Крупнейшие зарубежные школы региональной географии и страноведения

Немецкая школа описательного государствоведения зародилась в германских университетах в XVII—XVIII вв. Другое название этой школы страноведения (Интересно, что термин «страноведение» существует в русском и немецком языках (по немецки — Erdlande). В других языках синоним страноведения — «региональная география».) в отечественной литературе — «камеральная статистика». В университетах всем обучающимся необходимо было заучивать наизусть многочисленные сведения о странах и городах, территории, населении, хозяйстве, государственном строе, армии, финансах и др. Карл Маркс назвал «камеральную статистику» мешаниной разнообразнейших сведений, «чистилищный огонь которых должен выдержать каждый преисполненный надежд кандидат в германские бюрократы». Когда постепенно из описательного государствоведения выделился ряд таких наук, как статистика, государственное право, то в «скобках» осталась, по выражению Баранского, бесконцептуальная география, бич подлинного страноведения. Он назвал это направление бренным телом без души, продолжением которого стало отраслево-статистическое направление в экономической географии, которое привилось и в России.

Характерными чертами этого направления была перегруженность фактами и слабость пространственного анализа связей между ними. Близкими к немецкому страноведению были коммерческая география и коммерческое страноведение, представлявшие собой по сути товароведение в его географической интерпретации. Поскольку внешняя торговля стран-метрополий, имевших заморские колонии, нуждалась в защите, то в коммерческую географию включались и вопросы военной географии. Однако эти научные школы не определили генеральное направление эволюции страноведения.

Антропогеография оформилась как научная школа в середине XIX в. Название введено немецким ученым Ф. Ратцелем, хотя направление развивалось и до него К. Риттером (автор 19-томного труда «Землеведение»). Риттер видел в Земле «дом воспитания» человечества.

Ратцель (автор «Антропогеографии», «Политической географии») сформулировал задачу антропогеографии как изучение расселения в связи с различиями окружающей географической среды, а также складывающегося в процессе расселения образа жизни людей.

В конкретных трудах этих двух выдающихся географов, несомненно, переоценивалась роль природных факторов в жизни и расселении людей, в развитии государств. Ратцель стоял на четких юзициях социал-дарвинизма. Синтез в страноведческих описаниях опирался на географический детерминизм и социал-дарвинизм. В России в конце XIX — начале XX в. также были крупные антропогеографы, которые сумели преодолеть детерминистские «перегибы» немецких антропогеографов: А. А. Крубер, Л. Д. Синицкий. Тем не менее в 1930-е годы традиции антропогеографии в СССР были пресечены по политическим причинам. Даже география населения стала рассматриваться как часть экономической географии. Человек расценивался преимущественно только как производительная сила или в лучшем случае — потребитель. Антропогеографов обвиняли в том, что они переносили естественные законы борьбы за существование в биологическом мире на человеческое общество. На самом деле в русской антропогеографии при всей схематичности ее теоретических подходов утверждалось, что у человека «с течением времени, с развитием мозга, изобретением и усовершенствованием орудий и усложнением общественных отношений телесные приспособления к среде отступили на второй план и несравненно большее значение получили приспособления в области материальной и духовной культуры. Все эти приспособления носят на себе местный отпечаток и обнаруживают зависимость от местных природных условий. Изучение их составляет одну из важнейших задач современной антропологии». В целом правильный подход во времена географического волюнтаризма (крайний случай отказа от каких-либо проявлений влияния природных условий на общественное развитие) в СССР не имел права на существование. Поэтому развитие этого направления географии и страноведения было государством прервано и объявлено немарксистским. Стоит отметить, что в 1940-е годы была предпринята попытка возврата к принципам антропогеографии в работе известного географа Р. М. Кабо «Природа и человек в их взаимных отношениях как предмет социально-культурной географии», но в стране начиналось «преобразование природы», а статья шла вразрез с ее идеологией.

Французская школа географии человека конца XIX — начала XX в. характеризуется ярко выраженной страноведческой направленностью. Ее главный представитель Видаль де ла Блаш известен прежде всего своим шедевром «Картины географии Франции». В ней, в частности, он приводит слова известного историка Жюля Мишле: «Франция — это личность». И человеку в этой школе географии действительно отводилось значительное место.

Это первая отличительная черта французской школы — гуманистический подход. Вторая черта — большое искусство описания.

Во французском страноведении отсутствовала жесткая и обоснованная схема характеристики территории. Материал излагался так, чтобы читатель почувствовал «аромат» территории. Принцип был такой. Выбирались наиболее впечатляющие детали, бьющие на воображение, и они сближались между собой в тексте. В один ряд подчас ставились далекие друг от друга факты, например, политические, археологические и климатические. Видальде ла Блаш объяснял этот метод следующим образом: «Дело не в том, чтобы рассматривать более или менее случайные совпадения, но изучать огромное человеческое развитие в его окружении».

Интересны мысли ученого о географической специфике территории. Он отмечал, что «географическая индивидуальность страны не предполагает однородности ее основы. Вместо единства в структуре можно иметь живую гармонию, в которой смягчаются реальные глубокие контрасты, составляющие облик Франции. Своеобразие Франции есть ее разнообразие». Под гармонией понимается бесконфликтность между ландшафтом и человеческой деятельностью. Речь идет об их взаимной адаптации. Синтетическим выражением взаимодействия природы и человека в ходе адаптации человека к природе Видаль де ла Блаш считал «образ жизни», который он называл «первичным основным» предметом исследования. Следует предупредить, что географы французской школы страноведения изучали в первую очередь внешние выражения в ландшафте деятельности человека. Поэтому при всем своем названии — география человека — в работах школы упор делался на сферу, где человек теснее всего был связан с природой, более всего от нее зависел. Отсюда вытекало пристрастие к описанию архаичных образов жизни. «Базируя "географию человека" на природной среде, допуская в ее круг социально-экономические явления лишь постольку, поскольку они находят отражение в ландшафте, Видаль и Брюн тем самым предопределяют ее консервативный характер, ее тенденцию иметь дело по преимуществу с явлениями устойчивыми, медленно изменяющимися». Промышленные районы и большие города, как правило, не изучались.

Страноведческо-краеведческое направление французской школы географии не отличалось глубоким теоретическим обоснованием. Рецензируя посмертно изданную книгу Видаль де ла Блаша «Принципы географии человека» (1922), видный французский историк Л. Февр отмечал: «Видаль никогда не отличался талантами архитектора. Ибо в самом деле этот очень большой, очень проницательный географ чувствовал себя довольно неуверенно и был несколько неуклюж в области теоретических концепций. Чтобы одерживать победы, ему нужно было не покидать эту, по выражению Мишле, "добрую, прочную основу" — землю».

Развитие идей концептуального уровня Видаля получило у его ученика Ж. Брюна. И. А. Витвер отмечает два основных принципа географии человека, развитых Брюном.

- Первый — «принцип человеческой деятельности», в процессе которой непрерывно изменяются географические факты.

- Второй — «принцип взаимосвязанности», означающий складывание (формирование) географического объекта в результате взаимодействия отдельных элементов, а также взаимодействия данного района или страны с другими районами, странами, с мировым хозяйством. Брюн подчеркивал, что «география — не инвентарь, а история; не перечисление, а система».

Развитие школы Видаль де ла Блаша было подготовлено деятельностью международного коллектива ученых и общественных деятелей, во главе которого стоял большой организатор и автор многотомных серий «Новой всемирной географии» и «Земля и люди» Элизе Реклю. Эти популярные серии были переведены на многие языки и оказали большое влияние на географическое образование во многих странах, в том числе и в России. В эту группу входили такие известные русские ученые, как Л. И. Мечников («Цивилизация и великие исторические реки», 1889), П. А. Кропоткин (к сожалению, с его ставшими классическими работами по социальной географии российская широкая географическая общественность не знакома).

Российское страноведение (до 1917 г.)

Истоки российской страноведческой науки прослеживаются с конца XVII в., «когда на основании материалов Сибирского приказа было составлено краткое "Описание новых земель Сибирского государства", в которое вошли и географический обзор страны, и некоторые сведения по этнографии, и известия о Китайском государстве, и, наконец, историческая повесть о завоевании Сибири Ермаком». Во время Второй Камчатской экспедиции, осуществленной в 1733—1743 гг., обессмертил свое имя географ С. П. Крашеннини-ков, создав фундаментальный страноведческий труд «Описание земли Камчатки». Ю. Г. Саушкин назвал эту книгу первым в мировой науке поистине комплексным географическим страноведческим исследованием. К страноведческим работам этого времени; относится также книга П. И. Рычкова «Топография Оренбургская». /

Гениальные ученые России В. Н. Татищев и М. В. Ломоносов стали основоположниками отечественной экономической и социальной географии, опираясь в первую очередь на «Всеобщую географию» Варениуса. М. В. Ломоносов подходил к определению географии широко, считая, что «география всея Вселенныя обширность единому взгляду подвергает». В записке о географических экспедициях он впервые применил название науки «экономическая география». В проекте «Экономического лексикона» Ломоносов ставил во главу угла исследование территориального разделения труда.

Другой великий русский политик, историк и географ В. Н. Татищев, основываясь на работе Варениуса, выделял в своей классификации географических наук отдельно региональную и страноведческую географию. Он ввел в классификацию трехмерность: по ординате «откладывались» географические дисциплины «по качествам»: математическая (геодезия и картография), физическая и политическая (сводимая к экономической) география; по абсциссе— по масштабам исследования (по степени генерализации): планетарная, страноведческая и районная география; по «стреле времени», различая чисто условно эпохи «древнюю», «среднюю» и современную.

К числу крупнейших достижений в области страноведения XIX в. относится труд К. И. Арсеньева «Статистические очерки России» (1848). Этот выдающийся ученый удивительно целостно воссоздал в десяти выделенных им «пространствах» России цикл: «природа — труд — результаты труда — природные ресурсы — освоение их — изменение природной среды хозяйственной деятельностью». Он развил представление о радикальной структуре территориального могущества России с позиции «Центр — колонизуемая Периферия».

В XIX в. выдающиеся географы России П. П. Семенов-Тян-Шан-ский, Н. М. Пржевальский, П. К. Козлов и ряд других провели экспедиционные работы и создали комплексные характеристики Азиатской России и прилегающих к ней территорий.,

Накануне революции 1917 г. в Уставе Русского Географического Общества (РГО) в качестве одной из первоочередных задач ставилось изучение и описание России и зарубежных стран. Среди изданных замечательных страноведческих работ были такие, как «Россия. Полное описание нашего отечества», под редакцией П. П. Семенова-Тян-Шанского, и популярное богато иллюстрированное сочинение «Живописная Россия».