I. Христианская антропология и психология

I. Христианская антропология и психология

Лествица

«Послушание есть действие без испытания, добровольная смерть, жизнь чуждая любопытства, безпечалие в бедах, неуготовляемое пред Богом оправдание, безстрашие смерти, безбедное плавание, путешествие спящих. Послушание есть гроб собственной воли и воскресение смирения... Послушный, как мертвый, не противоречит и не рассуждает, ни в добром, ни во мнимо-худом; ибо за все должен отвечать тот, кто благочестиво умертвил душу его.[1] Послушание есть отложение рассуждения и при богатстве рассуждения».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 21.

«О, вы, которые решились вступить на поприще сего мысленнаго исповедничества; вы, которые хотите взять на выю свою иго Христово; вы, которые отселе желаете сложить бремя свое на выю другаго; которые стремитесь добровольно продать себя в рабство, чтобы в замену получить истинную свободу; вы, которые переплываете великую сию пучину, будучи поддерживаемы руками других: знайте, что вы покусились идти путем кратким, хотя и жестоким, на котором одна только есть стезя, вводящая в заблуждение: она называется самочинием. Кто совершенно отвергся самочиния и в том, что он почитает добрым, духовным и богоугодным, тот уже достиг цели, прежде нежели вступил в подвиг, потому что послушание есть неверование себе самому во всем добром, даже до конца жизни своей».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 21.

«Когда помысл склоняет тебя испытать или осудить твоего наставника, как от блуда отскочи от онаго; не давай сему змию никакого послабления, ни места, ни входа, ни приступа, но говори ему: «О, прелестник! Не я над наставником, а он надо мною получил суд; не я его, а он мой судья».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 22.

«В простоте повинующиеся ради Господа благополучно совершают путь свой, не навлекая на себя коварства бесов своими тонкими изследованиями».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 23.

«Забыл я, возлюбленные, предложить вам еще один сладкий хлеб добродетели. Видел я в той обители послушников о Господе, которые сами себя укоряли и безчестили по Богу, для того, чтобы быть готовыми к принятию уничижений со стороны, заранее приучившись не бояться безчестий».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 41.

«Видел я послушников, исполненных сердечнаго умиления, кротких, воздержных, усердных, свободных от браней, страстей и ревностных к деланию, которые сделались таковыми через покров отца своего. Бесы, приступивши к ним, тайно вложили в них мысль, будто они уже сильны к безмолвию и могут достигнуть через него совершенства и безстрастия. Обольщенные сим, они пустились из пристани в море, но когда буря постигла их, они, не имея кормчаго, потерпели бедственное крушение в этом скверном и соленом море».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 42.

«О, сын и послушник Господень! Не прельщайся духом возношения, и возвещай учителю твоему согрешения свои не так, как от инаго лица; потому что без самопосрамления невозможно избавиться от вечнаго стыда. Обнажай струп твой врачу сему, и не стыдись сказать ему: «Отче, моя язва сия, моя рана сия; она произошла не от иного кого-нибудь, но от моей собственной лености; никто не виновен в ней, ни человек, ни злой дух, ни плоть, ни другое что-либо, но только мое нерадение».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 43.

«Бесы имеют обычай часто внушать нам, или совсем не исповедывать согрешений отцу, или исповедывать, но как бы от лица инаго, или складывать вину своего греха на других».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 43.

«Не будешь, сын мой, много лет трудиться для приобретения блаженнаго покоя в душе, если сначала от всей души предашь себя терпению безчестия».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 43.

«Мы не должны удивляться, если и после исповеди бываем боримы; ибо лучше бороться с нечистотами[2], нежели с возношением».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 44.

«Всякаго наказания достойны перед Богом те больные, которые, испытавши искусство врача и получивши от него пользу, из предпочтения к другому оставляют его прежде совершеннаго исцеления. Не избегай из рук того, который привел тебя ко Господу; ибо всю жизнь твою, ни перед кем не должен ты иметь такого почтительного благоговения, как перед ним».

Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании. С. 45.

«Покаяние есть возобновление крещения. Покаяние есть завет с Богом об исправлении жизни. Покаяние есть купля смирения. Покаяние есть всегдашнее отвержение телеснаго утешения. Покаяние есть помысл самоосуждения и попечения о себе, свободное от внешних попечений. Покаяние есть дщерь надежды и отвержение отчаяния. Кающийся есть непосрамленный осужденник. Покаяние есть примирение с Господом чрез совершение благих дел, противных прежним грехам. Покаяние есть очищение совести. Покаяние есть добровольное терпение всего скорбнаго. Кающийся есть изобретатель наказаний для себя самого. Покаяние есть крепкое утеснение чрева, уязвление души в глубоком чувстве».

Слово 5. О попечительном и действительном покаянии и также о житии святых осужденников, и о темнице. С. 58.

«Когда оплакиваешь грехи свои, никогда не слушайся онаго пса, который внушает тебе, что Бог человеколюбив; ибо он делает это с тем намерением, чтобы отторгнуть тебя от плача и от безстрашнаго страха. Мысль же о милосердии Божием принимай тогда только, когда видишь, что низвлекаешься во глубину отчаяния».

Слово 6. О памяти смерти. С. 73.

«Невозможное», как некто сказал, «невозможное для человеков дело, чтобы настоящий день провели мы благочестиво, если не думаем, что это последний день нашей жизни». И поистине удивительно, что и язычники изрекли нечто подобное этому; ибо и они полагали, что любомудрие заключается в помышлении о смерти».

Слово 6. О памяти смерти. С. 75.

«Шестая степень: кто взошел на нее, тот во веки не согрешит. Поминай последняя твоя, и во веки не согрешиши (Сирах. 7, 89)».

Слово 6. О памяти смерти. С. 75.

«Источник слез после крещения больше крещения, хотя сии слова и кажутся несколько дерзкими. Ибо крещение очищает нас от прежде бывших зол, а слезы очищают грехи, сделанные и после крещения. Крещения приняв в младенчестве, мы все осквернили его, а слезами снова очищаем его. И если бы человеколюбие Божие не даровало нам оных, то поистине редки были бы и едва обретались бы спасающиеся».

Слово 7. О радостотворном плаче. С. 76.

«Когда душа, и без нашего страдания и попечения бывает склонна к слезам, мягка и проникнута умилением, тогда поспешим; ибо Господь пришел к нам и без нашего зова, и дал нам губу Боголюбезной печали и прохладную воду благочестивых слез, на изглаждение рукописания согрешений».

Слово 7. О радостотворном плаче. С. 79.

«Утешение есть прохлаждение болезнующей души, которая, как младенец, и плачет внутренно, и вместе радостно улыбается. Заступление есть обновление души, погруженной в печаль, которое чудным образом превращает болезненныя слезы в сладостныя».

Слово 7. О радостотворном плаче. С. 85.

«Гнев есть воспоминание сокровенной ненависти, т.е. памятозлобия. Гнев есть желание зла огорчившему. Вспыльчивость есть безвременное воспаление сердца. Огорчение есть неприятное чувство, гнездящееся в душе. Раздражительность есть удобопреклонное движение нрава и безобразие души».

Слово 8. О безгневии и кротости. С. 88.

«Если Дух Святый называется и есть мир души, а гнев есть возмущение сердца; то ничто столько не препятствует пришествию в нас Духа Святаго, как гневливость.

Нам известны премногия злыя порождения гнева; одно только невольное исчадие онаго, хотя и побочное бывает для нас полезно. Ибо я видел людей, которые, воспламенившись неистовым гневом, извергли давнее памятозлобие, скрывавшееся внутри их, и таким образом страстию избавились от страсти, получив от оскорбившаго или изъявление раскаяния, или объяснение относительно того, о чем долго скорбели. И видели опять таких, которые, по-видимому, являли долготерпение, но безразсудное, и под покровом молчания скрывали внутри себя памятозлобие; и я счел их окаяннейшими неистовых, потому что они белизну голубя омрачали как бы некоторою чернотою. Много потребно нам тщания против сего змия, (т.е. гнева и памятозлобия), потому что и ему, как змию плотской похоти, содействует естество».

Слово 8. О безгневии и кротости. С. 89.

«Если хочешь, или думаешь, что хочешь вынуть сучец ближняго, то вместо врачебнаго орудия не употребляй бревна. Бревно — это жестокия слова и грубое обращение; врачебное орудие есть кроткое вразумление и долготерпеливое обличение. Обличи, говорит Апостол, запрети, умоли (2 Тим. 4, 2), а не сказал: и бей; если же и это потребуется, то как можно реже, и не сам собою».

Слово 8. О безгневии и кротости. С. 91.

«На восьмой степени лежит венец безгневия. Но кто носит его от естества, тот, может быть, не носит никакого иного; а кто приобрел его трудами, тот без сомнения, победил восемь страстей».

Слово 8. О безгневии и кротости. С. 93.

«Как добрый виноградарь вкушает только зрелыя ягоды, а кислыя оставляет: так и благоразумный и разсудительный ум тщательно замечает добродетели, какия в ком-либо узрит; безумный же человек отыскивает пороки и недостатки. О нем-то сказано: испыташа беззакония, исчезоша испытающии испытания (Пс. 63, 7).

Хотя бы ты и своими очами увидел согрешающаго, не осуждай; ибо часто и они обманываются.

Степень десятая. Кто взошел на нее, тот бывает делателем любви, или плача».

Слово 10. О злословии и клевете. С. 98.

«Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять. Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству, слуга лжи, истребление сердечнаго умиления, призывание уныния, предтеча сна, расточение внимания, истребление сердечнаго хранения, охлаждение святой теплоты, помрачение молитвы».

Слово 11. О многоглаголании и молчании. С. 99.

«Возлюбивший безмолвие затворил уста свои; а кто любит выходить из келлии, тот бывает изгоним из нея страстию многоглаголания.

Познавший благоухание огня, сходящаго свыше, бегает многолюдных собраний, как пчела — дыма. Ибо как дым отгоняет пчелу, так и сему нетерпимо многолюдство.

На одиннадцатой степени одержавший победу одним ударом отсек множество зол».

Слово 11. О многоглаголании и молчании. С. 101.

«Сплетатель лжи извиняется благим намерением; и что, в самом деле, есть погибель души, то он почитает за праведное дело. За подражателя Раавы выдает себя лживый муж, и думает соделывать спасение иных своей погибелью.

Когда мы будем совершенно чисты от лжи, тогда уже, если случай и нужда потребует, и то не без страха, можем употребить ее.

Не знает младенец лжи; не знает оной и душа, очистившаяся от лукавства.

Развеселившийся от вина, по неволе во всем говорит истину; так и упившийся умилением солгать не может.

Восхождение двенадцатое. Кто взошел на сию степень, тот стяжал корень добродетелей».

Слово 12. О лжи. С. 102.

 

«Общежитие противно унынию, а мужу пребывающему в безмолвии оно всегдашний сожитель, прежде смерти оно от него не отступит, и до кончины его на всякий день будет бороть его. Увидев келлию отшельника, (уныние) улыбается, и приблизившись к нему, вселяется подле него.

Врач посещает больных поутру, а уныние находит на подвижников около полудня.

Уныние подущает к странноприимству; увещевает подавать милостыню от рукоделья; усердно побуждает посещать больных; напоминает о Том, Который сказал: болен бех, и приидосте ко Мне (Матф. 25, 36); увещевает посещать скорбящих и малодушествующих; и будучи само малодушно, внушает утешать малодушных.

Ставшим на молитву сей лукавый дух напоминает о нужных делах, и употребляет всякое ухищрение, чтобы только отвлечь нас от собеседования с Господом, как оборотью, каким-либо благовидным предлогом».

Слово 13. Об унынии и лености. С. 103.

«Итак, скажи нам, о ты, нерадивый и разслабленный, кто есть зле родивший тебя, и какия твои исчадия, кто суть воюющие против себя, и кто убийца твой? Он отвечает: «В истинных послушниках я не имею где главу подклонить; а имею для себя место в безмолвниках, и с ними живу. Родительницы у меня многия: иногда безчувствие души, иногда забвение небесных благ, а иногда и чрезмерность трудов. Исчадия мои, со мною пребывающия: перемены местопребываний, пренебрежение повелений отца духовнаго, непамятование о последнем суде, а иногда и оставление монашескаго обета. А противники мои, которые связывают меня ныне, суть псалмопение с рукоделием. Враг мой есть помышление о смерти; умерщвляет же меня молитва с твердою надеждою сподобиться вечных благ; а кто родил молитву, о том ее и спросите.

Кто подлинно одержал тринадцатую победу, тот и во всем будет искусен».

Слово 13. Об унынии и лености. С. 104.

«Чревоугодие есть притворство чрева; потому что оно, и будучи насыщено, вопиет: «Мало!», будучи наполнено, и разседаясь от излишества, взывает: «Алчу!»

Чревоугодие есть изобретатель приправ, источник сластей. Упразднил ли ты одну жилу его, оно проистекает другою. Заградил ли ты и сию, — иною прорывается и одолевает тебя.

Чревоугодие есть прельщение очей; вмещаем в меру, а оно подстрекает нас поглотить все разом.

Насыщение есть мать блуда; а утеснение чрева — виновник чистоты».

Слово 14. О любезном для всех и лукавом владыке, чреве. С. 105.

«Чист тот, кто (плотскую) любовь отражает любовью (божественной), и телесный огнь угасил огнем невещественным.

Целомудрие есть чистота души и тела.

Целомудр тот, кто и в самом сне не ощущает никакого движения или изменения в том устроении, в котором он пребывает.

Целомудр, кто навсегда стяжал совершенную нечувствительность к различию тел».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 113.

 

«Никто из обучившихся хранению чистоты да не вменяет себе приобретение ея; ибо невозможное дело, чтобы кто-нибудь победил свою природу; и где природа побеждена, там познается пришествие Того, Кто выше естества; ибо, без всякаго прекословия, меньшее упраздняется большим».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 113.

«Не тот чист, кто сохранил нерастленным сие бренное тело, но тот, кто члены его совершенно покорил душе».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 113.

«Иной связал сего мучителя подвигами: иной — смирением, а иной — откровением Божиим. Первый подобен утренней звезде, второй — полной луне, а третий — светлому солнцу; но все имеют жительство на небесах. И как от зари свет, а по свете возсиявает солнце, так и о сказанном можно разуметь и видеть это на самом деле».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 114.

«С новоначальными телесныя падения случаются обыкновенно от наслаждения снедями; со средними они бывают от высокоумия, и от той же причины, как и с новоначальными; но с приближающимися к совершенству они случаются только от осуждения ближних».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 115.

«Не думай низложить беса блуда возражениями и доказательствами; ибо он имеет многия убедительныя оправдания, как воюющий против нас с помощтю нашего естества.

Кто хочет бороться со своею плотию и победить ее своими силами, тот тщетно подвизается; ибо если Господь не разорит дома плотской похоти, и не созиждет дома душевнаго, то всуе бдит и постится думающий разорить.

Представь Господу немощь своего естества, сознавая во всем свое бессилие, и неощутительным образом получишь дарование целомудрия».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 115.

«Господь, как нетленный и безтелесный, радуется о чистоте и нетлении нашего тела; бесы же, по утверждению некоторых, ни о чем другом столько не веселятся, как о злосмрадии блуда, и никакой страсти не любят так, как оскверняющую тело.

Чистота нас усвояет Богу, и сколько возможно, делает Ему подобными.

Земля с росою есть матерь сладости и плодов, а матерь чистоты есть безмолвие с послушанием. Приобретенное в безмолвии безстрастие тела, при частом сближении с миром, не пребывает непоколебимо: от послушания же происходящее — везде искусно и незыблемо.

Видел я, что гордость бывает причиною смиренномудрия, и вспомнил сказавшаго: кто уразуме ум Господень? (Рим. 11, 34). Ров и плод надмения есть падение в грех; грехопадение же для желающих спастись часто бывает поводом к смиренномудрию».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 118.

«Кто победил тело, тот естество победил; победивший же естество, без сомнения, стал выше естества; а такой человек малым чим, или, если можно так сказать, ничем не умален от Ангел (Пс. 8, 6)».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 124.

«Просвещеннейшие и разсудительнейшие из отцев приметили еще иной помысл, который утонченнее всех вышепоказанных. Его называют набегом мысли; и он происходит в душе столь быстро, что без времени, без слова и образа мгновенно представляет подвизающемуся страсть. В плотской брани между духами злобы ни одного нет бестрее и неприметнее сего. Он одним тонким воспоминанием, без сочетания, без продолжения времени, неизъяснимым, а в некоторых даже неведомым образом, вдруг является своим присутствием в душе. Кто плачем успел постигнуть такую тонкость помысла, тот может нас научить: каким образом, одним оком, и простым взглядом, и осязанием руки, и слышанием песни, без всякой мысли и помысла душа может любодействовать страстно.

Некоторые говорят, что страсти входят в тело от помыслов сердца; а другие напротив утверждают, что худые помыслы рождаются от чувств телесных. Первые говорят, что если бы не предшествовал ум, то и тело не последовало бы; последние же приводят в защищение своего мнения зловредное действие телесной страсти, говоря, что весьма часто худые помыслы получают вход в сердце от приятнаго взгляда, или от осязания руки, или от обоняния благовония, или от слышания приятнаго голоса. Кто мог познать сие о Господе, тот и нас да научит: ибо все это весьма нужно и полезно для тех которые разумно проходят духовное делание. В простоте же и правоте сердца пребывающим делателям нет в этом никакой надобности; ибо не все могут иметь тонкое ведение, и не все блаженную простоту, сию броню против всех ухищрений лукавых бесов».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 126.

«Кто победил тело? Тот, кто сокрушил свое сердце. А кто сокрушил свое сердце? Тот, кто отвергся себя самого; ибо как не быть сокрушенным тому, кто умер своей воле?»

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 129.

«Внешния разжжения происходят от угождения мне и от чрезмернаго во всем покоя и от сладострастных дел. Зачавши, я раждаю падения; они же, родившись, сами раждают смерть отчаянием. Если явственно познаешь глубокую мою и твою немощь; то тем свяжешь мои руки. Если гортань умучишь воздержанием; то свяжешь мои ноги, чтобы они не шли вперед. Если соединишься с послушанием, то освободишься от меня; а если приобретешь смирение, то отсечешь мне голову.

Пятнадцатая степень. Кто, будучи во плоти, получил и здесь победную почесть, тот умер и воскрес, и еще здесь познал начало будущаго нетления».

Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами. С. 131.

«Сребролюбие есть поклонение идолам, дщерь неверия, извинение себя своими немощами, предсказатель старости, предвозвестник голода, гадатель о бездождии.

Сребролюбец есть хулитель Евангелия, и добровольный отступник. Стяжавший любовь расточил деньги; а кто говорит, что имеет и то и другое, тот сам себя обманывает». Слово 16. О сребролюбии. С. 131.

«Шестнадцатая борьба. Кто в ней одержал победу, тот или любовь Божию приобрел, или отсек суетныя попечения».

Слово 16. О сребролюбии. С. 132.

«Нестяжательный инок есть владыка над миром, вверивший Богу попечение о себе, и верою стяжавший всех своими рабами. Он не будет говорить человеку о своей нужде; а что приходит, то принимает, как от руки Господней».

Слово 17. О нестяжании. С. 132.

«Степень семнадцатая. Кто на нее взошел, тот шествует на небо, совлекшись естества».

Слово 17. О нестяжании. С. 134.

«Я не мог бы сам собою постигнуть хитростных козней ея, если бы не настиг ее негде, силою не задержал ее, и муками не принудил ее исповедать все вышесказанное, бив ее мечем страха Господня и непрестанною молитвою».

Слово 18. О нечувствии, т. е. об омертвении души,
и о смерти ума, предваряющей смерть тела. С. 136.

«Сон есть некоторое свойство природы, образ смерти, бездейтвие чувств. Сон сам по себе один и тот же; но он, как похоть, имеет многия причины: происходит от естества, от пищи, от бесов, и, может быть, от чрезмернаго и продолжительнаго поста, когда изнемогающая плоть хочет подкрепить себя сном.

Как много пить зависит от привычки, так и много спать. Потому-то и должно нам, особенно в начале нашего подвига, подвизаться против сна; ибо трудно исцелить давний навык».

Слово 19. О сне, о молитве и псалмопении в соборе братий. С. 137.

«Но кто в чувстве сердца помышляет, что он предстоит Богу, тот в молитве будет, как столп неподвижный, и ничем из прежде сказанных не будет поруган.

Часто истинный послушник, став на молитву вдруг исполняется света и радости; потому что подвижник сей был приготовлен к сему и предочищен нелицемерным послушанием.

Все могут молиться со множеством братий; но для многих приличнее совершать молитву с одним единодушным братом; ибо немного таких, которые могут молиться наедине».

Слово 19. О сне, о молитве и псалмопении в соборе братий. С. 138.

«Бодрственное око очищает ум, а долгий сон ожесточает душу.

Бодрый инок — враг блуда, сонливый же друг ему.

Бдение есть погашение плотских разжжений, избавление от сновидение, исполнение очей слезами, умягчение сердца, хранение помыслов, лучшее горнило для сварения принятой пищи, укрощение злых духов, обуздание языка, прогнание мечтаний».

Слово 20. О бдении телесном: как мы через него достигаем духовнаго,
и как должно оное проходить. С. 139.

«Излишество сна — причина забвения; бдение же очищает память».

Слово 20. О бдении телесном: как мы через него достигаем духовнаго,
и как должно оное проходить. С. 140.

«Душа, которая днем непрестанно поучается слову Божию, обыкновенно и во сне упражняется в том же; ибо сие второе бывает истинным воздаянием за первое делание, для отгнания духов и лукавых мечтаний.

Двадцатая степень. Восшедший на нее принял в сердце своем свет».

Слово 20. О бдении телесном: как мы через него достигаем духовнаго,
и как должно оное проходить. С. 141.

“Страх есть предвоображаемая беда; или иначе, страх есть трепетное чувство сердца, тревожимое и сетующее от представления неведомых злоключений. Страх есть лишение твердой надежды”.

Слово 21. О малодушной боязливости, или страховании. С. 141.

“Не ленись в самую полночь приходить в те места, где ты боишься быть. Если же ты хоть немного уступишь сей младенчественной и смеха достойной страсти, то она состареется с тобою. Но когда ты пойдешь в те места, вооружайся молитвою; пришедши же, распростри руки, и бей супостатов именем Иисусовым; ибо нет сильнейшего оружия, ни на небе, ни на земле. А избавившись от сего недуга, восхваляй Избавившаго; ибо когда ты будешь Его благодарить, то и Он во век будет покрывать тебя”.

Слово 21. О малодушной боязливости, или страховании. С. 142.

“Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки: а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится.

Когда злой дух приступает невидимо, тогда боится тело; а когда приступает Ангел, тогда радуется душа смиреннаго. Итак, когда мы по этому действию узнаем пришествие Ангела Божия, то скорее возстанем на молитву: ибо добрый хранитель наш пришел помолиться вместе с нами”.

Слово 21. О малодушной боязливости, или страховании. С. 142.

“Всем без различия сияет солнце: а тщеславие радуется о всех добродетелях. Например: тщеславлюсь, когда пощусь; но когда разрешаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, опять тщеславлюсь, считая себя мудрым. Побеждаюсь тщеславием, одевшись в хорошия одежды; но и в худыя одеваясь, также тщеславлюсь. Стану говорить, побеждаюсь тщеславием; замолчу, и опять им же победился. Как ни брось сей троерожник, все один рог станет вверх.

Тщеславный человек есть идолопоклонник, хотяи называется верующим. Он думает, что почитает Бога; но в самом деле угождает не Богу, а людям”.

Слово 21. О многообразном тщеславии. С. 144.

“Видел я, как один бес опечалил и прогнал брата своего. Один монах рассердился, а между тем пришли мирские; и вдруг окаянный сей, оставив гнев, перепродал себя тщеславию; ибо не мог в одно время служит обеим страстям”.

Слово 21. О многообразном тщеславии. С. 146.

“Часто случается, что мы, будучи окрадены тщеславием, а потом обратившись, и сами быстроумнее окрадываем оное. Я видел некоторых по тщеславию начавших духовное делание, но хотя и порочное положено было начало, однако конец вышел похвальный, потому что переменилась их мысль.

Кто возносится естественными дарованиями, т. е. остроумием, понятливостью, искусством в чтении и произношении, быстротою разума, и другими способностями, без труда нами полученными: тот никогда не получит вышеестественных благ; ибо неверный в малом — и во многом неверен и тщеславен.

Некоторые для получения крайняго безстрастия и богатства дарований, силы чудотворения и дара прозорливости всуе изнуряют тело свое; но сии бедные не знают того, что не труды, но более всего смирение есть матерь этих благ”.

Слово 21. О многообразном тщеславии. С. 146.

“Кротость есть неизменное устроение ума, которое и в чести и в безчестии пребывает одинаковым

Кротость состоит в том, чтобы при оскорблениях от ближняго, без смущения и искренно о нем молиться.

Кротость есть скала, возвышающаяся над морем раздражительности, о которую разбиваются все волны, к ней приражающияся: а сама она не колеблется”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 158.

“Простота есть утвердившийся навык души, которая сделалась чуждою всякаго различия и неспособною к лукавству”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 159.

“Лукавство есть искусство, или, лучше сказать, безобразие бесовское, которое потеряло истину и думает утаить это от многих”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 159.

“Лицемерие есть противоположное тела с душой устроение, переплетенное всякими вымыслами”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 159.

“Незлобие есть тихое устроение души, свободной от всякаго ухищрения”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 159.

“Правота есть незрительная мысль, искренний нрав, непритворное и неподготовленное слово”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 159.

“Нелукавый есть тот, кто находится в естественной чистоте души, как она была сотворена, и который искренно обращается со всеми”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 159.

“Первое свойство детскаго возраста есть безразличная простота; и доколе Адам имел ее, дотоле не видел наготы души своей, и ничего постыднаго в наготе плоти своей. Похвальна и блаженна и та простота, которая бывает в некоторых от природы, но не так, как претворенная из лукавства чрез многие поты и труды; ибо первая покрывает нас от многоразличия и страстей, а вторая бывает причиною высочайшего смиренномудрия и кротости; почему и награда первой не велика, а последней преславна.

Все, хотящие привлечь к себе Господа, приступим к Нему, как ученики к Учителю, с простотою, без притворства, без двоедушия и лукавства, без пытливости. Он, будучи прост и незлобен, хочет, чтобы и души, приходящия к Нему, были просты и незобивы; ибо кто не имеет простоты, тот не может когда-либо увидеть смирение”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 160.

“Борись, и старайся посмеваться своей мудрости (ь). Делая так, обрящешь спасение и правость о Христе Иисусе, Господе нашем. Аминь.

Кто на сей степени одержал победу, — да дерзает: ибо он, сделавшись подражателем Христу, обрел спасение”.

Слово 24. О кротости, простоте и незлобии, которыя не от природы происходят,
но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве. С. 161.

“Кто хотел бы чувственным словом изъяснить ощущение и действие любви Божией во всей точности, святаго смиренномудрия — надлежащим образом блаженной чистоты — истинно, просвещения Божественнаго во всей его ясности, страха Божия — неложно, сердечнаго извещения — чисто; и кто думает одним сказанием своим просветить и научить невкусивших сего самым делом: тот делает нечто подобное человеку, вознамерившемуся словами и примерами дать понятие о сладости меда тем, которые никогда его не вкушали. Но как последний всуе риторствует, или, лучше сказать, пустословит: так и первый, будучи неопытен, сам не знает, о чем говорит, или сильно поруган тщеславием”.

Слово 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии,
бывающем в невидимом чувстве. С. 161.

“Солнце освещает все видимыя твари, а смирение утверждает все разумныя действия. Где нет света, там все мрачно; и где нет смиренномудрия, там все наши дела суетны”.

Слово 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии,
бывающем в невидимом чувстве. С. 166.

“Смиренномудрие есть покров божественный, который не дает нам видеть наши исправления. Смиренномудрие есть бездна самоохуждения, неприступная для всех видимых татей. Смиренномудрие есть столп крепости от лица вражия (Пс. 60, 4). Ничтоже успеет враг на него, и сын, т. е. помысл беззакония не преложит озлобити его (Пс. 88, 23). И изсечет от лица своего враги своя и ненавидящыя его победит (Ст. 24)”.

Слово 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии,
бывающем в невидимом чувстве. С. 167.

“Многие называют себя грешниками, а может быть, и в самом деле так о себе думают; но сердце искушается уничижением (от других).

Поспешающий к оному необуреваемому пристанищу смиренномудрия да не престанет делать все, что может, и да понуждается и словами, и помышлениями, и разными способами, изследованиями и изысканиями, и всем житием, и ухищрениями творя молитвы и моления, размышляя, придумывая, и все средства изобретая, доколе содействием Божиим и пребыванием в уничиженнейших и наиболее презираемых состояниях и трудах не избавится ладия души его от бедствий приснобурного моря тщеславия; ибо избавившийся от сей страсти получает удобное оправдание от всех прочих грехов своих, как евангельский мытарь”.

Слово 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии,
бывающем в невидимом чувстве. С. 168.

“Священная двоица — любовь и смирение; первая возносит, а последнее вознесенных поддерживает и не дает им падать.

Иное дело — сокрушение сердца; другое дело — самопознание; а еще иное — смирение.

Сокрушение происходит от грехопадения. Падающий сокрушается, и хотя бездерзновенен, однако с похвальным безстыдством предстоит на молитве, как разбитый, на жезл надежды опираясь и отгоняя им пса отчаяния.

Самопознание есть верное понятие о своем духовном возрасте и неразвлекае­мое памятование легчайших своих согрешений”.

Слово 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии,
бывающем в невидимом чувстве. С. 169.

“Некто увидел в сердце своем красоту сей добродетели, и, будучи объят удивлением и ужасом, вопрошал ее, да скажет ему имя родителя своего. Она же, радостно и кротко улыбаясь, сказала ему: “Как ты стараешься узнать имя Родившего меня, когда Он неименуем? Итак, я не объявлю тебе онаго имени, доколе не стяжешь в себе Бога”. Слава Ему во веки веков. Аминь.

Матерь источника — бездна; рассуждения же источник — смирение”.

Слово 25. Об искоренителе страстей, высочайшем смиренномудрии,
бывающем в невидимом чувстве. С. 174.

“Рассуждение в новоначальных есть истинное познание своего устроения душевнаго; в средних оно есть умное чувство, которое непогрешительно различает истинно доброе от естественнаго, и от того, что противно доброму; в совершенных же рассуждение есть находящийся в них духовный разум, дарованный Божественным просвещением, который светильником своим может просвещать и то, что есть темнаго в душах других.

Или же, рассуждение в общем смысле в том состоит и познается, чтобы точно и верно постигать божественную волю на всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно находится в одних только чистых сердцем, телом и устами.

Кто благочестно низложил первыя три из главных страстей[3], тот низложил вместе и пять последних[4]; но кто нерадит о низложении первых, тот ни одной не победит.

Рассуждение есть совесть неоскверненная и чистое чувство”.

Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей. С. 175.

“Иное есть промысл Божий; иное — Божия помощь; иное — хранение; иное — милость Божия; и иное — утешение. Промысл Божий простирается на всякую тварь. Помощь Божия подается только верным. Хранение Божие бывает над такими верными, которые поистине верны. Милости Божией сподобляются работающие Богу; а утешения — любящие Его”.

Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей. С. 180.

“Видел я неискуснаго врача, который больнаго скорбнаго обезчестил, и тем ничего более для него не сделал, как только ввергнул его в отчаяние. Видел и искуснаго врача, который надменное сердце резал уничижением, и извлек из него весь смрадный гной.

Видел я, что один и тот же недужный иногда для очищения своей нечистоты пил лекарство послушания, и потом был в движении, ходил и не спал; а в другое время, заболев душевным оком, пребывал без движения, в безмолвии и молчании. Имеяй уши слышати, да слышит ”.

Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей. С. 180.

“Некоторые, не знаю почему, (ибо я не научился своим мнением любопытствовать и испытывать о дарованиях Божиих), так сказать, по природе наклонны к воздержности, или к безмолвничеству, или к чистоте, или к скромности, или к кротости, и к умилению. У других же самая почти природа сопротивляется сим добрым качествам, но они насильно принуждают себя к оным; и хотя иногда и побеждаются, однако их, как понудителей естества, я похвалю больше первых”.

Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей. С. 181.

“Не хвались много, о человек, богатством, которое ты без труда получил; но знай, что Раздаятель даров, предвидев вликое твое повреждение, немощь и погибель твою, восхотел хотя как-либо спасти тебя превосходными оными дарованиями, незаслуженными тобою”.

Слово 26. О рассуждении помыслов и страстей, и добродетелей. С. 181.

“Лицемерие — от самоугодия и самочиния.

Противныя же сим добродетели рождаются от противных родителей. Но как мне недостало бы времени, если бы я захотел разсуждать о каждой из них в частност