И тяжесть бытия – переносима

и жизнь не так уныла и темна.
И я иду сюда, как лист дрожа

Меня похмелье режет без ножа

И содрогаясь - ёкает нутро

И ужас тяжкой лапой давит сердце

При виде развесёлого соседства

шинка и похоронного бюро

 

3

Воздух от зноя дрожит и звенит
огненный шар расплавляет зенит

в городе шумно и душно
надо бы срочно под душ, но

в странном каком-то я полубреду
по раскалённому центру бреду

«водка и плюс минералка»
Хлоп. И здоровья - не жалко.

Вот эта улица, вот этот дом
но не зайти в него. Слышится гром

бьющий ладонями в уши
хочешь не хочешь, а слушай

как надвигается тяжко гроза
в час, когда пот застилает глаза

Грома грохочут разрывы.
кажется, мы ещё живы?

или теперь уже нет? – только страх
с неба ползёт, копошится в кустах

в сердце скребётся как кошка
может и жизнь – понарошку?

                 

***

Все мы живые. Все умрём.
И ты умрёшь и даже я.
Мир равнодушен, глух и в нём
Так страшно нам, душа моя,
«Нет, весь я не умру! – Не весь я,
Умру, я весь – не умира…"
И крик уносит в поднебесье,
Как писк предсмертный комара.

***

Десять часов. Вечер. Лето на переломе.

Даже после заката не отпускает зной

И ничего больше не ощущаешь, кроме

Истощения нервов, чёрной тоски густой.

Всюду – огни рекламы и не вздохнуть, ни охнуть!

Толп наводнение праздных; музыка, визг и смех

Мутным текут потоком - пьянство, жратва, похоть

Неисчерпаем праздник – хватит, с лихвой, на всех.

Страхи - везде, всюду. Словно менты в засаде.

Смрад подворотен темных. Жирные фонари.

Гопники бьют кого-то. Ржут этой шутке бляди.

Город берёт за горло и говорит «Умри»!

Городской сумасшедший - рубит воздух рукою

Что-то бормочет, будто, репетируя речь

Перед Всевышним, или, перед самим собою.

Десять часов. Вечер остывает, как печь

Десять часов. Можно выпить чашечку кофе

В летнем кафе, открытом. Впитывать аромат

Вечера. Безнадёжно - любоваться на профиль

Дамы, сидящей рядом. И наблюдать распад

Жизни, жары, лета, что искусало печень
Выжгло напалмом память, искорёжило мозг.
Перетерпи пекло. Скоро должно стать легче.
День середины лета – как разводной мост.

Прощание с квартирой

                               1

Прощай, любезный мой диван

Прощай, продавленное кресло

Прощайте стол, трюмо, и шкаф

Вам пропадать и я не пан

Я покидаю это место

Лишившийся хозяйских прав

Я был тут счастлив, был - не очень
Дом мой меня спасал, морочил

Он мною полон, до краёв

И невзирая на вояжи

Я знал, что возвращусь - сюда же

Что здесь - пристанище моё.

О, дом! Всё продал я, всё предал.

Жизнь - перемешивая с бредом

До полной гибели всерьёз

Из обнажённых нервов соткан

Себя глуша палёной водкой

Лечу, стремглав, я под откос

               2

Всё знакомо и всё незнакомо

Гулко каплет из крана вода,

Вот и нет, будто не было дома,

Мне теперь в нём не жить никогда,

И уже ни тепла, ни покоя

Не найти здесь, предавшему - мне.

Пожелтели на стенах обои,

И газеты, от солнца, в окне,

Уже содраны с них занавески,

Груда хлама лежит на полу.

Запах пыли чужим стал и резким

Накопившийся в каждом углу.

Посидеть бы ещё в старом кресле,

Завалиться на старый диван

Дом погиб, он уже не воскреснет

Наяву. Я печален и пьян.

В этих комнатах, словно в загоне,

Гулко сердце, сбиваясь, стучит.

Напоследок курю на балконе,

Оставляю соседям ключи,

Под скамьёй обувною в прихожей -

Где всегда, до сих пор оставлял.

Дверь закрыл за собой осторожно,

Вот и всё. Остаётся вокзал,

Суета, толкотня за билетом

И рассчитан дальнейший маршрут

От развалин дымящихся, лета,

От последних домашних минут

До вечерней посадки на поезд.

Есть всему, даже боли предел.

Отживею ещё, успокоюсь,
Доскажу, всё, что здесь не сумел...

2002

 

 

***

Со мною вот что происходит:
Я чувствую, как жизнь проходит.
Со всеми то же происходит
Примерно, тоже происходит.
И что потом произойдёт,
Известно тоже: Смерть приходит,
Берёт за ручку и уводит,
Туда, туда, где леший бродит,
«Ну, - говорит,- шагай вперёд,
А что тебя там дальше ждёт,
Скоро сам узнаешь»

 

 

Пустота

Меня за горло душит немота
И всё – не то. И жизнь сама – не та.
И либо я внутри совсем пустой
Подобие иссохшего колодца,

Иль, говорю с какой-то пустотой,

В которой - ничего не отзовётся,

Никак, ни разу, никогда, нигде...

Сопротивляясь этой немоте,

Весь паникой охвачен, по ночам,

Шепчу я заклинанье, бормоча:

"Читателя, советчика, врача...

Коль не врача - хотя бы палача".

Но в пустоту слова свои мечу
Не нужен - ни врачу, ни палачу.

***
Просыпаюсь. Умываюсь. Кофе пью.

Надвигается октябрь пьяной поступью.

Перегар – на три версты,

Это ж – осень.

Дышишь, дышишь, дышишь ты –

Крышу сносит.

И припомнить нелегко,

Надышавшись этим ядом:
Лето то ли - далеко,
То ли – рядом.

  

                              
                                ***