтобы купить Вам этих карпов, а этот свиновод все испортил!

Неудавшийся благотворитель выгодно отличался от швайнштадцев и внешностью и одеждой. В отличие от невысоких упитанных бюргеров, он был хорошо сложен и мог презрительно посмотреть сверху вниз как минимум на половину жителей городка. Французский берет, дублет с широкими неразрезными рукавами и высокие сапоги для верховой езды указывали на то, что молодой человек не только не является местным жителем, но и не относится к ландскнехтам, то есть, скорее всего принадлежит к челяди де Круа.

Марта смущенно улыбнулась. Она уже порядком отвыкла от подобного внимания, обычно репутация мужа зловещей тенью летела впереди нее, распугивая потенциальных ухажеров. Но Карл, конюх, курьер, телохранитель и доверенное лицо графини де Круа, вчера поздно вечером прибывший в город, ещё не знал, с кем связался. Добавив ещё несколько комплиментов и букетик горных цветов, он привел Марту в полное смущение, причём она даже покраснела, но ответила только обычным "спасибо" за букет и милыми улыбками за все остальное. Карл решил, что торопиться не стоит, элегантно раскланялся и затерялся в толпе.

Маркус, отвлекшись на поиски юной сквернословящей иностранки, нашел её не сразу, а когда нашел, обнаружил, что на крик души уже откликнулся хуренвайбель, также знавший несколько языков. Девушка не произвела впечатления на профоса, который почему-то недолюбливал стройненьких блондиночек. Направившись к тому месту, где оставил жену, он успел увидеть, как с ней подозрительно любезно и подчеркнуто элегантно прощается какой-то дамский угодник, по виду француз, а она при этом ещё и имеет наглость улыбаться.

Хорошее настроение у профоса куда-то пропало, в связи с чем выражение его лица, особенно левой стороны, изменилось настолько, что те, кто это увидел, испуганно отошли на пару шагов, а некоторые и подальше. В многолюдной толпе образовалась свободная дорожка между мужем и женой. Маркус не стал ни ругаться, ни читать нотаций, а просто подошел и тихо сказал Марте, что если этот нехороший человек собирается сделать то, что он думает, то, как говорит вон тот хмурый старикан, ничем хорошим это не кончится.

Тем временем, Йорг, пройдя рынок вдоль и поперек, приглядываясь к местным красавицам, обратил внимание на Гертруду. Будучи джентльменом пусть не по происхождению, а только по поведению, он, как это принято у джентльменов, предпочитал как раз блондинок. А ситуация, когда женщина просит о помощи - удачное начало для знакомства. Скромный хуренвайбель не выглядел ни молодым и красивым, ни хотя бы богатым, поэтому сначала девушка, продолжая легкий флирт и пользуясь его услугами как переводчика, не рассматривала старика как претендента на свою руку и сердце, а также на другие эрогенные зоны. Полностью изменить ситуацию Йоргу удалось, только развязав свой кошелек ради некоторых подарков, а также упомянув о своей должности. После этого Гертруда как по нотам привычно разыграла свою партию, не отказывая во взаимности, но и не демонстрируя свое желание и доступность (это для нее было наиболее сложным). В результате получилась типичная и для наших дней сценка "Мужчина в самом расцвете сил соблазняет невинную юную девушку", что в переводе означает "Старый хрен³⁴ с толстым кошельком снимает проститутку-любительницу".

 

После полудня, когда благородные господа и дамы, а также городские патриции по домам готовились к вечернему балу, старшие офицеры ушли на свои квартиры отдохнуть после жаркого дня перед беспокойной ночью, на рыночной площади началось представление для простого народа, постоянно охочего до зрелищ не меньше, чем до хлеба. Максимилиан единственный из офицеров смотрел представление. Ему с детства нравились кукольные спектакли, а в то время каждый сам решал для себя, когда закончится его детство, и далеко не у всех оно заканчивалось с первыми победами в любви или на войне.

Макс нашёл себе удачное место немного сбоку от импровизированной сцены, которое скорее напоминало ложу, чем партер. Навес над пустым прилавком и персональная скамеечка за ним создавали намного больший комфорт, чем скамейки, вытащенные на площадь.

 

- Вот наш главный герой, самый лучший стрелок и самый строгий начальник по эту сторону Альп! У каждого лекаря собственное кладбище, у Маркуса собственное кладбище в каждом немецком городке! Не боится ни чёрта, ни Бога, Смерть, встретив его, уступает дорогу! Красавец писаный! Кто сказал, что у него нет половины лица? У него есть половина лица!

Начало спектакля для разогрева зрителей состояло из всем известных баек о правосудии Маркуса, а также о его методах обучения стрелков и контроля торговцев. Сюда же попал и совсем свежий случай с расстрелом обидчиков в кабаке.

Люцифер, взглянув из ада на землю, с удовольствием отметил:

- Когда этот сумасшедший профос умрёт, он непременно попадёт ко мне в ад, и я назначу его начальником вот над теми котлами.

Черти-Поросята беспокойно заметались, стукаясь лбами и сцепляясь хвостами, и бросились смотреть, кого же поставят к ним в начальники. Предполагаемая кандидатура вызвала бурное испуганное обсуждение, в ходе которого один чёрт с перепугу перекрестился (хохот в зале) и упал замертво, а другой плюнул через левое плечо и попал, конечно же, в физиономию товарища. В итоге труженики котла и кочерги пришли к вполне разумному выводу "а пусть он подольше не умрёт".

К концу первого действия на площади появилась Марта. Макс приглашающе махнул ей рукой и демонстративно подвинулся на скамейке. Марта, оставаясь незамеченной для смотрящей на сцену толпы, проскользнула под навес и села на предложенное место.

В следующем действии Черти изо всех сил старались, чтобы Маркус случайно не умер - толкали под руку стрелков, ловили ядра, ставили подножки Рыцарю, вознамерившемуся проткнуть Маркуса мечом, подкладывали солому туда, где Маркус мог упасть, и даже укрывали его одеялом, когда он ложился спать, "а то вдруг простудится".

Каспар замечательно передал панические настроения Чертей и их забавные попытки поработать ангелами-хранителями. В ящик полетели первые монетки.

Но самое веселое началось чуть позже, когда на сцену вступили Ангелы. Среди ландскнехтов нашлось немало поклонников Михеля и Вюрфеля, так что появление старых знакомцев с неожиданными нимбами и крылышками было встречено удивленной паузой, свистом и аплодисментами.

Михель грустно высказался на тему, что кое-кто творит слишком много зла, и надо бы ему как-то помешать. В ответ на это, Вюрфель толкнул вдохновенную речь, что гарантированно похоронить все мужские замыслы может только женщина.

- Тогда давай отправим ему в подарок женщину - нерешительно предложил Михель.

- И побольше, побольше - поддержал идею Вюрфель. (хохот, аплодисменты)

- Да, вроде моей жены. (Пара человек, видевших представления с Крестьянкой, заразительно захохотали)

- Ну ладно, а где же мы её возьмем? - задумался Вюрфель и тут же нашёл решение - Сделаем из глины, которую накопаем в Эдемском саду.

- А Бог нас не накажет?

- Всё, что здесь делается, делается с ведома и с благословения Божьего. Пойдем тырить глину, а если Богу будет неугодно, то у нас просто не получится.

- С ведома и с благословения, говоришь? А как же Ева? - Михель перекрестился и со страхом посмотрел вверх.

- Вот видишь, бабам даже Господь не указ, ничего ей не будет. В худшем случае, отец наш небесный её сам из рая на землю сбросит.

Ночью, сложив крылья и спрятав нимбы подмышку, Михель с лопатами на плече и Вюрфель налегке осторожно перелезли через забор райского сада. Чуть позже они вернулись, при этом Михель тащил на плече кроме лопат ещё и большой мешок. По пути встретили сторожившего сад Змия, на скорую руку сделанного Эриком из чулка уже после начала представления. Михель нахлобучил нимб набекрень и представил себя как "Михель, ээээ... архангел Михаил!", а Вюрфеля как Гавриила. Усомнившегося Змия обозвали желтым земляным червяком и стукнули по голове лопатой.

Озвучивая диалоги при создании глиняной куклы, Каспар, как это с ним часто бывало, особенно, когда на сцене глаголом жгут сердца людей Михель и Вюрфель, отступил от первоначального плана и ударился в импровизацию. Творческий процесс проходил под бурные дискуссии о женской внешности, которые вогнали в краску даже видавших виды кампфрау, а зрители мужского пола пришли в такой восторг, что актерам приходилось делать паузы между репликами, чтобы дать почтенной публике возможность отсмеяться всласть. Эрик схватился за голову. До сих пор и правда не было ничего обидного, но теперь кукольнику точно придется побыстрее уносить ноги из города.

Марта, как оказалось, могла похвастаться изрядным самообладанием и неплохим чувством юмора. Несколько раз Макс порывался остановить представление и набить морду кукольнику, но Марта, смеясь, его останавливала.

Наконец, действующая модель крушения мужских замыслов была готова. Куклу нарекли Мартой, повернули к зрителям в фас и в профиль, причём особенности фигуры в профиль получились настолько узнаваемые, что вызвали настоящую овацию. Вюрфель критически осмотрел свое творение и добавил элегантную деталь - воткнул в берет перо, выдернутое из крыла Михеля.

- Смотри, Михель, а хорошо у нас получилось!

- Да, Вюрфель, хорошо. Давай себе оставим.

И тут стало понятно, почему Каспар последнее время старался избегать импровизаций. Хороший ответ на последнюю фразу никак не придумывался, куклы тупо смотрели друг на друга, а время неумолимо продолжало свой бег. Ещё чуть-чуть, и терпение зрителей лопнуло бы, но Эрик, вспомнив, как решались подобные проблемы в древнегреческом театре, ударил в медную тарелку и солидным басом подал реплику "бога из машины":

- Я вам оставлю! Бросайте, живо! Второй Евы мне только не хватало!

В последнем действии была запланирована сцена знакомства главных героев. Михель давал советы Марте, а Вюрфель - Маркусу, при этом из-за левого плеча Маркуса вставлял реплики чёрт, совершенно не заинтересованный в том, чтобы какой бы то ни было замысел ангелов на земле увенчался успехом.

Перехитрить черта Вюрфелю никак не удавалось, а Михель подсказывал Марте не просто типично деревенские приемы знакомства с мужчинами, а такие, которыми, с его слов, крестьянки когда-то пытались его соблазнить, то есть глупые до удивления. Весьма вовремя ему вспомнилось как полагается показывать товар лицом при продаже коров. Профос и его суженая уже повернулись спиной друг к другу, но Вюрфель поменялся местами с Михелем и ангелам улыбнулась удача.

Простоватый Михель сразу же согласился с чёртом, почему Маркусу не надо жениться, и, в дополнение к аргументам нечистого против женитьбы выдавал подтверждения из собственного опыта, после которых любой человек умнее Михеля склонялся к противоположной точке зрения. Убеждённый холостяк Каспар, у которого слабо получались объяснять за Вюрфеля, почему мужчине полезно жениться, и что для этого надо делать, отлично представлял, что следует делать женщине, желающей выйти замуж. Незамужние зрительницы слушали его советы Марте, раскрыв рот и старательно запоминая. Грамотные даже записывали.

- Ага, примерно так оно всё и было, - фыркнула сквозь смех и слёзы Марта, уткнувшись Максу в плечо.

История, как и следовало ожидать, закончилась свадьбой. Черти посовещались и решили, что если профос с такой женой после смерти попадет в рай, то и слава Богу (чёрт, произнесший "Слава Богу", сразу же под хохот зрителей отбросил копыта).

Дядька Каспар заставил зрителей плакать и смеяться, а кукла Марта в руках Эрика получилась настолько похожа на оригинал, что Макс искренне пожалел, что ангелы на небесах сделали такое чудо не для него. "Ах, Марта", - грустно подумал он, - "Про нее уже пьесы пишут, а что бы мог сделать я, чтобы она обратила на меня внимание? И совета спросить не у кого. Ни Йоргу, ни оберсту нельзя даже намекнуть, что она мне нравится. Себастьян мог бы что-нибудь посоветовать, но он всё ещё не может простить нам ту историю с собаками". А Марта незаметно для всех ускользнула, едва прозвучала заключительная реплика.

Кукольнику удалось покинуть город с тремя талерами мелочью, а Эрик отсыпал себе целых четыре, из которых половину пришлось в тот же вечер пропить с друзьями, чтобы никто случайно не выдал его Маркусу. Пьянка получилась впечатляющая, кабак чуть не разнесли до основания, но зато на следующее утро ни один из собутыльников не выдал Эрика как зачинщика оргии. А про спектакль профос и вовсе ничего не узнал, потому что на следующее утро и городу и солдатам было совсем не до вчерашних кукольных спектаклей.

 

Маркус так и не узнал про представление. Он как раз прилег отдохнуть перед ночной работой. Кому же, как не ему проверять караулы и следить за дисциплиной в большой праздник. Марта пришла, когда он ещё не проснулся, и озаботилась подбором одежды на вечер. Профос, проснувшись, уселся поудобнее в кресле и, глядя, как жена копается в сундуке с одеждой. задумался о том, как бы так незаметно подходить проверять посты, чтобы часовые не успевали прятать бутылки и неприличных женщин.

На полу вокруг сундука и на ближайшей мебели были разложены шесть пар новеньких туфелек из самой лучшей кожи, открытый сундучок, полный золотых украшений, несколько широкополых шляп и беретов, от которых не отказались бы и столичные модницы, ворох полупрозрачных шёлковых нижних рубашек с кружевами, плащ фламандского сукна с отделкой бархатом и золотой вышивкой и совершенно не вписывающиеся во все это великолепие три старых немодных платья со следами ремонтов.

Марта, одетая только в эротичную нижнюю рубашку и ту самую золотую цепь с кулончиком, похожим на якорь, грустно перебирала платья, пытаясь выбрать из них хотя бы одно более-менее приличное.

У Маркусом проблемы выбора не было. Для мужчины обычное дело, когда у него два доспеха, три коня, четыре единицы огнестрельного оружия, десять единиц холодного, но только один парадный дублет.

- Милый, мне не в чем пойти на праздник - начала жена свою грустную песню.

- Загляни в сундук, там должно быть платье - не задумываясь, выдал традиционный ответ муж.

- Оно старое.

- Ты же его не варить собираешься. У меня вот аркебузе уже пять лет, я же не покупаю себе новую каждый месяц.

- Маркус, дорогой, не говори так. Этому платью тоже пять лет, но оно не железное. Пора бы и новое купить, а то это порвется у всех на виду в самый неподходящий момент.

- Я тебе покажу "порвется"! Сама собираешься, наверное, разрезать его ещё больше по мужской моде!

- Это не только мужская мода!

- Ага! Значит, всё-таки, собираешься разрезать! - Маркус попытался улыбнуться левой стороной лица, что придало ему очень страшный вид. За много лет совместной жизни жена профоса хорошо изучила все улыбки мужа и отреагировала соответственно.

- Милый, я не буду резать никакое платье, честно-честно! - испуганно ответила Марта.

- Так бы и сразу.

- Маркус, неужели ты меня совсем не любишь? - пошел в ход стандартный аргумент номер два.

- Ещё как люблю. Регулярно и добросовестно, - откинувшись в кресле и глядя в потолок ответил муж, - хочешь я тебе шёлковые чулки подарю, или перстень с рубином?

- У меня десять пар шёлковых чулок, а перстней столько, что если я их все одену, руки не поднимутся.

- И чем ты недовольна?

- Хочу платье.

- Зачем тебе платье, я тебя и так люблю? Посмотри в зеркало, какая ты у меня красивая.

Марта сначала попыталась возразить, но посмотрела в зеркало и передумала.

- Я-то красивая, только никто кроме тебя этого не знает.

- А ты, значит, хочешь, чтобы ещё кто-то знал? Что за парень подбивал к тебе клинья на рынке?

- Симпатичный молодой человек, и вежливый, в отличие от некоторых. Он, наверное, не забывает покупать жене платья.

- Ты уже успела выяснить, что он женат!? Ах ты божье наказание, у тебя одно на уме! Давно он за тобой бегает?

- Я его первый раз вижу, честно-честно.

- И для первого встречного стараешься вырядиться как на праздник?

- Милый, но сегодня и есть праздник.

- Не спорь со мной, а то отшлепаю!

- Не надо меня шлепать, лучше подари платье! - Марта заплакала и сорвалась на крик.

- Подарю.

- Правда? Пойдем быстрее к портному, у него что-нибудь должно найтись.

- Пойдем. Завтра.

- Милый, но праздник же сегодня!

- Сегодня я развожу караулы, а ты сидишь дома. Стоит от тебя на шаг отойти, как к тебе уже кто-нибудь клеится.

- Маркус, какой же ты ревнивый мерзавец! - Марта скатилась к истерике.

Над головой профоса просвистел стул, брошенный нежной женской рукой, и разбился об стену.

Маркус молниеносно выскочил из кресла и быстро выбросил руку в направлении жены, Марта отскочила назад, но у бывалого солдата реакция оказалась лучше - рука скользнула по гладкому шёлку и зацепила кулон, свободно лежавший на груди.

Марта попыталась вывернуться, вытащив голову из цепочки, но не успела. Маркус перекрутил цепь и дернул на себя, женщина упала на колени.

- Ты же знала, что я сделаю именно это, - сказал он, взмахнув тяжелой золотой цепью.

 

Через некоторое время под окном появился молодой ландскнехт и громко, но вежливо, предложил господину профосу возглавить караул у моста согласно составленного расписания. Увы, вместо того, чтобы красиво пойти с женой на такой редкий праздник, Маркус без всякого сожаления отправился в караул. Что вполне логично, потому что, во-первых, кому ещё, как не трезвеннику следить за порядком во время всенародных развлечений, а во-вторых, нечего ему пугать своим недружелюбным выражением лица празднующий народ. Марта потратила некоторое время на приведение себя в порядок и вышла из дома, когда уже почти стемнело.

 

 

Глава. Бал.

 

Первой парой открывали бал бургомистр и её светлость Шарлотта де Круа. Старичок под всеобщее удивление, плавно переходящее в аплодисменты, лихо отплясывал гальярду. Вслед за хозяевами города во второй паре шествовал дорогой гость Себастьян, опоясанный рыцарь и родственник тех самых Сфорца, далее командир гарнизона, представитель не блещущего знатностью рода Андреас фон Хансберг, за ними скромный баронет Максимилиан фон Нидерклаузиц.

В этот вечер всем было что-то нужно от уставшей и недовольной Шарлотты. Сначала хитрый бургомистр завел беседу на свою любимую тему о пошлинах, финансах, выгодах и всяких прочих дурацких цифрах, на что получил достойный ответ в виде обещания ещё больше повысить налоги после следующей просьбы их понизить.

Потом Себастьян Сфорца пытался соблазнить графиню, используя старые-престарые приемы, которые замечательно проходят с молоденькими и глупенькими девочками, но не с женщинами, привыкшими больше полагаться на свой ум, чем на красоту. Конечно, он мог бы пригодиться как защитник её наследства от других претендентов и он справился бы с этой задачей ничуть не хуже, чем Антуан Бурмайер, но связаться с Себастьяном - все равно, что просто взять и подарить свои владения семье Сфорца. Влюбиться в него? Нет, никогда! В постели он, наверное, был бы очень интересен, но пока ещё нельзя позволить себе такую роскошь, как "просто любовник".

Себастьян, в свою очередь, едва заметив, что его стрелы не попадают в сердце первой красавицы бала, поспешно раскланялся и переключился на вторых и третьих красавиц, у которых получил привычный успех и без труда снял самую красивую бабу³⁵ из городской элиты.

Молодой баронет как-там-его из какой-то жуткой верхненемецкой провинции у чёрта на рогах неплохо танцевал и даже имел представление о хороших манерах. Для сравнения вспомнился тот самый вечер с Антуаном. Некоторые в таком возрасте уже выигрывают турниры и блистают в высшем свете, а другие всего-навсего командуют несколькими десятками мужиков в гарнизоне никому не нужного городка. Макс на самом деле имел весьма слабое понятие о том, что такое светский флирт и очень бы удивился, если бы узнал, что он только что вел куртуазную беседу.

Пусть Антуан и негодяй, изменяющий своей даме сердца с её же служанкой, но нельзя его упускать. Остальные мужчины наверняка ещё большие негодяи. А Гертруду, когда она будет не так нужна, надо будет выпороть, чтобы неделю сесть не могла. И выдать замуж за какого-нибудь ревнивого конюха, который будет её бить, едва она посмотрит на другого мужчину.

 

Но не все наши герои в этот вечер танцевали и веселились в шумных компаниях. Кое-кто предпочел другие виды активного отдыха. Гертруда перед балом помогла графине надеть праздничный наряд и быстренько перебежала через площадь в дом бургомистра, где её уже ждал Йорг. Конечно же, в дом бургомистра не пускали кого попало, но посыльную с аккуратным конвертиком якобы от сенешаля де Круа к мэтру хуренвайбелю без лишних вопросов проводили до дверей. Причём никто не спрашивал, когда девушка отправится обратно, ведь посыльным частенько приходится ждать, пока адресат изволит написать ответное послание.

Йорг не был любителем танцев, в организации балов принципиально не участвовал и проверять караулы этим вечером не планировал. Гертруда, когда жизнь ставила перед ней выбор: два часа любви или два часа танцев (любого другого занятия) всегда выбирала первое.

Как ни странно, человек, которого все считают скучным серым стариком-трудоголиком, может полностью преобразиться под влиянием хорошего настроения, приходящего вместе с юной красавицей. Стоило мнимому старику улыбнуться, как куда-то ушли морщины. Под курткой из простого сукна оказалась чистая белая рубашка, а под рубашкой неплохие мускулы, самую малость обросшие жирком. Руки, привычные к оружию и инструментам, выглядели не особенно ухоженными, но на деле оказались совсем не грубыми, даже наоборот. Командирский голос, каким хуренвайбель разговаривал по-немецки, с переходом на французский приобрел мягкость и благозвучие.

Через некоторое время любовники спокойно лежали рядом и радовались жизни. За окном создавали атмосферу праздника разнообразные веселые звуки.

- Ты и вправду думала, что я очередной старый хрен, ухаживающий за женщинами просто по привычке?

- Не наговаривай на себя. Ты вовсе не старый. И очень хорошо знаешь, чего хочет женщина. Такие, как ты, большая редкость, я сама не ожидала, что мне так повезет.

- Большая редкость? - польщенный Йорг широко улыбнулся, - У тебя был кто-то лучше?

- Честно?

- Честно. Я не обижусь, наверняка это был какой-нибудь известный рыцарь, может быть принц или король. Куда уж мне, скромному художнику, до светлостей и высочеств.

- Ну-у если тебе знакомо имя... - Гертруда притворилась, что думает, а Йорг польстил себе выводом, что она отлично знает ответ, и что из всего её богатого опыта (конечно, он понял, с кем связался) всего один любовник сумел доставить ей большее удовольствие, -... Антуан Бурмайер?

Имя было отчасти знакомо. Бурмайер-старший числился среди наиболее опасных военачальников противника. А его сына упоминали в числе лучших воинов на той стороне фронта.

- Бурмайер? Хорошие у тебя знакомые, - Йорг удивленно поднял бровь, - может быть, он тебе предлагал руку и сердце?

- Нет, мой дорогой, он предлагал руку и сердце её светлости графине де Круа.

- А она? Спросила у тебя, стоит ли соглашаться?

- Ты бы на её месте спросил? Я проявила инициативу. Но её светлость совершенно не оценила мой благородный поступок.

"У девчонки нет ни стыда, ни совести" - подумал Йорг. На современный читателям язык это можно бы было перевести как "у девчонки нет никаких комплексов", после чего фраза для многих приобрела бы положительный оттенок.

Гертруда продолжила:

- Но она уже приехала в этот свинский городок и теперь будет сидеть здесь как дура и ждать, пока приедет Антуан, чтобы сначала высказать свое неудовольствие, а потом отдаться ему в жены или хотя бы просто в руки.

- Антуан приедет сюда? - Йорг уже было начал думать о продолжении любовных забав, но после сообщения о том, что в гости едет первый рыцарь врагов и, скорее всего, не один, кровь покинула известные места и направилась в сторону головного мозга.

- Ну да. А тебе-то он зачем? Ты и сам неплохо справляешься.

Надо аккуратно свернуть этот вечер любви и срочно предупредить командование. Нет, сначала часовых, потом командование. Для начала надо вылезти из-под одеяла и одеться. А ещё надо, чтобы девчонка ничего не заподозрила.

- А знаешь, Гертруда, у тебя очень красивая улыбка. Сиди так, я тебя сейчас нарисую.

Портрет нарисовался очень быстро, считанными штрихами. Но получился настолько удачно, что Гертруда совсем по-детски прижала пергамент к себе и смущенно поцеловала художника в щеку. Монеты и украшения она привыкла принимать как должное, но что-то красивое, сделанное с душой специально для нее, ей не дарил никто, кроме брата.

На этой ноте встреча и закончилась. Он пошел проверять караулы, она побежала устраивать вечерний туалет хозяйки.

 

Бал закончился. На улице темно, едва стемнело, как начался мелкий немецкий дождик, который идёт только ночью, чтобы не мешать честным труженикам работать днем. Дамы и господа разошлись по домам.

Гертруда помогала хозяйке переодеться ко сну. Графиня делилась впечатлениями, а служанка вполголоса комментировала.

- Эх, Гертруда, Себастьян Сфорца, конечно же, великолепен, особенно на фоне бала в провинциальном городке, но мы с тобой видели блестящих кавалеров и в большем количестве.

- Да, Ваша светлость. Только вы почему-то предпочитаете на них только смотреть.

- К тому же, этот дамский угодник не производит впечатления настоящего рыцаря, в отличие от Антуана.

- Он производит впечатление мужчины, который знает, что делать с женщинами. А насколько он хорош на войне, не наши проблемы.

- Максимилиан - симпатичный молодой человек, не блещущий куртуазностью, но вежливый. Но кто он такой, по сравнению со знаменитым Антуаном фон Бурмайером, который, будучи всего на пару лет старше, уже опоясанный рыцарь, чемпион многих турниров и участник многих сражений, желанный гость в лучших домах Мюнхена, Дрездена и Милана, не говоря уже о том, что никто не танцует ниссарду лучше, чем Антуан.

- В Вашем возрасте еще рановато заглядываться на молоденьких мальчиков.

- Фон Хансберг на первый взгляд прост и понятен, но, в отличие от двух других джентльменов, у него есть какая-то тайна.

- Наверное, у него недавно случилось какое-нибудь печальное событие в жизни.

- Гертруда, ты же давно всё про всех знаешь, вредная девчонка.

- Конечно, знаю. Не прошло и недели после большой битвы, где герр оберст потерял почти весь полк. Представляете, ещё неделю назад у него было больше двух тысяч солдат. Он каждый месяц только жалования выдавал больше десяти тысяч талеров, представляете? А теперь у него всего пара сотен.

- Мне кажется, что он может все восстановить. У него же не первая битва и даже, наверное, не сотая.

- Конечно, Ваша светлость. А Вы видели на балу этого профоса, человека-с-половиной-лица, которого все боятся? Говорят, он уже двадцать лет служит у фон Хансберга.

- Не видела. И не хотела бы видеть. Как ты думаешь, фон Хансберг знает Антуана Бурмайера?

- Так Вас всё-таки интересует герр Антуан? Вы на него уже не дуетесь? Солдаты говорят, что оберст большой любитель пеших турниров, молодой господин Бурмайер тоже. Они не могли не встречаться.

- Гертруда, не раздевайся. Отнесешь господину фон Хансбергу бутылочку бургундского, поговоришь с ним или с прислугой, узнаешь что-нибудь про Антуана. И скажи Карлу, чтобы седлал коня. Ты меня вчера так разозлила, что я забыла написать письмо Антуану.

Гертруда ушла. Через десять минут к Шарлотте постучался Карл.

- Ваша светлость, вызывали?

- Возьми письмо, срочно отвезёшь Антуану. Тут за мостом одна дорога, если они ещё на нее не вышли, подождёшь на перекрестке.

 

Примерно в это же время проснулся Йорг, который после ухода Гертруды присел, чтобы надеть ботинки, да так и уснул, возраст брал своё. Проснувшись, он сразу же вспомнил, что хотел сделать - предупредить часовых о возможном визите и на всякий случай перекрыть выезды из города, если вдруг графиня де Круа ещё не отправила гонца Бурмайеру. Осознал, что проспал, и рванулся сломя голову к мосту, как к наиболее вероятному направлению уже наверняка написанного послания.

 

Максимилиан после окончания бала был сильно разочарован. Все эти протокольные балы - сплошное разочарование и пустая трата времени. Как дома, так и здесь все то же самое: толстые тетки в возрасте, вешающиеся на шею, малолетки, стреляющие глазками, суровые отцы этих малолеток, бросающие строгие взгляды, какой-нибудь смазливый иностранец в центре внимания немногочисленных красивых женщин. А оберст, прекрасно заменяет отца в области надоевших с детства советов по правилам поведения на балах.

Пойти что-ли на праздник к солдатам? Может быть, у них веселее? Макс было двинулся в сторону склада-казармы, но на середине пути развернулся. Мелкая сволочь по четыре талера за штуку, профос с половиной лица и сержант, похожий на крысу, а также солдатские жены и обозные девки - совсем не подходящая компания для баронета. Конечно, там будет Марта, жена профоса, но в шумной компании под пристальным взглядом ревнивого мужа не удастся даже поговорить.

"Эх... Ну почему эта Марта такая верная жена? Неужели и правда её сделали ангелы в подарок профосу? Что надо натворить, в какую историю влипнуть, чтобы эти ангелы сделали мне такую же?" - думал Максимилиан по пути домой. Проходя мимо гостиницы, он услышал зажигательную музыку и жизнерадостный женский смех. Итальянцев Макс после инцидента с котом не особенно жаловал, но из любопытства решил заглянуть на минутку.

В гостинице весело, итальянцы устроили там кусочек родины с соответствующей музыкой и танцами. Компанию им составили любопытные местные девушки. Марта, заглянувшая на минутку, проходя мимо, замечательно вписалась в южную вечеринку и теперь плясала вместе со всеми быстрые итальянские танцы, причём многим танцевальным фигурам училась тут же. Неожиданно для всех и для нее самой, у Марты открылся настоящий талант к итальянской хореографии. Большинство солдат уже не пытались её перетанцевать, а просто стояли вокруг и хлопали. Девушки ревниво смотрели на тётку, которая им в матери годится, легко выводящую сложные па на радость всем честному собранию. А вот платье, с которого началась недавняя семейная ссора, и правда оказалось слишком старым, оно уже слегка треснуло по швам в пяти местах.

Хлопнула тяжелая входная дверь. На пороге не кто иной, как Максимилиан фон Нидерклаузиц. Не просто представитель командования, а почетный гость - многие из собравшихся обязаны ему жизнью ещё за тот самый штурм артиллерийских позиций на холме. Пожалуйте к столу, герр Максимилиан, не желаете ли вина, герр Максимилиан, не угодно ли потанцевать, герр Максимилиан...

Каждый уважающий себя дворянин имеет некоторое представление о танцах. Во всяком случае, повторять шаги за учителем танцев ничуть не сложнее, чем повторять шаги за учителем фехтования, а начинать движения в нужный момент под музыку ничуть не сложнее, чем в жарком бою или на турнире управляться с конем. Новомодным итальянским фигурам наш герой, выросший в провинции, не обучен, но добрые миланцы преподают ему урок так же, как и Марте. И так же одобрительно хлопают в ладоши, когда у него получается не хуже, чем у настоящего итальянца. Разница в социальном положении как-то незаметно стерлась.

- А теперь давайте вместе, - с этими словами кто-то подвел Макса к присевшей отдохнуть в уголке Марте.

Марта с удивлением обнаружила, что кавалер <