Абсолютность права на жизнь. Позитивный характер права на жизнь.

 

Абсолютные права принадлежат человеку от рождения и им корреспондирует обязанность неопределенного числа лиц воздерживаться от действий, ущемляющих абсолютные права.

К их числу он относил права человека на жизнь, личную свободу и собственность. Авторы современных юридических словарей исходят из позитивистского правопонимания, считают, что абсолютные права - это такие субъективные права, носителям которых противостоит неопределенное число обязанных лиц. Обязанность, соответствующая абсолютным правам, всегда состоит в воздержании от совершения действий, ущемляющих абсолютные права. Так как нарушителем абсолютных прав может оказаться любое лицо, закон защищает абсолютные права против всех и каждого, т.е. против неопределенного круга лиц.

 

Безусловно, важнейшим нематериальным благом и личным неимущественным правом является жизнь, право на жизнь. Жизнь образует первооснову других благ, ибо жизнь - это абсолютная ценность мировой цивилизации. Все остальные блага утрачивают свое значение и смысл в случае гибели человека.

 

Жизнь человека в любом цивилизованном обществе представляет собой высшую ценность и первейшее право индивидуума. Реальность обеспечения права на жизнь один из существенных показателей степени демократичности государства. Обладание им является предпосылкой осуществления всех прав человека и гражданина. Если жизнь является объектом угроз, то теряют смысл все права личности. Именно абсолютный характер жизни как ценности предопределяет высочайшую значимость права на жизнь в системе всех прав.

 

 

Абсолютное право на жизнь

Абсолютное право на жизнь - запрет на лишение жизни любого человека, совершившего любые деяния. Абсолютное право на жизнь существует в государствах, отменивших смертную казнь.

 

 

1. В Конституции право на жизнь провозглашается первым в числе личных прав и свобод. Право на жизнь, естественно, является необходимым условием всех остальных прав и с этой точки зрения высшей личной ценностью. Однако как таковое оно может существовать и в условиях несвободы, т.е. само по себе не предопределяет неотчуждаемость других естественных прав человека и необходимый в демократическом обществе объем их защиты государством.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12. Начало формы

 

Конец формы

 

 

Право на жизнь относится к основным неотчуждаемым, принадлежащим каждому от рождения универсальным правам.

Право на жизнь - как субъективное право каждого - в отличие от других прав, которые согласно Конституции могут быть ограничены федеральным законом в той мере, в какой это соответствует конституционно значимым целям, таким ограничениям не подлежит. Во-первых, потому, что право на жизнь по своему существу исключает какие-либо формы или степени ограничений, а лишение лица жизни не может быть признано адекватным ни запрету отменять права и свободы человека, ни допустимости только таких ограничений конституционных прав, которые не посягают на само существо права и являются соразмерными (ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции)*(176). Во-вторых, сам конституционный текст называет провозглашенное в ст. 20 право на жизнь в числе тех, которые не подлежат ограничению (ч. 3 ст. 56 Конституции). И хотя ст. 56 Конституции в целом формулирует обязательные предпосылки, при которых возможны отдельные ограничения прав и свобод только в условиях чрезвычайного положения, вводимого федеральным конституционным законом, сама по себе норма ч. 3 данной статьи имеет более широкую сферу применения. Последнее вытекает из того, что в указанной норме как не подлежащие ограничению, наряду с правом на жизнь, названы и другие права, которые так же, как право на жизнь, носят абсолютный характер, в частности право на уважение государством достоинства личности, не подлежащее умалению ни по каким основаниям, право на судебную защиту и некоторые другие (ст. 21, 28, 46 Конституции и др.) - в отношении этих прав невозможны ограничения в соответствии как со ст. 56, так и с ч. 2 и 3 ст. 55 Конституции.

1.4. Право на жизнь предполагает не только непосредственно действующий запрет произвольного лишения жизни государством, а также любыми другими субъектами, но и позитивную ответственность государства за защиту жизни индивида. Эта ответственность, которую несет государство как гарант права на жизнь, определяет смысл и содержание законов, деятельность всех уровней публичной власти и реализуется в правосудии (ст. 18 Конституции). Таким образом, само признание такой ценности в качестве конституционной и отнесенной к высшим ценностям (ст. 2 Конституции) диктует максимально широкие контуры государственных обязанностей по защите жизни. В них вписывается обеспечение всей системы конституционных гарантий, в частности путем принятия и исполнения законов, направленных на устранение рисков для жизни, возникающих в связи с любыми, в том числе преступными, посягательствами на нее или вследствие неблагоприятных социально-правовых условий.

Защита государством права на жизнь реализуется в сфере любой государственной компетенции, предполагает исполнение этой обязанности всеми структурами публичной власти, востребует ее контрольные функции по отношению к другим субъектам, если их деятельность связана с угрозами для жизни, и, наконец, имеет безусловный приоритет перед целями защиты самого государства.

Право на жизнь обеспечивается на конституционном уровне запретом подвергать человека пыткам, насилию, жестокому обращению, медицинским опытам, а также социальным обеспечением, правом на охрану здоровья и медицинскую помощь, на благо приятную окружающую среду (см. ст. 21, 39, 41, 42 Конституции).

1.5. Отраслевое регулирование конкретизирует конституционно-правовой запрет произвольного лишения жизни и обязанности государства по противодействию такой угрозе. Уголовный кодекс, охраняя право на жизнь, устанавливает уголовную ответственность за причинение смерти, как умышленное (убийство) (ст. 105-108), так и по неосторожности (ст. 109), за доведение до самоубийства (ст. 110), неоказание помощи больному (ст. 124), оставление в опасности (ст. 125) и др., а необходимую оборону признает обстоятельством, освобождающим от ответственности и наказания, лишь в тех пределах, в каких она была адекватна угрозе жизни и здоровью и являлась минимально неизбежным средством их защиты.

Уголовным законодательством предусмотрена также ответственность за такие создающие угрозу для жизни деяния, как: терроризм; захват заложника; угон судна воздушного или водного транспорта (см. КВВТ РФ) либо железнодорожного подвижного состава; нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики, при ведении горных, строительных или иных работ, на взрывоопасных объектах; незаконное обращение с радиоактивными материалами; незаконное приобретение, ношение, хранение, сбыт оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств; нарушение санитарно-эпидемиологических правил; сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни и здоровья людей; экологические преступления.

Уголовно-процессуальный кодекс исходит из недопустимости поставления в опасность жизни и здоровья человека при проведении следственных действий и устанавливает в ст. 9 запрет на осуществление в ходе уголовного судопроизводства действий и решений, создающих опасность для жизни и здоровья его участников. Статьей 1 Закона о милиции защита жизни от преступных посягательств названа в качестве первоочередной задачи органов внутренних дел в сфере охраны прав граждан.

Уголовно-исполнительный кодекс обозначает своей задачей, в числе других, охрану прав осужденных (ст. 1, ч. 2 ст. 10) и создание условий, исключающих какую-либо опасность для их жизни. Статьей 13 УИК РФ провозглашаются право осужденных на личную безопасность и обязанность должностных лиц в случаях, угрожающих личной безопасности осужденных, незамедлительно принять меры по ее обеспечению, что отражает признание Российской Федерацией положительного обязательства властей по осуществлению оперативных мер, направленных на защиту прав лиц, жизнь которых находится в опасности, с целью избежать реального и непосредственного риска для жизни.

Кодекс РФ об административных правонарушениях также содержит ряд норм, направленных на охрану жизни путем установления ответственности за нарушение правил об охране труда, санитарно-противоэпидемических норм, правил хранения и перевозки огнестрельного оружия и боеприпасов и др.

1.6. Правовые запреты, призванные гарантировать право на жизнь, могут оказаться недействующими, если:

а) государство не обеспечивает публичное, основанное на законе преследование за преступное лишение жизни, что требует профессионализма органов расследования и обвинения и связано с совершенствованием их структуры и функций;

б) не предусмотрены, неэффективны или сами по себе представляют опасность для жизни предупредительные и защитные меры, которые в случае возникновения угроз для жизни должны осуществляться исполнительной властью;

в) не установлены процедуры, обеспечивающие ответственность государства, его органов и должностных лиц за повлекшее лишение жизни применение силы, в том числе за несоразмерное ее применение, даже если признается его абсолютная необходимость.

Соответствующие требования ктакого рода мерам со стороны государственных структур вытекают из п. 2 ст. 2 Конвенции. Согласно положениям данного пункта отдельные случаи применения силы, связанные с угрозой для жизни или непреднамеренным лишением жизни, не будут рассматриваться как нарушение международных требований обеспечивать защиту права на жизнь при соблюдении следующих "абсолютно необходимых условий" применения таких мер: они могут осуществляться лишь для защиты от незаконного насилия, для задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях, для подавления в соответствии с законом бунта и мятежа. Вместе с тем, исходя из этих условий применения силы со стороны государства, необходимо связанного в первую очередь с предотвращением опасности для жизни, такие меры рассматриваются как исключительные и должны отвечать строгим критериям крайней необходимости в демократическом обществе, причем в узком ее истолковании*(177). Сами по себе такие меры не должны быть направлены на лишение жизни, а только на воспрепятствование незаконному насилию, побегу или мятежу и должны быть соразмерными достижению названных целей*(178). Соответственно и согласно одобренному ООН в 1979 г. международному Кодексу поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка применение в этих целях огнестрельного оружия возможно только как "крайняя мера" и только если правонарушитель оказывает вооруженное сопротивление или иным образом ставит под угрозу жизнь других людей при том, что иные меры не могут обеспечить его задержание.

Действующие в России законы "О милиции" (1993 г.), "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" (1992 г.), "Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишения свободы" (1993 г.), "О государственной охране" (1996 г.) также исходят из строго ограниченных возможностей применения силы, связанной с использованием оружия и специальных средств. Это допускается:

а) для защиты граждан от нападения, угрожающего их жизни и здоровью, если другими способами и средствами защитить их невозможно;

б) отражения нападения либо опасности нападения на сотрудников правоохранительных органов, угрожающих их жизни и здоровью, а также для пресечения попыток завладеть их оружием, транспортными средствами и средствами связи;

в) освобождения заложников, пресечения террористических и иных преступных посягательств;

г) задержания преступников, пытающихся скрыться, а также задержания лица, оказывающего вооруженное сопротивление или отказывающегося выполнить законное требование о сдаче оружия, если другими способами подавить сопротивление, задержать лицо или изъять оружие невозможно;

д) пресечения побега задержанных, арестованных, осужденных к лишению свободы и пресечения попыток к освобождению указанных лиц;

е) отражения группового или вооруженного нападения на военные городки, воинские эшелоны, жилища граждан, помещения государственных органов, предприятий и организаций;

ж) подавления сопротивления вооруженных групп.

Этот перечень дается как исчерпывающий.

Однако оценка допустимости (в соответствии с Конвенцией и практикой ЕСПЧ) названных мер, связанных с применением оружия, требует подтверждения не только их законных целей, но и соизмеримости возникающего риска лишения жизни с достигаемым таким образом результатом. Никакой общественный интерес не может оправдать поставление в опасность и тем более лишение жизни лица, не представляющего угрозы для жизни других людей. Нельзя оправдать такие меры, если они применяются для воспрепятствования побегу лиц, не совершивших тяжких преступлений. Право на жизнь утрачивает свой неотчуждаемый характер только в ситуации, когда лицо умышленно посягает на жизнь других и, предотвращая эту опасность, приходится прибегнуть к применению силы.

Эти подходы не могут не признаваться и в случаях, когда проводятся антитеррористические операции. При этом согласно практике ЕСПЧ государство, наряду с контролем за соответствием используемых силовых мер потребностям защиты от противозаконного насилия, должно также уделять внимание расследованию обстоятельств, связанных с подготовкой и проведением операций, чтобы свести к минимуму возможность смертельного исхода в результате применения силы*(179).

В то же время из признания за правом на жизнь и его государственными гарантиями высшего места в иерархии прав и свобод, а также из ст. 18, 46 и 53 Конституции следует обязанность государства обеспечивать судебную защиту от незаконного поставления в опасность права на жизнь, включая гарантии привлечения к ответственности по суду должностных лиц государства за непосредственное применение силы и соответствующие незаконные приказы об этом, а также возмещение вреда, причиненного подобными незаконными действиями (см. п. 5 резолютивной части Постановления КС РФ от 31.07.1995 N 10-П*(180)).

 

Позитивный характер права на жизнь (ст. 2 Хартии) также признан Европейским судом по правам человека. В деле "L.C.B. против Великобритании" суд заявил: первая же фраза ст. 2 (1) обязывает государство не только воздерживаться от умышленного или незаконного лишения жизни, но и принимать необходимые меры для защиты жизни тех, кто находится под его юрисдикцией <