Зло как предмет социальной философии. Современность и Холокост. (З. Бауман «Актуальность Холокоста», глава 1)

Бауман пишет: «Рассматриваемый в качестве сложной целенаправленной операции, Холокост может служить образцом современной бюрократической рациональности» (1989, р. 149). Многим покажется неприличным обсуждать рестораны и Холокост в одном и том же контексте. Тем не менее в социологическом мышлении относительно современной рациональности прослеживается отчетливая связь от бюрократии к Холокосту и далее к ресторанам быстрого питания. Веберовские принципы рациональности можно с пользой и смыслом применить к каждому из этих явлений. Те, кто осуществлял Холокост, применяли бюрократию в качестве одного из своих основных орудий. Условия, делавшие Холокост возможным, особенно система формальной рациональности, продолжают существовать и сегодня. Действительно, процесс макдональдизации указывает не только на то, что формально-рациональные системы продолжают существовать, но и на то, что они в значительной мере расширяются. Таким образом, с точки зрения Баумана, при верном наборе обстоятельств современный мир был бы способен даже на большую мерзость (если такое вообще возможно), чем Холокост. Плод современности Бауман, в отличие от большинства, не считает Холокост ненормальным явлением: он понимает его как во многих отношениях «нормальный» аспект современного рационального мира: Истина в том, что каждый «ингредиент» Холокоста — каждое из множества обстоятельств, которые сделали его возможным — было нормальным; «нормальным» не в смысле обычного... а в том смысле, что полностью согласовывался со всем, что мы знаем о нашей цивилизации, ее основной сущности, ее приоритетах, присущем ей видении мира. Например, Холокост включал в себя применение базовых принципов индустриализации в целом и фабричной системы, в частности, для уничтожения человека: [Освенцим] был также обыденным продолжением современной фабричной системы. Вместо производства товаров сырьем здесь были люди, а конечным продуктом — смерть, количество единиц в день аккуратно отмечалось в производственных таблицах управляющего. Из дымовых труб, настоящего символа современной фабричной системы, валил едкий дым, получавшийся при горении человеческой плоти. Блестяще организованный железнодорожный сортировочный парк современной Европы доставлял новый вид сырья к фабрикам. Он делал это точно так же, как и в случае любого другого груза. Немецкая бюрократия не просто осуществила Холокост — в самом подлинном смысле она создала Холокост. Задача «избавления от евреев», как ее определял Гитлер, была подхвачена немецкими бюрократами, и по мере разрешения ими ряда повседневных проблем, истребление возникло как лучшее средство для достижения цели, определенной Гитлером и его приспешниками.

Таким образом, Бауман утверждает, что Холокост не был результатом иррациональности или досовременного варварства — скорее это был продукт современной, рациональной бюрократии. Создали Холокост и управляли им не сумасшедшие, а чрезвычайно рациональные и в остальных отношениях вполне нормальные бюрократы. В сущности, предыдущие попытки, например эмоциональные и иррациональные погромы, не могли осуществить массового истребления, которое отличает Холокост. Подобное массовое искоренение требовало чрезвычайно рационализированного и бюрократизированного процесса. Бауман понимает бюрократию как «более похожую... на заряженный механизм». Хотя ее можно использовать как для жестоких, так и для гуманных целей, вероятнее, что она будет благоприятствовать бесчеловечным деяниям. «Она запрограммирована на измерение оптимума на основе, не отличающей один человеческий объект от другого или одушевленные объекты от неодушевленных». И бюрократия, учитывая ее базовые характеристики, обычно доводила бесчеловечную задачу до конца, и даже дальше. Бюрократы малокомпетентны в других областях, и они также благоприятствовали Холокосту. Например, в бюрократиях средства часто превращаются в цели, в данном случае средство — уничтожение — тоже часто становилось целью. Бюрократия и ее чиновники, конечно, не могли сами создать Холокост; требовались другие факторы. Во-первых, существовал неоспоримый контроль со стороны государственного аппарата, обладавшего монополией на средства насилия над остальным обществом. Другими словами, в нацистской Германии практически не было уравновешивающих властных влияний. А государство находилось под контролем Адольфа Гитлера, обладавшего способностью заставлять государство выполнять его приказания. Во-вторых, существовал специфически современный, рациональный вид антисемитизма, в котором евреев систематически отрезали от остальной части общества и изображали так, будто они мешали Германии стать «идеальным» государством. Для этого немцы должны были истребить тех, кто стоял на пути достижения совершенного общества. Немецкая наука (сама чрезвычайно рационализированная) применялась, чтобы способствовать установлению несовершенства евреев. Из провозглашения их ущербными и представляющими собой препятствие для идеального общества следовало, что единственным решением было их уничтожение. А как только устанавливалось, что они должны быть уничтожены, единственно важным вопросом, который вставал перед бюрократом, было нахождение наиболее эффективного способа достижения этого результата. Сыграл свою роль также и тот фактор, что в таких современных структурах, как бюрократии, нет места нравственным соображениям. Никто не задавался вопросом: правильно ли уничтожать евреев? Отсутствие такого этического беспокойства — еще одна причина того, что Холокост — столь современное явление.