Общение (общественные отношения)

 

С коммунистическим регулированием производства люди подчиняют своей власти и способ своих взаимных отношений, очевидно не только производственные, но и – определяемые ими – все общественные отношения. До сих пор развитие общества происходило стихийно, отныне оно приобретает сознательный, планомерный характер.

Вместе с универсальным характером производства развивается и универсальный характер общения. Не только производственная, но и всякая вообще деятельность людей приобретает с развитием крупной промышленности характер всесторонней взаимосвязи и зависимости. «Всесторонняя зависимость, эта стихийно сложившаяся форма всемирно-исторической совместной деятельности индивидов, превращается благодаря коммунистической революции в контроль и сознательное господство над силами, которые, будучи порождены воздействием людей друг на друга, до сих пор казались им совершенно чуждыми силами и в качестве таковых господствовали над ними» (46, 49).

В коммунистическом обществе люди сообща контролируют условия существования всех членов общества. Предпосылкой этого является объединение класса, совершающего революцию. Революционные пролетарии, объединившись, ставят под свой контроль «как условия своего собственного существования, так и условия существования всех членов общества». («Такими условиями существования являются, конечно, лишь имеющиеся налицо производительные силы и формы общения».) Пролетариат, совершающий революцию, ставит под свой контроль «условия свободного развития и движения индивидов, условия, которые до сих пор предоставлялись власти случая и противостояли отдельным[40] индивидам как нечто самостоятельное…» (46, 85 – 86).

Одна из отличительных черт будущего общества – сознательный контроль над всеми вообще условиями жизни общества. Это относится, например, и к языку как средству общения: «Само собой разумеется, что в свое время индивиды целиком возьмут под свой контроль и этот продукт рода» (3, 427)[41].

Контроль над производством и всеми общественными отношениями, сознательная организация совместной деятельности людей приводят к тому, что отныне развитие общества подчиняется общему плану свободно объединившихся людей (46, 88).

И тут мы переходим к очень важному вопросу – о роли сознания в коммунистическом обществе.

 

Сознание

 

Все предшествующее развитие общества характеризуется как стихийное (46, 43, 86, 88). В противоположность этому будущее общество отличается своей сознательностью, которая проявляется в контроле, регулировании, господстве общества над всеми условиями его существования, в планомерном характере его развития. Одним словом, роль общественного сознания в коммунистическом обществе становится качественно иной и в известном смысле определяющей.

На первый взгляд тут нет ничего нового. Ведь и предшественники Маркса и Энгельса постоянно говорили о разумном характере будущего общества[42], а апелляция к разуму была типичным аргументом и, если угодно, одним из главных методологических приемов при построении картин идеального общества. В работах Энгельса мы уже также неоднократно встречали «аргумент к разуму», характеристику будущего общества как разумно устроенного.

И все-таки в «Немецкой идеологии» появляется нечто новое. Ведь именно здесь формулируется важнейшее материалистическое положение: бытие определяет сознание. В сочетании с ним мысль об изменении роли сознания в будущем означает не что иное, как предпосылку для вывода о диалектически развивающемся характере взаимодействия между общественным бытием и общественным сознанием.

Одну из предпосылок для такого вывода составляет характеристика будущего общества как подлинно человеческого. Эта характеристика встречается уже в ранних работах Энгельса и особенно у Маркса – в «Экономическо-философских рукописях» и в «Тезисах о Фейербахе». Главным, определяющим признаком человека Маркс и Энгельс считают со времени «Немецкой идеологии» производство. Но они не отрицают и в «Немецкой идеологии», что сознание, точнее мышление, также является специфической особенностью человека (ср. 46, 23; 45, 565; 23, 189). Отсюда следует, что, когда общество станет подлинно человеческим, роль сознания в нем должна существенно измениться.

В «Немецкой идеологии» содержится и ряд других, более конкретных характеристик общественного сознания при коммунизме.

«Сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни». Сознание есть не что иное, как «осознание существующей практики» (46, 29, 40). Естественно, что с изменением бытия людей изменится и их сознание. Вместе с преобразованием экономической основы общества преобразуется и все общество в целом, в том числе и формы общественного сознания.

В чем же будут заключаться изменения общественного сознания при переходе к коммунизму?

Сознание людей станет богаче, будет всесторонне развито. «Действительное духовное богатство индивида всецело зависит от богатства его действительных отношений» (46, 49). В условиях общества, основанного на разделении труда и частной собственности, человек превращается в односторонне развитого урода, а отношения между людьми становятся односторонне ограниченными и сводятся в конечном счете к отношению купли-продажи. Такому состоянию соответствует и односторонне ограниченное сознание. С уничтожением разделения труда и частной собственности деятельность человека становится разнообразной, а вместе с ней становится разносторонне развитым и его сознание.

Изменится, так сказать, «состав» общественного сознания. Например, исчезнет такая его форма, как религия. Опираясь на материалистическое понимание истории, Маркс и Энгельс развивают здесь ту мысль, сформулированную в «Тезисах о Фейербахе», что для устранения религии необходимо практически революционно преобразовать порождающую ее земную основу (46, 51 – 52, 54 – 55).

Весьма глубокие изменения произойдут в сфере морали. Критикуя мелкобуржуазные воззрения Штирнера, Маркс и Энгельс предвидят исчезновение в будущем противоположности эгоизма и самоотверженности. Материальной основой противоположности эгоизма и самоотверженности является противоположность между частным и общим интересом, возникающая вместе с разделением труда. Эгоизм и самоотверженность взаимосвязаны[43], между ними существует не только противоположность, но они и взаимно обусловливают друг друга, одна сторона противоположности не может существовать без другой. Они исчезнут вместе с основой, которая порождает эту противоположность (3, 236; ср. 60, 393; 65, 231 – 232, 104; 3, 441).

Не только материалистическое понимание истории, но и ярко выраженная диалектическая методология характеризует это рассуждение. В будущем обществе не будет места ни для эгоизма, ни для самоотверженности[44] – не только потому, что исчезнут их материальные основы, но и потому, что обе стороны этой противоположности органически взаимосвязаны.

 

Человек

 

Конечная цель коммунистического преобразования общества – освобождение и всестороннее развитие человека. Эта цель была поставлена уже предшественниками научного коммунизма (59, II, 463; 62, II, 218). Маркс и Энгельс дали материалистическое обоснование ее, определили условия и пути ее достижения.

Одной из проблем является соотношение индивида и общества, личности и коллектива: «Только в коллективе существуют для каждого индивида средства, дающие ему возможность всестороннего развития своих задатков, и, следовательно, только в коллективе возможна личная свобода» (46, 82 – 83, 85 – 86; ср. 56, 123 – 125).

Таким образом, условиями действительного освобождения людей являются: 1) достаточно высокое развитие материального производства, обеспечивающее возможность удовлетворения фундаментальных потребностей человека – в пище, питье, жилище и одежде (46, 32, 36 – 37), и 2) действительное объединение людей, ставящих под свой контроль как производительные силы, так и общественные отношения. Подлинная свобода возможна только на определенной материальной основе и в условиях общественного единства.

Изменение обстоятельств есть вместе с тем и изменение самих людей. Осуществление указанных условий совпадает с созданием предпосылок для действительно свободного развития людей. Эта действительная свобода означает «возможность всестороннего развития своих задатков». Человек становится «целостным человеком» (46, 95).

С созданием необходимых материальных условий изменятся сами потребности людей. Новые условия позволят «нормально удовлетворять» все потребности, сделают возможной «всестороннюю деятельность и тем самым полное развитие всех наших задатков». А такая возможность свободного развития неизбежно изменит и сами потребности. «Коммунистическая организация действует двояким образом на желания, вызываемые в индивиде нынешними отношениями; часть этих желаний, а именно те, которые существуют при всяких отношениях и лишь по своей форме и направлению изменяются различными общественными отношениями, подвергаются и при этой общественной форме изменению, поскольку им доставляются средства для нормального развития; другая же часть, а именно те желания, которые обязаны своим происхождением лишь определенной общественной форме, определенным условиям производства и общения, совершенно лишаются необходимых для них условий жизни. Какие именно влечения при коммунистической организации подвергаются лишь изменению, а какие упраздняются, – можно решить только практическим путем, посредством изменения действительных, практических влечений, а не посредством сравнений с прежними историческими отношениями»[45]. Коммунисты и не помышляют об уничтожении действительных потребностей, «они стремятся только к такой организации производства и общения, которая сделала бы для них возможным нормальное, т.е. ограниченное лишь самими потребностями, удовлетворение всех потребностей» (3, 244 – 246, курсив наш).

Разумеется, и в будущем удовлетворение их будет вести к порождению новых потребностей (ср. 46, 37). Это будет стимулировать развитие средств их удовлетворения, а значит и развитие самого производства.

Та же концепция лежит в основе прогноза относительно судьбы наслаждений в будущем (3, 419; ср. 61, III, 561 – 562). В будущем обществе не будет места ни для морали аскетизма, ни для морали наслаждения, ибо в этом обществе будет достигнуто нормальное удовлетворение всех потребностей человека, а сами наслаждения утратят прежний ограниченный характер бессодержательной деятельности и будут органически связаны с подлинным содержанием жизнедеятельности людей.

Возвращаясь к исходной мысли об условиях действительного освобождения людей, высказанной на первой странице рукописи, Маркс и Энгельс развивают ее в конце первого тома «Немецкой идеологии»: «Люди завоевывали себе свободу всякий раз постольку, поскольку это диктовалось им и допускалось не их идеалом человека, а существующими производительными силами. В основе всех происходивших до сих пор завоеваний свободы лежали, однако, ограниченные производительные силы; обусловленное этими производительными силами, недостаточное для всего общества производство делало возможным развитие лишь в том виде, что одни лица удовлетворяли свои потребности за счет других, и поэтому одни – меньшинство – получали монополию развития, другие же – большинство – вследствие постоянной борьбы за удовлетворение необходимейших потребностей были… лишены возможности какого бы то ни было развития. Таким образом, общество развивалось до сих пор всегда в рамках противоположности[46], которая в древности была противоположностью между свободными и рабами, в средние века – между дворянством и крепостными, в новое время – между буржуазией и пролетариатом»[47] (3, 433 – 434).

Резюмируя свою концепцию коммунистического преобразования общества, Маркс и Энгельс, в частности, пишут: «Мы показали, что в настоящее время индивиды должны уничтожить частную собственность, потому что производительные силы и формы общения развились настолько, что стали при господстве частной собственности разрушительными силами, и потому что противоположность между классами достигла своих крайних пределов». Общим условием свободного развития индивидов является коммунистическая революция. Она неизбежна. И только в условиях коммунистического общества свободное развитие индивидов перестает быть фразой (3, 440 – 441; ср. 2, 92).

 

 

Итог

 

Итак, в интересующем нас аспекте мы рассмотрели содержание «Немецкой идеологии». Какие выводы можно сделать из всего этого обзора?

Специфической особенностью «Немецкой идеологии» является то, что здесь впервые материалистическое понимание истории было разработано как целостная концепция и как непосредственная философская основа теории научного коммунизма.

Здесь, по существу, выяснена диалектика взаимодействия и развития производительных сил и производственных отношений. Это открытие позволило дать исторически первое, философское, или социологическое, обоснование неизбежности пролетарской, коммунистической революции.

В «Немецкой идеологии» сформулированы две материальные предпосылки коммунистической революции и в общей форме высказана идея диктатуры пролетариата.

Общей методологической основой развитой здесь теории коммунистического общества является диалектико-материалистическое понимание истории.

Целостность этой исторической концепции определила и целостность теории будущего общества. В «Немецкой идеологии» разработаны или намечены почти все основные черты будущего общества от сферы его материального производства до сферы общественного сознания. Все составные элементы теории будущего общества разрабатываются здесь в определенной внутренней взаимосвязи. Можно считать, что эта теория в общих чертах уже сложилась.

Отдельные элементы этой теории повторяют в новом контексте то, что было достигнуто уже предшественниками научного коммунизма. Отдельные элементы повторяют собственные прежние достижения Маркса и Энгельса. Ряд проблем разработан впервые или конкретизирован. Но в целом теория обретает здесь специфически новое качество. И это обусловлено новой фазой развития ее философской основы.

Решающую роль в разработке диалектико-материалистической теории коммунистического общества сыграл Маркс. Но со времени совместной работы над «Немецкой идеологией» развитая здесь теория становится в равной мере и достоянием Энгельса. И с достигнутого здесь нового уровня они продолжают теперь дальнейшее развитие этой теории.

«Немецкая идеология» не была опубликована. Но, опираясь на то, что было достигнуто в этой рукописи, Маркс создает в первой половине 1847 г. «Нищету философии» и вместе с Энгельсом в конце 1847 г. – начале 1848 г. «Манифест Коммунистической партии» – первые крупные печатные произведения зрелого марксизма.

 

 

Глава третья.

От теории к практике

(1846 – 1848)

 

Рукопись «Немецкой идеологии» опубликовать не удалось. «Мы тем охотнее предоставили рукопись грызущей критике мышей, – писал впоследствии Маркс, – что наша главная цель – уяснение дела самим себе – была достигнута» (13, 8). И как бы подхватывая эту мысль, Энгельс много лет спустя вспоминал: «Как только мы все уяснили сами себе, мы приступили к работе» (21, 221). Они приступили к подготовке условий для создания пролетарской, коммунистической партии.

Первым шагом в этом направлении была организация в начале 1846 г. Брюссельского коммунистического корреспондентского комитета. Началась переписка с единомышленниками в Германии, Франции, Англии. Устанавливались связи, вырабатывалось единство взглядов. 22 июня в письме брюссельского комитета Лондонскому коммунистическому корреспондентскому комитету (фактически – руководству тогдашнего Союза справедливых) было выдвинуто предложение о созыве коммунистического конгресса (70, 93, 96; ср. 4, 20).

В середине августа по поручению брюссельского комитета Энгельс едет в Париж. Здесь он развертывает пропаганду коммунистических идей среди рабочих. В письме, посланном Марксу и адресованном комитету, от 23 октября 1846 г. Энгельс излагает содержание одного из своих выступлений на собраниях, посвященных обсуждению социалистических и коммунистических планов преобразования общества. «Я определил, – пишет он, – намерения коммунистов следующим образом: 1) отстаивать интересы пролетариев в противоположность интересам буржуа; 2) осуществить это посредством уничтожения частной собственности и замены ее общностью имущества; 3) не признавать другого средства осуществления этих целей, кроме насильственной демократической революции» (27, 59 – 60; ср. 52, 196).

Это определение очень интересно. Все составляющие его элементы в том или ином виде уже были развиты в работах Энгельса. Но здесь они сведены воедино, и в чрезвычайно лаконичной форме специфика революционного пролетарского коммунизма выступает очень ясно. Первый пункт, акцентирующий пролетарский характер коммунизма, направлен против различного рода мелкобуржуазных разновидностей социализма, непосредственно – против прудонизма и «истинного социализма». Второй пункт формулирует основную черту всякого коммунизма и вместе с тем первую особенность будущего, коммунистического общества. Правда, учитывая характер аудитории, Энгельс пользуется еще старым термином «общность имущества», но, по существу, имеет в виду именно общественную собственность на средства производства. Третий пункт направлен против всякого рода мелкобуржуазного социализма и так называемого мирного коммунизма, в особенности Кабе. То, что Энгельс называет здесь демократической революцией, есть пролетарская революция, приводящая к диктатуре пролетариата (ср. 1, 595, 606, 642; 4, 276, 332). Впоследствии Маркс и Энгельс уточнили представления о роли насилия в предстоящем революционном преобразовании общества.

В конце января 1847 г. руководители Союза справедливых сделали Марксу и Энгельсу предложение вступить в союз. Убедившись в готовности его руководителей осуществить реорганизацию союза и принять в качестве основы его программы принципы научного коммунизма, Маркс и Энгельс дали согласие.

2 – 9 июня в Лондоне состоялся конгресс, на котором Союз справедливых был реорганизован в Союз коммунистов, – первый конгресс Союза коммунистов. Маркс не смог на него поехать. Энгельс же активно участвовал в его работе. Конгресс принял проект программы Союза коммунистов. Как теперь выяснилось, автором проекта был Энгельс. Прежний девиз Союза справедливых «Все люди – братья» был заменен новым, марксистским девизом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

В начале октября в статье «Коммунисты и Карл Гейнцен» Энгельс впервые в печати высказывает идею диктатуры пролетариата и формулирует идею непрерывной – проходящей ряд фаз – революции: «Необходимым следствием демократии во всех цивилизованных странах является политическое господство пролетариата, а политическое господство пролетариата есть первая предпосылка всех коммунистических мероприятий» (4, 276)[48].

В конце октября в ходе борьбы за программу пролетарской партии, основанную на принципах научного коммунизма, Энгельс составил новый проект программы Союза коммунистов – «Принципы коммунизма».

29 ноября – 8 декабря в Лондоне состоялся второй конгресс Союза коммунистов. Маркс и Энгельс сыграли решающую роль в его работе. После подробного многодневного обсуждения их взгляды получили полное признание. Им было поручено выработать программу Союза. Этой программой стал «Манифест Коммунистической партии».

 

1. Первые варианты программы

 

Выработка программы формирующейся пролетарской, коммунистической партии явилась значительным шагом вперед в развитии теории научного коммунизма, в том числе и теории коммунистического общества. На первых этапах этого процесса главная роль принадлежала Энгельсу, на заключительном этапе – Марксу.

В самое последнее время было сделано открытие, которое значительно обогатило наши представления о предыстории «Манифеста Коммунистической партии». В 1968 г. швейцарский марксовед Б. Андреас обнаружил в одной из библиотек Гамбурга ряд документов, относящихся к первому конгрессу Союза коммунистов, в том числе проект устава и, главное, проект программы Союза коммунистов под названием «Проект Коммунистического символа веры». В 1969 г. эти документы были впервые опубликованы (см. 47 и 48). Проект программы, представляющий наибольший интерес, написан рукой Энгельса и является не чем иным, как первоначальным вариантом его «Принципов коммунизма» и, следовательно, в конечном счете – первым наброском будущего «Манифеста Коммунистической партии».

Таким образом, как выяснилось теперь, весь процесс выработки марксистской программы Союза коммунистов прошел три основные фазы:

1) Начало июня 1847 г. Энгельс. «Проект Коммунистического символа веры».

2) Конец октября 1847 г. Энгельс. «Принципы коммунизма».

3) Декабрь 1847 – январь 1848 г. Маркс и Энгельс. «Манифест Коммунистической партии».

Сопоставление и сравнительный анализ этих трех программных документов представляет огромный научный интерес. Но мы ограничимся здесь лишь некоторыми основными моментами теории коммунистического общества, поскольку она нашла отражение в содержании этих трех последовательно разрабатывавшихся вариантов программы коммунистической партии[49].

Два слова о датировке первого и второго документов.

«Проект Коммунистического символа веры» помечен 9 июня 1847 г. Вопрос о нем обсуждался в конце первого конгресса Союза коммунистов. Поэтому мы будем (условно) датировать его началом июня.

Задача выработки такого программного документа была сформулирована в обращении руководящего органа Союза справедливых – Народной палаты к членам Союза, относящемся к февралю 1847 г.: «Должна быть произведена полная реорганизация… Должен быть составлен краткий коммунистический символ веры… Мы ставим на обсуждение следующие три вопроса… 1. Что такое коммунизм и чего хотят коммунисты? 2. Что такое социализм и чего хотят социалисты? 3. Каким путем можно наиболее быстро и вернее всего ввести коллективные формы жизни?.. Что касается введения общности имущества, то основной вопрос заключается в том, может ли она быть введена сразу, или же мы должны допустить переходный период, за время которого можно было бы воспитать народ, а если это так, то какова продолжительность этого периода? Во-вторых, могут ли и должны ли коллективные формы жизни быть введены в полном объеме, или же сперва должны быть предприняты небольшие опыты; следует ли при этом применить насилие, или же преобразование должно произойти мирным путем?» (70, 131, 134 – 135).

«Принципы коммунизма» представляют собой результат прямой переработки «Проекта Коммунистического символа веры». Этот новый вариант программы был составлен Энгельсом по поручению окружного комитета Союза коммунистов в Париже. Решение об этом было принято на заседании комитета 22 октября. Энгельс должен был выполнить свою работу к следующему заседанию 29 октября (27, 96, 102). Во всяком случае дошедшая до нас рукопись «Принципов коммунизма» относится, по всей вероятности, к концу октября (между 22 и 29 октября).

Таким образом, между «Проектом Коммунистического символа веры» и «Принципами коммунизма» прошло около пяти месяцев.

А теперь обратимся к содержанию самих документов. Целесообразно начать с сопоставления первых двух рукописей, а затем перейти к «Манифесту Коммунистической партии». Простоты ради мы будем кратко именовать каждую из трех работ так: «Проект», «Принципы», «Манифест». Первые две особенно сближает то, что они написаны Энгельсом, по одному и тому же плану, в форме вопросов и ответов, и, как бы ни различались они по содержанию, по форме они представляют собой два относительно близких варианта.

Первые шесть пунктов «Проекта» были радикально переработаны. Некоторые из них в «Принципах» были опущены, другие в существенно измененном виде перемещены. Дело в том, что именно в этих пунктах «Проекта» Энгельс вынужден был сделать некоторые уступки незрелым еще воззрениям руководителей Союза справедливых. Насколько возможно, он смягчил неправильность или неточность навязанных ему формулировок. Однако такого рода уступки составляют незначительную долю всего содержания «Проекта» – документа в целом вполне марксистского, составленного исходя из принципов научного коммунизма.

В остальной части оба документа в структурном отношении соответствуют друг другу, а различие между ними сводится к тому, что в «Принципах» добавлен ряд новых вопросов: 5 – 6, 10 – 14, 19 – 20 и 24 – 26. В их числе и такие, которые специально касаются будущего общества: 13 – 14 и 19 – 20.

13-й пункт «Принципов» затрагивает проблему предпосылок коммунистической революции, указывает на материальные, экономические предпосылки нового общественного строя, а 14-й дает исходную характеристику коммунистического общества.

В ответе на 13-й вопрос Энгельс подчеркивает: крупная промышленность «делает безусловно необходимым создание совершенно новой организации общества, при которой руководство промышленным производством осуществляется… всем обществом по твердому плану и соответственно потребностям всех членов общества… крупная промышленность и обусловленная ею возможность бесконечного расширения производства позволяют создать такой общественный строй, в котором всех необходимых для жизни предметов будет производиться так много, что каждый член общества будет в состоянии совершенно свободно развивать и применять все свои силы и способности».

Отвечая на 14-й вопрос, Энгельс говорит, каким должен быть этот новый общественный строй: «Прежде всего, управление промышленностью и всеми отраслями производства вообще будет изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов. Вместо этого все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, т.е. будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом, этот новый общественный строй уничтожит конкуренцию и поставит на ее место ассоциацию… Частная собственность должна быть также ликвидирована, а ее место заступит общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению[50], или так называемая[51] общность имущества. Уничтожение частной собственности даже является самым кратким и наиболее обобщающим выражением того преобразования всего общественного строя, которое стало необходимым вследствие развития промышленности. Поэтому коммунисты вполне правильно выдвигают главным своим требованием уничтожение частной собственности».

15-й пункт «Принципов» является результатом значительной переработки первоначального варианта. Исходя из материалистической концепции, Энгельс доказывает, что только теперь благодаря развитию крупной промышленности «уничтожение частной собственности стало не только возможным, но даже совершенно необходимым». В этом пункте проявляется одно из главных отличий научного коммунизма от утопического социализма и коммунизма. Ведь, оставаясь в пределах идеалистического понимания истории, утописты считали, что переход к новому общественному строю может произойти с любого уровня общественного развития; все зависит только от того, когда тому или иному гениальному человеку удастся открыть, мысленно сконструировать этот новый, разумный и справедливый, общественный строй.

Далее Энгельс переходит к вопросу о возможных путях уничтожения частной собственности. В «Принципах» этот 16-й пункт формулируется более четко, чем в «Проекте». Энгельс подчеркивает объективный характер предстоящей революции и утверждает объективную необходимость насильственной революции. Это направлено как против заговорщических методов коммунистов-революционеров типа Бланки, так и против сторонников мирного коммунизма типа Кабе, а также против мелкобуржуазных социалистов, в особенности против прудонистов и представителей немецкого «истинного социализма». Мы видели, что уже раньше, особенно в октябре 1846 г., Энгельс говорил вполне определенно о необходимости насильственной революции. Теперь же он раскрывает исторически обусловленный характер средств осуществления революции: при иных исторических условиях возможно было бы уничтожение частной собственности и мирным путем. Мысль о такой возможности была впоследствии конкретизирована Марксом и развита самим Энгельсом.

Следующий (17-й) пункт в «Принципах» существенно конкретизирован:

– Возможно ли уничтожить частную собственность сразу?

– Нет, невозможно, точно так же, как нельзя сразу увеличить имеющиеся производительные силы в таких пределах, какие необходимы для создания общественного хозяйства. Поэтому надвигающаяся по всем признакам революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда уничтожит частную собственность, когда будет создана необходимая для этого масса средств производства.

Так, Энгельс, пожалуй, впервые указывает на необходимость дальнейшего развития производительных сил после начала пролетарской революции (т.е., очевидно, после установления диктатуры пролетариата) как на решающее условие уничтожения частной собственности и создания общественного хозяйства. Созданные развитием крупной промышленности производительные силы уже пришли в противоречие с частной собственностью, но еще недостаточны для немедленного перехода к общественному хозяйству. Отсюда – даже чисто экономическая необходимость определенного переходного периода. Так развивается мысль, высказанная еще в «Положении рабочего класса в Англии».

Затем Энгельс подробно характеризует переходный период. Этому посвящены в «Проекте» пункты 16 – 19. Здесь Энгельс впервые намечает программу демократического государства (подразумевается прямое или косвенное политическое господство пролетариата), которую он будет развивать потом частично в статье «Коммунисты и Карл Гейнцен» и полностью в «Принципах коммунизма». Здесь же мы снова встречаем и элементы будущей теории непрерывной революции.

В «Принципах» (пункт 18-й) характеристика переходного периода становится значительно более глубокой и конкретной:

– Каков будет ход этой революции?

– Прежде всего, она создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, политическое господство пролетариата. Прямо – в Англии, где пролетарии уже теперь составляют большинство народа, косвенно – во Франции и Германии, где большинство народа состоит не только из пролетариев, но также из мелких крестьян и городских мелких буржуа, которые находятся еще только в стадии перехода в пролетариат, в осуществлении всех своих политических интересов все более зависят от пролетариата и потому вскоре должны будут присоединиться к его требованиям. Для этого, может быть, понадобится еще новая борьба, которая, однако, непременно закончится победой пролетариата. Демократия была бы совершенно бесполезна для пролетариата, если ею не воспользоваться немедленно, как средством для проведения широких мероприятий, непосредственно посягающих на частную собственность и обеспечивающих существование пролетариата. Главнейшие мероприятия эти, с необходимостью вытекающие из существующих ныне условий, суть следующие…

И далее Энгельс намечает программу из 12 пунктов, которые мы, краткости ради, опускаем (см. 4, 332 – 333). Затем он продолжает:

– Все эти мероприятия нельзя, разумеется, провести в один прием, но одно из них повлечет за собой другое. Стоит только произвести первую радикальную атаку на частную собственность, и пролетариат будет вынужден идти все дальше, все больше концентрировать в руках государства весь капитал, все сельское хозяйство, всю промышленность, весь транспорт и весь обмен. К этому ведут все перечисленные мероприятия. Осуществимость этих мероприятий и порождаемая ими централизация будут возрастать точно в такой же степени, в какой производительные силы страны будут умножаться трудом пролетариата. Наконец, когда весь капитал, все производство, весь обмен будут сосредоточены в руках нации, тогда частная собственность отпадет сама собой, деньги станут излишними, и производство увеличится в такой степени, а люди настолько изменятся, что смогут отпасть и последние формы отношений старого общества.

Описывая подобным образом «ход этой революции», Энгельс как это видно из ответа на предыдущий вопрос, имеет в виду «революцию пролетариата». Эта революция прежде всего создаст демократический строй, демократическое государство, в котором политически господствующим классом будет пролетариат. Он предвидит два возможных варианта ее развития. Там, где пролетариат уже составляет большинство населения (в Англии), – там в форме демократии будет установлено прямое политическое господство пролетариата. Там же, где пролетариат еще не составляет большинства населения, а такое большинство образуют только пролетариат вместе с присоединившимися к нему мелкими крестьянами и городскими мелкими буржуа (во Франции и Германии), – там в форме демократии будет установлено косвенное политическое господство пролетариата. Дифференцируя эти два варианта, Энгельс делает важный шаг в разработке теории пролетарской революции.

Программа демократического государства, в котором прямо или косвенно господствует пролетариат, разработана здесь значительно подробнее, чем в «Проекте». Сравнительный анализ программы диктатуры пролетариата в «Принципах» (12 пунктов) и в «Манифесте» (10 пунктов) показывает, что по содержанию они в целом совпадают. Различия же сводятся к двум моментам. Во-первых, формулировки в «Манифесте» более точные и, как правило, более обобщенные (более осторожные). Во-вторых, группировка пунктов в «Манифесте» более строгая, внутренне более логичная.

Хотя содержание почти каждого из пунктов программы в том или ином виде можно найти уже у предшественников Маркса и Энгельса, однако общий теоретический контекст, в котором их развивает Энгельс, придает им новый смысл. В чем же тут новое? Пожалуй, в двух специфических особенностях. Во-первых, это программа, которую может и должен будет осуществить пролетариат как политически господствующий класс. Во-вторых, эта программа не самоцель, а лишь совокупность переходных мероприятий, ведущих к коммунизму, но еще не приводящих к нему.

Затем в «Принципах» следуют два вопроса, совершенно отсутствовавшие в «Проекте»: о возможности победы коммунистической революции в одной стране и о последствиях окончательного устранения частной собственности.

Рассмотрев перед этим вопрос о переходном периоде и прежде чем перейти к целостной характеристике собственно коммунистического общества, Энгельс ставит вопрос о всемирном характере коммунистической революции. Этот (19-й) пункт представляет собой классический момент в развитии данной темы:

– Может ли эта революция произойти в одной какой-нибудь стране?

– Нет. Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого. Затем крупная промышленность так уравняла общественное развитие во всех цивилизованных странах, что всюду буржуазия и пролетариат стали двумя решающими классами общества и борьба между ними – главной борьбой нашего времени. Поэтому коммунистическая революция будет не только национальной, но и произойдет одновременно во всех цивилизованных странах, т.е., по крайней мере, в Англии, Америке, Франции и Германии. В каждой из этих стран она будет развиваться быстрее или медленнее, в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имее<