Глава 1. Клинические методики восстановления

Итак, мы завершили исследование разнообразных способов, с помощью которых человек уничтожает сам себя, начиная от самоубийства и кончая различными хроническими и косвенными формами, с учетом того, что соматическое заболевание также представляет косвенное структурное самоуничтожение. Попутно мы убедились в том, что как внутренние, так и внешние силы противостоят деструктивным тенденциям в том смысле, что заключается своего рода компромисс между волей к жизни и стремлением к гибели, между инстинктом самосохранения и инстинктом смерти. Заметим, что процесс саморазрушения всегда сопровождается процессом восстановления*, о чем свидетельствуют многие приведенные в книге примеры.
*В своей книге фон Гартман (Эдвард фон Гартман. Философия бессознательного. Харкуорт, Брейс, 1931) напоминает нам о том, что многие низшие формы жизни способны к восстановлению или регенерации утраченных частей тела, и указывает на то, что даже сам акт нанесения повреждения или утраты органа сопровождается восстановительным процессом. Автор отмечает поразительную способность к адаптации Holothuriae, организмов, обитающих в районе Филиппинских островов, которые в больших количествах пожирают коралловый песок. Если их изымают из привычной среды обитания и помещают на участки морского дна с чистой водой, они спонтанно извергают через анус все внутренности, чтобы сформировать новые применительно к условиям иной среды.
Далее Гартман акцентирует внимание на том печальном обстоятельстве, что чем выше эволюционное развитие организма, тем меньше остается способностей к самолечению. Частично автор объясняет это тем, что организационная сила (регенеративная энергия) постепенно утрачивается телесными структурами; вся энергия направляется в сторону конечной эволюционной цели — сознания, с тем чтобы поднять его на уровень наибольшего совершенства. Автор полагает, что органы высших животных, в соответствии с их образом жизни, менее подвержены структурному разрушению; большинство ранений и травм бесследно проходят благодаря целительным силам природы. Фон Гартман дополнил и развил теории Мюллера и Виршоу и определил, что первым условием реконструкции является воспалительный процесс.
Например, в 1850 году в штате Массачусетс ожидаемая продолжительность жизни была около сорока лет (38,3 для мужчин и 40,5 для женщин); в 1935 году она составила около шестидесяти лет (59,3 для мужчин и 62,6 для женщин). Принято считать, что такое достижение стало результатом снижения числа инфекционных заболеваний за счет применения методов превентивной медицины. Эти цифры были любезно предоставлены статистическим отделом страховой компании "Метрополитен".
С точки зрения философа, который, сидя в своем кресле, с отстраненным любопытством взирает на мирскую суету, поставленная задача решена.
Однако, сосредоточив свое внимание на желании умереть, мы не должны забывать о воле к жизни. Невзирая на инстинкт смерти, жизнь вокруг торжествует. Если мы осознаем деструктивность тенденций, угрожающих человеку или самому существованию человечества, мы не вправе бесстрастно и отстраненно взирать на такое положение дел даже в том случае, если будет заявлено, что такова природа самого человека, или воля Всевышнего, или решение диктатора. На самом деле в самой деструктивности уже заложена тенденция к восстановлению, и стремление к смерти подразумевает единство и борьбу с волей к жизни. В конце концов, это — профессиональный долг врача, к которому приходят на прием толпы страждущих, от простого крестьянина до президента страны. И все они ищут спасения — спасения от собственной воли к саморазрушению. Несмотря на то, что врачи, как и другие ученые, отдают себе отчет в том, что результаты их исследования — это всего лишь жалкие крохи вселенского знания, они упорно и с надеждой в душе продвигаются по пути изобретения все новых средств защиты против неумолимой смерти.
Несмотря на то, что было бы трудно сказать об этом со всей определенностью, некоторые результаты нашей работы внушают оптимизм. То, что случаев самоубийства и убийства становится все меньше, представляет немалую ценность, но куда более значителен тот факт, что новые средства борьбы со смертью позволили увеличить среднюю продолжительность жизни. Данные говорят сами за себя, и это несмотря на то, что многие молодые мужчины погибли на войне. Лишнее напоминание нам о том, что милитаристы и иже с ними прилагают столько же усилий к уничтожению жизни, сколько ученые для ее спасения. Однако de gustibus non est disputandum*.
*О вкусах не спорят (лат.).
Профессия врача созидательна по определению; предоставим разрушителям поступать по собственному усмотрению. Но, возможно, несмотря на это, воля к жизни поможет одержать более внушительную победу.
Поэтому сосредоточим наше внимание на вопросе, можно ли противопоставить силам разрушения интеллект и профессиональное мастерство. Возможно ли найти новое средство, чтобы добавить к уже имеющимся? Сможем ли мы поддержать инстинкт к жизни в его борьбе с инстинктом смерти? Сумеем ли мы в полной мере и в самом высоком смысле этого слова стать хозяевами своей судьбы? Иными словами, сможем ли мы упредить смерть, а если да, то как?
Как мы уже убедились, практическое осуществление саморазрушения подразумевает три основных мотива: агрессивность, стремление к самонаказанию и эротическую составляющую. Было бы логичным определить методику воздействия на каждый их них. Начнем с первого.
А. Понижение уровня агрессивности
Первое, что приходит в голову при постановке такого вопроса, это ответная реакция на агрессивное поведение. То есть на силу предполагается отвечать силой. Потенциального убийцу следует схватить за руку, даже если для этого придется применить насилие. Точно так же следует остановить человека, собирающегося убить себя самого. Если выбранный им метод прост, как, например, намерение утопиться, то можно постараться не подпускать его близко к водоемам. Однако мы знаем, что средства самоуничтожения взаимозаменяемы, и всегда есть вероятность того, что самоубийца воспользуется ножом или пистолетом. Именно по этой причине наши методы должны быть более универсальными. В психиатрической практике такие субъекты изолируются от внешнего мира и содержатся под пристальным наблюдением. Ежегодно совершается огромное количество самоубийств, которые вполне можно было бы предотвратить, а родственники, друзья и врачи по-прежнему игнорируют тревожные сигналы. Психиатры знают, как сложно доверять человеку, который сам просит, чтобы его заперли в отдельной палате и приняли все меры предосторожности, так как он "за себя не отвечает", то есть боится собственной деструктивности. Подобная "проницательность" пациента, превосходит ожидания родственников и даже врачей; очевидно, нет никакого смысла в госпитализации или защите таких людей*.
*У меня было немало таких пациентов. Приведу лишь один, особо курьезный и парадоксальный случай. Пациент был помещен в лечебницу по инициативе родственников. Он буквально осыпал врачей жалобами на ограничение его свободы; через несколько месяцев его временно выписали, но он попал в такую беду, что родственники тут же привезли его обратно. Он вчинил больнице иск, задействовал своих адвокатов, но перед рассмотрением дела в суде исчез. Шесть недель спустя он по собственной инициативе вернулся в больницу и буквально умолял, чтобы лечение было продолжено.
Впрочем, я не считаю изоляцию единственным методом противостояния прямой агрессии. Это — самый очевидный, но и самый примитивный способ. Более того, он распространяется лишь на поступки человека и оставляет без внимания подавленные эмоции и органическое поражение органов соматическими средствами, как о том говорилось в предыдущем разделе. В последнем случае применима химическая контратака (медикаментозное лечение), например, с помощью хинина при малярии, антитоксина при менингите и арсенамина при сифилисе. Под эту же категорию попадает хирургическое вмешательство, которое также призвано остановить деструктивный процесс.
Однако фронтальная атака эффективна далеко не во всех случаях деструктивных проявлений. Так, человек может совершать массу несуразностей, включая агрессивные действия по отношению к себе и другим, но не переступать ту грань, за которой возможна его изоляция в лечебнице или в тюрьме. Существует немало средств оправдания агрессивности и деструктивности, которые сводят на нет все попытки прямого и немедленного противодействия. Возможно, в таких случаях следует говорить о начальной фазе развития деструктивных тенденций.

В любом случае, мы знаем, что разные формы агрессивности требуют дифференцированного отношения. Прежде всего следует определить, кто выступает в роли главной жертвы. Иногда это сложно, иногда нет. После того как подобная агрессивность идентифицируется как самонаправленная, следующим этапом становится изменение вектора деструктивной силы и ее нейтрализация. Этот процесс происходит спонтанно и знаком каждому психиатру. Пациент, который месяцами клял и бранил себя, настаивая на том, что он не достоин жить и умоляя позволить ему покончить с этой мукой, постепенно переносил свой гнев на лечебницу, врачей и медсестер, а иногда и на своих сердобольных родственников. Такое "извержение" ненависти неприятно, но очень полезно; следующим шагом к выздоровлению будет поиск более подходящих объектов*. Сложностей с этим не возникает, ибо существование — это жестокая борьба (физическое выражение ненависти) за свое место под солнцем. К воздержанию от внешних проявлений ненависти призывали Аменхотеп IV, Иисус из Назарета и Махатма Ганди. Эти выдающиеся люди декларировали некий идеал, который тем не менее все-таки оставляет место для агрессии с целью самообороны. Как говорил Уильям Джеймс, пацифисты часто совершают ошибку, недооценивая положительные аспекты воинского духа. При правильном использовании и нужной направленности агрессивность может быть использована во благо.
*На первом этапе лечения агрессия может быть направлена на психоаналитика, которому легче с ней справиться, чем самому пациенту (самонаправленная враждебность), затем — на родственников. После того как ненависть "набирает обороты", делается ставка на ее интеллектуальное осмысление и контролируемое перенаправление на более подходящий объект.
Если цели и намерения человека не имеют прямой связи с воплощением энергии вражды, объект агрессии может быть замещен неодушевленным предметом. Вместо того чтобы вымещать свою злобу на соседе, третировать жену или заниматься духовным самоистязанием, человек может потренироваться с боксерской грушей или потратить излишек агрессивной энергии, сыграв партию в гольф. Есть и более конструктивное решение — трансформировать негативную энергию в созидательную — на пашне, во время научной дискуссии или на производстве. Фактически любая работа представляет много возможностей для такой "сублимации" агрессивности, направленной против того, что Эрнст Саутерд назвал "Царством Зла": невежества, преступности, порока, болезней и нищеты — и, пожалуй, добавим к этому перечню уродство и саму агрессивность.
Таким образом, мы должны принимать во внимание все виды активности, связанные как с игрой, так и с профессиональной деятельностью; выход агрессивной энергии обеспечивают занятия политикой, коммерческой деятельностью; в определенной степени этому способствуют и некоторые увлечения, оборотная сторона которых имеет агрессивную окраску. Например, работа в саду и, в частности, прополка сорняков*;
*Я случайно наблюдал убедительную сцену, подтвердившую справедливость этого утверждения. Мои друзья были весьма озабочены агрессивным и провокационным поведением своего сына-подростка. Они пришли ко мне в гости в воскресенье, и подросток предложил мне помощь в работе на моем участке. Нужно было постричь газон и избавиться от изрядно подросших сорняков. Я охотно согласился, и мальчик занялся этим делом с таким остервенением, что создалось впечатление, будто он уничтожает своих злейших врагов. Очевидно, он наслаждался этой работой как таковой, хотя в какой-то мере рассчитывал на похвалу. Он не только обрубил верхушки самых больших сорняков, но обследовал много акров моего участка в поисках этих "врагов" и прекратил это занятие лишь тогда, когда родители стали собираться домой. Несмотря на несколько глубоких ссадин на руках, он получил видимое удовольствие от сделанного.
В той или иной степени это явление осознают все люди. Часто можно услышать нечто вроде: "Позвольте мальчишкам выпустить пар". Но в целом современные люди утратили понимание того, что этот "пар" по своей сути представляет деструктивную энергию. Распространение "цивилизации" подразумевает сокращение видов разрушительной деятельности, что находит отражение в готовности наших знакомых идти на войну для реализации своего деструктивного потенциала. Достаточно вспомнить, сколько крови было пролито нашими предками на этом континенте.
многие люди явно недооценивают терапевтический эффект этого занятия. Александер* указывает на то, какую разрядку агрессивной энергии дает посещение спортивных мероприятий, например, увлечение такими популярными в Америке видами спорта, как бейсбол и футбол. В этой связи он вспоминает слова Ювенала — "Panem et circuses" ("Хлеба и зрелищ!").
*Франц Александер. Гигиена ума и криминология. "Ментальная гигиена", октябрь 1930г., № 14, с. 880; Ф. Александерв соавторстве сХьюго Стаубом. Преступник, судья и общество. Мак-миллан, 1931 г., с. 34-35, 222-223.
Именно это имел в виду Уильям Джеймс в своем знаменитом эссе "Нравственный эквивалент войны".*
*Уильям Джеймс. Нравственный эквивалент войны. "Воспо-, минания и исследования", Лонгменз, Грин, 1912, с. 276.
"Ничто так не возмущает человека, как простая констатация факта, согласно которому жить — значит много работать и страдать. Так уж устроено мироздание, и с этим приходится мириться. Рефлектирующий ум оскорбляет сама мысль о том, что на долю одних людей, волей случая или по праву рождения, выпадают одни страдания и тяжелый унизительный труд без передышки, в то время как другие, которые по своей природе вряд ли достойны лучшей доли, не участвуют в борьбе за существование. К нашему стыду следует признаться в том, что для одних жизнь — непрерывная борьба, для других — праздное времяпрепровождение. По моему глубокому убеждению, если бы правительства, вместо того чтобы отправлять молодых рекрутов на войну, объявило набор в армию борцов за выживание человечества [в условиях агрессивной внешней среды], то на Земле воцарились бы справедливость и всеобщее благоденствие. Воинская дисциплина и тяжкий труд стали бы привычными, никто не остался бы в неведении по поводу суровых реалий жизни, недоступных пониманию нынешних представителей высших классов общества. Люди смогли бы более трезво взглянуть на такие явления жизни, как работа в шахтах и рудниках, перегонка грузовых поездов, полный лишений труд рыбака в декабре, мытье посуды, стирка одежды, мытье окон, дорожные работы, прокладывание туннелей, труд металлурга, кочегара, возведение небоскребов. Современная "золотая" молодежь, незнакомая с прозой жизни, смогла бы сполна заплатить свой долг делу непреходящей борьбы человечества с природной стихией. У них появились бы основания идти по жизни с гордо поднятой головой; женщины стали бы относиться к ним с большим уважением, а они сами стали бы лучшими отцами и наставниками грядущего поколения.
Подобный призыв, при поддержке общественного мнения, способен и в мирные годы сохранить те неоспоримые достоинства воинского духа, которыми отличаются лучшие представители армии..."
То, насколько эффективным может оказаться контролируемая врачами или государством сублимация агрессивных тенденций, является вопросом практической психиатрии. Сами психиатры полагают, что эта задача имеет решение. Думаю, до некоторой степени мы это продемонстрировали. Именно по этой причине современные психиатрические лечебницы не оставляют больного наедине со своими проблемами, а в качестве восстановительной программы предлагают так называемую "трудотерапию"*.
*См.: У ильям К. М е н н и н г е р. Терапевтические методы в психиатрической клинике. Журнал Американской медицинской ассоциации, 13 августа 1932 г., с. 538 — 542; "Индивидуальный подход при составлении инструкций по уходу за психиатрическими пациентами для младшего медицинского персонала", тот же журнал, 7 марта 1936 г., с. 756 — 761; "Психоаналитические принципы, применяемые при стационарном лечении", Бюллетень Клиники Меннингера, ноябрь 1936 г., с. 35 — 43.
Осмысленный подход к восстановительной терапии позволяет найти оптимальное решение с учетом индивидуальных особенностей пациента и превратить спонтанный процесс сублимации негативной энергии в контролируемый. Как известно, игры способствуют высвобождению воинственных настроений. В отличие от рядового бизнесмена, пациент, страдающий от подавленных ненавистнических эмоций, больше нуждается в таких играх, где сможет одержать условную победу над своим оппонентом. С этой целью можно использовать самые разнообразные приемы. Так, при игре в гольф мячи можно обозначить именами нелюбимых родственников, а на боксерской подвесной груше нарисовать рожицу. Каким бы ребячеством это ни казалось, следует помнить, что самые сильные ненавистные тенденции зарождаются в детстве. Следовательно, самые эффективные средства нейтрализации ненавистнических комплексов непременно имеют инфантильную окраску. Фактически это является главной функцией любой игры.
Игровой элемент нередко присутствует в профессиональном творчестве и выполняет ту же функцию, что подтверждают биографии многих художников. Например, преданность Ван-Гога своему искусству и то, с каким рвением он воплощал на холсте собственные страсти, дало ему длительную отсрочку перед самоубийством. Одним из самых ярких впечатлений моей клинической практики был случай, когда женщина, страдавшая крайне тяжелой формой заболевания, собственными экскрементами писала на стене грязные издевательские стишки, высмеивавшие медицинский персонал. Впоследствии в процессе восстановления душевного здоровья она стала писать — сначала карандашом, а затем и ручкой — прекрасные стихи. Этот пример показывает, как на основе примитивной агрессивности зарождается общественно приемлемая и полезная форма деятельности. Этот этап проходит в переходном возрасте каждый ребенок.
Рассказывая о том, как ребенок разбил пузырек с йодом и размазал содержимое по поверхности керамической раковины, Рут Фейсон Шо* поясняет, что детям нравится наносить ярко окрашенные вещества на блестящую поверхность.
*Рут Фейсон Шо. Рисование с помощью пальцев. Литтл, Браун, 1934.
Еще более характерным она нашла рисование пальцами, которое за счет игрового элемента как бы устраняло различие между творчеством и обычной детской пачкотней*.
*См.:Джинетта ЛайлиРут Фейсон Ш о. Развитие у детей воображения и способности к самовыражению. Бюллетень Клиники Меннингера, январь 1937 г., с. 78-86.
Сам ребенок получает от этого огромное удовольствие; он высвобождает аффекты, блокированные отсутствием гибкого и приемлемого средства, а возникающие при этом эмоции облегчают взаимоотношения со взрослыми, у которых, в свою очередь, появляется возможность более глубокого понимания его психики. Умелое использование игровых моментов современными психиатрами, психоаналитиками, психологами и учителями* служит целям, которые мы определяем как реконструкцию через высвобождение агрессивности.
*Дэвид Леви. Игровые методы как эксперимент. Американский журнал ортопсихиатрии, июль 1933 г., с. 266-277; там же, Модели враждебности в соперничестве между детьми. Американский журнал ортопсихиатрии, апрель 1936 г., с. 183-257; Н.У.Акерман. Конструктивные и деструктивные тенденции у детей. Американский журнал ортопсихиатрии, июль 1937 г., с. 301-319; Эрик Гомбургер. Психоанализ и будущее образования. Квартальный психоаналитический обзор, январь 1935 г., с. 50-68; Роберт Хемфилл. Цели и методы восстановительной терапии. Бюллетень Клиники Меннингера, март 1937 г., с. 117-122; Леона Чайдестер и Карл Ф. Мен-н и н г е р. Применение психоаналитических методов при задержке умственного развития. Американский журнал ортопсихиатрии, октябрь 1936 г., с. 616-625; Эдвард Лисе. Игровая техника в детском психоанализе. Американский журнал ортопсихиатрии, январь 1936 г., с. 17-22; Д ж. И. Д эв ис. Принципы и методика восстановительной терапии при умственных расстройствах. Барнз, 1936 г.; У.Дж.Спринг. Слова и люди. Статья, посвященная психологии заикания. Квартальный психоаналитический отчет, 1935 г., т. IV, с. 244-258; М. К л я и н. Персонификация детской игры. Международный психоаналитический журнал, 1929 г., т. X, с. 193-204; Р. Вальдер. Психоаналитическая теория игры. Квартальный психоаналитический отчет, 1933 г., т. II, с. 208-224; М. Н. Сер л. Игра, реальность и агрессия. Международный психоаналитический журнал, 1933 г., т. XIV, с. 310-320.

Рассмотрим еще один способ воздействия на агрессивность. Это — вынужденный и преднамеренный отказ от некоторых объектов любви, которые в действительности являются объектами ненависти. Иногда привязанность одного человека к другому подразумевает слишком большой процент ненавистных эмоций по сравнению с количественным наполнением любовными эмоциями. Фактическое количество любви может быть значительным, но, если количество ненависти преобладает, защитный эротический барьер не выдерживает напора враждебности. В связи с тем, что агрессивные импульсы не могут быть направлены против объекта их стимуляции, они переносятся на иной объект, чаще всего на самого человека. Иными словами, человек, по отношению к которому мы испытываем сильное чувство любви или ненависти, может стать фактором усиления наших саморазрушительных тенденций, точно так же, как пуля, выпущенная в кирпичную стену, рикошетом может попасть в стрелка. Очень часто объекты любви (или ненависти) выбираются в силу их нарциссической ценности, которая всегда подразумевает наличие амбивалентности. Фрейд указывал на то, что ожесточенные ссоры между любовниками обусловлены тем же механизмом, то есть каждая из сторон конфликта является целью саморазрушительных выбросов энергии другой стороны.
От подобных объектов страсти лучше отказаться. То же самое относится к объектам необъяснимой неприязни, о которых человеку следует так или иначе избавиться. Однако это благое намерение не так просто осуществить. На основании психоаналитических наблюдений известно, что подобные объекты любви и ненависти каким-либо образом связаны с событиями раннего детства, которые оставили в душе ребенка неизгладимый след и стали источником непреодолимой ненависти. Таким образом, современные объекты являются целью застарелой враждебности, проявления которой бывают столь жестоки и неискоренимы, что с трудом поддаются ослаблению или подмене. То, что такие люди заболевают от собственной ненависти, вполне вероятно, и, если не ошибаюсь, представители "Христианской науки" добились ощутимого успеха, идентифицируя это явление (именно этот аспект не был понят миссис Эдди, которая сама была одной из самых энергичных, но беспомощных ненавистниц).*
*И.С.Бейтс и Дж.В.Диттемор. Мэри Бейкер Эдди. Кнопф, 1932. См. также: У.М.Хошелтер. Заимствования миссис Эдди из произведений Гегеля. Бичемп, 1936.
В заключение нельзя не сказать о том, что у некоторых людей чувство юмора способно сгладить многие противоречия, в том числе значительно снизить эффект от проявленной агрессивности. То, что порой эти люди подвергаются жестоким атакам, не умаляет их способности с честью выходить из сложной жизненной ситуации. Исследуя психологические аспекты остроумия и чувства юмора*, Фрейд показал, что связанное с этим качеством приятное чувство за висит от высвобождения подавленной неприятной эмоции.
*З.Фрейд. Остроумие и его связь с бессознательным. Пер. Брилль, Моффат, Ярд, 1917.
Обычно чувство недовольства возникает в связи с элементом враждебности, заключенном в подавленных переживаниях. Высвобождаясь в виде шутки, эти эмоции приобретают позитивную окраску, которая ощущается не только самим шутником, но и всеми, кто разделяет его чувства. В мировой истории еще не было случая, чтобы юморист, ставший национальным кумиром, умирая, сказал: "Я никогда не встречал человека, который бы мне не нравился".
Б. Снижение стремления к самонаказанию
Можно предположить, что стремление к самонаказанию уменьшается с ослаблением чувства вины. Безусловно, такое случается и, как правило, в результате бесчисленных патологических уловок, например, следующей мысленной установки: "Я этого не делал и не хотел этого делать; это он хотел, и он делал..." Этот метод избавления от чувства вины напоминает упомянутую выше модель "гордой плоти" при затягивании раны. По существу, несмотря на явное стремление к восстановлению, сама попытка так же патологична, как изначальное заболевание. Иногда это является прямым указанием на заболевание. Было время, когда это обстоятельство чрезвычайно путало психиатров. Многочисленные болезни, такие, как паранойя, рассматривались с позиций спонтанного и иллюзорного самолечения. Фактически паранойя является куда менее серьезным заболеванием, чем умственные расстройства, при которых параноидальный эффект не наблюдается, так как пациент слишком сосредоточен на саморазрушительных мыслях и чувстве вины, против которого он не имеет спонтанной защиты. С другой стороны, параноидальное решение малоэффективно и поверхностно.
Самым известным методом химического подавления чувства вины является алкоголь, функции которого, с феноменологической точки зрения, не нуждаются в пояснениях. Вероятно, все методы седативной терапии основаны на одном и том же принципе, опасность которого состоит в формировании привычки к употреблению этого средства. В этом смысле любое средство, ослабляющее чувство вины быстро и безо всяких усилий со стороны пациента, таит в себе опасность злоупотребления. Использование этой возможности уже рассматривалось в связи с хроническими формами саморазрушения.
В целом вопрос, связанный с негативным воздействием лекарств на проявление инстинктов, структурные и функциональные способности психики, практически не изучен. В этой связи один из моих коллег* несколько лет назад был буквально ошеломлен теми изменениями, которые произошли с суперэго после лечения пареза амитал-натрием.
Ральф М. Феллоуз. Амитал-натрий при лечении пареза. Журнал Медицинской ассоциации штата Миссури, май 1932 г., с. 194-196.
Действительно очень впечатляет, когда видишь человека, который после приема лекарства начинает вести себя в соответствии с принятыми нормами поведения, в то время как еще несколько часов назад он вел себя как дикий зверь или полный идиот. Но какой пугающей была реакция пациента после того, как лекарство прекратило свое действие. Прямо противоположный эффект воздействия на организм этого же лекарства наблюдал мой друг-адвокат. Его знакомый, решив побороть бессонницу, принял дозу этого препарата, и спустя какое-то время знакомые обнаружили его сидящим рядом с кроватью, на которой он развел костер. Он наблюдал, как языки пламени поднимаются к потолку и огонь распространяется на занавески и гардины*.
*Согласно последним исследованиям в этой области амитал-натрий понижает некоторые гипоталамические функции, и эти наблюдения подтверждает доктор Лео Стоун. Доктор Лайонел Блицтен сообщил мне о том, что после употребления этого препарата пациенты с аналитическим складом ума подвержены агрессивным сновидениям, что свидетельствует о том, что амитал побеждает бессонницу, но вызывает побочный эффект.
Было бы логичным предположить, что чувство вины ослабляется, когда снижается уровень стимулирующей его агрессивности. Понижение последней влечет ослабление первого, то есть речь идет о взаимосвязи, так как часто тенденция к страданию от чувства вины бывает провокационной. Чувство вины за проявленную в прошлом агрессивность таит в себе предпосылки для будущей агрессивности в надежде, так сказать, на воздаяние и наказание.
Наиболее распространенным средством борьбы с чувством вины является искупление. Как мы убедились, иногда оно подразумевает жертву. Жертва может носить органический характер или быть выражена поведением человека. Жертва бывает материальной и символической; проявляться как невротический симптом или невротическое поведение. В данном случае под определением "невротические" я имею в виду неадекватные и иррациональные проявления. Например, человек бьется головой о стену во искупление чувства вины за смерть брата. Однако таким поступком он не только не воскресит умершего, но и не поможет никому из живых. Женщина, страдающая сильными головными болями, отказывается от радостей жизни, равно как и уклоняется от возложенных на нее обязанностей. Одним из вероятных мотивов такого поведения может быть чувство вины за ненависть к матери. Но ни мать, ни она сама не извлекают из этого обстоятельства никакой выгоды. В этом смысле головная боль носит невротический характер.
Замена раскаяния чем-то полезным и социально значимым может считаться нормальной формой поведения, хотя можно предположить, что само чувство необходимости в покаянии невротично*.
*Здесь я хотел бы сделать уточнение по поводу самой формулировки, так как не вижу смысла обозначать подсознательно обусловленное поведение "невротичным" в том случае, если оно не является саморазрушительным.
С практической точки зрения процесс можно считать патологическим лишь тогда, когда результат искупления деструктивен. С другой стороны, например, человек получает большое наследство и без ущерба для себя и своих близких отдает деньги на научные исследования или благотворительность. При этом он может руководствоваться подсознательным чувством вины перед покойным отцом, по отношению к которому он испытывал подсознательную, если не сознательную враждебность. Однако такое искупление приносит пользу многим, в том числе и самому филантропу, который, одаряя других, испытывает заслуженное удовлетворение. В то же время если, движимый чувством вины, он разорит свою семью, его поведение следует считать невротическим, так как конечный результат является деструктивным.
Дальнейшее восстановление происходит за счет использования искупления как способа избавления от чувства вины; при этом цена жертвы должна быть в пределах разумного. Чем больше социальная или личная польза от искупления, тем выше результат. Все это является вторичной целью раскаяния, в то время как первичная цель состоит в умиротворении сознания (прекращение мук совести). Некоторые люди успешно добиваются цели с помощью символической или ритуальной жертвы.
Именно поэтому нельзя обойти вниманием отчетливый терапевтический эффект религиозного покаяния. Ниже мы увидим, как религия помогает людям справляться и с другими проблемами. Исповедь и символика, ритуалы и храмовые службы, епитимья и отпущение грехов — эти и другие аспекты веры помогают людям и стоят на вооружении всех мировых конфессий, причем не только иудаистско-христианских, но и многих восточных.

И наконец, чувство вины и стремление к наказанию могут быть нейтрализованы за счет умаления доминирующего влияния суперэго. Однако это легче сказать, чем осуществить. Несмотря на то, что образование и жизненный опыт до некоторой степени умаляют муки совести, по большей части это происходит на уровне сознания, а основной атаке подвергается Высшее Я. Чувство совести формируется в раннем детстве и практически не имеет прямой зависимости от современной реальности. Оно основано на детских представлениях и впечатлениях. Невзирая на то, что сознательное эго и Высшее Я обитают в изменчивом мире и приспосабливаются к нему, суперэго остается неизменным и определяется правилами игры, обозначенными на этапе его формирования. Средний человек способен противостоять иррациональным требованиям суперэго, управляя сознанием с высоты своего интеллекта, чего нельзя сказать о невротиках. Их эго ослаблено и с трудом сопротивляется невидимому, но непререкаемому авторитету подсознания. Для устранения патологического состояния сознания необходимо использовать искусственные приемы реабилитации. Нет смысла увещевать совесть, но ее можно ниспровергнуть и заместить разумными установками эго. При этом доминирующее значение приобретает не интеллект, а эмоциональный фактор. Это является предметом психоаналитического лечения, о котором пойдет речь в последней главе.
В. Оздоровление эротического элемента
В этом разделе мы рассмотрим возможности поощрения и усиления эротической составляющей, которая, как мы уже убедились, является спасительной и нейтрализующей силой при противодействии деструктивным тенденциям. Какова бы ни была степень участия этой силы, она рассчитана на спасение как части, так и целого.
При обсуждении данного вопроса возникает искушение пуститься в философские рассуждения по поводу необходимости нести в мир больше любви, желательности откровенного поощрения детских эмоциональных переживаний, улучшения модели супружеских взаимоотношений. Однако это значило бы присоединиться к многоголосью религиозных и духовных проповедников, призывающих людей "любить друг друга". Этот совет, безусловно, хорош, особенно тогда, когда он подкреплен научными, эстетическими и нравственными установками. Вопрос лишь в практическом применении и определении истинной природы любви. Франц Александер часто цитирует слова Шандора Ференци, выдающегося венгерского психоаналитика: "Они хотят любить друг друга, только не знают как!"
Однако вернемся к теме нашего исследования и попробуем определить все препятствия на пути реализации эротического инстинкта и барьеры, мешающие людям "узнать, как любить". В каком-то смысле это является предметом психоаналитического исследования, проблемой, которой занимался Фрейд в самом начале своей карьеры. То, каким образом цивилизация наложила свои ограничения и как эти ограничения отразились на развитии личности, относится к области философского осмысления проблемы, рассмотренной Фрейдом в книге "Цивилизация и неудовлетворенность". Преследуя собственные цели исследования, мы воздержимся от далеко идущих обобщений и поговорим о проблемах личности.
Первым и главным препятствием на пути развития эротического элемента являются нелепые и бессмысленные последствия нарциссизма. Ничто так не препятствует любви, как любовь к самому себе; поэтому лучшим средством оздоровления является смещение эгоцентричных эротических устремлений в сторону внешних объектов. Иными словами, точно так же, как самонаправленная агрессивность порочна в силу своих прямых последствий, так и самовлюбленность представляет опасность вторичных осложнений, которые проявляются в форме эмоционального "голодания". Нарциссизм подавляет, буквально душит эго, которое, по идее, должен защищать. В этом смысле уместна аналогия с тем, как зимой накрывают клумбу, на которой растут розы, а весной забывают вовремя снять покрытие, которое задерживает или вовсе препятствует росту цветов. Попробуем осмыслить с позиции психоаналитической теории слова Спасителя: "Сберегший душу свою потеряет ее, а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее"*. В данной цитате нас интересуют слова "ради Меня", произнося которые Иисус подразумевает любовь к другим людям.
*Матф.10:39
Как только любовь становится самонаправленной, поток животворящей нежной энергии эротического импульса прерывается, так как попадает в грубые руки повсеместно распространившейся агрессивности. Вместо плодотворных контактов с внешним миром либидо вынуждено питать и защищать эго и поэтому становится инертным, свернувшимся в комок нарциссизмом.
Личность подобна дереву, ветви которог