Октября 1981 года, 07.55, Океанский спасательный буксир «Машук».

Офицеры отдела АСС в очередной раз поднялись в ходовую рубку ОСБ «Машук» для доклада руководителю работ своих настоятельных рекомендаций по изменению тактики проведения спасательных работ. Разговор получился трудным и весьма суровым. Какие аргументы при этом были приведены, история умалчивает, но в 08 часов 45 минут в радиоэфире прозвучала долгожданная команда:

«СПЛ «Ленок» произвести водолазное обследование кормовой оконечности затонувшей подводной лодки, установить связь с личным составом, находящимся в седьмом отсеке»

 

Октября 1981 года, 08.45, ПЛ БС-486.

Сигнал боевой тревоги разнёс по «Ленку» долгожданную и тревожно волнующую весть – Идём на спасание! Через пять минут водолазный отсек доложил о готовности к водолазным спускам.

Лодка шла в надводном положении к месту работ. Командир угрюмо стоял рядом с вахтенным офицером на ходовом мостике. Маневрирование предстояло сложное. ОСБ «Машук» стоял в непосредственной близости с затонувшей лодкой, кроме того, наводиться на кормовую оконечность нужно было весьма осторожно, форштевень «Ленка» ни в коем случае не должен был выйти за ограждение боевой рубки затонувшей лодки. Там было место крепления кабеля носового аварийно-сигнального буя, телефон которого являлся единственной ниточкой связи подводников с поверхностью.

- Аккустики! Пеленг и дистанцию на объект! – Дал команду командир.

- С объектом контакта нет!

- Дайте пеленг и дистанцию на аварийный сигнализатор!

- Аварийный сигнализатор молчит. Объект вне зоны захвата гидролокатора. – Последовал доклад акустиков.

- На какой дистанции захватите?!

- При этой глубине места с дистанции 300 метров, - доложили акустики.

«Ленок» малым ходом двигался вперёд, дистанция между ним и затонувшей подводной лодкой медленно сокращалась. Василий Иванович соображал: «Лодка шла в базу, значит курсом на Север. Носовой буй виден, вон возле него шлюпка ЯЛ-6 болтается, от него на Северо-Запад на дистанции метров 350 лежит лодка, при таком ветре трос-кабель буя наверняка на всю свою длину размотался. Для того, чтобы на неё выйти, нужно чтобы её разглядели акустики, а для того, чтобы они её разглядели нужно чтобы её отражающая звук поверхность была максимальной, для этого нужно идти перпендикулярно её курсу, нужно выходить на курс градусов эдак 90. А для этого нужно сначала уйти немного севернее!»

- Рулевой, на курс 20, - дал он команду на руль.

Ни аварийно-спасательный буй, ни шлюпка на радаре засветку ни давали, зато «Машук» был виден отчётливо. По нему командир и решил ориентироваться. По его расчётам, и расчётам штурмана до поворота на курс 90 градусов оставалось ещё четыре минуты, но из радиорубки передали: «Командира на связь со старшим!»

С «Машука» передали: «Вам рекомендован курс 65 градусов». Командир ответил: «Вас понял». И вдруг из динамика полилось!

- Командир! Я старший! Немедленно глуши дизеля, переходи на электродвижение и ложись на курс 65!

- До поворота на курс 90 мне ещё три минуты, - доложил командир «Ленка» в ответ.

- Мои команды выполнять безприкословно! – Рявкнул динамик голосом Руководителя спасательных работ.

- Я выхожу на курс перпендикулярный курсу затонувшей лодки. Как только захвачу её гидролокатором, начну наводиться на седьмой отсек, - доложил командир «Ленка».

- Глуши дизеля и ложись на курс 65! - Неслось в ответ из динамика радиостанции.

- Штурман! Пеленг, дистанцию на объект! – Запросил командир штурманскую рубку.

- Ориентировочно, пеленг 85, дистанция 4 кабельтова, - ответил штурман.

- Рулевой, на курс 85! – Дал команду командир.

- Почему не заглушили дизеля! Почему не легли на назначенный мной курс! Доложите немедленно! – Ругался динамик радиостанции.

- Наводку на объект осуществляю в надводном положении. Дизеля заглушу перед погружением.

- Кап 2, ты что, мне перечить будешь!? Да я из тебя в пять минут кап 3 сделаю! Я тебя на тральщиках сгною! Исполнять мои команды! Всё что я от тебя слышать должен, так это есть и так точно! Погрузиться, и выполнять поиск! Как и положено подводной лодке!

Василий Иванович в сердцах плюнул в микрофон, потом обтер его об рукав кителя, нажал тангетку и доложил: «Так точно!», и акустикам «Искать объект, он где-то по курсу». Затем вызвал старшего

- Не могу я в подводном положении технический поиск проводить! Глубина мала! Цапну антенной грунт и закончится акустика!

- Мостик акустикам! Цель прямо по курсу! Дистанция полтора кабельтова, пеленг на ограждение рубки 82 градуса.

- Штурман! Место объекта на планшет! Акустики держать контакт в зоне видимости, буду выходить на кормовую оконечность! Рулевой, на курс 86 градусов! Самый малый вперёд! – Дал команды командир.

- Командир! Ты что деревянный! Я же сказал на курс 65 градусов! – Выплюнул динамик.

- Затонувшую лодку вижу! Захожу на кормовую оконечность, - доложил командир «Ленка».

- Акустики! Курсовой угол на южную оконечность контакта!

- К урсовой три градуса правого борта, - доложили акустики.

- Рулевой! На курс 89!

- Командир! Ты куда прёшь! Ты что аварийно-сигнального буя не видишь!? Вот по нему и ориентируйся! Какую хрень ты там по своей акустике увидел?! Лечь на курс 65 градусов! – Полились ценные указания по радиосвязи.

- Акустики! Дистанцию до цели!

- Дистанция один кабельтов, курсовой на южную кромку цели ноль, - доложили акустики.

- Изменения дистанции докладывать через каждые двадцать метров! - Зарычал командир на акустиков.

- Почему молчите! Почему до сих пор не изменили курс! Вы мне срываете всю спасательную операцию! Я Вас под трибунал отдам!.... – Неслось из динамика радиосвязи.

- Дистанция до цели 170 метров!

- Добро! Боцман, на приводах гайдропов стоять! Травить по команде! Механик, быть в готовности давать реверс!

Василий Иванович стоял на ходовом мостике, жуя мундштук давно погасшей беломорины широко расставив ноги и надвинув фуражку на самые глаза. Он был зол как стадо голодных собак. Виной тому был руководитель работ, постоянно выводящий из душевного равновесия своими нелепыми командами. Василий Иванович размышлял: - а что было бы, если бы я выполнил команду старшего? Лодка сейчас подходила бы к аварийно-сигнальному бую с наветренной стороны. Там бы он дал команду развернуться курсом на Север и лечь на грунт, потому что хрен знает с чего, но он считает, что затонувшая лодка лежит именно там. Но там её нет! Вон она, голуба, где лежит. А вот её аварийно-сигнальный буй я бы тогда точно оборвал!

А вообще-то за те двенадцать часов, которые они здесь фигнёй промаялись, хотя бы тральные вехи по носу и корме затонувшей лодки выставить можно бы было, вон сколько тральщиков в район по нагнали! И никто даже не чешется! Команду ждут! А команду дать некому, потому что руководитель работ, вместо того, чтобы взаимодействие разнородных сил наладить, мной командует!

- Дистанция до цели 150 метров! – Доложили акустики.

- Добро, - ответил командир.

Теперь ему предстояло подойдя на дистанцию 10 метров от кормовой оконечности затонувшей лодки, отбросить подруливающим устройством свою носовую оконечность влево до курса 50 градусов, опустить на грунт носовой якорь-гайдроп и удерживаясь на нём развернуться на курс в 0 градусов, после чего опустить кормовой гайдроп и погружаться. Манёвр не сложный, здесь главное, чтобы носовой гайдроп не пополз по грунту.

- Дистанция до цели 100 метров.

- Командир! То, что Вы сейчас творите, это сабатаж! Это называется прямое неповиновение вышестоящему руководителю и наказывается лишением свободы! – Вновь полилось из динамика радиостанции.

- Товарищ адмирал! «Ленок» выполняет маневр выхода к седьмому отсеку. Акустический контакт с целью устойчивый. После погружения водолазы обозначат кормовую оконечность затонувшей лодки буем «Ряднова», раз уж тральщики этого за 12 часов сделать не смогли. Ухожу с радиосвязи. Связь со штабом гидроакустическая, - доложил командир и облегчённо вздохнул. Всё, теперь руководитель работ пусть выбирает себе другую «жертву».

- Дистанция до цели 70 метров.

- Стоп моторы! Акустики, докладывать изменение дистанции через каждые 5 метров. Боцман! Травить носовой и кормовой гайдропы до 15 метров!

«Ленок» продолжал по инерции двигаться вперёд.

- Дистанция до цели 45 метров.

- Оба мотора самый малый назад!

- Дистанция до цели 35 метров. Слишком быстро идём вперёд.

- Оба мотора средний назад!

- Дистанция до цели 30 метров. Слишком быстро идём вперёд!

- Оба мотора полный назад!

Дизеля вышли на полные обороты. По корпусу пошла вибрация. Лодку окутал сизый дым из выхлопных газов.

- Дистанция до цели 25 метров. Дистанция медленно сокращается.

-Д истанция до цели 20 метров. Дистанция медленно сокращается.

- Дистанция до цели 15 метров. Лодка встала.

- Оба мотора стоп! Подруливающим ход влево! Рулевой! Докладывать изменение курса через каждые пять градусов!

Дизеля враз стихли. Нос «Ленка» пошёл влево.

- Цель смещается вправо, дистанция 15 метров, - доложили акустики.

- Товарищ командир! Курс 5 градусов, - доложил рулевой.

- Боцман! Оба гайдропа травить до грунта!

- Цель уходит из зоны видимости на правый борт, дистанция не определяется!

- Оба гайдропа на грунте, - пришёл доклад боцмана.

- Старпом! Погружение! Теперь работают водолазы! – Сказал командир и полез в рубочный люк.

 

Октября 1981 года, 09.30, ПЛ БС-486.

Неожиданно громкая звонковая сигнализация и корабельный «каштан» оповестили отсеки, что лодка начала погружение. Стрелки манометров-глубиномеров медленно сдвинулись с мест и поползли по циферблатам, отсчитывая метры глубины. 5, 10, 15 метров. Мягкий, еле заметный толчёк оповестил о том, что лодка остановилась над донным грунтом. На манометрах-глубиномерах 20 метров.

«Встали на гайдропы. Осмотреться в отсеках», прозвучало из «Каштана». И в тот же момент на средней платформе водолазного отсека возник командир «Ленка».

«Ну что, баболазы глубоководочники, к работам готовы!?» Нарочито спокойно проворчал он. «Так точно!»: Рявкнули хором Нюк и Петрович. «Ну тогда вперед! Задача найти лодку, осмотреть ее кормовую оконечность и установить связь с людьми в седьмом отсеке. Водолазную связь и «каштан» на полную громкость, чтобы я в Центральном слышал все, что у вас здесь твориться!»

Затонувшая лодка должна была находиться где-то на носовых курсовых углах правого борта. Но где? Её необходимо было отыскать. Поэтому задачей рабочего водолаза первой тройки было выйти в корму своей подводной лодки на длину шланг-кабеля, а это 60 метров, после чего, используя шланг-кабель как радиус пройти по длине окружности им описываемой в нос лодки, в надежде встретить на своем пути затонувшую лодку.

В приемно-выходном отсеке правого борта подняли давление до забортного, выровняли уровень воды в выходной шахте, и первая пара водолазов ушла на грунт.

В течении 30 минут водолаз обошел полукруг радиусом 60 метров с правого борта и ничего не обнаружил. Доложив об этом командиру и услышав: «Смотреть левый борт.» Петрович поменяв водолазов ролями: назначив страхующего-рабочим и, соответственно, рабочего-страхующим, послал их осматривать донный грунт с левого борта. Однако затонувшей подводной лодки там тоже не оказалось. Водолазы доложили лишь о сильном юго-западном течении, затрудняющем поиск.

Командир вызвал штаб руководства по звуко-подводной связи и доложил, что водолазы затонувшей лодки не обнаружили.

Минут через пять после этого с поверхности передали: «Плохо искали. Водолазам пройти весь район повторно.»

И снова в течении часа водолазы обшарили полуокружности радиусом 60 метров с правого и с левого бортов, и опять с тем же результатом.

Командир «Ленка» петлял по Центральному Посту, меряя его шагами то вдоль, то поперек, а иногда и на искосок. Он лихорадочно думал. Маневр подхода к кормовой оконечности получился достаточно успешно. Но водолазы лодку не обнаружили!? Она должна была быть справа. Её кормовая оконечность должна была находиться на дистанции от 20 до 30 метров от водолазной ниши правого борта! Но её там нет! А где же она? Куда делась? Стоп! Водолазы докладывали о течении!? Ну конечно! Сейчас же время отлива! А значит течение, и течение из залива со скоростью 1 - 2 километра в час! Это где-то от 16 до 33 метров за минуту. Мы вышли на кормовую оконечность и встали параллельным курсом, а потом минуты 3, а то и 4 травили до грунта гайдропы! А за это время нас, по меньшей мере, снесло на юго-запад метров на 50!

- Штурман, где затонувшая лодка? - Закричал командир.

- Должна быть по правому борту! – Доложил штурман.

- Лейтенант! А течение Вы учли в своих расчётах! Или всё на обум докладываете, не удосужившись даже носа в лоцию сунуть! Быстро разобраться с приливными течениями в районе и мне доложить!

Старпом! Что делать будем? Кормовая оконечность затонувшей лодки от нас на дистанции от 50 до 100 метров на северо-восток. На гайдропах не доползём, пожалуй всплывать надо!? – Задумчиво обратился командир к своему старшему помощнику.

- Надо всплывать, сниматься с гайдропов и переходить в новую точку, ответил старпом.

- Да, на гайдропах не доползем, надо всплывать, - подвёл итог своим размышлениям командир. - Поддуть цистерну замещения. Всплываем на гайдропах под перископ!

Всплыв под перескоп и убедившись, что лодка всплывая никого на себе не поднимет, командир дал команду продуть центральную группу цистерн главного балласта, а когда команду исполнили и лодка всплыла в позиционное положение, вновь ожила радиосвязь и голосом руководителя работ начала категорически требовать немедленно пройти 50 метров вперед и влево, после чего лечь на грунт и искать затонувшую лодку.

- Центральный акустикам! Объект по пеленгу 42 градуса на дистанции 90 метров, - доложили акустики.

Командир взял микрофон радиосвязи и начал убеждать руководителя работ в том, что переходить нужно вправо, а не влево. Руководитель работ его напугал. Нет, не тем, что грозил разжаловать в капитаны 3 ранга или посадить в тюрьму, он напугал его своим «крутым» руководством. Ведь если подобные наводки продолжатся, то это на долго. А там, в прочном корпусе затонувшей подводной лодки ждут люди! На карту поставлена их жизнь!

А из динамика радиосвязи лился подробный инструктаж по дальнейшим действиям: «….Находясь в позиционном положении выберите кормовой якорь-гайдроп. После этого дайте ход под электромоторами и пройдите курсом 310 градусов 50 метров таща носовой гайдроп по грунту…»

Командир «Ленка» Василий Иванович Каплунов давно понял и принял старую флотскую истину, которая гласит: «Выслушай команду начальника. Ответь «Есть!». Поступи как считаешь нужным! Однако не забудь доложить об исполнении! Ибо за своих людей, за свой корабль и за выполнение поставленной тебе задачи отвечаешь ты! А не твоё начальство»

Вот и сейчас, командир решил в точность следовать указаниям начальника. Исполнить всё, что тот требовал, кроме курса перестановки.

- Кормовой гайдроп выбрать в клюз! – отдал он команду боцману.

Носовая оконечность «Ленка» начала вдруг медленно подниматься вверх. Дифферент на корму начал увеличиваться! Это сказывался несимметричный приём груза при нахождении лодки в позиционном положении. Кормовой якорь-гайдроп не поднимаясь с грунта подтягивал к себе кормовую оконечность лодки.

- Механик! Поддуть кормовую группу ЦГБ. Вывести дифферент в 0! – Отреагировал на изменение дифферента командир, и это было ошибкой! Нужно было продувать все цистерны главного балласта и выходить из позиционного в крейсерское положение. Только тогда у лодки хватило бы плавучести для перетаскивания носового якоря по грунту. Но, что делать!? Не ошибается лишь тот, кто ниделает ничего.

- Кормовой гайдроп в клюзе, - доложил боцман.

- Диферент 0 градусов, доложил механик.

- Оба мотора самый малый вперёд. Выходим на курс 42 градуса. Акустикам следить за контактом.

«Ленок» стоя на носовом гайдропе начал медленно выходить на курс 42 градуса, увеличивая при этом дифферент на нос.

- Курс 42 градуса, - доложил рулевой.

-Так держать! Оба мотора средний вперёд, - дал команду командир. Это и было закономерным финалом уже допущенной ошибки. Тяжёлая носовая оконечность «Ленка», удерживаемая якорем-гайдропом вдруг начала проваливаться. Диферент на нос быстро начал увеличиваться!

- Оба мотора стоп! – Отреагировал на происходящее командир, но было поздно! Носовая оконечность лодки ударилась о донный грунт, после чего начала медленно всплывать.

Протащить свой якорь по донному грунту достаточно просто для надводного корабля, имеющего огромный запас плавучести. Самое скверное, что может при этом случиться, это обрыв якоря в случае его зацепа за что-нибудь тяжёлое.

Для подводной лодки находящейся в позиционном положении эта задача не выполнима.

- Акустики! Пеленг и дистанцию на цель!

- Контакт потерян! Неисправность гидроакустической станции. – Последовал ответ из гидроакустического поста.

- Сколько нужно времени на устранение!? – Задал вопрос командир.

-Как только найду причину неисправности, доложу! – Лаконично ответил начальник радиотехнической службы.

Командир понял свою ошибку. Он сорвал со своей головы пилотку и со злостью швырнул куда-то в трюм. Затем глубоко вздохнул, и ….

- Боцман! Три метра слабины троса носовому гайдропу! Быстро!

Завыла лебёдка вытравливая назначенные метры троса.

- На клюзе 27 метров! – Доложил боцман.

- Продуть концевые группы! Выходим в крейсерское положение!

Заревел воздух в цистернах, выдавливая из них воду и тут же застучал компрессор, экстренно восполняя израсходованное, лодка всплыла в крейсерское положение.

- Штурман! Меня не волнует чем и как, но Вы сейчас мне отмеряете 90 метров курсом 42 градуса! Быстро наверх, устанавливать пеленгатор!

Акустики! Когда заработает ваше железо! Время давит!

- Товарищ командир! Гидроакустическая станция поиска не заработает! Вышла из строя приёмно-передающая антенна, расположенная в носовой гидроакустической выгородке. – Сбивающимся голосом доложил командир БЧ-4РТС.

- Так мы что! Теперь слепые! – Зарычал командир в ответ.

- Так точно! – Подтвердили акустики.

- Товарищ командир, на связь со старшим, - доложили радисты.

- Командир, что у Вас происходит? – Донёс динамик испуганный голос руководителя работ. Он прекрасно видел вдруг вздыбившуюся кормовую оконечность и блеснувшие над водой винты «Ленка».

- Исполнял Ваше приказание, пытался в позиционном положении протащить по грунту носовой гайдроп, - доложил командир. И подумав, - товарищ адмирал! Вы мне поставили задачу. Прошу! Не отвлекайте! Дайте её исполнить.

Руководитель работ ничего не ответив ушёл со связи.

- Штурман! Сосчитали сколько градусам курсового угла соответствует наше перемещение на 90 метров курсом 42 градуса!?

- Так точно! 5 градусов, 12 минут относительно «Машука»

- Хорошо! Моторы! Самый малый вперёд, - дал команду командир и приник к экрану радиолакационной станции.

- Курс 42 градуса, - доложил рулевой.

- Моторы, малый вперёд!

Лодка, двигая по грунту якорь и слегка зарываясь носом, медленно пошла вперёд. Командир и штурман не зависимо друг от друга контролировали её перемещение, один по радиолакационной станции, другой по пеленгатору.

- До точки погружения пол-градуса, - доложил штурман.

- Вижу! Ползём ещё! – ответил командир.

- Мы в точке!

- Моторы стоп! Ну, штурман! Молись, чтоб не снесло! Правый мотор, самый малый вперёд! Рулевой! Выходить на ноль! Боцман! Приготовиться травить кормовой гайдроп!

- На румбе ноль! – Доложил рулевой.

- Стоп мотор! Кормовой гайдроп травить до грунта!

 

Звонковая сигнализация и шум выходящего из цистерн главного балласта воздуха оповестили о погружении.

«Глубина 29 метров! Осмотреться в отсеках!»: раздалось из корабельной трансляции, и тут же в четвёртом отсеке появился командир.

- Кто командует спуском!? Почему водолазы ещё не на грунте? – Посыпались из него дежурные вопросы.

- Командир водолазного спуска лейтенант Петрович. Давление в приёмно-выходном отсеке выровнено с забортным. Водолазы в немедленной готовности. Производится открывание крышек водолазных нишь, - доложил лейтенант.

Наконец на пульте вспыхнула зелёная лампочка, сигнализирующая о том, что водолазная ниша в борту лодки открыта. О том же доложил стоящий на её приводе трюмный.

 

Октября 1981 года, 11.40, ПЛ БС-486.

Вновь водолазы ушли под воду, и время в четвертом отсеке словно объявило забастовку. Казалось, что оно еле ползет, цепляясь за трубопроводы и воздушные клапаны, и никак не хочет идти так, как ему положено. Тишину отсека нарушали лишь шум дыхания водолазов, доносящийся из динамика водолазной телефонной станции, да топот командира нервно мерившего шагами среднюю платформу водолазного отсека то вдоль, то поперек. Петрович взглянул на часы. С момента начала водолазного спуска прошло пять минут, а казалось, целая вечность.

Тем временем водолаз добрался до своей исходной точки начала поиска. И начал движение по окружности описываемой длинной шланг-кабеля. И опять время в отсеке стало тягучим и медленным. И опять стрелка секундомера лениво и задумчиво, как будто презирая всех и желая насладиться нетерпением окружающих, начала медленно переваливаться с секунды на секунду неторопливо отсчитывая время пребывания водолазов на донном грунте. Лейтенант Петрович был готов съесть стальной маховик клапана подачи воздуха в ПВО, только бы время шло быстрее. Но время: явление субъективно-объективное и на уговоры поддается слабо. Ну, ежели уж очень попросить! Однако Петрович этого не знал и по этому, со смешанным чувством нетерпения, сострадания, страха, ненависти, надежды и долга, смотрел на динамик водолазной телефонной станции и ждал. Ждал, что же она скажет голосом рабочего водолаза, старшины первой статьи Белоброва Васи. Боялся! А вдруг, длины шланг-кабеля опять не хватит для того, чтобы дотянуться до затонувшей лодки!? Злился! Ну чего он там копается, почему ходит так медленно! Ждал! И дождался: «Подошел к затонувшей подводной лодке в районе кормовой оконечности. Вижу винты, вертикальные рули. Повреждений не наблюдаю»

- Поднимись на корпус, осмотри кормовой входной люк, - дал команду лейтенант.

Из динамика водолазной телефонной станции послышалось напряжённое сопение, и через минуты три водолаз доложил: «Нахожусь на кормовой комингс-площадке. Люк закрыт. Зеркало опорного фланца комингс-площадки чистое, без повреждений и посторонних предметов»

- Спустись вниз, на грунт и осмотри кормовые торпедные аппараты.

- Крышки обтекателей торпедных аппаратов закрыты, чистые. Повреждений не имеют, - доложил водолаз.

- Третий, - окликнул Петрович по связи обеспечивающего водолаза, - сейчас к тебе поднимется страхующий, передай ему ключ от кремальерного затвора и «мартышку» для открытия клапана выравнивания давления на люке, - после чего, дал команду второму (страхующего) водолазу подняться наверх, в приёмно-выходной отсек за ключами.

Через четыре минуты ключи для клапана (мартышка) и от кремальерного затвора входного люка лодки был доставлен первому водолазу.

- Поднимись на корпус и попробуй открыть входной люк, - дал команду Петрович, и стал ждать результата её выполнения.

- Кремальерный затвор открыт, - доложил первый, и поправился, - он уже был открыт до меня! Однако люк не открывается, повидимому давление в отсеке не выравнено с забортным.

- «Мартышкой» открой клапан выравнивания давления, который расположен в центре крышки люка.

Минуты три водолаз возился с клапоном, а затем доложил: «Судя по положению штока, клапан закрыт. Но он не открывается! Возможно заклинен.»

- Ты что, обессилел? Ну-ка поднатужься! – Дал команду лейтенант.

Водолаз усиленно засопел, затем ругнулся.

-Свернул шток! Клапан не открылся. Повидимому его с постройки лодки не проворачивали, и он закис, - доложил водолаз.

Петрович вопросительно посмотрел на стоящего у барокамеры командира.

- Лейтенант, выясните, что с людьми в отсеке! А я по этому поводу руководство запрошу, - дол команду командир и ушёл в Центральный.

- Сними ключ с кремальеры, после чего сильно ударь им по корпусу три раза и слушай, - дал команду водолазу лейтенант Петрович. (Сигнал три удара и у подводников, и у водолазов означает одно: «Выходи на верх»)

- Режим «тишина», слушать в отсеках! - Разнесла по «Ленку» команду командира трансляция.

- Слышу ответный стук, но очень слабо! – доложил первый водолаз.

- Водолазы акустикам, - послышалось из «каштана», - стук исходил из района первого отсека.

- Ударь по корпусу один раз, запроси самочувствие! – вновь дал команду первому водолазу лейтенант.

И вновь ответ пришёл из района первого отсека. Седьмой отсек молчал.

- Первый! – Вновь вызвал водолаза Петрович. – Запрос самочувствия ударом по корпусу через каждые три минуты! Ударил, и внимательно слушать! Может быть отзовутся.

- С поверхности сообщили, что четверо моряков из седьмого выходят методом затопления отсека, через входной люк. – Задумчиво проговорил вернувшийся в водолазный отсек командир. – И ещё, там только матросы срочной службы. Ни офицеров, ни мичманов там нет.

- Может быть, у них систему затопления отсека чем нибудь забило, вода не поступает!? – Высказал предположение лейтенант Петрович.

- В любом случае на стук отозвались бы, - заметил доктор.

- Ну, а почему не отозвались? – Вмешался в обсуждение Нюк.

- Причина, может быть одна из двух возможных, либо их там нет, либо они без сознания. – Сказал командир.

- Ну, так давайте, срежем электрокислородной резкой входной люк, и достанем их от туда! – горячась проговорил старший лейтенант Нюк.

- Сколько времени на это потребуется

- Часа четыре-пять.

- Не сможем мы этого сделать, пока давление в отсеке не выровняется с забортным, а когда оно выровняется не известно. Не известно, топят ли отсек вообще, - охладил собравшихся лейтенант, - только дырку в прочном корпусе прорежешь, сразу же водяной поток начнёт сносить и газовую подушку, и струю кислорода с электрической дуги, металл гореть не сможет. Резки не получится. Кроме того, если на нижнем комингсе люка не растянут тубус, то мы стравим всю воздушную подушку, и если они не включены на дыхание в аппараты, то они просто утонут.

- Тогда лаз в отсек нужно прорезать снизу, через цистерну главного балласта. Тогда воздушная подушка из отсека никуда не денется! – Предложил Нюк.

- А если они в дыхательные аппараты включены, но находятся без сознания, задал вопрос командир.

- В этом случае, если они вот сейчас включились в аппараты, то запас кислорода у них окончится прежде, чем мы войдем в отсек, с какой бы стороны мы не входили. ИДА-59 рассчитан не более чем на 4 часа работы. – Подвёл итог обсуждения доктор.

- Это что!? Товарищи офицеры! – Тихо и зло заговорил командир. – Получается, что мы сейчас будем ожидать, пока они там окончательно погибнут, и лишь после этого доставать, уже мёртвые тела! Да какие же мы нахрен спасатели!? Мы гробовщики!

Командир ушёл в Центральный, а в водолазном отсеке повисла жуткая тишина безысходности. Офицеры стояли, боясь взглянуть друг другу в глаза. Им было больно. Пожалуй, гораздо проще пустить себе пулю в лоб, чем испытывать эту боль. Боль, которая гораздо страшнее, чем боль физическая. Боль, от которой сходят с ума. Боль, которая понуждает забыв обо всём выть, крушить, рвать, метать. И, это наверное намного легче, чем стоять вот так, в каких нибудь двадцати метрах от находящихся в седьмом отсеке, может быть ещё живых людей и осознавая своё полное бессилие, полную невозможность их спасти сохранять трезвыми свой рассудок и самообладание.

- Первому обследовать корпус лодки в нос от кормового люка, - дал команду Петрович водолазу, а голову продолжал сверлить вопрос: «Что же делать? Как пробиться в седьмой отсек?»

- Я первый. Нахожусь на корпусе, на пять-шесть метров в нос от комингс-площадки, - доложил рабочий водолаз, - подо мной, на правом борту в корпусе огромная пробоина. Прорублен и лёгкий и прочный корпус. Размер по длине корпуса метра два с половиной…

Водолаз вдруг начал прерывисто дышать и замолчал.

- Первый! Что случилось, - запросил лейтенант. И в ответ задавленный волнением голос водолаза:

- Я первый. Нахожусь на грунте у затонувшей подводной лодки в районе её шестого отсека. Вижу пробоину. Из пробоины, по пояс, головой вперед торчит тело человека, судя по робе: матроса.

Включенная на полную громкость телефонная водолазная станция разнесла тягостную весть по всему четвертому отсеку. Моряки насупились, потупив взоры.

«Пусть принесет тело сюда, или подаст на поверхность, там где-то сверху «Жигули», «Машук», они примут» - раздались возгласы несущих вахту у действующих механизмов матросов.

«Не отвлекаться. Водолаза на входной люк!» - Раздался голос командира из «Каштана».

Команда была правильная, главная задача спасателя - спасти живых. Все остальное - потом. Поэтому, выключив где-то в своей голове выключатель жалости и сострадания, Петрович дал команду первому (рабочему) водолазу подняться на корпус к входному люку седьмого отсека, он уже дал команду подготовить лом и сейчас решил попытаться открыть люк.

- Понял тебя, первый, - отозвался Петрович, - оставь тело матроса на месте. Поднимись назад, на корпус к входному люку. Страхующий тебе принесёт лом, попытаетесь вместе приоткрыть его крышку.

Лейтенант умел считать. Он хорошо понимал, что при диаметре люка 600 миллиметров и атмосферном давлении в отсеке, столб воды давит на крышку с силой примерно в 8,5 тонн. Но, вдруг отсек уже почти заполнен, и не хватает лишь чуть-чуть!? Не хватает самой малости, чтобы давление в отсеке выровнялось с забортным. Тогда, если поднатужиться, можно открыть крышку люка и проникнуть в отсек! И если подводники одеты в снаряжение и просто потеряли сознание от кислородного голодания, то может быть удастся их спасти!

Тем временем страхующий принёс первому водолазу лом, они вместе воткнули его под обтекатель крышки люка, поднатужились… Минут пять они пытались хоть немного приподнять крышку, однако все попытки оказались тщетными. Водолазы лишь погнули и лом и обтекатель. Придавленная тридцати метровым столбом воды крышка стояла «мёртво», она даже не шевельнулась. Водолазы остановились отдышаться.

- А может быть попробовать пробраться в седьмой отсек через пробоину!? – Высказал предложение доктор.

- Товарищ командир! – Позвал старший лейтенант Нюк в микрофон «Каштана».

- Слушаю! – Раздалось в ответ.

- Прошу разрешения направить рабочего водолаза через пробоину шестого отсека к переборочному люку седьмого. Может быть, сможет открыть.

- Добро! И быстро! Я иду к вам. – Раздалось из «Каштана»

- Первый, - позвал лейтенант Петрович рабочего водолаза, - Спустись с корпуса, через пробоину пройди в шестой отсек. Продерись к переборочному люку седьмого отсека и попытайся его открыть. Тело матроса перенеси вглубь шестого отсека, чтобы не унесло течением, его заберут позже. Возьми с собой лом. Второй будет тебя страховать у пробоины. Все действия в отсеке, любая инициатива, только после моего «Добра».

- Второй! Страховать первого у пробоины. В корпус без моей команды не заходить, - передал лейтенант страхующиму водолазу, и стал с нетерпением ждать докладов первого.

В шестой отсек первый водолаз пробрался без особого труда. Кромки разрубленного корпуса лодки хоть и были острыми, но были сильно загнуты внутрь и при известной доле осторожности опасности не представляли. Тело погибшего матроса он пронёс к переборке пятого отсека, где встретил ещё два тела. Он доложил об этом командиру спуска, но услышал в ответ категоричное: «Твоя задача пробиться в седьмой отсек! Ни на что другое не отвлекаться!»

Люк в седьмой отсек оказался зажатым сошедшим с фундамента большим электрическим щитом, и как водолаз ни пытался с помощью лома отодвинуть щит в сторону, у него ничего не получилось.

- Водолазы Центральному! – Вырвалось из «Каштана» - Обозначить кормовую оконечность затонувшей лодки буем «Реднова». По исполнении поднять водолазов, водолазные ниши закрыть, доложить! Будем переходить к носовой оконечности, приказано работать на первый отсек.

Минут тридцать понадобилось, чтобы прошлюзовав буй из корпуса «Ленка» доставить его на кормовую оконечность затонувшей лодки, закрепив коренной конец троса за вертикальный руль выпустить буй на верх, после чего, убрав лишнюю слабину троса закрепить его окончательно.

Окончив работы на кормовой оконечности водолазы поднялись в приёмно-выходной отсек, водолазные ниши закрыли и «Ленок» начал всплытие на гайдропах для последующей перестановки для работы на носовую оконечность.