Криминология теснит криминалистику

С преобразованием в 1963 г. ВНИИ криминалистики во ВНИИ по изучению причин и разработке мер предупреждения преступ­ности Прокуратуры СССР (в народе популярно именовался НИИ пи-пи) криминалистика отошла на второй план в деятельности но­вого учреждения. Совершенно естественно, что главные усилия института приобрели теперь криминологическую направленность. Правда, некоторые "командные высоты" в институте криминали­стам удалось сохранить: Н. А. Селиванов по-прежнему возглавлял сектор криминалистической техники, А. И. Михайлов — сектор тактики, сохранил свой пост заместителя директора института Георгий Иванович Кочаров, не последние места в институтской иерархии занимали С. С. Степичев, Г. Н. Мудьюгин, В. Г. Танасе-вич, А. Р. Ратинов.

Справедливости ради следует признать, что новое руковод­ство института — И. И. Карпец и В. Н. Кудрявцев, никаких препят­ствий творчеству сотрудников-криминалистов не чинило. Во вто­рой половине 60-х гг. и в 70—80-е годы институтом были изданы важные монографии, методические и практические пособия по различным проблемам криминалистики и следственной деятель­ности.

332 Глава 9. Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов, 9.3. Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции 333

С. С. Степичев

Г. Н. Мудьюгин

С, Я. Розенблит

вместе с коллегами публикуя монографию "Научная организация труда следователя" (1974 г.), занимается проблемами организации работы следственного аппарата, взаимодействия с органами доз­нания, изучения и предупреждения преступности в районе, обла­сти. Последние годы Александр Иванович был смертельно болен и в августе 1997 г. скончался.

Хоть криминалистика и была в институте "на вторых ролях", но институт по-прежнему оставался научным центром разработки проблем криминалистической тактики и методики. Регулярно про­ходили заседания президиума координационного бюро по крими­налистике под председательством Н. А. Селиванова; бюро органи­зовывало научные конференции по проблемам криминалистики в разных городах Союза. Систематически до конца 80-х гг. выходили сборники "Следственная практика" и "Вопросы борьбы с преступ­ностью", в которых публиковались и работы по криминалистичес­кой тематике, В эти годы были защищены докторские диссертации сотрудниками института А. М. Лариным (1970 г.), А. А. Леви (1978 г.), А. И. Михайловым (1980 г.), В. А. Образцовым (1985 г.), А. Б. Соловьевым (1985 г.), Л. А. Соя-Серко (1982 г.), Н. А. Якубович (1977 г.). К сожалению, все это лишь славное прошлое, не полу­чившее достойного продолжения в настоящем.

9-3- Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции

С организацией Всесоюзного НИИ судебных экспертиз, став­шего общесоюзным научным и методическим центром всей систе­мы судебно-экспертных учреждений Министерства юстиции Со­юза, заметно активизировалась научная и экспертная деятельность республиканских экспертных учреждений.

В начале 80-х гг. Белорусский НИИ проблем криминологии, криминалистики и судебной экспертизы имел в своем составе та­кие подразделения:

— лаборатория судебно-почерковедческих исследований;

— лаборатория технико-криминалистического исследования

документов;

— лаборатория судебных трасологических и баллистических исследований с сектором судебной баллистики;

— лаборатория криминалистических экспертиз материалов, веществ и изделий с секторами физико-химических исследований, исследования волокон и волокнистых материалов и биологических исследований;

— лаборатория судебных автотехнических исследований с сек­торами автотехнических исследований и технического исследова­ния деталей и агрегатов транспортных средств;

— отдел научной информации.

Усилиями сотрудников НИИ были созданы ИПС учета и ана­лиза экспертной работы института, действующего законодатель­ства о судебной экспертизе, неопубликованных материалов (науч­ных отчетов, диссертаций, переводов, депонированных рукопи­сей) и др.

В лабораториях активно внедрялись в экспертную практику современные методы исследования. Так, в почерковедческой ла­боратории были внедрены: вероятностно-статистический метод оценки совпадений групповых признаков почерка; методика ве­роятностной оценки совпадений признаков при идентификацион­ных исследованиях смешанных записей; методика вероятностно-статистического исследования общих языковых навыков письмен­ной речи для целей криминалистической идентификации; коли­чественная методика сравнительного исследования частных при­знаков и оценки его результатов при идентификации исполните­ля рукописи, выполненной намеренно измененным почерком. В лаборатории трасологии и баллистики внедрили методики опре­деления вида металлорежущего аппарата, скорости резки, нали­чия у лица, производившего резку, профессиональных навыков; трасологических исследований механизма дорожно-транспортно-го происшествия, определения кинетической энергии снаряда и др. Был внедрен ряд новых для института методов исследования материалов и веществ: микроспектральный анализ с использова­нием лазерного анализатора, методики исследования чернил, паст, пигментов, волокон, бытовых красок, полимерных матери­алов и др.

Г. И. Комаров

334 Глава 9. Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов»

Защита докторской диссертации Г. И. Комаровым

в совете Высшей школы МВД. Председатель совета

проф. Н. И. Загородников (справа), зам. председателя

проф. Н. А. Стручков

9.3. Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции

Защита Г. И. Комарова. В зале совета (слева направо): проф. С. В. Бородин, проф. И. Д. Перлов, проф. И. И. Кдрпец

Институт вел продуктивные исследования и в области крими­нологии и совершенствования республиканского законодательства в области судопроизводства и судебной экспертизы¹.

В 80-е гг. существенно возрос научный и экспертный потенци­ал Ташкентского НИИ судебных экспертиз. С 1981 г. в институте проводятся пожарно-техническая и товароведческая экспертизы; в 1983 г. начали разрабатывать научные основы экологической эк­спертизы.

С 1985 г. институт проводит автороведческую экспертизу, ос­ваивает фоноскопическую экспертизу узбекской речи, За это деся­тилетие 8 сотрудников защитили кандидатские диссертации. Со­вершенствовалась деятельность межобластных отделений инсти­тута в Фергане, Самарканде и Нукусе. Активно велась экспертно-профилактическая работа и методическая работа со следователя­ми и судьями².

Когда в 1983 г. директором Азербайджанского института НИИСЭ стал Идрис Алиевич Алиев, генеральным научным на­правлением института стала экспертная профилактика. Институт

¹ Иванов В, П., Штейнгауз М. С. Состояние и перспективы развития судеб­ной экспертизы в Белорусской ССР. Минск, 1983. С. 66—72. ^г 40 лет Ташкентскому НИИСЭ им. X. С. Сулаймановой МЮ Узбекской ССР. Ташкент, 1991. С. 11—12.

Защита Г. И. Комарова. В перерыве заседания, Слева направо: Г. И. Комаров,

Г. Н. Александров, ученый секретарь методического совета Прокуратуры СССР,

С. П. Митричев, Р. С. Белкин, М. П. Шаламов, доктор мед. наук В. А. Туманов

9.3. Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции 337

336 Глава 9. Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов»

стал признанным центром разработки проблем этой деятельности, именно при нем был создан и функционировал методический совет по экспертной профилактике; отдел криминологических исследо­ваний института был преобразован в сектор экспертной профилак­тики по изучению причин и разработке мер предупреждения пре­ступности.

Значительно возрос в 80-е гг. научный и экспертный потенци­ал Казахского НИИ судебных экспертиз, в чем заметную роль сыграл назначенный в конце 80-х гг. директором института про­фессор Александр Фидахметович Аубакиров. Сам специалист в области использования в судебно-экспертной деятельности слож­ных естественнонаучных методов исследования, он содействовал широкому их применению в практике института, всячески поощ­рял внедрение в практику компьютерных технологий. Институт расширялся и организационно — были открыты областные отделы (филиалы) института в Караганде, Чимкенте, Акмоле, Кустанае, Актюбинске и др. городах. Росла и экспертная нагрузка: если в 1980 г. было проведено 5845 экспертиз, то в 1986 г. — уже 10 496. В институте сложился коллектив высококвалифицированных кадров.

Александр Фидахметович Аубакиров родился в 1936 г. в Алма-Ате. Он окончил физико-математический факультет Казахского университета и в 1958 г. начал свою научную деятельность в каче­стве научного сотрудника Казахского НИИСЭ, затем был заведу­ющим отделом института, заместителем директора, а с 1989 г. ди­ректором института. В 1997 г, по достижении установленного в Казахстане предельного возраста для руководящих работников Александр Фидахметович перешел на должность главного науч­ного сотрудника. Вскоре институт был преобразован в Республи­канский центр судебных экспертиз, а его директором назначена доктор юридических наук Светлана Федоровна Бычкова, долгое время работавшая заместителем директора института по научной работе. Известность институту принесли работы таких опытных экспертов — научных сотрудников, как Е. Д. Богодухова, Л. Н. Мо­роз, А. С. Калимова, Г, А. Мозговых и других.

Украинские судебно-экспертные учреждения в это десятиле­тие постоянно увеличивали количество проведенных экспертиз, повышали их качество. Киевский НИИСЭ стал признанным науч­ным и экспертным центром исследования документов, в том числе и исполненных различными полиграфическими методами. Такие сотрудники института, как кандидаты юридических наук 3. С. Ме-леневская, 3. А. Ковальчук, С, А. Ципенюк, В. В. Липовский, С. Д. Павленко, своими трудами утвердили существование своеоб­разной научной школы в этой области криминалистики и судебной

 

А А. Леви

А. Б. Соловьев

И. А. Алиев А. Ф. Аубакиров

экспертизы. Работы М. Я. Сегая, В. Ф. Берзина, Г. М. Надгорного, В. К. Стринжи внесли существенный вклад в развитие общетеоре­тических проблем и судебной экспертизы, ее понятийный аппа­рат, логику экспертного исследования.

В Харьковском НИИ судебных экспертиз сформировалась на­учная школа криминалистов-автороведов. Решающую роль в этом сыграли труды фактического основателя школы С. М. Вула, фило­лога по образованию, положившего начало судебному авторове-дению.

О научном вкладе украинских криминалистов свидетельству­ет тот факт, что за десятилетие вышло свыше 20 выпусков меж­ведомственного сборника "Криминалистика и судебная экспер­тиза".

Для лабораторий судебных экспертиз других союзных респуб­лик характерны тенденции развития, которые можно проследить на примере Грузинской НИЛСЭ,

Распоряжением СМ Грузии от 28 декабря 1981 г. лаборатория была преобразована в Республиканскую научно-исследовательскую лабораторию судебных экспертиз МЮ Грузии. Довольно быстро стали расширяться возможности лаборатории: с 1980 г. стали про­водиться автотовароведческие исследования, с 1982 г. — инженер­но-технические экспертизы по делам, связанным с железнодорож­ным транспортом, с 1983 г. — фоноскопические экспертизы. Лабо­ратория издавала бюллетень "Экспертная практика", в котором публиковались материалы по становлению и развитию этих видов экспертных исследований.

Расширение возможностей лаборатории получило свое отра­жение и в ее структуре. В конце 80-х гг. в лаборатории имелось 12 подразделений:

1. Отдел почерковедческих исследований;

2. Отдел баллистико-трасологических исследований;

3. Отдел криминалистических исследований материалов и ве­ществ;

Глава 9. Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов»

9.3. Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции

Л. Н. Мороз

С. Д. Павленко

С. М. Вул

В. К. Стринжа

В. Ф, Берзин

С. Ф. Бычкова Е. Д. Богодухова А. С. Калимоаа

4. Отдел инженерно-технических исследований;

5. Отдел бухгалтерских исследований;

6. Отдел инженерно-технических исследований по делам на Ж.-д. транспорте;

7. Отдел фоноскопических исследований;

8. Сектор по техническому исследованию документов;

9. Группа автотовароведческих исследований;

10. Абхазский филиал лаборатории (г. Сухуми);

11. Аджарская группа лаборатории (г. Батуми);

12. Юго-Осетинская группа лаборатории (г. Цхинвали). В эти годы в лаборатории и ее местных подразделениях рабо­тало 75 человек, а непосредственно в области производства экс­пертиз и научных исследований — 52 человека, в том числе один доктор технических наук и 5 кандидатов юридических наук, трое из которых — О. В. Жгенти (начальник лаборатории), Л. Л. Кобу-лашвили и О. М. Мгеладзе защитили диссертации в 1982—1984 гг. Лаборатория установила тесные научные связи с ведущими научными и образовательными центрами республики (универси­тет, политехнический институт, академические институты метал­лургии и систем управления и др.).

Успехи республиканских судебно-экспертных центров во мно­гом были обусловлены той ролью, которую играл в деле развития судебной экспертизы в стране Всесоюзный НИИ судебных экспер­тиз; 70—80-е гг. были периодом его подъема, пожалуй, даже можно сказать, расцвета. Институт не только по названию, но и по под­линной его роли стал действительным головным научно-эксперт­ным учреждением системы Министерства юстиции страны. Об этом свидетельствовали и выполняемые им задачи. Он:

1) осуществлял научные и экспериментальные исследования на основе использования новейших достижений различных облас­тей знания в целях разработки теоретических основ и методик раз­личных видов судебных экспертиз;

2) выполнял все виды криминалистических и автотехничес­ких экспертиз; судебно-почвоведческие, судебно-биологические, судебно-бухгалтерские, планово-экономические, и инженерно-тех­нологические (пожарно-технические и взрывотехнологические) эк­спертизы;

3) разрабатывал профилактические организационно-техничес­кие рекомендации по предупреждению преступлений на основе изучения экспертной практики и выявления обстоятельств, спо­собствующих совершению преступлений; вел большую пропаган­дистскую работу среди судей и следователей, разъясняя совре­менные возможности судебных экспертиз, знакомя их с правила­ми и техническими средствами подготовки и оформления материа­лов на экспертизу, поскольку производство экспертиз занимало значительное место в работе института (за 25 лет — с 1963 по 1986 г. было проведено около 110 тысяч экспертиз). При этом сле­довало иметь в виду, что большую часть экспертиз составляли особо сложные, или экспертизы новых родов и видов. Так, с 1971 г. в институте стали проводиться экспертизы следов взрыва (иссле­дования взрывчатых веществ и взрывных устройств), судебная фототехническая и судебно-фоноскопическая экспертизы¹.

Институт вел значительную научно-исследовательскую рабо­ту не только в области развития научных основ родов и видов судебных экспертиз, но и общенаучных проблем судебной экспер­тизы. Весьма показательным в этом отношении было создание в институте отдела теории судебной экспертизы в составе двух сек­торов: сектора правовых и организационных проблем судебной эк­спертизы и сектора теоретических и общеметодических проблем

¹ Шляхов А. Р. Актуальные проблемы теории и практики судебной экс­пертизы в свете ускорения научно-технического прогресса // Сб. науч. трудов ВНИИСЭ "Общетеоретические, правовые и организационные ос­новы судебной экспертизы". М., 1987. С. 6—8.

340 Глава 9. Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов»

криминалистики и судебных экспертиз. К работе в этом отделе были привлечены крупные ученые — криминалисты и процессуа­листы — А. И. Винберг, Д. Я. Мирский, В. Д. Арсеньев, Ю. Г. Кору-хов, Ю. К. Орлов. Довелось поработать в этом отделе и мне, но об этом чуть позже.

Помимо предметных лабораторий в институте были органи­зованы в эти годы и так называемые "методные" подразделения: химических, физических, математических и кибернетических и других методов исследования. Численность сотрудников института к концу 80-х гг. превысила 400 человек.

Строго говоря, ВНИИСЭ, как и другие судебно-экспертные учреждения органов юстиции, давно уже к этому времени пере­стал быть специализированным криминалистическим учреждени­ем и превратился в многопрофильный научно-экспертный центр. Поэтому, поскольку я веду речь об истории криминалистики, це­лесообразно рассмотреть деятельность в те годы лишь тех лабора­торий, которые выполняли традиционные криминалистические экспертизы: исследования документов, трасологических и баллис­тических исследований.

В почерковедческой лаборатории исследовались тексты и под­писи, цифровые записи, устанавливался пол исполнителя по тек­сту большого объема, выполненному почерком высокой и средней выработанности. Здесь же осуществлялись и автороведческие ис­следования.

Обширен был круг исследований в области технической экс­пертизы документов. Здесь производилась экспертиза реквизитов документов, оттисков печатных форм и устройств, машинописных текстов или текстов других буквопечатающих аппаратов, полигра­фической продукции, материалов документов, подложки и вспо­могательных веществ. В этой же лаборатории осуществлялась пор-третно-криминалистическая экспертиза во всех ее разновиднос­тях, а также фототехническая экспертиза.

Фототехническая экспертиза стала возможной благодаря про­веденным в институте целенаправленным исследованиям, в кото­рых ведущую роль играл Д. Я. Мирский. В описываемый период она решала задачи идентификации съемочной аппаратуры и лабора­торного оборудования, которые применялись для изготовления фотоснимка, распознавания фотомонтажа, негативной и позитив­ной ретуши/определения нарушений технологического режима при съемке и фотографической обработке, типа светочувствительных материалов и проявителя, использованных для изготовления дан­ного снимка, и однородности фотографических материалов, ис­пользованных для изготовления нескольких снимков, определения

 

9.3. Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции

размеров изображенных на снимке предметов и расстояний между ними и, наконец, восстановления выцветшего фотографического изображения.

Лаборатория трасологических исследований осуществляла все виды классических трасологических экспертиз: следов папилляр-ных узоров и кожного покрова, следов зубов человека, ног челове­ка (для идентификации обуви, чулок, носков и определения их диагностических свойств), транспортных средств, орудий взлома. Кроме того, здесь исследовалась одежда человека, следы крови, холодное оружие и иные орудия, которыми причинены телесные повреждения, узлы и петли, изделия массового производства, следы изменения (уничтожения) рельефных знаков, идентифици­ровалось целое по частям. Группа сотрудников лаборатории зани­малась фоноскопическими исследованиями по методике, разрабо­танной в институте Г. Л. Грановским.

Весьма широкий круг задач решала лаборатория судебно-бал-листической экспертизы:

1) исследование оружия: определение относимости предмета к огнестрельному оружию), определение системы, модели, образ­ца огнестрельного оружия, технического состояния оружия и его частей, возможности производства стрельбы и выстрела без нажа­тия на спусковой крючок;

2) исследование боеприпасов: установление образца патрона и относимости пули, гильзы; вида, образца пули по отдельным частям; калибра пули, гильзы; единого источника происхождения сравниваемых боеприпасов; принадлежности двух или более групп дроби, картечи к продукции одного завода, факта изготовления боеприпасов разных групп с использованием одних и тех же инст­рументов или конкретного инструмента; определение поражаю­щего действия снаряда;

3) идентификация оружия по следам на пулях, гильзах;

4) экспертиза следов выстрела и боеприпасов: определение факта выстрела, вида пороха, природы повреждений (огнестрель­ное или иное), входных и выходных повреждений, следов выстре­ла на теле и одежде стрелявшего, очередности (последовательно­сти) производства выстрелов, каким по счету был выстрел с ис­пользованием данной пули, гильзы; установление калибра охот­ничьего ружья по следам на стреляной дроби;

5) экспертиза обстоятельств выстрела: определение возмож­ности самоповреждения из данного экземпляра оружия; факта об­разования повреждений в двух различных объектах одним выст­релом (одним снарядом); времени (давности) производства выстре­ла из оружия (по картонной гильзе), расстояния выстрела и его

Глава 9. Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов» 9.3. Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции 343

Ю. К. Орлов

Л. Г. Эджубов

О. В. Жгенти

В. Д. Арсеньев

направления; местоположения стрелявшего, взаиморасположения оружия и потерпевшего¹.

Экспертизы, проведенные во ВНИИСЭ, отличало безукориз­ненное качество, логичность и обоснованность выводов, примене­ние самых современных методов исследования. Это было обуслов­лено профессиональным уровнем экспертов-исполнителей: в исто­рии отечественной криминалистики и судебной экспертизы никог­да, ни до, ни после, не было такого коллектива сотрудников, сочетавших в себе качества ученых и экспертов-практиков, какой был в эти годы во ВНИИСЭ. Я назову имена только некоторых из них: В. Ф. Орлова, Г. Л. Грановский, Н. П. Майлис, Л. Г. Эджубов, А. А. Гусев, X. М. Тахо-Годи, Ю. Г. Корухов, А. И. Устинов, М. Н. Ростов, Т. В. Устьянцева, М. А. Сонис, Н. В. Володина, Е. И. Сташенко, А. С. Лазари, Э. Г. Сафронский, И. В. Горбачев, Д. Я. Мирский, 3. С. Яблокова, Т. М. Самарина, Ю. Н. Погибко, В. Л. Шаршунский, Ш. Н. Хазиев, И. С. Таубкин, В. И, Нусбаум и многие другие.

Институт выступал и в качестве организующего центра. Для апробации предлагаемых ко внедрению в экспертную практику методов и методик исследования и решения других научных и ме­тодических вопросов во ВНИИСЭ были созданы методические со­веты по родам экспертиз, в состав которых наряду с работниками института входили и ведущие специалисты периферийных судеб­но-экспертных учреждений и экспертных учреждений других ве­домств.

Институт оказывал методическую помощь всем судебно-экс-пертным учреждениям органов юстиции путем проведения зональ­ных научно-практических семинаров и школ, стажировки экспер­тов в институте, выездов специалистов института на места, рецен-

¹ Криминалистическая экспертиза: возникновение, становление и тенден­ции развития. М., 1994. С. 114—117.

 

А, А. Гусев

Э. Г. Сафронский

зирования экспертных заключе­ний, подготовки и переподготов­ки экспертов во Всесоюзном ин­ституте усовершенствования работников юстиции (ныне Пра­вовая академия МЮ) и на заоч­ных курсах при ВНИИСЭ. На этих курсах за время существо­вания института было подготов­лено около 3500 экспертов. Ин­ститут был и центром подготов­ки научных кадров высшей ква­лификации для экспертных учреждений системы Министерства юстиции СССР. Для этой цели в его составе имелась аспирантура и при нем функционировал диссертационный совет, присуждавший ученые степени кандидата юридических наук по специальности "криминалистика".

Обязанностью ВНИИСЭ была разработка координационных планов научных исследований и разработок; деятельность науч­ных руководителей тем координационных планов регламентирова­лась специальным положением¹. Вел институт и значительную из­дательскую деятельность. Ежегодно выпускались сборники трудов, методические пособия и иные работы общим объемом до 200 п. л. Специально для следователей и судей были изданы пособия по назначению и производству судебных экспертиз (М., 1976, 1987)².

В 1996 г. ВНИИСЭ реорганизован в Российский федеральный центр судебной экспертизы,

Настал момент поведать и о моей работе во ВНИИСЭ.

В начале 1985 г. мой друг Юрий Георгиевич Корухов стал на­стоятельно убеждать меня перейти на работу во ВНИИСЭ, где он в то время был заместителем директора по научной работе. В том году мне исполнялось 63 года, а поскольку по положению о про­хождении службы генералу полагалось в 60 лет уходить на пен­сию, в отставку, такую перспективу следовало иметь в виду, хотя на Московском филиале юридического заочного обучения при Ака­демии МВД, где я тогда работал в должности профессора, о моей отставке никто не заговаривал, но возраст есть возраст, и уволь­нение могло последовать при любом повороте событий. Не скажу,

¹ Инструкция об организации производства криминалистических экспер­тиз во Всесоюзном НИИ судебных экспертиз МЮ СССР. М., 1977; Поло­жение о научных руководителях тем координационного плана НИР су­дебно-экспертных учреждений системы МЮ СССР. М., 1980. ^г Криминалистическая экспертиза: возникновение, становление... С. 117.

23. 3*казМ713.

 

Глава 9 Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов»

9.3. Развитие судебно-экспертных учреждений органов юстиции

 

М. А. Сонис

Н. В. Володина

Т. М. Самарина 3, С. Яблокова

что принять решение об уходе из МВД, где фактически прошла вся моя научная жизнь, было легким делом. Сомневался, колебал­ся, вел разговоры и дома, и с товарищами по работе и много раз с Юрием Георгиевичем Коруховым. Речь шла о работе в качестве заведующего отделом теории судебной экспертизы ВНИИСЭ. На­конец принял решение: поговорю с директором института Алек­сандром Романовичем Шляховым и если почувствую, что он хочет моего прихода в институт, — перейду.

Разговор такой состоялся, и я понял, что Шляхов искренне хочет моего перехода в институт. Оказывается, он уже даже со­гласовал этот вопрос с начальником отдела судебно-экспертных учреждений Минюста Г. П. Аринушкиным. Разговор со Шляховым окончательно утвердил меня в решении перейти в институт, я тут же сказал ему об этом. Поскольку должность заведующего отде­лом замещалась по конкурсу, в "Вечерней Москве" было дано соответствующее объявление о назначении конкурса на эту долж­ность, и по истечении положенного месяца совет института едино­гласно принял решение о моем избрании.

Обеспечив, таким образом, свое ближайшее будущее, я по­дал рапорт об отставке. Всякий поймет, что после 45 лет службы в погонах сделать это мне было ох, как не просто! Сослуживцы мои всячески пытались меня отговорить от этого шага, особенно вес­кие аргументы старался подобрать в беседе со мной начальник филиала генерал В. П. Илларионов, человек в высшей степени ин­теллигентный, дворянских кровей, крупный в прошлом практи­ческий работник следствия, пользующийся моей глубокой симпа­тией и уважением (сейчас он доктор наук, профессор, по-прежне­му работает там же: филиал был преобразован в самостоятельную Высшую юридическую заочную школу МВД, а теперь именуется Юридическим институтом МВД РФ).

Но решение было принято, и когда, выполняя формальную обязанность, начальник академии, держа в руках мой рапорт, спро-

сил на заключительной беседе: "Вы хорошо подумали?", я только и ответил, что такие решения необдуманно не принимаются.

После приказа министра о моем увольнении в отставку по возрасту и выслуге лет (в пенсионной книжке мой стаж службы в армии и МВД с учетом лет, проведенных на фронте, был опреде­лен в 51 год), надев штатский костюм, я в первых числах сентября 1985 г. явился в институт. Знакомство с сотрудниками отдела тео­рии разочаровало: отдел невелик, кроме двух профессоров — Д. Я. Мирского и В. Д. Арсеньева, еще двух-трех человек, подаю­щих, так сказать, надежды, работать фактически было не с кем. Через пару недель пошел к Шляхову и заявил, что отдел следует серьезно укрепить, да и численно увеличить. Он со мной согла­сился, но сказал, что задача это сложная, решать ее следует очень постепенно и осторожно. С тем и ушел от него.

Действительно, кое-кого из сотрудников удалось со временем заменить, удалось и на несколько человек увеличить штат отдела. Но вскоре после моего прихода умер В. Д. Арсеньев, и эта потеря была для отдела практически невосполнимой.

Прошел год, прошел второй, я подготовил несколько статей, но с каждым днем все больше убеждался, что взялся не за свое дело: все то общее, что я мог сказать в отношении теории судеб­ной экспертизы, — я сказал, а для того, чтобы сказать свое слово в области самой экспертной "материи", самой экспертной практи­ческой деятельности, взгляда со стороны было явно недостаточ­но, нужно было быть самому экспертом, а не "варягом". Здесь моих знаний в области криминалистической науки и основ судеб­ной экспертизы явно не хватало. Положение складывалось крити­ческое: я чувствовал свою неполноценность в роли заведующего отделом и в то же время известную неловкость и перед Александ­ром Романовичем Шляховым, и перед Юрием Георгиевичем Кору­ховым — моими, так сказать, поручителями при избрании меня по конкурсу на эту должность. Для того, чтобы оставаться честным перед самим собой, следовало уходить на другую работу, но куда?

И тут произошло событие, расставившее все по своим местам.

В январе 1988 г. я был неожиданно приглашен к министру внутренних дел Союза, который предложил мне вернуться в ака­демию, испытывающую, по его словам, нужду в старых, опыт­ных преподавательских кадрах, разогнанных во времена мини­стра Федорчука и тогдашнего начальника академии Кудрявцева. Он позвонил начальнику академии генералу Н. А. Арестову и по­просил его принять меня. Сказать, что я с охотой принял это пред­ложение, — ничего не сказать. Буквально на следующий день я явился к Арестову с заявлением о приеме на работу, в считанные дни был оформлен мой перевод из института, и я был зачислен

23*

346 Глава 9. Научные и экспертные центры накануне «парада суверенитетов»

профессором на кафедру криминалистики специального факуль­тета академии, начальником которой был мой добрый друг Виктор Георгиевич Коломацкий. У меня было такое ощущение, что я, как блудный сын, наконец вернулся домой. Потом я узнал, что Арес­тов, не зная меня, наводил обо мне справки у Коломацкого и, получив благоприятные отзывы, принял положительное решение. Так закончилась моя довольно бесславная служба в центре экс­пертной мысли, где я, по слухам, по-прежнему числюсь членом диссертационного совета — и зря, потому что в силу некоторых объективных причин бывать в совете мне трудно.

Но, как говорят французы, "вернемся к нашим баранам".