Особенности территориальной идентичности пермяков

Проблемы социальной идентичности, традиционно понимаемой как отождествление индивидом себя с определенной социальной группой, постоянно привлекают внимание социологов. В контексте процессов глобализации, политической интеграции, размывания социокультурных границ между обществами, особый интерес представляет изучение одного из видов социальной идентичности – территориальной.

В социологическом смысле территорией называется та часть земной поверхности, на которой происходит интеграция деятельности социума и его территориальная саморефлексия. Территория определяет специфику социального взаимодействия индивидов, образ жизни, особенности социального поведения, влияет на формирующиеся социальные институты. Территориальная идентичность – это восприятие индивидом себя как члена определенной территориальной общности, складывающееся как результат двух процессов: объединения и различения. Одновременная принадлежность индивида к различным территориальным общностям – от сублокальных до страновых или межнациональных – позволяет говорить о сложной структуре его территориальной идентичности, где идентичности различной локальности находятся в определенной иерархии. Данная иерархия динамична и во многом ситуативна, что объясняется двойственностью природы социальной идентичности – с одной стороны она является целостным образованием, с другой – постоянно меняется до конца жизни. Иерархию территориальных идентичностей можно представить в виде трех основных уровней:

1) микроуровень (городской район, городской округ, микрорайон);

2) мезоуровень, состоящий из двух подуровней: а) город или район области, края и б) собственно область, край, республика;

3) макроуровень, включающий в себя страновой (национальный) уровень идентичности, и межнациональный (сообщество, содружество государств, часть света и т.п.).

Важно, что далеко не всегда территориальная общность, идентификацию с которой демонстрирует индивид, локализована в четких административно-территориальных границах. Часто границы определены слабо, являются размытыми (как в случае с такими территориальными идентичностями как «сибиряк» или «уралец»). Более того, будучи вербализованными одинаково, территориальные общности субъективно определяются индивидами различно.

В феврале 2008 г. нами было проведено пилотажное исследование, направленное на определение особенностей локальной территориальной идентичности студенческой молодежи г. Перми. Исследование проводилось методом опроса (раздаточное анкетирование), объем выборочной совокупности – 100 чел. В ходе исследования респондентам предлагалось описать образ территориальной общности «пермяки» и расположить ее на субъективной 7-балльной шкале с полюсами «свои» и «чужие».

Анализ результатов показал, что категорию «пермяки» молодые люди наделяют различными смыслами. Во-первых, «пермяки» определяются как жители г. Перми. Приведем некоторые высказывания респондентов: «Пермяки – это жители нашего города. Это те люди, которые родились и выросли в Перми, и нигде больше. Они знают ее достоинства и недостатки», «пермяки – те, кто живет в г. Перми, в нашей маленькой провинции». Во-вторых, «пермяками» называются люди, которые родились и выросли в г. Перми, при этом не имеет значения, живут они сейчас в Перми или уехали в другой город: «Пермяки – это те люди, которые родились и выросли в нашем городе, пусть даже они здесь не живут сейчас». Заметим, что подобная точка зрения некоторыми респондентами резко отрицается: «Настоящий пермяк – это тот, кто любит свой город и чувствует его своим домом, а те, кто уехал или хочет уехать – они не пермяки». В-третьих, пермяки определяются как жители всего Пермского края (субъекта Российской Федерации, образовавшегося в результате объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа): «Пермяки – это постоянные жители Пермского края», «Я из Чернушки (один районных центров региона), но про себя говорю, что я пермяк, я ведь в Пермском крае живу».

Особый интерес представляет четвертая точка зрения, когда «пермяками» называются жители Пермской области, но не Коми-Пермяцкого АО. Характерно следующее высказывание респондента: «Пермяки и коми-пермяки – разные люди, у нас нет ничего общего», иллюстрирующее существование противопоставления «пермяки» и «коми-пермяки» и наложение территориальной и этнической идентичностей в сознании молодых людей.

Несмотря на многообразие субъективных смыслов категории «пермяки», степень отождествления молодежью себя с данной территориальной общностью высока (средний балл в исследуемой группе по 7-балльной шкале – 6,6). Более того, 90% респондентов отметили соответствие максимального значения территориальной общности «пермяки» на шкале «чужие – свои».

Основными элементами локальной территориальной идентичности для молодых пермяков выступают а) язык: «все пермяки слова говорят с явно выраженным акцентом на «о»; «пермяки «окают», «в Перми говорят слово «стряпать»; б) менталитет: «Я – пермяк, потому что у меня пермский менталитет и привычки». Язык и менталитет выступают своеобразными маркерами, позволяющими отделить одну территориальную общность от другой, сопоставить «себя» и «их», обозначить свою территориальную идентичность.

Заключение

Повышение или недостаточно быстрое сокращение числа бедных в регионе является потенциальным источником социального напряжения, ухудшает эффективность экономики региона (снижая потребление) и уменьшает его инвестиционную привлекательность. Социальная неустроенность, поляризация общества при низком уровне толерантности ведет к возникновению конфликтов. Бедность является одним из факторов роста социальной напряженности, и его роль возрастает в регионах, отличающихся полиэтничностью и религиозным многообразием. А наличие определенных сил осознающих это и использующих в своих геополитических целях, наслаивая на это религиозный, националистический фактор дает мощный инструмент влияния и манипуляций.

Список литературы

1. Ставропольский край в цифрах: Статистический сборник / Ставропольский краевой комитет государственной статистики - 2008 г.

2. Бардышев С.Н. Популярный географический энциклопедический словарь. – И.: Рипол Классик. 2007.

3. Кабузан В.М. Как заселялся Дальний Восток (вторая половина XVII – начало XX века). – Хабаровск: ХКИ, 2006.

4. Рыбаковский, Л.Л. Население ДВ за 150 лет /отв. Ред. И.В. Бестужев-Лада –М.: Наука, 1999.

5. Барбаков О.М. Региональное управление: реалии и перспективы.СПб.: Лань, 2004.

6. Дрожжин Р.В. Функциональное содержание социально-экономической системы региона // Научная мысль Кавказа. 2008. Специальный выпуск № 7

7. Дрожжин Р.В. Понятие региональной системы // Социально-экономические проблемы развития Южного макрорегиона. Выпуск 10. Краснодар: ЮИМ, 2007

8. Ермошкин А.И., Овчинникова Т. И., Цыганов В.В. Овладение региональными центрами капитала // Региональная экономика в информационном измерении: модели, оценки, прогнозы: Сб. науч. трудов / под ред. Е.Ю. Иванова, Р.М. Нижегородцева. Москва-Барнаул; Бизнес-Юнитек, 2009.

9. Рязанцев И.П., Завалишин А.Ю. Территориальное поведение россиян (историко-социологический анализ). – М.: Академический Проект, Гаудеамус, 2007.

10. Шматко Н.А. Территориальная идентичность как предмет социологического исследования // Социологические исследования. – 2008.