И современная философия стала просто тенью науки. Она утратила свою славу. Это больше не наука наук; она больше не королева.

С Пифагором философия была высочайшим пиком понима­ния, высочайшим полетом к истине. Одним крылом была наука, другим крылом была религия. Это были дни великих филосо­фов; миру выпало узнать действительно великих философов.

В Китае — Конфуций, Лао-цзы, Чжуан-цзы, Мэн-цзы, Ли-цзы — все близкие современники Заратустры. В Индии — Гаутама Будда, Махавира, Пракуддха Катьяяна, Санья Вилетхи-путта, Макхли Гошал, Пурна Кашьяла и многие другие. В Греции — Пифагор, Гераклит, Сократ, Платон, Аристотель... И цепочка продолжается. В Иране — великий Заратустра. Двад­цать пять веков назад мир увидел величайший взлет философии.

Теперь все, что вы найдете вместо философа — это просто жалкий субъект: профессор философии.

Я слышал историю:

Король людоедов решил открыть свою страну для туристов. Философ с мировой известностью, имевший особый интерес к примитивным обществам, загорелся желанием приобщить этих отсталых людей к своим исследованиям.

Прибыв в землю людоедов, философ потребовал частную экскурсию и личную аудиенцию с королем людоедов. Ему разрешили не только это: король людоедов лично сопровождал важного гостя по всем достопримечательностям, пока философ деловито набрасывал замечания в свой желтенький блокнот. На исходе дня король обратился с предложением посетить самое почитаемое и священное сооружение своего народа.

— Это, — заявил он, — людоедский супермаркет.

Там, в блестящем современном здании, помещалась наибо­лее полная и разнообразная коллекция анатомических частей человека, собранных со всего мира.

Философ с энтузиазмом согласился осмотреть ее, и вскоре они пришли к зданию и вошли внутрь. Здесь, освещенные лампами дневного света, ряд за рядом тянулись витрины, отли­вающие хромом и стеклом. Внутри, аккуратно упакованные в прозрачный пластик, с отчетливо видной ценой, находились тысячи предметов: ноги, руки, кисти, уши, и т. д. Философ старательно делал заметки, пока они осматривали супермаркет.

Наконец они достигли места, которое король людоедов назвал наиболее ценным отделом — отдела человеческих мозгов. Поскольку они шли по проходу медленно, философ записал надписи целиком: «Мозг геолога — десять центов фунт»... «Мозг миссионера — двадцать центов фунт»... «Мозг бизнесмена — один доллар за фунт»... «Мозг генерала — десять долларов за фунт». Самый последний образец лежал в отдельной витрине, и его надпись была особенно внушительной: «Мозг философа, — гласила она, — пятьдесят долларов за фунт!»

Философ едва смог скрыть восторг. Не в силах удержаться, он повернулся к королю людоедов и самодовольно поинтересо­вался, как могло так произойти, что из всех товаров супермар­кета самым дорогим оказался мозг философа?

— Ну что вы, глубокоуважаемый, — сказал король людоедов, знаете ли вы, как много философов нам пришлось убить, чтобы набрать фунт мозгов?

Современная философия и современный философ просто бесполезны. Они утратили свои вершины; они более не направ­лены в запредельное. Это ни наука, ни религия. Сегодня это — просто очень запутанное дело.

Для Пифагора наука — это поиск истины в объективном мире, религия — это поиск истины в субъективном мире; а философия — это поиск истины. Поэтому наука и религия похожи на две руки или два крыла. Они не противоречат, но дополняют друг друга. И мир мог бы стать лучше, если бы мы вспомнили об этом снова.

Церковь, храм и лаборатория не должны быть врагами. Они должны сотрудничать. Тогда человек станет гораздо богаче. Сейчас, если он выбирает науку, он становится богатым внешне, но продолжает становиться все беднее и беднее внутри. Если он выбирает религию, он становится богатым внутри, но продолжа­ет становиться все беднее и беднее внешне. И то и другое — уродливые явления.

Запад выбрал науку; ему принадлежат все богатства мира, но человек совершенно потерян, чувствует себя незначительным, самоубийцей. Когда человек смотрит внутрь, он не находит ничего, кроме пустоты, опустошенности. На западе внутренний мир стал очень беден.

На Востоке произошло как раз противоположное: люди предпочли религию науке. Их внутренний мир яснее, спокой­нее, богаче; но внешне — они голодают, умирают: нет пищи, нет лекарств, нет возможности жить по-человечески, жизнь почти напоминает животную, и даже хуже.

Это — последствия невнимания к Пифагору. Вся история человечества могла бы быть совершенно иной, если бы Пифагор был услышан, понят. Нет необходимости Востоку быть Восто­ком и Западу — быть Западом. Никто не должен быть только материальным или только духовным. Если тело и душа могут существовать вместе — они существуют вместе в вас, в каждом — тогда почему материальное и духовное не могут существовать вместе? Они должны!

Человек должен быть и материальным и духовным. Выбирать губительно. Нет необходимости выбирать; вы можете сочетать оба мира вы должны сочетать оба мира; это ваше право по рождению.

Я учу вас этому синтезу: вы должны быть материальными, настолько же материальными, как любой материалист, и духов­ными, настолько же духовными, как любой духовный человек. И помните: оба будут сердиться на вас, поскольку идеалист не сможет простить вам ваш материализм, а материалист не сможет простить вам ваш идеализм.

Вот почему люди против меня — все люди! Религиозные люди против меня, потому что они не могу принять мой материалистический подход; и материалисты против меня, по­тому что они не могут принять мой идеалистический подход. Я хочу напомнить вам, что вы должны быть одновременно и тем, и другим. Это даст миру нового человека и новое человечество — и это крайне необходимо, совершенно необходимо: новый человек, новое человечество, новое мышление.

Нет необходимости выбирать. Бог дал вам тело — это значит, что вы должны быть материальны; и Бог дал вам душу — это значит, что вы должны быть духовны. В вас должны встречаться двое: вы должны быть йогом, союзом. И если ваши тело и душа находятся в равновесии, и ваша духовность и материализм находятся в равновесии, в ритме, вы можете достигнуть величай­шей музыкальности. И эта музыка есть медитация, эта музыка есть самадхи.

Сутра... очищение продолжается:

Услышь, и в сердце ты запечатлей мои слова;

Храни закрытыми глаза и уши от предубеждений;

Страшись других примера; думай сам.

Услышь, говорит Пифагор. На протяжении эпох мастера все время говорят: Услышьте. Но то, что вы делаете в большинстве случаев — вы слушаете: вы не слышите. И разница между этими словами огромна. Слушание очень поверхностно. Вы можете слушать, потому что у вас есть уши, это все. Всякий, кто имеет уши, может слушать. Это обычное, рядовое явление. Слышание имеет отличительное свойство. Когда вы слушаете внимательно — тогда это слышание. Слушание — это просто физическое явление; когда ваша душа вовлекается в него, тогда это становит­ся слышанием.

И услышать — значит понять. Истина не нуждается в доказательствах. Истина самоочевидна. Все, что необходимо — это способность услышать. Студенты слушают — ученики слы­шат. Любопытные слушают, поскольку их вопрос интеллектуа­лен. Но тот, кто ищет, чей вопрос — не из любопытства, чей вопрос стал для него делом жизни и смерти — тот слышит. Все поставлено на карту. Как он может позволить себе не слышать?

Слышание означает, что ваши тело и душа действуют вместе, в глубокой гармонии. Вы становитесь одними ушами; все тело работает, как ухо — ваши ноги, ваши руки, каждая клетка вашего тела и все ваше внутреннее существо внимательны. Вам сообща­ется нечто безмерно важное. Нечто передается, и вы не должны пропустить это:

Если вы искатель, ученик, только тогда вы знаете, что такое слышание. Когда вы слушаете с великой любовью, напряженно­стью, страстью, когда вы слушаете, пылая в огне, когда вы слушаете тотально, когда вы слушаете в тишине — тогда это слышание.

Пифагор говорит: Услышь!

Один из великих современников Пифагора, Махавира ска­зал, что есть два способа движения в мир истины. Один — через правильное слушание; просто через правильное слушание. Для тех, кто не добился успеха на пути правильного слушания, существует другой способ — правильная практика. Вы будете удивлены. Правильная практика необходима для тех, кто не добился успеха в правильном слушании. В противном случае, слушать человека, который достиг — достаточно. Слушать Будду — достаточно! Он есть огонь, и, слушая его, вы воспламенитесь. Нечто перепрыгивает от просветленного человека к ученику; нечто таинственное передается — это передача вне писаний и вне слов. Но для этого необходимо услышать.

Я путешествовал по этой стране в течение многих лет, почти пятнадцать лет, обращаясь к миллионам людей; но они слушали, они не слышали. Я очень хотел помочь им услышать, но это было невозможно. Мне пришлось прекратить поездки. Теперь я жду только тех, кто может услышать.

Вы можете узнать эту тишину, это присутствие, эту крайнюю внимательность, это пребывание со мной... именно в этот момент начинается трансформация. Нечто в вас будет приведено в движение. Эти моменты драгоценны, эти моменты драго­ценны в той степени, в какой степени вы способны слышать.

Если ваш ум где-то бродит, тогда физически вы будете слушать, но вы не сможете услышать. Если внутри вас движется множество мыслей, если там — большое движение, тогда вы не услышите. Эти мысли не позволят тому, что я говорю, достичь вас, и они не позволят тому, что во мне есть, достичь вас. Когда в уме нет мыслей, когда движение внутри остановлено, когда внутрен­ний разговор прекратился — в этом промежутке, в этой тишине, в этом состоянии любви и присутствия случается слышание.

И услышать правильно — значит понять. Других усилий не требуется. Нет нужды испытывать истину, потому что истина уже есть: если вы понимаете, она здесь; если вы откроете ваши глаза, вы найдете ее. Истина не утеряна, вы просто уснули. Если вы услышите, вы будете разбужены. Истина там, где она была всегда.

Услышь, говорит Пифагор, — и в сердце ты запечатлей мои слова...

Только тогда, когда вы слышите, слова могут достичь сердца. Если вы слушаете, слова достигнут только головы. Сердце — это ваше сокровенное ядро. Только тогда, когда вы совершенно тихи, для мастера открывается проход, чтобы достичь вас, коснуться вашего сердца, запечатлеть послание там...

и в сердце ты запечатлей мои слова...

И этого достаточно. Стоит семени истины упасть в сердце, и вы станете садом, вы будете цвести. Тогда это просто вопрос времени и терпения. Семя, которое падает в землю вашего сердца, готово расти. Оно прорастет, когда наступит время; из него вырастет пышная листва. И когда придет весна, оно распустится тысячами цветов, оно расцветет.

Вот почему Махавира говорит, что правильного слышания достаточно. При правильном слышании ваше сердце открыто для мастера. И если мастер однажды проник в сердце ученика, больше ничего не нужно. Тогда пламя перекидывается из одного бытия в другое. Тогда зажженная свеча может поделиться своим пламенем с теми свечами, что еще не зажглись. Это в буквальном смысле прыжок пламени от одного бытия к другому.

Храни закрытыми глаза и уши от предубеждений...

Единственное, что может помешать вам, единственное, что не даст вам услышать — это предубеждение. Если вы пришли сюда как индуист, вы не услышите меня, вы будете лишь слушать — потому что вы будете постоянно судящим, критичным, оцени­вающим, сравнивающим. Если вы пришли сюда как мусульманин, как христианин, как коммунист, как католик — вы не услышите. Вы будете слушать, но вы будете постоянно заняты внутренней работой; вы не будете открыты. Предубеждение сделает вас закрытым.

И, когда вы убеждены заранее, когда вы уже решили что-то априори, тогда вы будете слышать лишь выборочно. Вы услы­шите только то, что подтверждает ваше предубеждение. Вы не сможете услышать то, что идет вразрез с вашими предубежде­ниями.

И так люди слушают, и так люди смотрят. Даже смотрение предвзято. Вы видите только то, что хотите увидеть, и слышите только то, что хотите услышать. А следовательно, вы продолжа­ете интерпретировать согласно своим предубеждениям. Если вы не преодолеете свои предубеждения, вы никогда не войдете в свет. Ваши предубеждения — это ваша тюрьма.

И кругом — предубеждения и предубеждения... социальные, политические, религиозные, философские, горы и горы преду­беждений. И вы окружены таким слоем предубеждений, что до вас почти невозможно добраться. Вы должны отбросить эти предубеждения.

И Пифагор не говорит: «Вы должны верить всему, что я скажу». Нет. Он просто говорит: «Услышьте!» Это не вопрос доверия или недоверия. И то же самое я говорю вам. Это не вопрос веры во все, что вам говорят — или неверия. Истина не нуждается ни в чем. Истина нуждается только в том, чтобы ее услышали. Стоит вам услышать ее, и она станет вашей истиной. И вам не обязательно верить в нее. Вы должны верить во что-то только тогда, когда вы не знаете этого сами, когда вы не познали это в своем существе, когда это не является вашим собственным переживанием — тогда вы должны верить.

Человеку, который готов слушать, не нужно верить или не верить во что-то. Его чистота немедленно расставит вещи на свои места. Когда вы слушаете с открытыми ушами и открыты­ми глазами, в чистоте и прозрачности, правда немедленно воспринимается, как правильное, а ложь немедленно воспри­нимается, как фальшивое. Вам не нужно об этом думать; вам не нужно взвешивать, что правильно и что неправильно.

Прозрачным умом правильное воспринимается, как пра­вильное, и неправильное воспринимается, как неправильное. Прозрачный ум — это решающий фактор: он делает вывод немедленно. И этот вывод не является при этом логическим процессом.

Но вы продолжаете держаться за предубеждения. И неболь­шие предубеждения могут стать помехой. Всего лишь малень­кой пылинки в вашем глазу достаточно, чтобы помешать вам, видеть этот прекрасный мир. Вы не сможете открыть глаза. Вы могли бы увидеть Гималаи, но в ваши глаза попала пылинка — и Гималаи скрылись. Да, пылинка такая крохотная, и все же она заслоняет огромные, необъятные Гималаи.