Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...
Особенности сооружения опор в сложных условиях: Сооружение ВЛ в районах с суровыми климатическими и тяжелыми геологическими условиями...
Топ:
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Эволюция кровеносной системы позвоночных животных: Биологическая эволюция – необратимый процесс исторического развития живой природы...
Техника безопасности при работе на пароконвектомате: К обслуживанию пароконвектомата допускаются лица, прошедшие технический минимум по эксплуатации оборудования...
Интересное:
Инженерная защита территорий, зданий и сооружений от опасных геологических процессов: Изучение оползневых явлений, оценка устойчивости склонов и проектирование противооползневых сооружений — актуальнейшие задачи, стоящие перед отечественными...
Принципы управления денежными потоками: одним из методов контроля за состоянием денежной наличности является...
Средства для ингаляционного наркоза: Наркоз наступает в результате вдыхания (ингаляции) средств, которое осуществляют или с помощью маски...
Дисциплины:
2019-07-12 | 207 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
В Москве Матт поселился в гостинице «Космос» напротив ВДНХ в рассуждении, что лучше погрузиться в роковые реалии русской жизни не сразу, а стадиями. И действительно, сперва юродивый стажер с трудом ориентировался в большом незнакомом городе. Российскую государственную библиотеку он принял за новое здание рейхсканцелярии (о котором много слышал от Вальдшнепа), а станцию метро «Октябрьская», куда бегал греться, за подземный филиал Кремля. Гуляя по зимним улицам, парень пытался выглядеть по возможности несчастнее, хотя велосипедные вериги, к которым он был так привязан, больше на нем не гремели. Матту пришлось оставить их в чикагском аэропорту, так как авиакомпания отказалась признать их ручной кладью. Юноша мог только сожалеть, что по недомыслию оковал ими нижние, а не верхние конечности.
Матт хотел найти себе место (богослужения), с тем чтобы ошиваться на паперти, как подобает профессиональному юродивому. У себя на лекциях я рассказывал, что когда‑то в Белобетонной церквей было сорок сороков, но теперь, Матт решил, их было лишь сорок. Наконец юноша нашел на свой взгляд подходящий храм. Новый и блестящий, он стоял на берегу Москва‑реки и выглядел очень престижным. Но только парень разодрал на груди майку, желая смутить прохожан истерзанным видом, как из‑за амвона вышел охранник с автоматом и обещал его расстрелять, если он не уберется отсюда известно куда (Матту вспомнился папа). К тому времени юноша, несмотря на глухоту, уже неплохо понимал блатную московскую скороговорку, столь сильно отличавшуюся от балтийского русского языка Вальдшнепа или партийного – Людмилы Кирилловны. Man благоразумно, вернее безумно, отбил автоматчику поклон и обратился в бегство. К несчастью, в момент, когда парень поник головой, с него свалилась бейсбольная кепка. Поднять ее под дулом автомата он не решился. Так американец стал простоволосым – правда, лишь до поры до времени.
|
А вообще Man начал осваиваться в городе. Выбора у него не было – деньги кончились, и он больше не витал в «Космосе». Днем юноша рыскал по центру в поисках подходящей паперти, а ночи проводил в туннелях метро станции «Октябрьская», на которую смотрел как на свой home away from home.[243] Будущий Божий человек стал настоящим бомжем!
* * *
Прошел год. В Москве вновь наступила зима. Стужа в столице стояла суперстрашная, но Матт бодро топал по заснеженной Белобетонной в своих вьетнамках, иногда выкрикивая: «Anyone for tennis?»[244] Хотя замену конфискованным веригам он так и не нашел, на голове у него теперь красовался прекрасный алюминиевый чайник. Юноша утащил его летом из буфета храма Христа Спасителя в момент, когда тот самый злой охранник проверял документы у группы иногородних паломников. Матт носил чайник, как раньше бейсбольную кепку, задом наперед. Металлический колпак был наглядным свидетельством того, что он крепко вошел в роль.
Парень пытался быть преследуемым. При виде милицейских патрулей он высовывал длинный язык и делал им неприличные жесты, но стражи порядка почему‑то никогда его не останавливали, предпочитая шмонять прохожан посмуглее. Дети тоже не дразнили его обидными словами и не бросали в него камнями. Когда Матт подходил к стайке московских гаменов, они в лучшем случае от него убегали, а в худшем просили жвачку. В надежде, что подвергнется жестоким детским издевательствам, американец начал ошиваться около школ.
Изгой подкрался к дому и к стене
Прилип. Притих. И заглянул в окно,
Ошеломленный собственным пороком.
Но сколько штатник ни шкодил перед школьниками, результатов не было никаких! Матт был обескуражен таким к себе невниманием, ибо из произведений русских писателей знал, что малолетки всегда глумились над юродивыми с особенной, изощренной жестокостью. «Надо стараться быть еще неприкаяннее», – говорил себе он и безумствовал пуще прежнего. Но где бы он ни шлялся и ни кривлялся, Матт продолжал хранить верность прекрасной Анне, как некий полоумный паладин.
|
Где‑то после новогодних праздников парень решил, что пора попробовать альтернативные варианты трудоустройства. Слоняясь по столице, он частенько проходил мимо знаменитого здания со знаменитой четверкой бронзовых коней на фронтоне и каждый раз вспоминал мои лекции о значении Большого театра в русской культуре.
В хмурое январское утро Матт уселся на полу в станции «Октябрьская» и вынул из‑за пазухи кусочек плаката с Курниковой, оставленный им себе на память. На кусочке был виден овал одной из Аниных прелестей…. Парень погладил прелесть, вытащил из уха карандаш и начал водить им по оборотной стороне кусочка. Он писал прошение в Большой театр на своем теперь уже вполне адекватном русском.
Многоуважаемый господи директор!
Я очень люблю Ваш труп. Прошу принять меня в него. Я – американский юрод. В Мадисонский университет я майорирую в агрикультура, а потом русский язык и литература. Великий профессор Роланд Харингтон говорит: «Пошел отсюда на восток». Я пошел.
Я могу играть Иваныч в опера «Борис Годунов», если другой поет. Тоже я могу играть американец, если Вы показываете мюзикл. Моя другая квалификация: я имею язык, который очень длинный и как рука.
Я знаю, Ваш театр самый Большой в мире. Я хочу быть самый большой юрод в мире. Наверное, мы можем быть большой вместе!
С уважением,
Матт Уайтбаг, юрод
Ответа, к сожалению, не последовало – быть может, спекулировал Матт, потому что на письме отсутствовал адрес отправителя.
За январем, как часто бывает в Москве, последовал февраль, а парень все шатался по Белобетонной в прямом (он был безумно голоден) и переносном смысле.
Однажды юноша увидел стройного мужчину, мчащегося по мостовым и мостам Москвы. У Матта екнуло сердце: то был я.
Парень подумал, что в моей фигуре что‑то величественное, можно сказать, царственное. Ему вдруг стало ясно, что скоро все будет о’кей и он сможет наконец вдоволь наюродствоваться.
Юноша устремился за мной, скрипя вьетнамками по снегу.
|
– Профессор Харингтон! Профессор Харингтон!
Я затормозил – парень поразился, какое ровное у меня дыхание, – и сказал:
– А, Матт Уайтбаг – американский юродивый. Я вижу, ты последовал моему совету и поехал туда, где алеет заря.
– I am wrong, but I am strong! – радостно процитировал Матт.
– Как всегда!
– Да, сэр.
– Не зови меня «сэр».
– Как же я должен обращаться к вам?
– Зови меня «Ваше Величество».
Глава тринадцатая
Я открываюсь чете Бизоновых и строю планы экономического развития России
Мне снился сон, что я нашел в архиве ГОУСТ неизвестное письмо символиста Федора Сологуба (1863–1927) реалисту Владимиру Соллогубу (1813–1882), датированное 19 марта 1904 года. В загадочной эпистоле, написанной витиеватым почерком декадента Серебряного века, Федор выражает свое восхищение романсом «Скажи, о чем в тени ветвей», сочиненным Чайковским на стихи Владимира. «Эта очаровательная мелодия постоянно звучит у меня в голове», – сообщает Сологуб‑символист Соллогубу‑реалисту. Далее он пишет, что в связи с приближением первой русской революции все больше занимается прозой, и выражает надежду, быть может потустороннюю, что его тезка поделится с ним своими соображениями по этому поводу. В постскриптуме Федор заявляет, что предвидит скорое падение монархии и нескорую ее реставрацию «по мановению алмазного атланта, который прилетит к нам из туманных пространств американских морей».
Это – готовая публикация для журнала «Sintagmata Slavica», думал я, и у меня было радостно на душе‑красе.
Смех сквозь грезы!
Тут зазвонил телефон. Я проснулся‑встрепенулся.
– Профессор, надо поговорить, – буркнул знакомый голос.
– Готов обменяться с вами парой слов, Борис.
– Разговор не телефонный.
Я выразил непонимание, меж тем зажигая первую сигарету утра. Будучи альфа‑мужчиной, я с безумной, безусой юности каждое утро перед завтраком выкуриваю пачку «Capri».
Голос в трубке вновь зарокотал: мой грозный друг приглашал меня на деловую встречу.
– Клуб «Русский гном» знаешь?
– Да. Нет.
– Адрес – улица Гумбольдта, дом 17/69. Это – штаб моей организации. Занимаюсь там патриотическим бизнесом. Вполне легально, между прочим.
|
– Поздравляю вас с воровством в законе.
Бизонов возвысил голос.
– Я те серьезно говорю! В клубе у меня офис, с компьютером, факсом и всеми электронными причиндалами.
– The business of Bizonov is business.[245]
– Ты, мистер профессор, приезжай поскорей. Я только что сделал в клубе ремонт. Евростандарт. Завез партию актрисок, группа у меня играет.
– Ждите меня к вечеру. Сначала мне надо помыть волосы.
* * *
В порочный час я был на улице Гумбольдта. Смотрю налево, смотрю направо – ничего не понимаю: адрес вроде бы правильный, а никакого клуба не видно, только парни какие‑то в маскхалатах вокруг стоят. К счастью, раздавшаяся под ухом автоматная очередь подсказала мне, что я пришел туда, куда надо.
Присмотревшись, обнаружил на уровне пупка дверцу, а над дверцей – крохотную неоновую надпись. Буквы‑букашки тлели‑рдели еле‑еле, так что если бы не зоркость зрения, я бы их проглядел. Следует отметить, что даже в матером мужском возрасте Роланд Харингтон взирает на мир не через стеклянные или пластмассовые диоптрии, а одними своими
пронзительно синими,
с ресницами длинными.
Но я отклоняюсь. Итак, над мини‑входом мерцала нанонадпись. Она гласила:
Джентльменский клуб
Русский гном
Здание клуба, как оказалось, охранялось нарядом киллеров. Они были под мушкой и поминутно строчили то друг в друга, то в проносившиеся по улице машины. Свист пуль зловещим образом гармонировал с воем ветра, дувшим вдоль улицы Гумбольдта с легкой руки, вернее губы, бандита‑Борея.
Я распахнул лилипутскую дверь. Повел широкими плечами: их размах мог привести к тому, что при внедрении в клуб я крепко застряну. Но сработала смекалка: легши на тротуар, вывернулся наизнанку и проник в притон по‑пластунски.
Только мускулистый торс мой пересек порог, как чистый лоб мой ткнулся в висевшую на другом конце крошечного коридора табличку. Я встал на четвереньки и буквально на нее воззрился.
На табличке было написано:
Уважаемые гости!
Просьба сдавать личное оружие в гардероб.
Администрация
Замечу, что в Штатах я состою членом Национальной Ассоциации Оруженосцев, которой заведует старый, но правый актер Чарльтон Хестон, голливудский Моисей иль Микеланджело пятидесятых годов. Кроме того, я обладатель страшной коллекции пистолетов, о которой ходят тревожные слухи по всему кампусу. Недаром соседские детишки никогда не лазают ко мне через забор за яблоками! Впрочем, в Россию я не взял с собой ни одного ствола, зная, что, если мне понадобится таковой, я смогу купить его у любого уг(о)лов(н)ого милиционера.
Ко мне приблизился бритоголовый привратник, похожий то ли на Котовского, то ли на Бартеза.
|
– Курточку вашу разрешите повесить?
Я стряхнул с точеного торса мою «Ralph Lauren» и вошел, вернее, протиснулся в зал, вернее, зальчик.
Внутренность притона соответствовала его названию. Низкие до обалдения потолки, миниатюрные столы и стулья, горшочки с карликовыми японскими деревьями бонзай. На стенах висели портретики в неполный рост известных коротышек истории и мифологии. Вот Миме и Альвис, а вон Ежов и Геббельс. Напротив галерея современных политиков – плохих и хороших, покойных и беспокойных, но всех, как один, маленьких: Дэн Сяопин (КНР), Донна Шелейла и Роберт Райч (США), Итзак Шамир (Израиль), Робин Кук (Великобритания), короли Гуссейн II и Абдулла II (Иордания). Напротив – семерка знакомых с детства диснейских физиономий: Док, Счастливчик, Тихоня, Чихун, Соня, Брюзга и Поддатый.
Несмотря на ранний час, притон был полон. Вокруг хорохорились мужланы образца «мой первый медвежатник», которые жевали и орали в мобили, меж тем с трудом умещаясь на игрушечных клубных стульчиках. Их вечер услаждали хорошенькие хостессы, душисто подмытые, прекрасно подбритые. Хостессы кокетливо извивались вокруг квадратных тел клиентов, прельщая их длинными ногами и волосами. В воздухе пахло семгой и смегмой. Было шумно, но весело; страшно, но интересно; голо, но удивительно.
Мое появление привлекло всеобщее внимание. Рев кавалеров сник, стон дам смолк, звон бокалов стих. No more shum in the room![246] Я чувствовал на себе испытующие мужские и волнующие женские взгляды. Тишину нарушала лишь звучавшая из динамиков музыка – песня Рэнди Ньюмана «Little People».[247]
Ко мне приблизился метрдотель. Его продолжительный, не по помещению нос был покрыт застарелыми чернильными пятнами, как и пальцы.
Я назвал ряд своих имен. По изменившемуся лицу длинноносика понял, что он знает, чьим личным гостем я являюсь. Стуча зубами и башмаками, метрдотель проводил меня до моего столика, который находился в уютном алькове, вернее, альковчике.
– Господин Бизонов велели передать, что скоро будут, – сказал он, усаживая меня на стульчик размером с нульчик. – А пока из напитков что изволите?
– «АК‑47».
Метрдотель поклонился и хотел было отойти, но я задержал его красивым движением бровей.
– По вашему проно(н)су видно, что когда‑то вы были работником умственного труда.
Метрдотель польщенно унизился.
– Разрешите представиться. Виталий Гегемонов. Бывший доцент Высшей партийной школы к вашим услугам.
– Как виляет веселый Weltgeist![248] – улыбнулся я. – Раньше вы заражали студентов детской болезнью левизны в коммунизме, а теперь вы слуга народа.
Через минуту передо мной стоял хрустальный наперсток с огнестрельным напитком. Еще через минуту – еще один.
Поскольку я весь день провел в архиве не евши, после двадцати мини‑коктейлей у меня закружилась голова хоть куда.
– Гарсон бе, хей! Юн каве![249] – крикнул пробегавшему мимо официанту, но тот не понял цитаты из романа «Бай Ганьо» балканского классика. А бе, гола вода![250]
Только я хотел перейти на тот чистый русский язык, на котором говорили мои деды, как Гегемонов, пресмыкаясь, подвел к столику чету Бизоновых. За ними бледнолицей бестией ковылял Кайман.
В этот вечер моя подруга была прекрасна. Она затмила собой самых дорогих хостесс! В волосах и ушах, на руках и ногах сверкали бриллианты. Стройный стан был (не)прикрыт лоскутом белого шелка, закрепленного от бюста до бедер вереницей английских булавок. Булавки блестели в свете люстры, будто серебряные. Впрочем, они таковыми и были.
Я узнал «Versace».
Мое подозрение, что Флора избрала столь продолжительное декольте Роланда роскошного ради, оправдалось, когда прелестница выглянула из‑за затылка мужа и эротически мне подмигнула. Но я столь же осторожен, сколь и обворожителен. Памятуя о брутальности Бориса, сделал вид, что мы незнакомы.
Бизон с Бизонкой уселись за столик, Кайман скорчился где‑то под. Быкобраз заказал бутылку «Балантайна» и дружески ощерился.
– Как тебе мой клуб, профессор?
– Замечательная забегаловка. Здесь все сделано для (не)удобства посетителей.
– Интерьер нравится?
– It’s great.[251]
– Это дизайнер у меня такой. Жора Чучумеков, может слышал? Способный парень. В прошлом году оформил чердак у Чубайса, премию за это получил. В долларах.
– Приз СОДИТ‑03, – добавила Флора.
– СОДИТ? – удивился я. – Что за аховый акроним?
– Союз деятелей искусств имени Тамерлана, – объяснила зеленоглазка.
– Жуть alors![252]
Бизонов опрокинул в себя наперсток с «Балантайном».
– Чучумеков нацмен, откуда‑то из‑под Уфы, но учился в Германии.
– У самого Баухауса, – подхватила Флора.
– То‑то и оно. Оформление клуба отражает немецкое влияние. Deutschland erwache![253] В тевтонской мифологии гномы – это крошечные антропоморфики, живущие у человечества под боком или ногами. Как ваш референт Кайман.
Я топнул сапогом «Вассо Bucci». Из‑под столика раздался возмущенный визг.
Наслушавшийся на своем веку воплей истязаемых быкобраз даже рогом не повел. Он опорожнил еще один наперсток и вытащил из портфеля сложенную пополам газету, которую протянул мне. То был сегодняшний номер «Русского телепата» – издания, когда‑то бывшего органом гласности, но с тех пор ставшего органом гадостей.
Бизонов буркнул:
– Ознакомься.
Страница пестрила объявлениями.
Ищу супругу. Я фин. обесп., маш., дача, неск. раз в г. езжу загр. Гендер‑чейндж (муж. в жен.) не проблема, а преимущество.
* * *
Если врачи не помогают, попробуйте формы альтернативной медицины. Операции без наркоза, восстановление кровообращения, очищение тела от микроорганизмов. Для школьников и пенсионеров скидка.
* * *
В трол. № 15 потерян портфель с партбилетом СПС на имя Капитонова Л. А. и портрет (подписной) ген. Пиночета. Нашедшему обещаю вознаграждение.
* * *
Милые женщины и девушки! Куплю девичьи трусики (дорого), которые с Вас сам сниму. Предварительно сфотографирую Вас в них для своей личной коллекции. Трусики значительно подорожают, если Вы согласитесь в них пописать перед камерой. На секс не претендую.
* * *
Психотерапия по методу негативного поощрения югославского ученого д‑ра Р. Караджича. Уроки прострации и фрустрации. После 20 сессий вы будете собранным, волевым чел.
* * *
Хочешь узнать тайну вселенной? 500 руб. гарантируют секрет того, над чем бились лучшие умы человечества.
– Да ты не то читаешь. Вот где смотри! – Ногтем, незнакомым с ножницами, Бизонов указал на обведенный витиеватой рамкой текст на нижней половине страницы.
Bumsworth of Britain Ltd.
|
|
Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
История развития хранилищ для нефти: Первые склады нефти появились в XVII веке. Они представляли собой землянные ямы-амбара глубиной 4…5 м...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!