Бломфильд проводил его внимательным взглядом, его внутренне чутьё подсказывало, что он не смог убедить Стивена

* * *

Стивен, сидя в семейной библиотеке, пытался найти рецепт зелья, который спасет жизнь Лиззи.

Но ничего подходящего ему так пока и не попалось. Задумавшись, он не услышал шагов отца, очнувшись только, когда Филипп, опустившись в глубокое кресло перед камином, сам не окликнул его. Окинув пронзительным взглядом груду книг лежавшую перед сыном, отец спросил:

— Что ты здесь ищешь?

Поколебавшись пару секунд, Стивен сказал правду:

— Рецепт зелья, убивающего плод еще в чреве женщины, но при этом не причиняющее вреда самой матери. Ты не помнишь ничего подобного?

Но Филипп не торопился отвечать:

— Нам нужен наследник. Почему ты не хочешь этого ребенка? — он смотрел сыну прямо в глаза.

— Это не мой ребенок. Да дело-то и не в этом… Это слишком долго объяснять, — Стивен вернулся к книге, перелистнув еще пару страниц.

— Я никуда не тороплюсь, — холодно заметил Филипп. — К тому же у меня есть еще кое-какие вопросы, требующие ответа.

Стивен с досадой посмотрел на оставшиеся книги и перевел взгляд на Филиппа:

— Я твой! — пожав плечами, он закрыл книгу и сел в кресло рядом с отцовским.

— Стивен, я никогда не вмешивался в твои дела, предоставляя тебе полную свободу действий. Даже, когда ты счел нужным примкнуть к Волдеморту я и тогда промолчал. Хотя ты знаешь, как он мне не нравится.

— А что в нем плохого? — удивился Стивен. — Его идеи по возрождению Волшебного мира и превосходства магов над остальными поддерживаются многими. Конечно, их воплощение оставляет желать лучшего, но это пока…

— Так, — резко перебил его отец, — только не нужно устраивать передо мной пропагандистскую акцию. Я слышал их уже не раз, еще учась в школе. Они и тогда меня не впечатлили, а теперь тем более. Это всего лишь пустые слова, даже реальных действий до сих пор никаких не предпринято. Что толку в бессмысленных убийствах несчастных магглов и им сочувствующих?

— Темный лорд занимается не только убийствами, — попытался возразить Стивен.

— Неужели? Он, наверно, еще и политические акции ведет? И только поэтому почти вся Англия боится произносить вслух его имя? — презрительно скривился Филипп.

Сын замолчал, не зная какой еще довод привести в пользу своего выбора. И боясь признаться даже самому себе, что сам сделал неправильный выбор в прошлом. Это терзало его уже довольно давно. Еще прошлым летом он начал понимать, как поспешил, вступив в ряды слуг Темного лорда. Ему были чужды идеи, что те пропагандировали, и совсем не мешали магглы, тихо живущие своей жизнью. И магглорожденные с полукровками его тоже совсем не волновали. Тогда почему он не ушел еще прошлым летом? Да потому что оказалось, что от Волдеморта нельзя уйти по собственному желанию. Только смерть могла освободить человека, раз вступившего на этот путь. Или раскаяние и Азкабан, хотя Стивен был уверен, что гнев Темного лорда настигнет его и там. Оставалось только обманывать самого себя, упорно делая вид, что веришь в эти сумасбродные идеи.

И была еще она — Лиззи. Когда Темный лорд приставил его помощником к Бломфильду, Стивен, проникнув в мысли того, начал четко понимать, как малы шансы Элизабет выжить. И он решил сделать все возможное и невозможное, чтобы помочь ей.

Лиззи… Элизабет Малфой. Замужество превратило её из красивой девочки в прекрасную юную женщину. Девичья хрупкость в ней еще чувствовалась, но карие глаза завораживали окружающих своей глубиной и тайной. Нет, Стивен вовсе не был в неё влюблен, он испытывал к ней огромную нежность и … жалость. Ведь Лиззи была несчастна в браке с Люциусом. Единственное, что она стремилась получить от этого брака — это любовь мужа. Но именно это оставалось для неё недостижимой мечтой. Малфой был с ней неизменно вежлив, даже добр, но равнодушен, сердце его оставалось закрытым. Даже ребенок, которого ждала Лиззи, не сблизил чету Малфоев. И теперь Стивен с болью наблюдал, как угасает его первый настоящий друг. Как Лиззи, поначалу такая активная, затихает, отказываясь от борьбы за любовь Люциуса. Как постепенно день за днем погасает свет в её глазах. Окружающим Лиззи все еще казалась красивой и счастливой замужней женщиной, но Стивен видел боль в её глазах. Боль постепенно превращающую её в красивую, но равнодушную куклу, словно душа Лиззи постепенно умирала, не в силах завоевать любовь мужа, но и отказываясь жить без неё…

Размышления Стивена перебил холодный голос отца:

— Собственно говоря, я хотел не столько расспросить тебя, сколько поставить в известность, что я лишаю тебя наследства и заодно доступа в мой сейф, — Филипп выделил голосом «мой сейф».

— Не понял, — Стивен опешил от неожиданной новости. — А можно узнать, в чем я провинился? И желательно по пунктам.

— Ни в чем, — пожал плечами отец. — За исключением одного: я больше не желаю финансировать Волдеморта с его сумасбродными идеями.

— Я брал не твои деньги, а то, что завещал мне дед, — тут же возмутился Стивен.

— Неужели? К твоему сведению, мой отец был отличным и хорошо оплачиваемым специалистом, но он же был и филантропом, финансировавшим не одну больницу. Добавь к этому ежегодные стипендии, учрежденные им для лучших студентов мира по его профилю. В год получалась довольно приличная сумма, которая никогда не покрывала его заработков. И если бы не я со своим «предпринимательством», то наша семья давно бы обанкротилась. Поэтому от деда тебе досталось лишь «условное наследство». Все деньги, которые ты потратил за последний год, принадлежат мне.

— Я же твой сын, — растерялся Стивен.

— Да, ты мой сын. И изменить этого я не могу, да и не хочу, но я перекрываю денежный ручей, из которого так усердно «пьет» твой любимый хозяин, — отрезал отец, глядя на растерявшегося сына. — Пусть ищет себе других дураков, но только не Уэсингтонов. Больше ни один кнат из моих денег не попадет в его руки.

— Он ничего у меня и не просил, — честно признался Стивен. — Это я сам.

— Ни капли не сомневаюсь в том, что ты сам выразил такое желание. Такие, как Волдеморт, никогда не опускаются до унижений, выпрашивая денег — они лишь милостиво позволяют другим платить за них. Скажи, что именно ты для него финансировал?

— Одно исследование, — туманно ответил сын. Только сейчас он понял, что в словах отца есть и своя правда. Когда в сентябре он был назначен помощником Бломфильда, через неделю тот предоставил ему список необходимого оборудования и ингредиентов для зелий. Тогда, обратившись к Темному лорду, Стивен в первый и последний раз увидел на лице того искреннее недоумение, быстро сменившееся злобным удивлением. И тогда-то Стивен и предложил сам оплатить все необходимое, ведь у него был доступ к семейному сейфу Уэсингтонов. Милостиво согласившись, Темный лорд отпустил его. А со вторым списком Стивен к нему уже и не обращался, просто сам молча все оплатил. А Бломфильд с каждым днем все больше распоясывался, требуя то одно, то другое и, оплачивая эти счета, Стивен лишь радовался, что семейный сейф «безразмерен» и не нужно обращаться «с такими мелочами» к Темному лорду. И только сейчас, после слов отца, догадка, что никакой «благотворительности» от Темного лорда и не было. И назначение его помощником Бломфильда имело на самом деле низменные цели. В голове тут же всплыло последнее «совещание» у Темного лорда. Тот задумал привлечь на свою сторону великанов, живущих в горах Болгарии, и Родольфус Лестрейндж, назначенный к ним «послом», продемонстрировал всем богатые подарки. Еще тогда, увидев довольную ухмылку в уголках губ Темного лорда, Стивен искренне поразился богатству подарков, предназначенных для великанов. А сейчас у него словно открылись глаза: за подарки-то платил вовсе не Волдеморт, а сам Лестрейндж. Вряд ли чувствовавший себя виноватым Родольфус задавался вопросом оплаты, скорее всего, он с радостью воспользовался ситуацией, чтобы извиниться перед своим хозяином за «разочарование», вызванное его бесплодием.

И Люциус — самый богатый среди них — именно он отвечал за «связи» с Министерством магии. И только сейчас Стивен вдруг понял, в какую сумму могут обходиться семейству Малфоев эти пресловутые связи.

Перебирая в голове свои догадки, Стивен чуть не пропустил слова отца:

— Я уже перевел из семейного сейфа все свои деньги, там осталась лишь какая-то мелочь. И поскольку я четко понимаю, на что способен Волдеморт со своими слугами, то я извещу его о лишении тебя наследства, что сделает мою смерть бессмысленной.

— А кому же ты завещаешь свои деньги? — полюбопытствовал сын. Потеря денег на фоне нынешних событий не казалась ему такой уж большой трагедией. Может быть, в силу молодости или того, что он никогда не знал что такое нищета, всегда с легкостью распоряжаясь семейными деньгами.

— Моим внукам, — спокойно ответил отец. — Только не рассчитывай на опекунство, они смогут получить деньги только лично, по достижении совершеннолетия.

— А если они будут умирать с голоду? Или я? — усмехнулся Стивен.

— Если мои внуки не доживут до совершеннолетия, значит, все деньги уйдут различным благотворительным организациям. А ты уже достаточно взрослый, чтобы самому обеспечивать себя. Начинай искать оплачиваемую работу, — усмехнувшись, предложил отец. — Или я могу взять тебя в свою фирму. Но предупреждаю сразу — никаких поблажек не жди!

— Спасибо, я подумаю, — иронично заметил Стивен. — Из дома-то хоть не гонишь?

— Живи сколько хочешь, — великодушно разрешил отец.

Стивен перевел на него взгляд:

— Пап, а ты не боишься реакции Волдеморта?

— Не боятся только дураки. Конечно, есть страх где-то в глубине души… Но я скорее умру, чем позволю убийце отца пользоваться моими деньгами. Это глупо, но это мой принцип! — твердым тоном закончил он.

— Убийце … кого? — осипшим голосом переспросил Стивен. Новость обрушилась на него словно снежный ком. Но, едва договорив, он вдруг понял, что это вполне может быть правдой. Словно разбросанные куски мозаики один за другим вставали каждый на свое место.

— У меня нет ни одного доказательства. Был там один человек, но он умер прежде, чем я успел его «расспросить». Но интуиция меня еще никогда не подводила. Есть только два факта: первый — люди Волдеморта пытались «завербовать» отца, и факт второй — ко мне они тоже приходили. Про тебя я уже молчу.