Зуболечебный кабинет, чуть позже

 

– Да‑а‑а‑а, батенька, эк вас угораздило… – пробасил эскулап‑стоматолог двухметрового роста, задумчиво созерцая рентгеновский снимок. Лицо врача прикрывала марлевая маска – дабы скрыть, по мнению Балдера, глумливую усмешку. – Коронковая часть разрушена, корневая треснула, повреждена пульпа… Необходимо сделать… – Тут эскулап начал сыпать мудреными и страшно звучащими терминами.

Когда тирада врача закончилась, ничего не понявший Балдер лишь жалобно спросил:

– Это больно?

Он надеялся, что эскулап успокоит: да что вы, батенька, вовсе нет, как комарик укусит… Но садист в белом халате сказал, словно отрезал:

– Больно!

– Тогда мне двойную анестезию!

– Не поможет… Я порекомендовал бы общий наркоз… Хотя, если вы человек терпеливый и мужественный, то…

– Нет, нет! Пусть будет общий…

Когда к его лицу прижалась резиновая маска, а в легкие ворвалась терпкая наркотическая смесь, агент Балдер успел подумать: «Чем‑то мне знаком этот зубодер, где‑то…» Мысль осталась незаконченной. Окружающая действительность перестала существовать для Балдера.

Через пару минут в кабинет вошел второй человек в белом халате. Спросил:

– Ну как, готов? – Голос пришедшего отличался неестественным металлическим тембром.

– Спит как суслик.

– Тогда приступим, – пролязгал пришелец. – Думаю, скоро Балдеру придется многому удивиться. Если, конечно, того, кто проснется, можно будет назвать Фоксом Балдером…

 

Позже

 

Жизнь была хороша. Зуб вновь стоял на своем законном месте, – новый и крепкий. На Вашингтон опускался теплый весенний вечер…

«Эх, прошвырнусь куда‑нибудь, девчонку закадрю…» – беззаботно подумал Балдер. Машинально пошарил по карманам. «Черт, сигарет нет, надо купить где‑нибудь…»

И опешил от собственных мыслей.

«Ведь я же не курю! И что за дурацкие идеи о девчонках, когда расследование в самом разгаре? Меня как подменили…»

Спецагент Фокс Уильям Балдер и сам не догадывался, насколько он прав.

 

Квартира Фокса У. Балдера. Вечер

 

Свет в подъезде не горел. Кто‑то опять вывернул лампочку. Поначалу Балдер принимал ее регулярные исчезновения за обыденное хулиганство, но все оказалось не так просто. Когда спецагент установил в плафоне следящую микросистему, позаимствованную на складе ФБР, – то в момент очередного похищения она записала лишь густо ползущие по экрану помехи. Таинственный «кто‑то» использовал стоивший несколько тысяч долларов постановщик помех для того, чтобы умыкнуть пятидесятицентовую лампочку… Это явно было неспроста…

С тех пор в неосвещенный подъезд Балдер входил с соблюдением сугубых мер осторожности. Вот и сейчас – резким пинком распахнул дверь и перекатом ушел с линии огня. Предосторожности в очередной раз не понадобились – засады в подъезде не оказалось. Но Балдер был уверен: однажды ему повезет.

За скудным холостяцким ужином (спагетти с тертым сыром) спецагент собирался еще поразмышлять обо всех странных событиях сегодняшнего дня, начиная с рыбалки на Потомаке. Но с удивлением обнаружил, что в голову лезет совершенно несвоевременная и нелепая мысль: достать из бара сберегаемую на торжественный случай бутылочку «Джонни Уокера» и прикончить ее в одиночестве.

Огромным усилием воли Балдер подавил дурацкое желание. И отправился спать, решив, что утро вечера мудренее… Курить хотелось зверски.

 

Следующее утро

 

К концу скромного холостяцкого завтрака (спагетти с тертым сыром) сомнения Балдера превратились в уверенность: что‑то с ним не так.

За час, прошедший между пробуждением и завтраком, агента Балдера последовательно посетили следующие мысли и желания:

– смахнуть трезвонящий будильник с тумбочки и поспать еще часа два‑три, послав службу подальше;

– выкурить первую, самую сладкую, утреннюю сигарету;

– выпить‑таки «Джонни Уокера»;

– не ходить на работу;

– пойти на работу, но лишь с целью написать там прошение об отставке – и тут же уехать в глушь, в Канзас, на ферму…

При этом, что характерно, ему совершенно не хотелось даже вспоминать о судьбе пропавшего Шпака и о происхождении загадочного артефакта, сейчас надежно укрытого в тайнике Балдеровского кабинета…

«Что‑то со мной не так… – размышлял спецагент. – Меня словно подменили. Но это шаткая версия. Если бы меня подменили, здесь сидел бы кто‑то другой, а я находился бы совсем в ином месте… Думай, Балдер, думай…»

Он заставлял и понукал сам себя – но думать абсолютно не хотелось. Хотелось выпить, хотелось покурить, хотелось взять припасенную вчера пластидовую шашку и отправиться на Потомак, на рыбалку…

Привычка логично мыслить все‑таки победила. С трудом, со скрипом, но Балдера осенило‑таки: на его психику оказывается враждебное воздействие! Или гипнозом, или психотропными препаратами. Кому‑то очень нужно, чтобы именно сейчас агент Балдер оказался неработоспособен. Гипотеза многое прояснила, но облегчения не принесла. Чужие и чуждые желания продолжали обуревать со страшной силой…

По дороге на службу Балдер не выдержал – купил‑таки пачку сигарет и закурил.

«Гадость жуткая!» – подумал спецагент после первой затяжки. Но сделал еще одну. И еще, и еще…

 

Штаб‑квартира ФБР, кабинет Балдера

Апреля, 10:21

 

Вновь назначенная практикантка оказалась девушкой баскетбольного роста – на каблуках она была выше Балдера дюйма на полтора. Однако – весьма симпатичная. Спецагент спросил:

– Можно, я буду иногда называть вас Смалли?

– А зачем?

– Привычка… Я всех своих напарниц называю Смалли.

– Хм… И много их у вас? Напарниц?

– Вообще‑то всего одна… Семь сезонов одна и та же… Одна и та же… А так хочется порой тепла, женской ласки…

«Боже, что я несу?!» – подумал Балдер.

«Боже, что он несет?!» – подумала практикантка.

– Зовите, если так уж хочется… Но вообще‑то я Джулия. Джулия Киллиан.

– Красивая фамилия…

– Не жалуюсь.

– На что?

– На фамилию.

– А‑а‑а…

В разговоре повисла пауза.

Джулия думала, что представляла себе агента Балдера совсем иным. А Балдер в это же время пытался представить ее в ночной рубашке. Или без таковой. Мысленная картинка получилась весьма аппетитной.

Балдер постарался взять себя в руки.

– Мне надо ввести… хм… вас в курс дела. Продемонстрировать… хм… специфику работы. Вон в углу стеллаж – поройтесь там, полистайте папки со старыми делами, если что‑то будет неясно, я… А что вы делаете сегодня вечером? – неожиданно закончил Балдер.

– Да как обычно… Потусуюсь на интернет‑чатах – и спать.

– А какой у вас ник?

– Вы никому не скажете?

– Что за вопрос? Мы ведь одна команда…

– Мясорубка, – мило покраснела девушка.

– Что «мясорубка»?

– Ник такой: Мясорубка…

– Оригинально… – пробормотал Балдер. – А может, вместо чата в ресторан сходим? Ужин при свечах, то, сё…

И тут же вспомнил: денег нет. Одолженной у Смалли сотни на финансирование подобного мероприятия никак не хватит. Разве что…

– Как, например, вы относитесь к морепродуктам? Есть на примете очаровательный ресторанчик, там так хорошо, уютно…

– Плохо.

– Да почему же? Вполне цивильное заведение.

– К морепродуктам отношусь плохо.

– В чем причина?

– Это тянется из детства. Мой организм бурно рос, постоянно хотелось что‑то пожевать… Однажды ночью я стащила из холодильника пачку крабовых палочек, которые предназначались отцу на завтрак. И съела. А утром попыталась свалить пропажу на нашего кота Персика. Отец не поверил, ушел на работу голодный… Вечером он принес десять пачек этих палочек – и заставлял меня есть, пока все не полезло обратно.