Гуманистическая ориентация политического завещания Ленина.

Опыт первых пяти лет Советской  власти выявил как исторические достижения, так и опасные проблемы, препятствовавшие построению об­щества реального гуманизма. Уже будучи тяжело больным, в конце 1922 - начале 1923г. В. И. Ленин в своих последних письмах и статьях, из­вестных как его политическое завещание, сформулиро­вал ряд принципиально новых положений и выводов, направленных на достижение гуманистических целей социализма.

Стержневым, волновавшим Ленина всегда, но осо­бенно на этом драматическом этапе подведения ито­гов жизни был вопрос о роли и месте человека в сози­дании нового общества. Перед своим мысленным взо­ром Владимир Ильич удерживает оба полюса этого архисложного вопроса: с одной стороны, интересы простых людей - миллионов рабочих и крестьян (именно на их соединение с общими интересами на­правлен ленинский кооперативный принцип), а с дру­гой - личные качества политических; лидеров страны, сохранение и упрочение влияния тонкого слоя закален­ных большевиков на судьбы социализма в России. Оба полюса неотделимы друг от друга, их связь проходит через культуру, уровень цивилизованности населения, особенности переживаемых им исторических процес­сов.

Наша революция совершилась, нарушив обычный исторический порядок: она началась без необходимых предпосылок цивилизованности, культуры, но зато создала такие политические предпосылки, как изгнание помещиков и капиталистов. Теперь предстояло приступить к культурной революции, без которой не­возможно ни кооперирование населения, ни радикаль­ное преодоление бюрократизма в управлении.

Проблема бюрократизма крайне беспокоила Лени­на, потому что она непрерывно нарастала и обостря­лась вопреки предпринимавшимся для ее решения ме­рам. На это Ленин обратил внимание уже весной 1921 г. В первые полгода после революции, писал он тогда, мы еще не ощущали бюрократизма. Но через год, в новой Программе партии говорится о «частич­ ном возрождении бюрократизма внутри советского строя». Еще через два года это зло стало гораздо бо­лее грозным, специально обсуждается на VIII съезде Советов (декабрь 1920 г.) и на X съезде партии (март 1921 г.). Экономический корень бюрократизма у нас - «раздробленность, распыленность мелкого производи­теля, его нищета, некультурность, бездорожье, негра­мотность, отсутствие оборота между земледелием и промышленностью, отсутствие связи и взаимодействия между ними»[26]. И теперь, в начале 1923 г., немало рас­суждая о пролетарской культуре, мы еще не только не овладели настоящей буржуазной культурой, в том числе культурой управления, но, указывал Ленин, да­же не избавились от «особенно махровых типов куль­тур добуржуазного порядка, т. е. культур чиновничь­ей, или крепостнической и т. п.»[27]. Их-то и необходимо преодолеть в первую очередь.

Перестраивать возникший после с революции госу­дарственный аппарат и создавать на его месте каче­ственно новый можно, лишь опираясь на научную тео­рию организации и управления, используя при этом все прогрессивное, что имеется в буржуазной теории, и соединяя учебную работу с практической. Это должен быть небольшой по численности, максимально эконом­ный аппарат, свободный от излишеств, которых в нем так много осталось от царской России, от ее бюрократическо-капиталистического аппарата. Лучше пусть будет наш государственный аппарат числом помень­ше, да качеством повыше - такова главная мысль В. И. Ленина в статье «Лучше меньше, да лучше».

Как этого достичь? Ведь даже специально созданный Наркомат рабоче-крестьянской инспекции (Рабкрин, которым до 1922 г. руководил Сталин), по сло­вам Ленина, выродился в худшее из учреждений, где люди лишь суетятся над улучшением госаппарата, соз­давая видимость работы.

Стратегическое направление всей работы - демо­кратизация состава и методов функционирования ап­парата и самих высших партийных органов - Цент­рального Комитета и Центральной контрольной ко­миссии, обеспечение новых их связей «с действительно широкими массами через посредство лучших из наших рабочих и крестьян»[28]. С этой целью Ленин предложил значительно расширить их состав за счет тех рабочих и крестьян, которые относятся к рядовым, а не к тем, кто уже вошел в этот аппарат, впитал те его традиции и предубеждения, с которыми как раз и следует бо­роться. Сверх того, следовало на определенных усло­виях соединить ЦКК с основной частью реорганизо­ванного Рабкрина, а пленумы расширенного ЦК про­водить при участии ЦКК, тем самым превратив их в высшие партийные конференции.

Такое расширение состава партийных органов, ук­репление их взаимодействия между собой и с широки­ми массами позволило бы, по замыслу Ленина, решить и наиболее волновавший его вопрос о предотвращении раскола в Политбюро ЦК, прежде всего между Ста­линым и Троцким. Ленин видел, что многие политиче­ские лидеры страны обладают не только достоинст­вами, но и негативными личными качествами - каж­дый своими. В частности, совершенно нетерпимыми он считал нравственные пороки, проявившиеся у Стали­на в должности генерального секретаря ЦК партии: грубость, невнимательность к товарищам, каприз­ность, властолюбие. Эти черты свидетельствуют об от­сутствии такого необходимого политическому лидеру качества, как гуманизм, гуманное отношение к людям, «ближним» и «дальним».

Предложенная В. И. Лениным программа «перемен в нашем политическом строе» после смерти вождя не была должным образом учтена и осталась почти не реализована. Вопреки его предложению Сталин был сохранен на посту генсека. Центральный Комитет пар­тии не обрел той устойчивости, которая стала бы гарантией от раскола, от чрезмерной концентрации вла­сти в руках одного человека. Ход социалистического строительства получил отнюдь не необходимый дра­матизм, даже трагизм. Под возраставшим давлением Сталина, стремившегося к утверждению своей абсо­лютной личной власти, были совершены принципиаль­ные отступления от ленинской концепции социализма, деформации процесса его строительства и самой его сути, стало возможным множество преступных акций. Дорогую цену заплатили наша партия и весь народ за недооценку нравственной сути политического завеща­ния Ленина.