Появилось ли что-то из ничего?

 

В одной из финальных сцен в фильме «Звуки музыки» Мария, роль которой исполнила Джули Эндрюс, и Капитан фон Трапп, которого сыграл Кристофер Пламмер, наконец признаются друг другу в любви. Оба, похоже, находятся в большом изумлении от испытываемой взаимной любви, и вместе удивляются тому, откуда появилась их любовь. Но они кажутся уверенными в том, что она откуда-то взялась. И они поют песню Ричарда Роджерса:

 

«Из ничего ничего не бывает,

Это закон». ¹

 

Но так ли это? Или что-то всё-таки может появиться из ничего? И как этот вопрос влияет на наше понимание того, как появилась Вселенная?

Это является предметом изучения такой научной дисциплины, как космология, и сущностью космологического аргумента в философии. В «Презумпции атеизма» я назвал космологический аргумент одним из тех, которые в качестве своей отправной точки используют утверждение о том, что существует Вселенная. Под Вселенной я понимал один или несколько вариантов бытия, причиной существования которых является некое другое бытие (или то, что могло бы быть причиной существования других вариантов бытия).

 

ПЕРВИЧНАЯ ВСЕЛЕННАЯ

 

В «Презумпции атеизма» и других атеистических работах я утверждал, что саму Вселенную и её наиболее фундаментальные законы мы должны принимать как сами по себе первичные. Каждая система, которую мы объясняем, должна начинаться в некой точке, но сама по себе эта отправная точка не может быть объяснена системой. Таким образом, все подобные системы неизбежно предусматривают некие начала, которые не имеют объяснения. Именно такой вывод следует из неотъемлемой природы объяснений, цель которых заключается в том, чтобы понять, почему нечто, что имеет место быть в настоящей действительности, имеет место быть.

Предположим, например, что мы заметили, что новая белая краска над нашей газовой плитой превратилась в грязно-коричневую. Мы проводим расследование. Мы обнаруживаем, что это всегда случается с подобными плитами и этим видом краски. Переходя ко второму этапу наших исследований, мы узнаем, что это явление можно объяснить некоторыми более глубокими закономерностями химического соединения: сера в парах газа образует соединение с чем-то, что содержится в краске, и в результате этого цвет краски меняется. Двигаясь дальше, мы приходим к тому, что даже в грязи на нашей кухне мы видим одно из бесчисленных последствий того, что всеохватывающая атомно-молекулярная теория строения материи действительно работает. И ничего тут не поделаешь. На каждом этапе объяснения необходимо принимать некоторые вещи в качестве грубых фактов; вот так вот обстоят дела.

В своих дискуссиях с теми, кто верит в Бога, я показывал, что они находятся перед той же самой неизбежностью. Что бы ни намеревались теисты объяснить, ссылаясь на существование Бога и Его природу, они не могут избежать столкновения с такими явлениями, как первичное и необъяснимое. И я не видел, чтобы что-либо в нашей Вселенной, о чём мы можем знать или догадываться на основании разумных доводов, указывало на некую трансцендентную реальность позади, вверху или вне. Таким образом, почему бы не принять первичность Вселенной и её наиболее фундаментальных характеристик как факт?

Итак, большинство моих прежних дискуссий проводилось независимо от разработок в современной космологии. По сути, две мои основные антирелигиозные книги были написаны задолго до разработок в области космологии Большого взрыва и появления аргумента тонкой настройки с её физическими константами. Но с начала 80-ых годов я начал пересматривать свои взгляды. Я признал, что в данном случае атеисты оказались в неловком положении из-за единства современных космологических представлений, ведь казалось, что космологи предоставляли научное доказательство тому, что, как утверждал святой Фома Аквинский, не может быть доказано философским путём; а именно, что у Вселенной есть начало.

 

В НАЧАЛЕ

 

Когда я, ещё будучи атеистом, впервые узнал о теории Большого взрыва, она показалась мне теорией больших разногласий, поскольку она предполагала, что у Вселенной есть начало и что первое предложение в книге Бытия («В начале сотворил Бог небо и землю») имело отношение к событию во Вселенной. Удобно предполагать, что у Вселенной нет ни только конца, но и начала, поскольку до тех пор, пока мы так считаем, нам легко рассматривать существование Вселенной (и её наиболее фундаментальных характеристик) в качестве грубых фактов. И если нет причин полагать, что у Вселенной есть начало, то нет и необходимости постулировать нечто ещё, что создало всё вокруг.

Но теория Большого взрыва всё это изменила. Если Вселенная имеет начало, то полностью целесообразным и почти неизбежным становится вопрос о том, что является причиной этого начала. Это радикально изменило положение вещей.

В то же время я предугадал, что атеисты не могли не видеть того, что космология Большого взрыва требует физического объяснения – объяснения, которое, надо сказать, может навсегда остаться недоступным для человека. Но я признавал, что верующие могли в равной степени обоснованно поддерживать космологию Большого взрыва в связи с тем, что она имеет предпосылки к тому, чтобы подтвердить их главное убеждение, которое заключается в том, что «в начале» Вселенная была сотворена Богом.

Казалось, что современные космологи не меньше атеистов встревожены возможными теологическими последствиями своей работы. Поэтому они продумали отходной путь, который помогает сохранить статус-кво относительно их нетеистических взглядов. Этот путь включает идею мультивселенной, которая представляет из себя множество вселенных, образованных вакуумными флуктуациями, а также идею Стивена Хокинга о замкнутой Вселенной.

 

ДО ПОЯВЛЕНИЯ НАЧАЛА

 

Как я уже отметил, я не нашёл особой пользы в альтернативе, которая представлена в виде мультивселенной. Допускать наличие множества вселенных, утверждал я, является абсолютно бесперспективным выбором. Если существование Вселенной нуждается в объяснении, то множество вселенных требуют ещё более масштабного объяснения: проблема увеличивается на общее количество вселенных, сколько бы их ни было. Это немного напоминает случай со школьником, чей учитель не верит в то, что собака съела его домашнюю работу, после чего школьник заменяет первую версию своего рассказа историей о том, что свора собак (которых было так много, что он даже не смог сосчитать) съела его домашнюю работу.

Стивен Хокинг использует иной подход в своей книге «Краткая история времени». Он пишет: «При условии, что Вселенная имеет начало, мы должны предположить, что у неё есть создатель. Но если Вселенная действительно является замкнутой, не имея ни конца ни края, она не должна иметь ни начала ни конца, она должна просто быть. Какое место, в этом случае, можно отвести создателю?»² В своём обзоре книги, когда она только вышла, я отметил, что намёк, содержащийся в этом заключительном риторическом вопросе, склоняет к мысли об отсутствии Бога. Тем не менее, каким бы подходящим ни был данный вывод, я добавил, что любой, кто не является физиком-теоретиком, просто обязан ответить так, как выразился бродвейский герой Деймона Раньона: «Если Большой взрыв не был началом, то он, по крайней мере, будет иметь смысл до тех пор, пока начало идёт с ним рука об руку».³ Сам Хокинг должен быть по крайней мере отчасти солидарен с таким ответом, поскольку он заметил: «Модель расширяющейся Вселенной не исключает создателя, но она ограничивает временные рамки, в пределах которых он мог совершить свою работу!»

Хокинг также сказал: «Большой взрыв можно считать началом отсчета времени в том смысле, что более ранние времена были бы просто не определены».⁴ Из этой дискуссии я сделал вывод, что даже если всё сойдётся на том, что Вселенная, какой мы её знаем, началась с Большого взрыва, физика, тем не менее, должна оставаться полностью агностической: во всяком случае, физически невозможно узнать, что стало причиной Большого взрыва.

Безусловно, открытие того факта, что Вселенная находится в состоянии движения, а не является неподвижным и вечно инертным объектом, изменило ход дискуссии. Но мораль истории заключалась в том, что поставленный на карту вопрос был скорее философским, нежели научным. И это вернуло меня обратно к космологическому аргументу.