Статус женщины в туземном обществе

Представления туземца о родстве и происхождении, вкупе с отстаиванием исключительной роли матери в размножении; положение женщины в доме и ее широкое участие в экономической жизни – все это предполагает, что женщина играет влиятельную роль в обществе и что ее статус не может быть низким или лишенным значения. В данном разделе необходимо будет рассмотреть ее правовой статус и ее положение в племени, то есть ее ранг, власть и социальную независимость от мужчины.

В первом разделе предыдущей главы мы изложили представления туземцев о родстве, покоящиеся на матрилинейном принципе, согласно которому все наследуется через мать. Мы видели также, что реальная опека ее семьи лежит не на ней, а на ее брате. Это можно обобщить в виде формулы, согласно которой в каждом поколении женщина продолжает линию, а мужчина эту линию представляет; или, другими словами, что в каждом поколении власть и функции, принадлежащие семье, переходят к мужчинам, хотя передаваться они должны женщинами.

Привилегии и тяготы ранга

Давайте рассмотрим некоторые последствия этого принципа. Для сохранения и самого существования семьи нужны и женщина, и мужчина; поэтому оба пола рассматриваются туземцами в качестве одинаково ценных и важных. Когда вы говорите с тробрианцем о генеалогиях, вопрос сохранения линии постоянно увязывается с числом живущих женщин.

Это было заметно всякий раз, когда мужчина из субклана высокого ранга, например омараканского Табалу, комментировал выполненную мной перепись членов этого субклана: тот факт, что в нем было очень много женщин, обычно отмечался с удовольствием, причем говорилось, что это хорошо и важно. То, что в Омаракане насчитывалось только две женщины этого субклана высокого ранга, тогда как мужчин имелось несколько, явно воспринималось болезненно, и каждый информатор‑табалу считал нужным сказать, что в младшей линии субклана, живущей в Оливилеви, деревне на юге острова, которая тоже управляется табалу, – женщин уже больше. Мужчина любого клана, говоря о своих семейных отношениях, часто распространяется на тему многочисленности своих сестер и их детей женского пола как чего‑то по‑настоящему важного для его линиджа. Таким образом, рождение девочек приветствуется так же, как и рождение мальчиков, и родители одинаково заинтересованы в тех и других, радуются им и любят. Нет нужды добавлять, что идея убийства новорожденных девочек была бы для тробрианцев столь же абсурдной, сколь и отвратительной.

Общее правило, состоящее в том, что женщины передают привилегии семьи, а мужчины ими пользуются, надлежит проверить на предмет его действенности. Сделав это, мы сумеем лучше понять указанный принцип и даже кое‑что объяснить. Идея ранга, то есть присущего некоторым людям социального превосходства как их врожденного права,– чрезвычайно характерна для жителей Тробрианских о‑вов; и если рассмотреть, каким образом ранг воздействует на индивида, это лучше всего объяснит действие принципа в целом. Ранг ассоциируется с определенными наследственными группами тотемического характера, которые уже были здесь обозначены как субкланы (см. также гл. XIII, разд. 5). Каждый

субклан имеет определенный ранг и, значит, претендует на более высокое положение по отношению к одним с одновременным признанием своей подчиненности другим. Можно различить пять или шесть основных категорий ранга; более мелкие градации внутри них тоже важны, но уже в меньшей степени. В интересах краткости и ясности для меня главным будет сравнить субклан Табалу (наивысший по рангу) с нижестоящими субкланами.

Каждая деревенская община «принадлежит» к одному такому субклану, или «находится в его владении», при этом самый старший мужчина является главой деревни. Когда субклан имеет наивысший ранг, его старший мужчина не только возглавляет свою собственную деревню, но и верховенствует надо всем дистриктом и является тем, что мы называем здесь словом «вождь». Власть вождя и ранг поэтому тесно увязаны, и ранг несет в себе не только социальные различия, но и право на власть. В настоящее время один из этих двух атрибутов, но только один (а именно – социальные различия) одинаково присущ и мужчинам, и женщинам. Каждая женщина высшего ранга, например табалу, пользуется всеми личными привилегиями, какие дает знатность. Мужчины клана, возможно, скажут, что они более знатны (более guy а 'и), чем женщины, но, может быть, эти слова просто выражают обычное представление о мужском превосходстве. Во всех конкретных проявлениях ранга, традиционных или социальных, оба пола равны. В обширной мифологии, относящейся к происхождению различных субкланов, женщина‑прародительница всегда фигурирует рядом с мужчиной (ее братом), и есть даже мифы, в которых женщина в одиночку начинает линию[20].

Другое важное проявление ранга – сложная система табу, и она в равной степени затрагивает и мужчину, и женщину. Табу, связанные с рангом, включают многочисленные пищевые запреты (определенные животные при этом выделены особо); существует ряд и других примечательных ограничений: например, не разрешается использовать никакую воду, кроме той, что берется из водоемов в коралловом рифе. Эти табу усиливаются наказанием со стороны сверхъестественных сил, и за нарушением следует болезнь, даже если оно было случайным. Но реальная сила, благодаря которой эти табу сохраняются, – это твердая убежденность самого человека, что запрещенная еда по сути своей плоха, что она омерзительна и грязна сама по себе. Когда члену субклана Табалу предлагают съесть морского кота[21] или кустарниковую свинью, он выказывает явные признаки отвращения, и рассказывают случаи, когда мужчину высокого ранга в полном смысле слова вырвало некой запрещенной субстанцией, которую он нечаянно съел. О тех, кто в прибрежных лагунных деревнях ест морских котов, «гражданин» Омараканы обычно говорит с точно таким же брезгливым презрением, с каким благонамеренный британец говорит о поедателях лягушек и улиток во Франции или с каким европеец относится к употреблению в пищу щенков и тухлых яиц в Китае.

В настоящее время женщина высокого ранга полностью разделяет с мужчиной и это отвращение, и опасения за нарушения табу. Если – как это иногда случается – она выходит замуж за человека более низкого ранга, то вся ее еда, вся кухонная утварь, блюда и сосуды для питья должны быть отдельными от мужа, или же он должен отказаться от всей той пищи, которая табуирована для нее; последний вариант избирается чаще.

Обладателям ранга полагаются определенные украшения, которые служат и атрибутами ранга, и элементами праздничного декора. Например, особый вид раковинных украшений – диски из красных двустворчатых раковин – могут носить на лбу и на затылке только люди самого высокого ранга. В качестве поясов и браслетов они позволены также и людям следующего, более низкого ранга. Равным образом браслет на запястье – это знак высшей аристократии. Многообразие и различие в индивидуальных украшениях весьма велики, но тут достаточно сказать, что отношение к ним мужчин и женщин совершенно одинаково, хотя последние и чаще ими пользуются.

Напротив, особые украшения для жилищ, такие как доски с резьбой и узоры из раковин (илл. 2, 20 и 23), доступные по своему оформлению и материалу только нескольким высоким рангам, используют прежде всего мужчины. Однако женщина, обладающая рангом и вышедшая замуж за простолюдина, тоже имела бы полное право разместить подобные украшения на своем доме.

Очень важный и тщательно разработанный ритуал для выказывания уважения людям высокого ранга основан на представлении, что мужчина знатного линиджа должен всегда оставаться в буквальном смысле слова на более высоком уровне, чем те, кто ниже его по статусу. В присутствии знатного человека все люди более низкого ранга должны соответственно наклонять головы, или сгибать свое тело, или же садиться на корточки на землю – в зависимости от степени подчиненности своего ранга. Ни под каким видом ни одна голова не должна оказаться выше головы вождя. К дому вождя всегда пристраиваются высокие помосты, и на одном из них он обычно сидит – так что люди могут свободно двигаться под ним во время племенных сборищ (см. илл. 2, на которой мы видим вождя облокотившимся на такой помост). Когда простолюдин проходит мимо группы знатных людей, сидящих на земле, даже на расстоянии от него, он должен выкрикнуть tokay («поднимайтесь»), и вожди немедленно вскочат на ноги и останутся стоять, пока он будет, пригнувшись к земле, пробираться мимо них[22]. Можно было бы думать, что столь неудобную церемонию оказания почестей каким‑то образом обходят, но это не так. Много раз, когда в деревне я сидел и беседовал с вождем, какой‑нибудь простолюдин проходил через деревенскую рощу и выкрикивал tokay; и хотя это случалось примерно каждые четверть часа, моему другу приходилось подниматься, а в это время тот, другой, низко склонившись, медленно проходил мимо[23].

Женщины, обладающие рангом, имеют в этом смысле точно такие же привилегии. Когда знатная женщина выходит замуж за простолюдина, ее муж должен склоняться перед ней на публике, а другие должны делать это еще более старательно. Для нее воздвигается высокий помост, и она сидит на нем одна во время племенных сборищ, тогда как ее муж внизу передвигается или сидит на корточках с остальной толпой. Святость персоны вождя локализуется прежде всего в его голове, которая окружена ореолом строгих табу. Наиболее святы лоб и затылок с шеей. Только равным вождю по рангу, то есть женам и нескольким особо привилегированным лицам, разрешено прикасаться к этим частям тела на предмет мытья, бритья, украшения и поиска вшей. Эта святость головы распространяется на женщин из знатных субкланов, и если знатная женщина выходит замуж за простолюдина, то муж не должен – по крайней мере теоретически – касаться ее лба, затылка, шеи и плеч даже во время самых интимных моментов супружеской жизни. Таким образом, в мифе ли, при соблюдении табу или в ходе ритуала воздавания почестей женщина пользуется точно такими же привилегиями ранга, как и мужчина, однако никогда не имеет связанной с этим реальной власти. Ни одна женщина никогда не стоит во главе субклана и поэтому не может быть вождем. Что произошло бы, если бы в каком‑либо поколении не оказалось ни одного мужчины, я сказать не могу, поскольку реальных случаев такого рода не зафиксировано; но временное регентство женщины представляется совершенно несовместимым со взглядами тробрианцев. Что же до привилегии полигамии, которая, как мы увидим позже (гл. V, разд. 4), составляет основу власти вождя или главы субклана, то у женщин, разумеется, нет сходной привилегии полиандрии.

И многие другие социальные функции ранга непосредственно осуществляются лишь мужчинами, а женщины разделяют только общественный престиж. Так, например, правом собственности на каноэ облечен глава субклана (хотя у всех деревенских жителей тоже есть определенные права на них), а его родственницам при этом достается только преимущество славы (butura), то есть привилегия говорить о каноэ в терминах собственности и хвастаться ими[24]. Лишь в исключительных случаях женщины оказываются‑таки в морских плаваниях рядом со своими сородичами‑мужчинами. Опять же все виды прав, привилегий и деятельности, связанных с kula (особой системой обмена ценностями), – это прерогатива мужчин.

Женщина, будучи женой или сестрой мужчины, только случайно может быть лично вовлечена в дело. По большей части она лишь греется в лучах чужой славы и довольствуется чужой удовлетворенностью. Во время войны у мужчин есть сфера деятельности, всецело принадлежащая им, хотя женщины видят все приготовления и предваряющие обряды и даже порой могут увидеть украдкой само поле битвы[25]. Важно отметить, что в данном разделе, сравнивая роли двух полов, мы довольно часто вынуждены были упоминать рядом брата и сестру, как это принято в отношении мужа и жены. При матрилинейном счете родства брат и сестра – это естественно связанные друг с другом представители соответственно мужской и женской социальных ролей, которые сказываются во всех правовых и обрядовых сторонах жизни. В мифах, затрагивающих происхождение семьи, брат и сестра появляются вместе из‑ под земли – через исходную дыру в ее поверхности. В семейных делах брат является естественным защитником и главой домохозяйства сестры и ее детей. На уровне племени соответствующие каждому из них обязанности строго регулируются, и брат с сестрой образуют, как мы увидим, одну из основных нитей социальной материи. Но в личностных отношениях брата и сестру разделает строжайшее табу, препятствующее любому роду интимности между ними[26].

Поскольку женщина лишена властных полномочий, собственности на землю и многих других общественных преимуществ, из этого следует, что у нее нет места на племенных собраниях и нет голоса в таких публичных спорах, какие возникают по поводу огородов, рыбной ловли, охоты, морских экспедиций, войн, обрядовой торговли, праздничных торжеств и танцев.