Тема X. Профессиональная этика адвоката

 

· Соотношение права и морали в регулировании общественных отношений.

· Понятие, сущность и задачи судебной этики.

· Адвокатская этика как часть судебной этики.

· Нравственный кодекс адвокатской профессии.

· Нравственные принципы защиты в уголовном судопроизводстве.

· Нравственные принципы судебного представительства, осуществляемого адвокатом.

· Нравственные проблемы взаимоотношений адвоката с судом, участниками судопроизводства, коллегами.

· Нравственные коллизии, возникающие в адвокатской деятельности. Их преодо­ление.

 

 

Мораль в ряду регуляторов общественных отношений занимает важ­ное, если не решающее место. Если право, подкрепленное государ­ственным принуждением, выступает часто как некая навязанная че­ловеку система норм, далеко не всегда им одобряемая и исполняемая, то мораль (нормы нравственности), формируемая естественным пу­тем, органичнее входит в духовный мир человека и имеет, следова­тельно, определенные преимущества перед правом.

Видимо, поэтому для менталитета россиянина всегда было харак­терным настороженное отношение к праву, закону и явная ориента­ция на совесть, как мерило и критерий поведения.

Судопроизводство детально регламентировано нормами процессу­ального права, но это не означает, что мораль как разновидность социальных норм и как форма общественного сознания вытеснена из судопроизводства.

Одна из первых попыток показать значение нравственных требова­ний для правосудия принадлежит А.Ф.Кони, который в нравственно­сти искал средство «оградить суд от порчи», противопоставить казен­ному равнодушию чуткое отношение к человеку, способствовать развитию «истинного и широкого человеколюбия на суде».

С тех пор вопросам судебной этики как учению о нравственных идеалах, принципах и нормах, определяющих нравственное содержа­ние деятельности участников судопроизводства, уделялось присталь­ное внимание и учеными-правоведами и практиками.

В научной этике как части философского учения появился раздел этики профессиональной. После длительных дискуссий пришло по­нимание того, что профессиональная мораль не есть некая корпора­тивная мораль, ставящая одну социальную группу над другой, за­щищая сословные привилегии, отгораживающая нравственным барьером представителей одной профессии от остального мира. На­против, профессиональная мораль дополняет, развивает, конкретизирует общенародную мораль. К представителям той или иной про­фессии она предъявляет повышенные и нередко специфические мо­ральные требования.

Адвокатская этика является частью судебной этики, привлекаю­щей постоянное внимание в силу многозначности и остроты колли­зий, возникающих в практике адвоката-защитника и адвоката-пред­ставителя.

О том, что уголовная защита представляет особые поводы для предъявления требований, почерпнутых из области нравственной, от­мечал еще А.Ф.Кони. Необходимо подчеркнуть, что адвокатская эти­ка вовсе не ставит перед собой целей оправдания отступлений от правды и объективности. Она осуждает ложь, крючкотворство, заведомые пе­редержки. И только она может дать адвокату оружие большой соци­ально полезной силы, уберечь начинающего специалиста от глубоких разочарований, подсказать пути истинного морального удовлетворе­ния деятельностью.

Нравственное воспитание молодых специалистов (будь то юрист, медик, педагог иди ученый) имеет не меньшее значение, чем воору­жение их определенной суммой специальных знаний. Именно профес­сиональная этика в наибольшей степени способна помочь решению этой проблемы.

Можно выделить следующие объективные предпосылки специфи­ки профессиональной этики:

а). наличие своеобразных условий для реализации общих предписа­ний морали. Эти условия определены характером трудовых отноше­ний, в частности, характером объекта трудового воздействия. Дей­ствие этих условий таково, что существенно меняются последствия соблюдения или несоблюдения той или иной общеморальной нормы, определяя меру ответственности члена профессионального коллектива перед коллективом и обществом;

б). наличие неповторимых, свойственных только данной профес­сии ситуаций, приводящих к возникновению специфических норм нравственности. (Таковы, например, взаимоотношения защитника и обвиняемого, рождающие нравственную коллизию между обществен­ным долгом в обычном понимании и профессиональным долгом, обя­зывающим к соблюдению так называемой адвокатской тайны, инте­ресов доверителя и т.п.) Эти нормы не могут перерасти в общеморальные принципы в силу их частного, нетипичного для об­щества в целом характера. Но они и не противоречат общим принци­пам морали, поскольку ими опосредуются объективно необходимые отношения, отвечающие общественным интересам;

в). особенности содержания профессионального долга как этичес­кой категории.

Здесь необходимо видеть специфику целей деятельности предста­вителя той или иной профессии, морально допустимые средства дос­тижения целей, специфику нравственного идеала и нравственных сти­мулов.

В Положении об адвокатуре РСФСР (20.11.1980 г.) были сформу­лированы основные требования, предъявляемые к адвокату. Адвокат должен быть образцом моральной чистоты и безукоризненного пове­дения, обязан постоянно совершенствовать свои знания, повышать свой идейно-политический уровень и деловую квалификацию, ак­тивно участвовать в пропаганде права.

Новый Закон об адвокатуре более прагматичен, но и он обязывает адвоката постоянно совершенствовать свои знания, повышать квали­фикацию, соблюдать кодекс профессиональной этики. Сохранились нормы о недопустимости принимать поручение об оказании юриди­ческой помощи в случаях, когда в расследовании и решении дела принимает участие должностное лицо, с которым он состоит в род­ственных отношениях либо когда он по данному делу ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интере­сам лица, обратившегося с просьбой о ведении дела, или участвовал ранее в деле в качестве судьи, следователя, прокурора, лица, произ­водившего дознание, свидетеля, эксперта-специалиста, переводчика * или понятого (ст. 6, 7). Эти правовые нормы, как мы видим, в значи­тельной мере раскрывают и содержание профессионального долга ад­воката.

Нравственными чертами адвоката должны быть объективность, глу­бокое уважение к закону и интересам правосудия. Для защитника, положение которого осложнено тем, что он связан интересами обви­няемого, должно быть одинаково чуждо как оправдание его за счет умаления социальной опасности преступления, так и преждевремен­ная сдача позиций без борьбы, без использования всех возможностей, предоставленных ему законом.

Стремление адвокатуры к нравственному самоочищению просле­живается на протяжении всей ее истории и выливается чаще всего в торжественных присягах и попытках создания нравственных кодексов профессии.

Дореволюционный российский адвокат, вступая в сословие, клял­ся «не писать и не говорить на суде ничего, что могло бы клониться к ослаблению... доброй нравственности, но честно и добросовестно ис­полнять обязанности принимаемого на себя звания». Однако практи­ческая деятельность присяжной адвокатуры далеко не укладывалась в эти заповеди.

В 1908 г. союз американских адвокатов опубликовал Правила про­фессиональной этики. Этот обширный документ, состоящий из 70 параграфов, предложил этические рекомендации адвокату, кажется, на все мыслимые случаи, могущие возникнуть в профессиональной прак­тике. Речь в них идет о тактичном отношении к суду и коллегам, о добросовестном отношении к обязанностям, о честности и откровенно­сти, об умеренности в притязаниях на вознаграждение и т.д.

Но существование этих правил не спасает буржуазную адвокатуру от моральной деградации. По свидетельству буржуазных же авторов, стоимость услуг адвокатов непомерно возросла, и адвокат давно пре­вратился в активного участника торговли правосудием.

Эдвард Пэрри в своих советах опытного адвоката начинающему приводит семь принципов защиты, которые можно было бы только приветствовать (честность, мужество, трудолюбие, остроумие, крас­норечие, рассудительность, чувство товарищества), однако за ними скрываются сентенции, далеко не соответствующие нашим представ­лениям о честности, а торжество справедливости как нравственная цель деятельности им вовсе не упоминается. Напротив, качества «иде­ального» адвоката, пропагандируемые Пэрри, вызывают удивление: «Лучше быть сильным и неправым, чем правым и слабым», «Хоро­ший адвокат — это великий актер» и т.п. Такие нравственные установ­ки могут быть выработаны только в погоне за успехом, достижение которого якобы оправдывает любые средства.

Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» ввел при­сягу адвоката, которая, на наш взгляд, вполне отвечает представлени­ям отечественной адвокатуры о долге адвоката. «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять обязанности адвоката, защищать права, свободы и интересы доверителей, руководствуясь Конституци­ей Российской Федерации, законом и кодексом профессиональной этики адвоката» (ст. 13).

Нравственные кодексы адвокатской профессии разрабатывались во многих странах (в Польше — 1970 г., в Венгрии — 1972 г., в Литве — 1974 г. и др.). Принимались они и отдельными коллегиями России.

Все эти кодексы представляют несомненный практический инте­рес, однако в научном плане вызывают замечания: в них не всегда обосновываются специфические нормы нравственности, многие из них декларативны и общи, повторяют или существующие правовые пред­писания, или простые нормы общечеловеческой нравственности.

Представляется, что адвокатская этика может быть рассмотрена как нормативная система с внутренней согласованностью предписаний, имеющая определенную структуру. Структура адвокатской этики дол­жна включать в себя, на наш взгляд, общие и частные нравственные требования, регулирующие следующие комплексы отношений:

· отношения адвокатских коллективов и отдельных адвокатов с гражданами, учреждениями и организациями;

· отношения адвокатских коллективов и адвокатов с правоохра­нительными органами и их должностными лицами;

· отношения внутри адвокатских коллективов.

Взаимоотношения адвоката-защитника с подзащитным могут входить во все три комплекса отношений, а их регулирование составляет цент­ральную и основную часть нормативной системы адвокатской этики.

Нормы адвокатской этики с точки зрения уровня обобщений мо­гут быть общими и частными. Общие нормы мы относим к принципам адвокатской морали.

Особый интерес представляют нравственные принципы деятельно­сти адвоката-защитника в уголовном процессе.

В юридической литературе предпринималась попытка из разрознен­ных этических рекомендаций, обращенных к уголовной защите, вы­делить наиболее общие нормы, носящие характер принципов.

Известный советский ученый-процессуалист Н.Н.Полянский пи­сал в этой связи: «Только защита обвиняемого и ни в каком случае не обличение его, правдивость, профессиональная тайна и независимость от подзащитного — таковы, на наш взгляд, четыре начала, определя­ющие поведение адвоката-защитника на суде»[13].

Значительно позже адвокат В.Д. Гольдинер отнес к числу наибо­лее принципиальных вопросов адвокатской этики такие, как значе­ние позиции подсудимого для защитника, нравственные проблемы защиты при противоречивых интересах подсудимых, проблемы вы­бора средств и способов защиты, выбор дел и возможность отказа от поручения.[14]

Попытка искать решение нравственных проблем не только в теоре­тических построениях и сложившейся практике, но и в законодатель­стве основывается на том бесспорном положении, что деятельность адвоката-защитника протекает преимущественно в рамках закона, что в расчет может приниматься только практика, не противоречащая за­кону, и что характерной чертой отечественного законодательства яв­ляется освоение и отражение им нравственных норм и ценностей.

Этическая норма приобретает юридически общеобязательную силу лишь тогда, когда она закреплена в правовой норме. Это те ситуации, которые допускают однозначное решение. Так, правила адвокатской этики запрещают защиту двух обвиняемых с противоречивыми инте­ресами одним адвокатом; запрещают разглашение сведений, получен­ных адвокатом от обвиняемого доверительно; запрещают отказ от при­нятой защиты в ходе судебного разбирательства.

Все эти этические правила нашли в свое время отражение в процес­суальном законодательстве (ст. 49, 51, 72 УПК РСФСР) и стали обще­обязательными. Их соблюдение гарантируется не только принудитель­ной силой права, но и нравственным сознанием защитника.

Вместе с тем бывают ситуации, для которых невозможно одно­значное решение. Обычно они связаны с тактикой защиты и взаимо­действиями защитника с подзащитным и другими участниками про­цесса. В этих случаях важнейшими регуляторами поведения являются правовое и нравственное сознание.

К числу таких ситуаций, требующих применения нравственных оценок, обычно относят: проблему выбора адвокатом дел; понятие подлежащего защите так называемого законного интереса; предмет тайны доверителя, не подлежащей разглашению; пределы процессу­альной самостоятельности адвоката при определении правовой пози­ции, оценке доказательств, выборе тактических средств защиты.

Достаточно сложной является проблема объективности адвоката при анализе и оценке доказательств, при истолковании той или иной пра­вовой ситуации. Здесь возможны коллизии с его односторонней фун­кцией и единственным критерием оказывается нравственное сознание адвоката, его отношение к социальным ценностям, определяющим строй и функционирование правосудия.

Профессиональные и нравственные качества адвоката — это далеко не врожденные свойства личности. Они формируются воспитанием, обучением, кадровым отбором, контролем со стороны коллег и руко­водящих органов адвокатуры.

Все эти вопросы так или иначе освещаются в рекомендуемой ниже литературе и требуют непредвзятого обсуждения. К числу наиболее актуальных коллизий, в разрешении которых важная роль принадле­жит нравственному сознанию их участников и общепризнанным ныне нормам адвокатской этики, обычно относят те из них, которые воз­никают между адвокатом-защитником и подзащитным при определе­нии средств защиты, оценке обстоятельств дела, определении пози­ции по делу.

Рекомендации, содержащиеся в литературе, сводятся к тому, что адвокат, будучи профессиональным юристом, обязан соблюдать тре­бования закона и не вправе использовать средства защиты, закону противоречащие. К таким средствам обычно относят использование заведомо ложных показаний, подложных документов и, тем более, участие в их фабрикации; преднамеренное затягивание процесса, «за­путывание» допрашиваемых лиц, вторжение в их личную жизнь с тем, чтобы подорвать доверие к их показаниям и т.п.

При оценке установленных органами расследования и судом обсто­ятельств дела и тех доказательств, которыми они подтверждены, адвокат должен проявлять объективность и здравый смысл. Его крити­ческие суждения, направленные на опровержение доводов обвине­ния, либо противной стороны в гражданском процессе, должны иметь опору в материалах дела. Противоречат здравому смыслу и этике такие приемы, как преувеличение значения мелких деталей и упущений в показаниях с целью опорочить в целом показания достоверного сви­детеля. Это те приемы, которые обычно относят к бессовестному крюч­котворству и подсиживанию процессуального противника. Такого рода защита не достигает цели, напротив, вызывает раздражение и недове­рие к адвокату, компрометирует его, бросает тень на адвокатуру в целом. У меренность и объективность в приемах защиты и оценке доказательств, интерпретация их совокупности, формирующая выво­ды по делу и их правовую оценку, — непременное требование к про­фессиональным качествам и правовой культуре адвоката.

В работах об адвокатской этике всегда очень остро стоял вопрос о допустимых пределах расхождения позиции адвоката-защитника и его подзащитного, в частности, вправе ли защитник признать вину уста­новленной, если подзащитный ее упорно отрицает вопреки очевидно­сти. В решении этого вопроса в свое время была внесена немалая доля демагогии. Дескать, адвокат не слуга клиента, а самостоятельный уча­стник процесса, который сам должен решать, как ему поступить, не считаясь с волей подзащитного.

В свете профессиональной этики этот вопрос должен решаться ис­ходя из признания односторонности функции защитника, его назна­чения в процессе доверительных отношений, которые связывают его с клиентом. Адвокат-защитник не может заняться опровержением по­зиции подзащитного и подтверждением его вины — это дело обвини­теля. Его задача в этом случае найти все слабые места в обвинении и показать их, изложить возможные сомнения в обоснованности обви­нения и, не отрицая права на иную интерпретацию доказательств другой стороной, показать также на те обстоятельства, которые могут смягчить ответственность и положительно влиять на правовую оценку действий подзащитного. Разумеется, все это возможно лишь после обсуждения всех деталей позиции с подсудимым, доверившим адво­кату свою защиту.

Нужно сказать, что такие острые коллизии возникают не часто и проблема имеет скорее академическое значение. Однако возникнове­ние такой острой ситуации в практике возможно и от адвоката требу­ется в этих случаях проявление высокого профессионального мастер­ства, этической культуры. Заповедь «не навреди» здесь уместна не менее чем в медицинской практике.

Взаимоотношения адвоката с должностными лицами правоохрани­тельных органов и суда заслуживают особого внимания. Этот аспект адвокатской этики находит отражение без исключения во всех соот­ветствующих сводах. Любопытно что в упомянутых уже нами Прави­лах адвокатской профессии союза американских адвокатов (1908 г.) ст. 1 начинается с заголовка «Уважение к судебным чинам». Содержит она и существенный нюанс: «Уважение, предписанное законом к су­дам и судебным чинам, требуется к должности, а не к лицу, ее от­правляющему». Однако далее, дабы пресечь возможные вольности в критике «судейского поведения», подчеркивается, что публичная кри­тика опасна нарушением общественного доверия к правосудию и до­пустима не иначе, как в судах следующей инстанции.

В Правилах профессиональной этики, подготовленных Гильдией Российских адвокатов, вопросы их взаимоотношений с правоохрани­тельными органами отражены следующим образом: «Адвокат, уча­ствуя в предварительном следствии, обязан вести себя так, чтобы его ходатайства, заявления, вопросы не подрывали авторитет правоохра­нительных органов, не дискредитировали коллег и не унижали досто­инство участников уголовного процесса» (ст. 14). В суде адвокат «дол­жен беспрекословно подчиняться распоряжениям председательствую­щего, соблюдать установленный порядок судебного разбирательства» (ст. 15.1). Но таковы и процессуально-правовые требования.

Ближе к способам нравственно-этического регулирования взаимо­отношений с судом следует признать следующее положение Правил адвокатской этики адвокатов Украины (утверждены Высшей квали­фикационной комиссией адвокатуры при Кабинете министров 1—2 октября 1999 г.): «В ходе судебного разбирательства дела адвокат не должен пытаться влиять на решение (приговор) суда не процессуаль­ными средствами» (ст. 53 п.З).

«Никакие нарекания адвоката с судом недопустимы, даже если адвокат считает действия председательствующего или вынесенное су­дом определение неправильными» (ст.7.1 Правил профессиональной этики российских адвокатов, разработанных Комитетом по защите прав адвокатов Федерального союза адвокатов России).

Обоснованность и приемлемость всех этих рекомендаций не вызыва­ет сомнений, и адвокатами, особенно начинающими, они должны вос­приниматься как непременное условие профессиональной культуры.

К сожалению, в многочисленных этических сводах и кодексах ад­вокатской чести не уделяется необходимого внимания отношению ад­воката к суду и органам правоохраны вне процесса, в Их общениях с внесудебной аудиторией и с журналистами. Между тем (публичные выступления многих адвокатов, и особенно по телевидению, в после­дние годы, характеризующиеся расцветом неурезанной свободы, гра­ничащей с безответственностью, характерны серьезными отступлени­ями и от профессиональной морали и от простой добропорядочности.

Появилась небольшая, но достаточно агрессивная группа так называ­емых телевизионных шоу-адвокатов. Без стеснения они комментируют в перерывах судебных заседаний показания допрошенных лиц, на что пра­во не имеют, оглашают документы, подменяют тезисы обвинений «в экономических преступлениях, шпионаже и т.п.» общими разглаголь­ствованиями о нарушениях прав человека, покушениях правоохрани­тельных органов на такие святыни, как свобода слова и убеждений. Кон­фиденциальное, неторопливое правосудие, связанное с трудными поисками истины и справедливости, такие адвокаты вкупе с журналис­тами превращают в некое развлекательное шоу либо митинг с его «мегафонным правом».

И вот мы уже видим попытки выплеснуть раздражение, вызванное «раскрученными» адвокатами, на всю адвокатуру. «Защита, — читаем мы на страницах газет, — охотно позирует в залах аэропорта, на фоне судеб­ных зданий или сизо, где содержатся их клиенты, очень эмоционально и подчас в довольно резких выражениях клеймит возможных оппонентов, осуществляя демонстративный «прессинг» и «игру на опережение» Как результат, применяемая в России подобная технология защиты создает однобокое общественное мнение, что, безусловно, оказывает психоло­гическое воздействие как на обвинение в ходе расследования, так и на судей, если дело доходит до судебного разбирательства. В конечном итоге принцип состязательности сторон осуществляется в российском судопро­изводстве не только и не во время и не в зале судебного заседания, а по существу на улице, при явном неравенстве сторон. К профессиональным адвокатам подключаются ходатаи с депутатскими мандатами»[15].

Автора следовало бы поддержать, если бы речь шла не о защитни­ках вообще, а конкретных представителях адвокатуры. Более того, мож­но было бы добавить, что критикуемые технологии защиты противо­речат закону, ибо адвокат вправе использовать только те средства и способы защиты, которые предусмотрены законом, не противоречат закону и морали, только в условиях и рамках судопроизводства он может и должен оценивать доказательства по делу и опровергать обви­нение, давая собственную объективную и взвешенную оценку дока­зательствам. Публичную демагогию, опирающуюся на свободный по­лет фантазии, сопряженную со спекуляциями на тему о покушении на права человека со стороны ущербных правоохранительных органов, ни закон ни профессиональная этика не одобряют. Подобная оценка существовала всегда. «Выходит нечто самое гадкое, что только можно себе представить: продажное негодование, наемная страсть...» писал о таких действиях известный русский адвокат С.А.Андриевский[16].

Впрочем, о законе и профессиональной этике следует помнить и журналистам, ищущим сведения не об объективных данных, а их эмоциональную интерпретацию предубежденными респондентами. А ведь распространению может подлежать лишь достоверная информа­ция о деятельности государственных органов и должностных лиц (см.: Закон о средствах массовой информации от 27.12.1991 г., ст.38).

Профессия и адвоката и журналиста нередко вынуждает прибегать к крайним средствам. Однако при этом должно соблюдаться чувство меры. Добросовестность и умеренность в приемах «борьбы» — одно из необходимых свойств профессиональной культуры. Когда же изменяет чувство меры, а нравственность отступает, следует помнить о законе, обеспечивающем независимость суда, уважение к суду, невмешатель­ство в отправление правосудия.

Новый УПК РФ существенно расширил права адвоката по участию в собирании доказательств. В частности, адвокату предоставлено право опрашивать лиц с их согласия (ст. 86 ч. 3). И вот уже мы видим на рекламных щитах объявление некоторых адвокатских образований о предлагаемой ими новой услуге в виде «работы со свидетелями», Вре­мя покажет, какие опасности для правосудия и для этических запове­дей адвокатской профессии кроются за этой новой услугой.

 

 

ЛИТЕРАТУРА:

Ария С.Л. Генеральные принципы этики адвокатов Международной ассо­циации юристов// Российская юстиция, 1996. № 2.

Ария С.Л. Об адвокатской тайне // Российская юстиция, 1997. № 2.

Бойков А.Д. Нравственные основы судебной защиты. М., 1978.

Бойков А.Д. Этика профессиональной защиты по уголовным делам. М., 1978.

Васьковский Е.В. Основные вопросы адвокатской этики. СПб., 1895.

Ватман Д.П. Адвокатская этика и нравственные основы судебного пред­ставительства по гражданским делам. М., 1977.

Горский Г.Ф., Кокорев А.Д., Котов Д.П. Судебная этика. Воронеж, 1973.

Киселев Я.С. Этика адвоката. Л., 1974.

Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе. Избранные про­изведения. М., 1956.

Курс советского уголовного процесса / Под ред. А.Д.Бойкова, И.И.Карпе-ца. М., 1989. Гл. VII. У головное судопроизводство и судебная этика.

Полянский Н.Н. Правда и ложь в уголовной защите. М., 1927.

Проблемы судебной этики / Под ред. М.С. Строговича. М., 1974.