Квантовый скачок навстречу Богу

 

Эйнштейн, автор теории относительности, был не единственным великим учёным, который увидел связь между законами природы и Разумом Бога. Основоположники квантовой физики, другого великого научного открытия нового времени, Макс Планк, Вернер Гейзенберг, Эрвин Шрёдингер и Поль Дирак делали похожие заявления,¹⁷ и я приведу некоторые из них чуть ниже.

Вернер Гейзенберг, известный благодаря своей матричной механике и принципу неопределённости Гейзенберга, сказал: «В ходе моей жизни я неоднократно был вынужден задуматься о взаимосвязи этих двух сфер мысли [науки и религии], ибо я никогда не смел сомневаться в реальности того, на что они указывают».¹⁸ В другой раз он заявил:

 

«Вольфганг [Паули] совершенно неожиданно спросил у меня: «Верите ли вы в персонифицированного Бога?»... «Можно перефразировать ваш вопрос? – спросил я. – Сам бы я предпочел следующую формулировку: способны ли вы или кто-либо другой постичь центральный порядок* вещей или событий, в существовании которых, похоже, не приходится сомневаться, настолько глубоко, насколько вы способны постичь душу другого человека. Я умышленно использую слово «душа», чтобы вы меня правильно поняли. Если вы поставите свой вопрос подобным образом, то я отвечу «да»... Если когда-нибудь исчезнет магнитная сила, направляющая этот своеобразный компас (а что ещё могло стать источником этой силы помимо центрального порядка?), то с человечеством могут случиться ужасные вещи, еще более страшные, чем концентрационные лагеря и атомные бомбы». ¹⁹

 

Другой квантовый пионер Эрвин Шрёдингер, разработавший волновую механику, заявил:

 

«Научная картина окружающего меня мира является весьма неполной. Она даёт мне много фактической информации и приводит весь наш жизненный опыт к хорошо согласованному порядку, однако она хранит тягостное молчание в отношении всего того, что действительно близко нашему сердцу, что действительно имеет для нас значение. Она не может ничего сказать миру о восприятии красного и синего цвета, о горьком и сладком, о чувстве радости и чувстве печали. Она ничего не знает о красоте и уродстве, добре и зле, Боге и вечности. Наука иногда пробует ответить на эти вопросы, но очень часто эти ответы настолько слабенькие, что мы не можем воспринимать их всерьёз.

Наука хранит молчание также тогда, когда возникает проблема великого Единства, часть которого все мы так или иначе составляем и которому мы принадлежим. Его самое распространенное название в наше время – это Бог, с большой буквы «Б». Очень часто науку клеймят, называя её атеистической. После всего того, что мы сказали, это не удивительно. Если научная картина мира не вмещает в себя красоту, радость, печаль, если личность вырезана из неё по общему согласию, как она может вмещать самую возвышенную идею, которая являет себя человеческому разуму?» ²⁰

 

Макс Планк, который первым представил квантовую гипотезу, однозначно придерживался того, что наука дополняет религию, утверждая, что «не может быть никакого реального противостояния между религией и наукой; ибо одна является дополнением другой».²¹ Он также говорил, что «религия и естествознание ведут совместную борьбу в непрекращающейся и напряжённой военной компании против скептицизма и против догматизма, против неверия и религиозных предрассудков... [и, следовательно] находятся на стороне Бога!»²²

Поль А. М. Дирак, который дополнил Гейзенберга и Шрёдингера третьей формулировкой квантовой теории, отметил, что «Бог является математиком очень высокого порядка и в построении Вселенной Он пользовался весьма сложной математикой».²³

За несколько поколений до того, как эти учёные изложили свои взгляды, Чарлз Дарвин также высказал похожее мнение:

 

«[Разум говорит мне о том, что] невероятно сложно или даже невозможно представить себе эту необъятную и чудесную Вселенную, включая сюда и человека с его способностью заглядывать далеко в прошлое и далеко в будущее, как результат слепого случая или необходимости. Размышляя таким образом, я чувствую себя вынужденным обратиться к Первопричине, которая обладает интеллектом, в какой-то степени аналогичным разуму человека; и я заслуживаю того, чтобы называться теистом». ²⁴

 

Подобная цепочка мыслей продолжает тянуться и в настоящем времени в работах многих ведущих представителей современной науки. Сюда относятся такие учёные, как Пол Дэвис, Джон Барроу, Джон Полкинхорн, Фримен Дайсон, Френсис Коллинз, Оуэн Джинджерич и Роджер Пенроуз, а также такие философы науки, как Ричард Суинбёрн и Джон Лесли.

Дэвис и Барроу, в частности, продолжили развитие наработок Эйнштейна, Гейзенберга и других учёных в теориях о существовании связи между разумным устройством природы и Разумом Бога. Оба были удостоены Темплтоновской премии за свой вклад в данное исследование. Их работы устраняют многие распространённые заблуждения, проливая свет на обсуждаемые здесь проблемы.

 

ЧЬИ ЭТО ЗАКОНЫ?

 

В своей речи во время награждения премией Темплтона Пол Дэвис высказал мысль о том, что «наука может развиваться, только если учёный придерживается преимущественно теологического мировоззрения». Никто не спрашивает, откуда появились законы физики, но «даже среди учёных-атеистов большинство совершает акт веры, признавая существование законообусловленного порядка в природе, который, по крайней мере отчасти, доступен нашему понимаю». Дэвис опровергает два распространённых заблуждения. Он говорит, что идея о том, что теория всего покажет, что этот мир является единственным логически непротиворечивым миром, «явно ошибочная», поскольку нет никаких доказательств того, что Вселенная логически необходима, и по сути мы можем вообразить альтернативные вселенные, которые являются логически непротиворечивыми. Во-вторых, он говорит, что предположение о том, что законы физики являются нашими законами, а не законами природы, «полностью абсурдно». Физики не поверят, что ньютоновский закон тяготения является порождением культуры. Он утверждает, что законы физики «действительно существуют», и работа учёных заключается в том, чтобы их не выдумывать, а обнаруживать.

Дэвис обратил внимание на тот факт, что законы природы, лежащие в основе явлений, не были обнаружены посредством прямого наблюдения, но были открыты с помощью эксперимента и математической теории. Законы написаны при помощи космического кода, который учёные должны взломать, чтобы найти послание, которое является «посланием природы или посланием Бога (как кому больше нравится), но никак не нашим посланием».

Наиболее острый вопрос, по его словам, можно выразить в трёх подвопросах:

 

1. Откуда появились законы физики?

2. Почему мы имеем именно такой набор законов, а не какой-то другой?

3. Как так вышло, что мы обладаем набором законов, который из обычных газов формирует жизнь, сознание и интеллект?

 

Эти законы «кажутся чуть ли не придуманными (или, как утверждают некоторые комментаторы, тонко настроенными) таким образом, что становится возможным возникновение жизни и сознания». Он делает вывод, что эта «придуманная природа физического бытия является для меня слишком фантастической, чтобы принять её как „данность“. Это указывает на то, что у мироздания есть более глубокий исходный смысл». Такие слова, как «замысел» и «дизайн», отмечает он, лишь неполно охватывают то, что лежит в основе Вселенной. «Но то, что нечто лежит в её основе, не вызывает у меня и тени сомнения».²⁵

Джон Барроу в своей речи на вручении Темплтоновской премии обратил внимание на то, что бесконечная сложность и тонкая структура Вселенной управляются несколькими простыми законами, которые являются симметричными и доступными для восприятия. Фактически, «существуют математические уравнения, небольшие закорючки на клочке бумаги, которые рассказывают нам о том, как работают целые вселенные». Подобно Дэвису он отвергал идею о том, что мысль о наличии порядка во Вселенной навязана нашим разумом. Более того, «естественный отбор не требует от нас понимания кварков и чёрных дыр для нашего выживания и размножения».

Барроу указывает на то, что в истории науки новые теории расширяют старые и находятся с ними в одной категории. Хотя теории Ньютона касательно механики и гравитации были вытеснены теориями Эйнштейна и будут заменены какими-то другими теориями в будущем, тысячу лет спустя инженеры всё ещё будут опираться на теории Ньютона. Подобным образом, говорит он, духовное понимание Вселенной также руководствуется приблизительными соответствиями и аналогиями, чтобы помочь в понимании основных вещей. «Они не несут в себе полную истину, но это не мешает им быть причастными к истине».²⁶

 

БОЖЕСТВЕННЫЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬ

 

Некоторые философы также писали о божественном источнике законов природы. Оксфордский философ Джон Фостер в своей книге «Божественный законодатель: лекции по индукции, законам природы и вопросу существования Бога» утверждал, что для закономерностей в природе, как бы вы их не называли, лучшим объяснением является божественный Разум. Если вы признаёте тот факт, что существуют законы, значит, нечто должно было поместить эту закономерность во Вселенную. Какая сила (или силы) сделали это? Он утверждает, что в качестве отправной идеи теистическая точка зрения выступает в роли единственной серьёзной точки зрения, так что «мы имеем разумное основание, когда делаем вывод о том, что этой силой является Бог (Бог с точки зрения теизма), который создаёт законы, помещая в окружающий мир закономерности, как таковые. Даже если вы отрицаете существование законов, утверждает он, «имеются веские доводы для того, чтобы при объяснении закономерностей ссылаться на божественное вмешательство».²⁷

Суинбёрн делает близкое по смыслу замечание в ответ на критику его аргумента к дизайну Докинзом:

 

«Что такое закон природы? (Это не проблема, с которой столкнулся какой-то из моих критиков.) Говорить, что закон природы заключается в том, что все тела ведут себя определённым образом (например, притягиваются друг к другу в соответствии с определёнными формулами) – это, как я полагаю, то же самое, что говорить, что каждое тело по причине физической необходимости ведёт себя подобным образом (например, подобным образом притягивает к себе каждое тело). И проще всего предположить, что это единство возникает в результате деятельности одной субстанции, которая является причиной того, что все они ведут себя одинаковым образом, чем предполагать, что все тела, ведущие себя одинаковым и неизменным образом, представляют из себя сложившийся грубый факт». ²⁸

 

Главный аргумент Суинбёрна заключается в том, что персонифицированный Бог с традиционно приписываемыми Ему свойствами наилучшим образом объясняет действие законов природы.

Ричард Докинз отвергает это аргумент на том основании, что Бог является слишком сложным решением для объяснения Вселенной с её законами. Что сложного в идее всемогущего и всезнающего духа, в идее, которая понятна всем приверженцам трёх величайших монотеистических религий – иудаизма, христианства и ислама? Комментируя Докинза, Алвин Плантинга недавно обратил внимание на то, что, согласно определению самого Докинза, Бог является простым (не сложным), поскольку Бог есть дух, нематериальный объект, и, следовательно, не состоит из отдельных частей.

Возвращаясь к моей притче о спутниковом телефоне из предыдущей главы, законы природы представляют из себя проблему для атеистов, поскольку они являются голосом разума, который звучит в механизмах материи. «Наука базируется на предположении о том, что Вселенная на всех уровнях является абсолютно рациональной и логичной», – пишет Пол Дэвис, который на сегодняшний день, вероятно, является одним из наиболее влиятельных представителей современной науки. «Атеисты утверждают, что законы [природы] существуют без всякой причины и что Вселенная представляет из себя полный абсурд. Я, как учёный, считаю, что с этим очень сложно согласиться. Должно быть неизменное разумное основание, из которого берёт начало разумная и упорядоченная природа Вселенной».²⁹

Те учёные, которые говорят о Разуме Бога, не просто приводят набор аргументов или демонстрируют процесс силлогического умозаключения. Они, скорее, предлагают видение реальности, которое проистекает из самого сердца современной науки и базируется на здравом рассудке. Это то видение, которое лично я считаю неотразимым и неоспоримым.

Глава 6