Специфические особенности тренингов развития личности в западной и восточной культурах

Слово «культура» многозначно. В частности, оно может обозначать «искусство» или «образ жизни». В данной работе мы примем определение культуры, представленное Б.С. Ерасовым [33, 8] «Культура – это духовный компонент человеческой деятельности как составная часть и условие всей системы деятельности, обеспечивающей различные стороны жизни человека. Культура раскрывает свое содержание через систему норм, ценностей, значений, идей и знаний, получающих свое выражение в системе морали и права, религии, в художественной сфере и науке».

Вильфред Бион связывал понятие культуры с характеристиками рабочих групп или групп базисных устремлений, в то время как С. Фолькинс, находившийся под влиянием гештальт- психологии, связывал понятие культура с внешними влияниями на группу и ее членов. Также слово культура может ассоциироваться с ценностями и идеями национального и интернационального масштаба, а также с теми ценностями и идеями, которые характерны для различных групп людей или их семей. Кроме того слово культура соотносится с духом времени.

Начиная участие в групповом тренинге, участники отнюдь не являются «чистым листом бумаги». Каждый из них отличается неповторимой историей своей жизни, со своей «культурой» и взглядами на жизнь, определяемыми их социальным опытом.

В области тренингов развития личности существуют определенные различия в подходах к применению активных групповых методов. В данной работе сравниваются такие два подхода как: в западной традиции – поиск универсальных алгоритмов, в восточной традиции - поиск «правильного» состояния, «правильного» процесса взаимодействия.

В области тренингов развития личности западный мир традиционно шел по пути «технологизации» процесса. Естественный западный путь - это накопление знаний о «симптомах» и реакции участника на определенные действия, классификация таких знаний и опыта и создание более или менее универсальных алгоритмовработы. Развитие методов обычно шло либо по пути дальнейшего совершенствования существующего алгоритма, либо по пути создания принципиально нового, зачастую существенно противоречащего старым.

Именно такой подход существует в медицине, традиционных направлениях психотерапии, групповой психотерапии и других смежных областях. Подход «алгоритмизации» наиболее ярко выражен в психодиагностике и особенно в различных моделях типологии личности. Базовый алгоритм традиционной психотерапии состоит в сравнении клиента или его симптома с набором готовых шаблонов, поиску наиболее адекватного шаблона и последующем применении соответствующего ему готового набора техник или процедур.

Несколько лет назад в США было проведено достаточно объемное исследование, в процессе которого эксперты просмотрели тысячи видеозаписей психотерапевтических сеансов терапевтов различных школ. В дальнейшем, используя специальные опросники, оценивалась результативность терапии. Целью работы было определение факторов, существенно влияющих на эффективность терапевта. Одним из неожиданных результатов оказалась весьма слабая зависимость эффективности терапии от применяемого метода. Данные американских исследователей показывают, что наиболее существенным является уровень эмпатии участника и тренера, клиента и терапевта. В первой половине ХХ века этот фактор фактически не рассматривался [24].

Важной характеристикой специфики западного подхода к современным активным групповым методам является специфичность подготовки специалистов. В большинстве западных моделей СПТ и обучения не предусмотрено изменение личностных характеристик тренера или консультанта в ходе освоение технологии ведения тренинга.

Обратимся к понятию эмпатии участников и ведущих или тренеров. М. Щербаков (по [26]) рассматривает модель структуры сознания и вводит понятие «уровней сознания». В известном смысле можно говорить, что эмпатия возможна на различных уровнях глубины сознания от поверхностного до очень глубоких (что крайне редко встречается в западной терапии). Уже упомянутое американское исследование рассматривало в основном эмпатию на поверхностном и подповерхностном уровне. Восточные мастера проводили личностные изменения, использую глубинные уровни эмпатии.

Западные модели СПТ, и соответственно модель обучения такой работе отличаются следующими признаками:

· ориентация на накопление знаний и исследование результатов;

· алгоритмизация и технологизация работы;

· низкий уровень эмпатии участник - тренер;

· невнимание к личностным изменениям при обучении (формировании) тренеров, терапевтов;

В отличие от западного, восточный путь всегда отличался процессуальной ориентацией [121]. Наиболее важным были не «правильные знания» о результате и не их структуризация и алгоритмизация, а скорее поиск «правильного» состояния, «правильного» процесса взаимодействия с собой и с окружающим миром (включая и процесс взаимодействия с другими людьми). При этом традиционно считалось, что «правильный» процесс всегда гарантирует и правильный результат. Фокус внимания при этом всегда направлен именно на процесс, то есть на путь, а не его конечную точку.

В процессуальном подходе алгоритмизация работы и «психодиагностика» становятся маловажными, зато изменения в личности тренера приобретают исключительное значение.

Если в западной культуре несчастный, внутренне зажатый тренер или терапевт с массой собственных нерешаемых проблем — вполне обычное явление, то в восточной культуре такое практически невозможно (во всяком случае «неправильно»). Как минимум во время работы состояние мастера должно быть полностью адекватно процессу,и именно от этого состояния зависит, насколько процесс состоится и приведет к положительным результатам.

Процессуальный подход также автоматически подразумевает и недирективность работы. Действительно, если в западной модели очень важно определить, в чем проблема, и как ее решить, то в процессуальном тренер вводит участников в ресурсное состояние и, «запустив правильный процесс», считает, что автоматически предоставляется возможность произвести необходимые изменения, и выбор «внутреннего Я» всегда будет правильным. Такой уровень доверия к обучающимся кажется просто фантастическим для западных специалистов. Прекрасной иллюстрацией этой идеи может служить эпизод из фильма «Смысл жизни» (Monte Pithon «Meaning of Life»). В заполненной сложными приборами клинике доктор убеждает женщину, что та не может родить самостоятельно, так как у нее нет для этого специального образования.

Такая особенность западного подхода определяет тот факт, что абсолютное большинство западных моделей курсов, семинаров и тренингов построено по принципу усвоения знаний и навыков.

В России часто при построении программы тренинга не учитывается указанный факт различия в культурных особенностях подходов. Так, например, Е.В. Кузнецова в работе «Развитие межличностных невербальных коммуникаций средствами СПТ» в теоретической части основывается на классификациях СПТ и теоретических выкладках Л.А. Петровской и других российских авторов, но в качестве практического примера приводит подробную программу СПТ, который можно отнести к западному типу «тренинга навыков». В тренинге вырабатываются конкретные навыки в области невербального общения.

Ю.Н. Емельянов [29] анализирует самоотчеты лиц, прошедших тренинг. При этом описываемый тренинг тоже направлен на формирование навыков и является примером СПТ, построенного на основе западного «технологического» подхода.