Как на нас влияют люди, которых мы никогда не видели

Перевод с английского Н. Сашиной

Up

UNITED P RESS

МОСКВА

Кристакис, Н., Фаулер, Дж.

Связанные одной сетью: Как на нас влияют люди, которых

Мы никогда не видели / Николас Кристакис, Джеймс Фаулер; пер. с англ. Н. Сашиной. - М.: ООО «Юнайтед Пресс», 2011. - 361 стр.

Это книга о том, как мы заражаем друг друга перееданием, курением, склонностью к насилию или стремлением к благотвори-тельности.

Мы не осознаем, насколько мы все зависимы от людей, которых зачастую даже никогда не видели. Если друг брата вашей невесты бросил курить, то вероятность того, что бросите в скором времени и вы, повышается. По этим сетям могут передаваться как «вирусы» насилия, так и эпидемии добрых дел. Знать то, как устроены эти структуры и как они работают, важно и для политика, и для рекламщика, и для любого человека, интересующегося социальной психологией.

Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Nicolas A. Christakis and James Н. Fowler, 2009. All rights reserverd.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Юнайтед Пресс», 2011

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ 7

ГЛАВА 1. Что ВСЕ ЭТО ТАКОЕ? 13

ГЛАВА 2. КОГДА ТЫ УЛЫБАЕШЬСЯ, ВМЕСТЕ С ТОБОЙ УЛЫБАЕТСЯ ВЕСЬ МИР 48

ГЛАВА 3. ЛЮБИТЕ ТЕХ, КТО РЯДОМ 58

ГЛАВА 4. МНЕ ТАК ЖЕ БОЛЬНО, КАК ТЕБЕ 97

ГЛАВА 5. ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ БОГАТСТВО 143

ГЛАВА 6. Связи и ПОЛИТИКА 185

ГЛАВА 7. Это в ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА 219

ГЛАВА 8. ГИПЕРСВЯЗИ 269

ГЛАВА 9. ЦЕЛОЕ - БОЛЬШЕ 311

БЛАГОДАРНОСТИ 334

Предисловие

Красота и сложность отношений, связывающих одного человека с множеством других, не может не удивлять. Мы наблюдаем отлаженную работу этой паутины общественных связей во всех областях жизни, и в голове невольно возникают вопросы: какую функцию выполняют эти социальные сети1? Почему всякий человек неизбежно оказывается звеном той или иной цепочки? Как социальные сети складываются? А как работают? И как влияют на нас?

1 Здесь и далее, если нет особого уточнения, под социальными сетями понимаются системы социальных отношений между людьми, а не те сайты для виртуального общения, которые принято называть этим термином в среде российских пользователей Интернета. - Примеч. пер.

Подобные вопросы не дают покоя мне - Николасу - уже почти десять лет. Сначала я заинтересовался работой простейших социальных сетей, состоящих всего лишь из двух человек, - диад. Первыми диадами, которые попали в поле моего зрения, были се-мейные пары. Я врач, и по долгу службы мне часто приходится иметь дело со смертельно больными людьми и с их близкими, поэтому я не мог не заметить, какой удар наносит супругу или супруге смерть их второй половины. Так у меня возник вопрос: может ли болезнь одного человека привести к заболеванию другого? Ведь если два человека связаны между собой, то и состояние их здоровья тоже должно быть взаимосвязано. Если жена заболевает или умирает, для ее мужа риск недуга или смерти неизбежно возрастет. Постепенно я понял, что стоит проанализировать и другие виды диад: братьев и сестер, друзей, соседей, которых связывает (а не разделяет!) забор между участками.

Но оказалось, что, рассматривая только такие простейшие структуры, ответа на мои вопросы найти невозможно. Надо смотреть шире: диады в совокупности образуют огромную сеть, нити которой уходят далеко за горизонт. Например, у чьей-то жены есть лучшая подруга, у которой есть муж, работающий вместе с неким человеком, друг брата которого... и так далее. Такие цепи в человеческом обществе разветвляются совершенно непредсказуемо - как вспышка молнии на небе. Ситуация представлялась все более сложной: с каждым шагом, который мы делаем в социальной сети, выясняя систему связей отдельного человека, количество этих связей возрас-тает в геометрической прогрессии. Решив разобраться в вопросе, я обратился к работам своих предшественников - от немецких ученых рубежа XX века, когда эта тема была внове, до революционеров в области социологии 1970-х, изучавших социальные сети размером от 3 до 30 человек. Но меня самого интересовали сети, состоявшие из 3 тысяч или 30 тысяч - или даже 3 миллионов - человек.

Стало понятно, что для исследования такого сложного вопроса нужен напарник. Я узнал, что мой коллега по Гарварду Джеймс Фаулер тоже изучает социальные сети, хотя и под совершенно другим углом. Несмотря на то что мы несколько лет работали в соседних зданиях одного университета, мы не были знакомы. И вот, в 2002 году нас представил друг другу общий коллега, политолог Гэри Кинг. Другими словами, наше знакомство стало результатом связи типа «друг моего друга». Гэри подумал, что у нас могут найтись общие интересы, - и оказался прав. Собственно, один только факт нашего знакомства благодаря общему другу прекрасно иллюстрирует то, как работают социальные сети. И какую пользу они нам приносят.

К этому моменту Джеймс уже несколько лет изучал вопрос, как зарождаются наши политические пристрастия и как попытки одного человека решить какую-нибудь социальную или политическую проблему влияют на окружающих. Каким образом люди объединяются, чтобы сделать то, чего они не могут сделать поодиночке? Кроме того, Фаулер заинтересовал меня вопросом, который он сам считал чрезвычайно важным для оценки совместной деятельности людей: какова природа альтруизма и добра - явлений, совершенно необходимых для существования и развития социальных сетей?

Когда мы с Джеймсом начали рассматривать совокупность всех людей как объединение гигантских социальных сетей, стало понятно, что социальное воздействие не ограничивается отношениями людей, которых человек знает лично. Если мы влияем на наших друзей, а они, в свою очередь, - на своих друзей, то в принципе наши действия могут затрагивать даже тех людей, с которыми мы никогда не встречались. Первым делом мы обратились к вопросам, связанным со здоровьем. Оказалось, что зачастую, если друг друга нашего друга толстеет, мы тоже начинаем толстеть. А если он бросает курить - бросаем курить и мы. И мы счастливы, когда друг друга нашего друга находит свое счастье.

В конце концов нам стало понятно, что существуют некие фундаментальные законы, по которым образуются и работают социальные сети. И если мы хотим понять, как эти сети функционируют, первым делом следует выяснить, как они появляются. Например, человек не дружит со всеми подряд. Социальные отношения конкретного человека и их количество зависят от того, где он живет, от его социально-экономического статуса и даже от генов. Чтобы научиться понимать людей, надо сперва научиться понимать связи между ними - поэтому первым делом мы занялись изучением этих связей.

В своем интересе к различным сетям мы не были одиноки: за последние десять лет появилось немало исследований, связанных как с математической, так и с научной стороной вопроса. В попытке понять взаимоотношения между людьми мы обнаружили, что есть инженеры, занимающиеся структурой электросетей, неврологи, анализирующие нейронные цепи, генетики, расшифровывающие генетические коды, и физики, посвятившие свою жизнь разгадке связей черт знает в чем. Никто не спорит, что все эти системы достойны внимания. Но то, чем занимаемся мы, в сто раз интереснее: наши системы гораздо сложнее, и в них отчетливее прослеживается взаимосвязь между отдельными элементами. И вообще: элементы наших систем - это живые люди, которые думают, принимают решения, изменяя таким образом всю систему - и одновременно оставаясь внутри нее и испытывая ее влияние. Система, состоящая из людей, живет своей особой жизнью.

Примерно в то же время, когда внутренней красотой сетей и их информативностью заинтересовались ученые, о них начал задумываться простой человек с улицы. Потому что к нему в дом пришел Интернет - а с ним и понимание того, что самые разные вещи могут быть связаны между собой. В нашей речи появились слова «Сеть» и «Всемирная паутина» - я уже не говорю о влиянии блокбастера «Матрица». Мы начали понимать, что все связаны между собой наподобие компьютеров. Точность этого сравнения замечательно иллюстрируется существованием всем знакомых виртуальных «социальных сетей» вроде Facebook или MySpace.

В процессе изучения социальных сетей мы поняли, что они напоминают человеческий суперорганизм, который способен расти и развиваться. В нем может происходить все, что угодно. Этот организм обладает своей собственной структурой и выполняет определенные функции. И нами овладела идея разобраться со всем этим - и со структурой, и с функциями.

Когда вы представляете себя частью сверхорганизма, вы начинаете видеть свои действия, решения, жизненный опыт в совершенно другом свете. Если на нас влияют социальные сети, частью которых мы являемся, и люди, связанные с нами прямо или косвенно, то мы в гораздо меньшей степени отвечаем за принятые решения. Такое уменьшение личной ответственности может показаться особенно неприятным, когда речь заходит о поступках и решениях, связанных с моралью или социальной ответственностью. Как же так - это все влияние соседей или вообще незнакомых мне людей? Но оборотная сторона медали - ощущение выхода за пределы собственного «я». В этой книге мы постарались доказать, что связи между людьми - это не просто естественная и неотъемлемая часть нашей жизни, но и сила, действующая на благо человечества. Точно так же, как мозг способен выполнять работу, на которую не способен единичный нейрон, социальные сети решают задачи, которые не по зубам одному человеку.

Десятилетиями - и даже столетиями - важнейшие экзи-стенциальные вопросы: жизни и смерти, бедности и богатства, справедливости и несправедливости - сводились к вопросу о личной и коллективной ответственности. Ученые, философы и все, кто занимался исследованиями общественной жизни, делились, как правило, на два лагеря: те, кто верил в личную ответственность человека за свою судьбу и те, кто относил все, что с нами происходит, на счет социальных условий (начиная с недостатков государственной системы образования и кончая коррумпированным правительством).

Мы же пришли к выводу, что в этом споре не учитывается еще один, третий фактор. По результатам исследования, да и просто благодаря разнообразному жизненному опыту - вспомнив обстоятельства знакомства с нашими будущими женами или друг с другом, помощь неизлечимым больным или постройку общественных уборных в глухих деревнях - мы можем сказать, что связи между людьми значат очень много. Поэтому изучение социальных сетей, показывающее связь между поведением отдельного человека и поведением целой группы,

совершенно необходимо для понимания механизмов нашей жизни. Эта книга посвящена связям между людьми и тому, как подобные связи влияют на наши эмоции, сексуальную жизнь, здоровье, политические взгляды, финансовые решения, эволюцию и развитие технологий. Но прежде всего она о том, что делает нас людьми: чтобы понять, кто мы такие, надо понять, как мы друг с другом связаны.

 

ГЛАВА 1

Что все это такое?

История эта случилась в сороковых годах XIX века в горной деревушке Леви на Корсике. Антон-Клаудио Перетти внезапно узнал, что его жена Мария-Анджелина ему неверна и, что еще хуже, их дочь - совсем не его дочь. Мария сообщила Антону, что уходит от него, и стала потихоньку собирать вещи. В сборах участвовал ее брат по имени Корто. Однажды ночью Антон не выдержал, застрелил жену с ребенком и бежал в горы. Лишившись сестры, Корто поклялся убить Антона, но найти его не смог. Тогда, следуя правилам кровной мести, обычной для жителей этих мест, Корто убил вместо Антона его брата, Франческо, и Аристотело - сына Франческо, племянника Антона.

На этом история не закончилась. Пять лет спустя Джакомо, брат убитого Аристотело, отомстил за смерть отца и брата, убив брата Корто. Джакомо хотел убить и отца Корто, но он к тому времени уже умер своей смертью, лишив Джакомо возможности получить надлежащую сатисфакцию1. В этой череде смертей между Джакомо и братом Корто прослеживается вполне прозрачная связь: Джакомо был сыном Франческо, брата Антона, женатого на Марии - сестре Корто, чей брат оказался мишенью «праведного» гнева Джакомо.

Такое поведение характерно вовсе не только для иных исто-рических эпох или географически отдаленных от нас уголков Земли. Вот еще один пример, поближе к нам. Совсем недавно, поздней весной 2002 года в Сент-Луисе, штат Миссури, стриптизерша Кимми дала подержать кошелек с 900 баксами кровно заработанных денег своему знакомому, пока сама разбиралась с какими-то делами. Вернувшись, чтобы забрать кошелек, она не обнаружила ни кошелька, ни приятеля. Неделю спустя кузина Кимми случайно встретилась в магазине с подружкой укравшего кошелек вора и сразу позвонила сестре. Кимми помчалась в указанный магазин, прихватив с собой металлический прут. Там она яростно набросилась на пассию своего бывшего приятеля. Позже она с гордостью говорила: «Я надрала задницу этой его... Теперь я знаю, что сделала хоть что-то... чтобы отомстить. Это самое большее, что я могла сделать»2.

Подобные истории ставят в тупик: в конце концов, какое отношение к делу имеют брат и племянник Антона или девушка приятеля Кимми? Зачем увечить, а тем более убивать невинных людей? Конечно, у ярости и гнева своя логика, но это вряд ли служит объяснением, когда подобные действия случаются через неделю и тем более спустя пять лет после события. Как это можно понять?

Мы привыкли воспринимать подобные случаи как экзотические диковины - вроде вражды индейских племен, кровопролитных стычек между шиитами и суннитами, постоянных убийств в Северной Ирландии или войны мафиозных кланов в американских городах. Но мрачная логика такого поведения зародилась еще в глубокой древности. Дело не только в том, что жажда мести - ровесница человечества. И не в том, что насилие ради мести - это выражение групповой солидарности («Мы - Хэтфилды и поэтому ненавидим Маккоев). Просто насилие - в любых своих формах - не признает социальных границ. И это правило действует с того самого момента, как в африканской саванне появились первые люди. Иногда насилие направлено против одного человека (непосредственного виновника), иногда - против многих (причинение вреда оказавшимся поблизости, но совершенно непричастным к делу людям). Одно убийство влечет за собой другие. В любой череде агрессивных действий можно найти ту точку, где они зарождаются, - подобно драке на палках, когда один человек замахивается палкой на другого, но тот уворачивается - и страдает третий. И вскоре удары летят направо и налево (эта ситуация стала комедийным клише именно потому, что отражает наши подсознательные представления о том, как происходят всплески насилия). Порой такие эпидемии насилия - будь то в деревушках на берегу Средиземного моря или в мафиозных группировках мегаполисов - бушуют десятилетиями3.

Представление о коллективной вине и коллективной мести, лежащее в основе подобных цепочек насильственных действий, кажется странным, только если мы полагаем, что ответственность неразрывно связана с личностью человека. Однако обычно нормы поведения определяет общество, а не отдельный человек. Поэтому следующий момент, который необходимо уяснить для понимания коллективной природы насилия, - что это общественное, а не личное деяние. Например, в США две трети случаев насилия происходят при свидетелях, а среди молодежи эта цифра достигает 75 процентов4.

С учетом этих фактов нас не должно удивлять распространение насилия от человека к человеку. Точно так же, как «друг моего друга - мой друг», а «враг моего врага - тоже мой друг», действительно и утверждение, что друг моего врага - мой враг. Эти афоризмы говорят не только о вражде и привязанности - они выражают важное свойство человеческой природы: между людьми существуют связи. Хотя Джакомо и Кимми действовали в одиночку, их действия показывают, как легко могут ответственность и возмездие распространяться от человека к человеку, минуя социальные границы.

На самом деле нам даже не нужно пытаться проследить те сложные пути, по которым распространяется насилие, потому что уже первый шаг - от самого первого человека ко второму - почти полностью объясняет существование насилия в нашем обществе. Для понимания насилия достаточно сконцентрироваться на преступнике - его складе ума, на его пальце, готовом нажать спусковой крючок. Ведь убийца редко лишает жизни случайного незнакомца. В США, например, 75 процентов убийств - это убийства знакомых, а нередко и близко знакомых людей. Если вам интересно, кто может лишить вас жизни, просто оглянитесь по сторонам.

Но вокруг вас, в вашей социальной сети, находятся и люди, которые готовы спасти вашу жизнь. «14 марта 2002 года я отдала свою правую почку мужу моей лучшей подруги», - сообщила Кэти на интернет-форуме, где своим опытом делятся те, кто стал «живым донором» внутренних органов. За год до этого, летом, во время задушевной беседы Кэти узнала, что почечная недостаточность мужа ее подруги усилилась и, чтобы выжить, ему необходима пересадка почки. Охваченная желанием как-то помочь подруге, Кэти прошла ряд медицинских и психологических исследований. По мере приближения к заветной черте - отдать свою почку - она все сильнее чувствовала радостное волнение. «Ни один поступок за всю мою жизнь не приносил мне такой радости», - написала она. «Я так счаст-лива, что смогла помочь мужу лучшей подруги! Я вернула ей мужа, а сыновьям - отца... Это ситуация обоюдного выигрыша. Мы все выиграли. Я сделала лучший подарок в своей жизни»5.

Подобных историй много, и в таком «непосредственном донорстве» органов могут участвовать совершенно поверхностно знакомые люди - например, администратор «Старбакса» и по-стоянный посетитель этого кафе. Порой донорство органов становится началом целой серии подобных актов, что отчасти напоминает череду убийств в семье Перетти. Джон Лейвис, шестидесятидвухлетний житель городка Миссиссауга в Онтарио, отец четырех детей и дедушка трех внуков, в 1995 году умирал от сердечной недостаточности: его сердце не выдержало операции по коронарному шунтированию, и его временно подключили к искусственному сердцу. По счастливому стечению обстоятельств всего за восемь дней удалось найти донорское сердце - как раз к тому моменту, когда Лейвис уже был на пороге смерти. Его дочь вспоминает: «Вся наша семья была страшно благодарна... [мой отец] получил самый лучший подарок в жизни - ему вернули жизнь». После этого случая все дети Лейвиса заполнили карточки будущих доноров внутренних органов - поскольку, по их мнению, это было единственным способом хоть как-то отплатить за чудо. В 2007 году сын Лейвиса Дэн погиб в результате несчастного случая на работе. Восемь человек получили шанс выжить благодаря решению Дэна отдать свои органы. Женщина, которой пересадили сердце Дэна, написала семье Лейвис и поблагодарила «за то, что они подарили ей новую жизнь»6. В том же году в США сложилась еще одна удивительная цепочка, объединившая незнакомых друг с другом живых доноров почки и спасшая множество жизней (конечно, не без непосредственного участия врачей).

Социальные сети могут приносить огромную пользу - и, как мы увидим дальше, часто приносят. Это полная противоположность распространению насилия: они выполняют роль проводников альтруизма, когда люди выражают свою благодарность, совершая добрые поступки по отношению к другим. Роль, которую социальные связи играют в мотивации как хороших, так и плохих поступков, даже привела к созданию новой стратегии решения социальных проблем. Например, во многих крупных городах США существуют группы по «прекращению насилия». Они состоят из бывалых людей - нередко бывших членов банд, - которые пытаются предотвратить серию убийств, прервав цепочку, по которой передается насилие. Такие люди приходят к постели раненого или к родственникам убитого и убеждают их не мстить. Если им удается уговорить хотя бы одного человека, спасенными оказываются несколько.

Связи с людьми влияют на все стороны нашей жизни. Исключительные события вроде убийства или пересадки органов - это лишь верхушка айсберга. Как мы себя чувствуем, что мы знаем, на ком женимся, часто ли болеем, сколько денег зарабатываем и ходим ли на выборы - зависит от того, с кем мы связаны. По социальным сетям передаются счастье, щедрость и любовь. Эти связи оказывают на нас, на наши мысли и чувства постоянное, трудноуловимое и вместе с тем сильное влияние. И связи эти не ограничиваются людьми, которых мы знаем лично. Где-то далеко, за нашим социальным горизонтом, друзья друзей наших друзей могут сделать что-то, что в конце концов повлияет и на нас, подобно волнам, бившимся когда-то в чужой берег, но докатившимся в конце концов и до нашей земли.