Его дот немцы прозвали «оживающим дотом».

Дело в том, что Алешкину удалось замаскировать свой дот настолько хорошо, что немцы сначала не понимали, откуда по ним стреляют и потом, когда они уже изрыли из крупнокалиберных минометов землю, оголились бока железобетонного дота. Бронедверей и бронещитов тогда не было, любой рядом разорвавшийся снаряд постоянно ранил наших героев, наших мальчишек. Но Алешкин избрал другую тактику: в тот момент, когда немцы, обнаружив его дот, выкатили зенитное оружие и прямой наводкой стреляли по доту, алешкинцы брали свою пушку, выкатывали ее на запасную позицию и пережидали, когда закончится лобовой обстрел.

Немцы видели своими глазами, что внутри дота разрываются снаряды, ну ничего живого там не может остаться, и спокойно, вразвалку, шли на штурм, они считали, что уничтожены все курсанты, да и что могло остаться в живых после этого сокрушительного огня. Но в какой-то момент дот оживал и снова начинал стрелять: ребята закатывали в разбитый дот пушку и опять открывали огонь по солдатам и танкам врага.

Немцы были ошарашены!

Немцы долго не могли распознать орудие Алешкина и несли большие потери, а когда обнаружили, окружили дот и забросали его гранатами. А.И. Алешкин погиб смертью храбрых вместе с шестью курсантами.

15 октября послышался рокот танковых моторов. Но теперь он приближался не с запада, а с востока со стороны Малоярославца.

— Неужели свои?

Вот показался головной танк, за ним второй, третий… Целая колонна. На переднем развевалось красное знамя. Ребята стали вылезать из дотов и окопов. “Наши! Наши идут на выручку!” И вдруг крик через всю поляну.

— Да это же фашисты!

Только теперь все увидели кресты на бортах машин. Расчеты мигом заняли места, и почти одновременно несколько пушек встретили танки смертоносным огнем. Бой был тяжелым, жестоким, но скоротечным. Вся колонна танков была уничтожена. Десант на бронетранспортерах и автомашинах ликвидирован. Особенно в бою отличился расчет командира орудия курсанта Юрия Добрынина. Во время боя было уничтожено 6 танков и 2 бронетранспортера.

Наград тогда не давали, не до нас было. Не получил награду и Юра Добрынин.

Военный Совет МВО своим приказом № 0226 от 3 ноября 1941 года объявил им позднее благодарность.

В боях за Москву курсантами Подольских военных училищ было уничтожено 100 танков и около 5000 живой силы противника. Немного осталось в живых курсантов-защитников Москвы в октябре 1941 года. В боях за Москву погибло 2500 курсантов.

Их имена в памятниках, названиях улиц городов Подольска, Малоярославца, Бухары, Саранска, Йошкар-Олы и, наконец, — Москвы. 5 средних школ носят имя Подольских курсантов: № 18 г. Подольска, № 11 г. Обнинска, № 4 г. Климовска, пос. Щапово Подольского района, села Ильинское Малоярославецкого района. Об их подвиге написаны книги, песни, стихотворения, изготовлен памятный Знак «Ветеран Подольских военных училищ». Ряд курсантов к 220-летию Подольска получил звание Почетного гражданина города.

В чем историческое значение.

Историческое значение героического подвига Подольских курсантов в битве за Москву в октябре 1941 года на Малоярославецком боевом участке Можайской линии обороны состоит в том, что своим мужеством, отвагой, массовым героизмом и самопожертвованием они вместе с частями 43-й армии сорвали гитлеровский план молниеносного захвата Москвы. Они выиграли драгоценное время, позволившее нашему Верховному командованию подтянуть резервы из глубины страны в самые трудные для Москвы дни.

Подольские курсанты дали возможность нашим войскам создать прочную оборону на реке Наре и вновь возродить Западный фронт.

Подвиг Подольских курсантов

История великого подвига началась в 1941 году 5 октября в девять часов утра. В это время с московского аэродрома вылетел летчик на разведку и с ужасом обнаружил в 220 км от Москвы по Варшавскому шоссе прорвавшуюся колонну танков длиной 25 километров. Это были отборные элитные войска 54-го моторизованного корпуса под командованием генерала фон Бока. Вернувшись, летчик взволнованно доложил: «Немцы прорвали оборону наших войск и стремительно движутся к Москве». Командование отказалось верить. Отправили еще двух летчиков проверить данные первого. Асы на бреющем полете пролетели так близко к земле, что видели выражение лиц фашистов. Вернувшись с боевого задания, летчики подтвердили худшее.

Сталин был в шоке. Вся стратегия Сталина заключалась в том, чтобы воевать на чужой территории. Оборонительные рубежи не были готовы. Катастрофа!

Сталин из Ленинграда срочно вызывает Жукова. Георгий Константинович с самолета сразу садится в машину и лично едет на передовую. По пути он проезжает свое родное село, где живут его мать, сестра и племянники и думает, что же будет с ними, когда немцы захватят его близких и родных.

За всю историю войны это был самый опасный момент - момент, от которого зависело не только будущее России, но и всего мира. Ставка очень высока! Командованием принимается единственное возможное решение: бросить в бой последний резерв - два военных училища: подольское артиллерийское училище и подольское пехотное училище. Больше Москву защитить было некому.

Мне посчастливилось лично общаться с одним из немногих оставшихся в живых подольских курсантов - Меркуловым Николаем Ивановичем. Величайшая история героизма записана с его слов. Вот как вспоминает Николай Иванович день 5 октября 1941 года, воскресенье:

…«День был абсолютно обычный. Курсанты отдыхали после непрерывных 18-часовых занятий, встречались с родными, писали письма. Но все мгновенно изменилось.

В 12 часов дня в двух училищах: Подольском артиллерийском и Подольском пехотном, одновременно раздалась боевая тревога. Курсанты на бегу одевали шинели, быстро строились во дворе. В оглушительной осенней тишине прозвучал приказ: «Выдвигаемся навстречу врагу!»
Три тысячи сто мальчишек в сводном отряде под командованием генерала Смирнова – командира пехотного училища - выдвинулись навстречу фашистской армаде. Командовать артиллерией было поручено командиру артиллерийского училища полковнику Ивану Семеновичу Стрельбицкому. Шли молча, запрещалось говорить. В этот день навстречу друг к другу двигались не просто два войска. К сражению готовились добро и зло, свет и тьма. С одной стороны - вооруженные до зубов убийцы-профессионалы, покорившие всю Европу, не знавшие поражения, матерые, хладнокровные убийцы. С другой стороны - мальчишки 15-18 лет. Четвертая батарея обучалась всего две недели, опыта воевать абсолютно не было.

По планам командования необходимо было успеть занять рубежи обороны. У села Ильинское ширина обороны составляла 10 километров. Это означало: на один километр обороны приходилось всего триста слабовооруженных детей. Через 60 километров их догнали грузовики, высланные им в помощь. Смирнов и Стрельбицкий приняли решение отправить передовой отряд в количестве 100 человек с целью задержать противника хотя бы на несколько часов, чтобы основные силы успели окопаться и подготовить оборонительные укрепления. Передовой отряд быстро погрузился в подъехавшие грузовики. Перед тем как тронуться, мальчишки поклялись: «Ни шагу назад!»

Первое сражение произошло в селе Красный Столб. Фашисты, одетые в парадные мундиры, уже вовсю праздновали победу: жгли крестьянские избы, убивали скот, издевались над местным населением, оскверняли церковь. Тогда они были победителями. Польшу гитлеровцы завоевали всего за 21 день, Францию за 30 дней. Они были абсолютно уверены, что скоро уничтожат и Москву. В этот момент у них была только одна проблема: где взять мрамор и гранит, чтобы срочно поставить памятник завоевателям Москвы. Им даже в голову не могло прийти, что их остановят. Они точно знали, что Москва беззащитна.

Часы истории человечества пробили час бессмертия: мальчишки сходу пошли в атаку – всего несколько десятков юных храбрецов. Как вспоминает Иван Семенович Стрельбицкий: «Они шли в атаку так, словно всю предыдущую жизнь ждали именно этого момента. Это был их праздник, их торжество. Они мчались стремительные – не остановишь ничем – без страха, без оглядки. Пусть их было немного, но это была буря, ураган, способный смести со своего пути все. Я думаю, до тех пор гитлеровцы ничего подобного еще не видели. Атака на деревушку Красный Столб их ошеломила. Побросав оружие, ранцы, они стремглав бежали, бросались в Угру, и, выбравшись на свой берег, мчались дальше, к Юхнову».

Фашистское командование было шокировано дерзкой атакой. Им даже в голову не могло прийти, что их разбили всего лишь несколько десятков юных курсантов. Генерал Фон Бок приказал авиации и артиллерии сжечь соседний лес. Он был уверен, что там находится целая армия. Несколько часов непрерывного артобстрела и бомбежки превратили густой лес в выжженное поле.

Одержав свою первую победу, ребята не хотели отступать. Проблема командира передового отряда курсантов была в том, чтобы убедить ребят отступать к основным позициям. Ведь ребята дали клятву «Ни шагу назад!»

В это время основные силы мальчишек готовились к обороне. Ребята копали окопы, устанавливали орудия, а мимо них шли раненные, истекающие кровью солдаты, тысячи, тысячи раненных. Стрельбицкий предложил Смирнову останавливать отступающих и формировать из них дополнительные отряды. На что Смирнов ответил: «Посмотри им в глаза. Они сломлены. Они не могут нам помочь».

К окопам курсантов подъехал Жуков, храбрейший полководец, жесткий как сталь. Человек, который начал свою карьеру солдатом в первую мировую войну, за храбрость получивший три Георгиевских Креста. Жуков выступил перед курсантами, сказав всего лишь несколько слов: «Дети, продержитесь хотя бы пять дней. Москва в смертельной опасности». Обратите внимание, как он обратился к курсантам. Он назвал их не солдатами, а «детьми». Перед ним стояли дети.

И вот час истины пробил. Немцы сразу бросили в атаку 60 танков и пять тысяч солдат. Ребята отбили первую атаку. И не просто отбили, а, выскочив из окопов, пошли в штыковую. Контратака была настолько стремительной, что немцы струсили, побросали оружие и помчались с поля битвы. От школьников бежали непобедимые воины, покорители Европы. Ребята одержали первую победу. Это был их первый бой в жизни, и они поверили в себя, поверили, что можно бить гадов. Но радовались они недолго. На позиции ребят немцы обрушили всю мощь артиллерии и авиации, буквально выжигали землю. С воздуха позиции ребят были не прикрыты. Немецкие самолеты, зная, что им ничего не грозит, выстраивались в круг по 20 самолетов – это называлось «чертово колесо» и по очереди пикировали на позиции курсантов, сбрасывали бомбы, детей расстреливали из пулеметов и пушек.

Бомбы, снаряды, мины превратили поле битвы в горящий ад. Черный дым, разорванные тела мальчишек, расплавленный метал, люди, земля, техника, животные – все было замешано дьявольской силой в одну кровавую, черную массу, пропитанную ужасом, воем сирен и непрерывными разрывами бомб и снарядов.

Фашисты стояли и смотрели, как гибнут дети. Они ждали, что вот-вот появится белый флаг. Странно, этого не произошло… Где поднятые руки, где согнутые спины, где глаза рабов, наполненные ужасом?! Ведь они так привыкли видеть это чуть ли не каждый день. Мощный бомбовый и артиллерийский удары, десятки танков, и вот она – легкая победа. Но этого не произошло.

Канонада прекратилась так же резко, как и началась. Раздался гул танков, земля задрожала от тысяч гусеничных катков. Стальные монстры надвигались на окопы. А за ними шла пехота. Пьяные, хладнокровные убийцы с ледяными улыбками, не прячась от пуль, бесчисленной волной накатились на окопы мальчишек. Покорители всей Европы не знали еще, что их остановят и уничтожат обычные российские мальчишки. Они даже в самом страшном сне не могли представить, что они навечно останутся лежать в русской земле.

Вооружены ребята были очень плохо. Оружия не хватало. У артиллеристов - разбитые учебные 45-миллиметровые орудия. Они были настолько изношенными, что выходили из строя после каждых 5-6 выстрелов. Оружейным мастерам приходилось ремонтировать их прямо под кинжальным огнем врага. Горело все: металл, земля, тела ребят. Курсанты гибли, но не сдавались. Ни один мальчишка не предал товарищей.

Казалось все выжжено, ничего живого не может остаться. Но вот начинало стрелять сначала одно орудие, затем другое. К орудийным выстрелам присоединялись оружейные, где-то оживал пулемет. И в очередной раз атака фашистов превращалась в бегство. Именно там, на Ильинских рубежах родилась фраза: «Русского мало убить, его нужно еще свалить».

Особый ужас на немцев наводил Алешкинский дот. Старший лейтенант Алешкин удачно замаскировал свою огневую позицию, а справа от нее создал запасную. Немцы долго не могли обнаружить, откуда идет огонь. Горели их танки, гибли пехотинцы. Меткий огонь артиллеристов безжалостно уничтожал их ряды, потери были колоссальные. Позднее немцам удалось обнаружить дот. Они буквально выжгли дот огнем. Наблюдали, как шоу. Они видели, как внутри дота все горит, ничего живого не могло остаться. Ничего.

Снова командование погнало солдат в атаку. И снова дот оживал. Немцы были настолько испуганы, их сердца охватил ужас. Им казалось мистическим, что русские доты оживают после смертельного огня.

Атаки на ребят были не только огневыми - немцы вместе с бомбами сбрасывали с самолетов пустые бочки. Эти бочки, падая, издавали душераздирающий вой. Немцы хотели морально сломить сопротивление курсантов, запугать их, сломить их волю, но ничего не получалось. Каждая атака фашистов, унося жизни курсантов, захлебывалась в крови.

На одной из позиций в живых осталось всего лишь 18 курсантов. В очередную атаку на них шли 200 вооруженных до зубов немцев. У ребят кончились патроны. Им нечем было стрелять, но они не сдавались: выскочили из окопов и с громкими криками «Ура!» пошли в контратаку. Немцев охватила паника, они побежали, побросав оружие.

Ребята физически и морально находились за пределами человеческих возможностей. Замерзали, не спали, не ели уже несколько дней. Но даже на фоне нечеловеческой усталости они проявляли смекалку. Ночью, закладывая взрывчатку под очередной подбитый фашистский танк, Иван Кайтмазов обратил внимание, что танк по сравнению с другими оказался наименее поврежденным. На следующий же день орудие танка открыло огонь по своим бывшим хозяевам.

В первый день враг штурмовал позиции курсантов одиннадцать раз, бросая в бой тысячи солдат и сотни танков. Каждая атака фашистов заканчивалась провалом. Ребята, отбивая атаку, сразу переходили в контрнаступление. Ночные попытки захватить позиции ребят еще дороже обошлись врагу. За двенадцать легендарных дней обороны курсанты выдержали более ста атак, более двухсот бомбежек и обстрелов, но не сдались. Вот это героизм!

Даже раненные, курсанты не покидали своих позиций. В первые дни, когда была еще связь с Москвой, на передовую приезжали машины медсанбата. Раненые курсанты прятались в окопах, уползали в кусты, но никто из них не покинул товарищей, санитарные машины уезжали пустыми. Это был единственный приказ командиров, который они не выполнили. Якова Гаврилова ранило в голову, он ослеп. Товарищи уговаривали его: «Езжай в госпиталь, чем ты можешь нам помочь». «Руки-то у меня целы. Дайте мне дело». Ослепший, истекающий кровью мальчишка до последнего вздоха набивал пулеметные диски.
Другому мальчишке крупным осколком распороло живот. Умирающий курсант портянкой перевязал свой живот, взял противотанковую гранату и пополз навстречу танкам. Перед смертью, истекая кровью, он подорвал фашистский танк. Немцы были в ужасе, в их сердцах навсегда поселился страх. Не знавшим поражения фашистским войскам дорогу преграждала всего лишь горстка мальчишек. Мальчишки своими детскими сердцами заслонили Москву.

Потеряв надежду прорвать оборону курсантов, немцы решили ударить с тыла. Как вспоминали немногие оставшиеся в живых: «когда они услышали рокот танков, идущих к ним от Москвы, то подумали, что это наши – на танках развевались красные флаги. Выскочив из окопов, ребята смеялись, прыгали, обнимали друг друга, подбрасывали в воздух шапки: «Ура! Ура! Пришла долгожданная подмога!» Но когда танки подошли поближе, они увидели на серых башнях зловещие черные кресты.

Никто из ребят не растерялся, развернув орудия, они сразу ударили по врагу. Только Юрий Добрунов в этом бою подбил шесть танков и три бронетранспортера. Тогда за подбитых в одном бою два танка давали Героя Советского Союза. Курсанты не получили ни одной награды. В Москве был хаос, правительство эвакуировалось в Куйбышев, было не до героев-курсантов. Курсанты Пехотного училища не уступали в храбрости артиллеристам. Курсант-снайпер Александр Иванов за три дня уничтожил 93 фашиста.

Выдержать, не сломаться в аду могут только настоящие герои. А шутить, глядя в лицо смерти, могут только сверхгерои. На седьмой день обороны фашистский десант попытался захватить штаб курсантов. Аркадий Никитин метким пулеметным огнем всего за пять минут уничтожил более пятидесяти фашистов. С рукой на перевязи к нему подошел раненый Курдюмов и пошутил: «Тебе, Аркаша, в училище и зачетной стрельбы сдавать не надо. Вон сколько накрошил…»

Курсант-пулеметчик Борис Тимошенко в течение пяти часов отбивал натиск фашистов. Накануне он был сильно ранен и заявил командиру: «Я не могу думать о своих ранах, когда в бою гибнут мои товарищи». Его пулемет был поврежден осколками. Залепив пробитый кожух пулемета «максима» хлебным мякишем, залив его водой, он отбивал атаку за атакой, уничтожив около ста гитлеровцев.

Фон Бок был взбешен. От ярости он топал ногами и кричал на подавленного Кнобельсдорфа. Тот только неуверенно оправдывался: «Вы правы, господин генерал. Силы противника незначительны. Но ему не откажешь в упорстве. Я сам стал свидетелем, когда русские мальчишки с винтовками наперевес шли на наши танки».

Убедившись, что лобовыми атаками, бомбами, огнем фашистской армаде не удается сломать мужество курсантов, немцы, зная о том, что ребята голодают и замерзают в окопах, напечатали листовки и с самолетов разбросали их над позициями курсантов: «Доблестные красные юнкера! – говорилось в ней. – Вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл. Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы. Через день-два мы войдем в нее. Вы – настоящие солдаты. Мы уважаем ваш героизм. Переходите на нашу сторону. У нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и теплую одежду. Эта листовка будет служить вам пропуском».

Характерно, что в фашистской инструкции войскам немецкое командование давало совсем иные указания: «Не доверять раненному или убитому русскому солдату. Будьте тверды и безжалостны!», «Недопустима снисходительность по отношению к пленным».

Жуков ставил перед курсантами нереальную задачу: продержаться хотя бы 5 дней. Мальчишки сделали невозможное – они продержались 12 дней. За эти 12 свинцово-огненных дней они выдержали сотни атак, сотни обстрелов, сотни бомбежек, но никто из них не сдался, не побежал. Даже убитыми они вселяли ужас в сердца врагов.

Немцы, несмотря на свой численный перевес, несмотря на перевес в оружии, несмотря на поддержку авиации, морально были сломлены. Они проиграли. Они потерпели поражение от детей. С каждым днем они все больше боялись ходить в атаку. Их командиры под страхом смерти заставляли идти на штурм Ильинских рубежей. Даже один, оставшийся в живых раненный курсант Михаил Круглов наводил ужас на фашистов. Все его товарищи погибли. Однако он, истекая кровью, заряжал орудие, наводил его и вел точный огонь.

Позже, когда наши войска отбросили врагов от Москвы, перед ними на Ильинских рубежах открылась страшная картина. Все поле битвы были усеяно детскими телами с тонкими осиными талиями, перевязанными широкими солдатскими ремнями, земля была усыпана школьными тетрадками, ребята готовились сдавать зачеты, экзамены…

Непонятно, как мы могли забыть курсантов – героев, это страшно! Мы, потомки, которые живут только потому, что они погибли. Почему наши дети не воспитываются и не вдохновляются примером Подольских курсантов? Ведь все знают и помнят подвиг 300 Спартанцев. Сколько фильмов снято на это тему!

Я поклялся себе: на каждом семинаре рассказывать о подвиге Подольских курсантов. Я провел уже сотни семинаров. На мои семинары приходят огромное количество людей. Одновременно в зале бывает до несколько тысяч слушателей, и всегда я рассказываю о подвиге подольских курсантов. Когда я заканчиваю рассказ, у многих людей текут слезы - слезы очищения. Я объясняю людям: наша душа, как дачный участок, если за ним не ухаживать, он зарастет. Рассказ о Подольских курсантах – это удивительный источник мужества и света. Он делает нас сильней, очищает нашу душу от всего фальшивого, несущественного, позволяет увидеть истину. Рассказывая эту историю, я постоянно задаю себе один и тот же вопрос: «Как же так получается? Как!? Мальчишек нет в живых уже 60 лет, их тела давно стали землей, деревьями и цветами. А они сквозь толщу времени передают нам свою силу!».

Вечная вам память, низкий поклон!
Люди, помолитесь своим богам на своих языках за их души. Они своими сердцами, своим бесстрашием остановили дьявола. Они отдали свою жизнь, чтобы мы с вами жили.

Курсанты держали оборону на протяжении десяти километров, всего лишь триста человек на километр, практически без оружия. Никто из них не сдался. Это были не подготовленные спецназовцы, не самураи, которых с детства воспитывают в суровом воинском духе, это были обычные вчерашние школьники. Это были дети, обычные дети, которые смогли сделать невозможное, которые совершили подвиг, равного которому нет в мире, во всей истории человечества.

Проявление мужества было буквально по всем. Когда приезжали санитарные машины, раненые мальчишки прятались и выходили из своих тайников только после того, как они уезжали. Ни Стрельбицкий, ни Смирнов не понимали, как им реагировать на это. Теперь хорошо известно, что невыполнение приказа в военное время карается смертью. Как карать смертью ребят, которые, даже израненные, не покидают боевые позиции, не покидают своих товарищей?! Курсант Михаил Круглов был ранен осколком, контужен и потерял зрение. Когда его друзья пытались отправить в медсанбат, он сказал, что руки и ноги у него целы, и остался до последнего, вслепую набивая пулеметные диски. Ещё одному кypcaнту автоматной очередью перебило ноги. Тогда взяв гранату, он перед смертью смог подбить ещё один фашистский танк. Одному мальчишке осколком распороло живот, кишки вывалились наружу. Он, перевязав свой живот портянкой, взял гранату и подавил еще одно пулемётное гнездо фашистов. Один молодой сержант командовал батареей и показывал рукой направление удара. Вдруг осколком ему отрезало руку, но он не покинул свой пост и продолжал командовать, пока не истёк кровью и не потерял сознание.

Ребят постоянно бомбардировали с воздуха. В сорок первом году с авиацией в России было плохо, и немецкие стервятники просто безнаказанно расстреливали ребят на бреющем полете. Они становились в круг по двадцать самолетов,непрерывно пикировали на позиции мальчишек и сбрасывали бомбы по двести пятьдесят, пятьсот килограммов. Земля горела в буквальном смысле слова. Зная, что перед ними дети, фашисты устраивали психические атаки. Вместе с бомбами бросали пробитые с двух сторон бочки, которые при падении издавали страшный воющий рёв. Один раз даже сбросили в мешке человека, а на мешке было написано: «Вот ваш новый председатель колхоза».

Всё делалось для того, чтобы подавить ребят морально. Но это не удалось сделать. Немцы, эти хваленые завоеватели Европы, были поражены бесстрашием врагов. Они никогда не видели, чтобы безоружные мальчишки бросались в атаку буквально с винтовками на танки.

По воспоминаниям одного из участников боевых событий, когда на позицию выехал Георгий Константинович Жуков, этот жёсткий полководец, то он обратился к ним с речью. Заметьте, он назвал их не курсантами, не будущими командирами, не комсомольцами, не солдатами, не бойцами. Он обратился к ним «дети»: «Дети, продержитесь хотя бы пять дней!» И эти дети продержались не пять дней, а двадцать. Эти дети своей кровью, своими жизнями, своими подвигами навечно вписали свои имена в историю нашей страны, в историю человечества.

Никто из ребят не получил награду. Не потому что не хотели вручать, просто время было такое. Правительство эвакуировалось, в бой бросали все резервы, какие только есть, не до наград было. В то время для артиллеристов был установлен единый порядок для получения званий и наград. Подбил в бою три-четыре танка, автоматически становишься Героем Советского Союза. Ребята подбили намного больше танков. Когда немцы, обломав зубы, потеряв огромное количество танков и живой силы, решили ударить с тыла, то ребята, находясь в окопах и услышав со стороны Москвы гул моторов, решили, что идут наши танки, идет подмога. Кроме того, на переднем танке развевался огромный красный флаг. Курсанты подбрасывали пилотки и радовались, что наши подошли. Как только враг подошёл поближе, курсанты разглядели на танках немецкие кресты. Никто из них не растерялся. Они срочно развернули орудия и врезали по врагу. Бой был скоротечный и кровавый. В этом бою Добрынин Юра подбил шесть танков и два бронетранспортёра. Он, как и все, не получил звания Героя Советского Союза. Впрочем, ребятам это было и не важно, главное, выполнить задачу - сдержать фашистов.

Во время этих жестоких боев мимо курсантов иногда проходили отступающие разрозненные части. Тогда Стрельбицкий предложил Смирнову останавливать и формировать из них отряды. Смирнов отказал. он считал. что многие из них сломлены и не смогут сражаться.

Ребята видели это отступление, ребята видели сотни израненных бойцов, которые проходили мимо них с потухшими глазами, в панике, в ужасе, но этот страх не передался этим мальчишкам, этим героям.

Немецкое командование было взбешено. Немцы не могли понять, как целый моторизированный корпус отборных эсэсовских войск сдерживают каких-то два училища. Они не могли понять, почему их прославленные солдаты, почему их герои, вооружённые до зубов, не могут сломить оборону этих мальчишек. Командующий армией негодовал: «Как вы не можете справиться с этими мальчишками?!» Ему отвечали командиры с передовой: «Да, их мало, да, они не вооружены, но мы никогда не сталкивались с такой храбростью, мы никогда не сталкивались с такой волей, мы ничего не можем сделать». И после боёв, уже когда захватили штабные карты фашистов, на всех картах было нарисовано одно - Ильинские рубежи. И упёртые в него стрелки немецких войск, и ни одной пометки об отступлении наших подольских курсантов.

Ребята не сдавались ни при каких обстоятельствах. Израненным, без оружия, им приходилось ходить в контратаки на врага, который превосходил их не только по вооружению, но и по численности. В одной батарее осталось в живых всего лишь восемнадцать человек, а на них напирали сто пятьдесят вооруженных до зубов эсэсовцев. Когда у ребят кончились патроны, когда кончились гранаты, они пошли в штыковую. Курсанты громко кричали: «Ура! За Родину, за Москву!» Они выиграли и этот неравный бой!

К сожалению, до нас дошли не все имена героев, но мы помним лейтенанта Алёшкина. Его дот немцы прозвали «оживающим дотом». Дело в том, что Алёшкину удалось замаскировать свой дот настолько хорошо, что немцы сначала не понимали, откуда по ним стреляют. Потом, когда они уже изрыли из крупнокалиберных минометов землю, оголились бока железобетонного дота. Бронедверей и бронещитов тогда не было, любой рядом разорвавшийся снаряд постоянно ранил наших героев, наших мальчишек. Но Алёшкин избрал другую тактику: в тот момент, когда немцы, обнаружив его дот, выкатили зенитное оружие и прямой наводкой начали стрелятьть по доту, алёшкинцы взяли свою пушку, выкатили её на запасную позицию и переждали, когда закончится лобовой обстрел. Немцы видели своими глазами, что внутри дота разрываются снаряды, ну ничего живого там не может остаться, и спокойно, вразвалку, шли на штурм. Они считали, что все курсанты уничтожены, да и что могло остаться в живых после такого сокрушительного огня. Но в какой-то момент дот ожил и снова начал стрелять. И так несколько раз. Ребята закатывали в разбитый дот пушку и опять открывали огонь по солдатам и танкам врага. Немцы были ошарашены!

Ребята сражались за каждый клочок земли. Даже израненные курсанты не бросали своих товарищей. Связной Яков Беднягин, раненый, окруженный тремя эсэсовцами, не сдался, одного фашиста он застрелил, другого уничтожил штыком, третий нанёс ему смертельную рану и спрятался в окопе. Из последних сил Яков достал его гранатой. Вот так погибали эти гepoи, а ведь некоторым из них даже не было и шестнадцати. Одному из героев Ильинских рубежей Владимиру Гафиншеферу было всего пятнадцать лет. Герои по десять раз в день ходили в контратаку, по десять раз выбивали фашистов из занятых рубежей. Никто из ребят не отступил.

Немцы всеми способами пытались сломить дух мальчишек. Разбрасывали над позициями листовки следующего содержания: «Доблестные красные юнкера, вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл, Варшавское шоссе - наше почти до самой Москвы, через день-два мы войдем в неё, вы - настоящие солдаты, мы уважаем ваш героизм, переходите на нашу сторону, у нас вы получите дружеский приём, вкусную еду и тёплую одежду, эти листовки будут служить вам пропуском».

Ни один мальчишка не сдался! Израненные, изможденные, голодные, воюющие уже с трофейным оружием, добытым в бою, никто из них не сдался.

Они уже были уже в полном окружении, они знали, что все погибнут, но никто из них не дрогнул духом, никто из них даже в мыслях не допускал возможность оставить свои позиции. Ребята продержались двенадцать дней в полном окружении, без связи, без информации. Шесть человек командование послало к ним с приказом сменить позицию, шесть связных погибли, прежде чем одному израненному, истекающему кровью бойцу удалось доставить приказ о смене позиции. Ребята прорвали кольцо фашистов и заняли новый рубеж, они практически все полегли, практически все погибли ради нас с вами, но никто из них не сдался.

Когда подошли свежие сибирские дивизии, и немцев удалось отбросить от Москвы, один из участников Ильинских сражений вспоминал: на поле битвы лежали мальчишки, молодые мальчишки с тонкими осиными талиями, с детскими лицами, но никто из них не сдался и не предал.

Им было по 18-19 лет, студенты первого-второго курса современного института. Но это были Герои! И их подвиг живет вечно!

Эта история, этот великий подвиг, совершенный мальчишками, доказывает нам самое главное. В каждом из вас живет настоящий герой. В каждом из вас живет настоящий большой, светлый человек Ему просто нужно помочь родиться, просто необходимо победить во внутренней борьбе. Потому что внутренняя борьба идёт внутри нас. В каждом из нас живет и храбрый лев, и трусливый заяц. В каждом из нас есть и светлая душа, и темная. И борьба между добром и злом проходит через всю нашу жизнь, начиная от первого крика и заканчивая последним вздохом. А может быть, даже не заканчивается, а продолжается вечно. Борьба между слабостью и силой, борьба между светом и тьмой. Вот почему важно знать и помнить подвиги наших предков.

Д.Панков Книга "Подольские курсанты в битве за Москву"

Ниже приводятся фрагменты очень подробной книги Д.В.Панкова, в которой собраны много воспоминаний о курсантах.
Вот несколько фрагментов:

"Закладывая взрывчатку под очередной танк Иван Борисович Кайтмазов вдруг заколебался:
- Гавриил Иванович, а что если заставить фашиста поработать на нас?"
По сравнению с другими 13 танками этот оказался наименее поврежденным огнем артиллеристов.
- Попробовать стоит, - согласился Алексеев.
Танк подремонтировали и перегнали на передний край обороны. Он превратился в неподвижную огневую точку. Позицию выбирал преподаватель артиллерии пехотного училища Павел Иосифович Мацкевич. На следующий день орудие танка открыло огонь по бывшим хозяевам."

"Вспоминает бывший курсант ПАУ В.С.Шапков: Во время боя к нам в окоп приполз курсант. Весь в крови, без шинели. Теряя сознание еле слышно произнес: "Из дота я... Орудие разбито, гранаты кончились. Там - никого." Алексей Бараночников и Виктор Баскаков взяли ручной пулемет и поползли к доту. За ними - Иван Корльков и Василий Смирнов. Завязался бой. Фашистов выбили и курсанты снова закрепились в доте."

"Незадолго до того были обнаружены спрятанные в кустарнику трупы посыльных курсантов. Воентехник Иван Назарович Раракин наблюдал действия одной из таких вражеских групп:
"На трех автомашинах я должен был доставить боеприпасы и часть стрелкового оружия на левый фланг Ильинского сектора. Съехав с шоссе на проселочную дорогу, километра через два за кустарником заметили группу людей в комбинезонах, по виду танкистов. Увидев нашу колонну они спрятались за кусты. Шофер притормозил и обратился ко мне: "Что это они залегли?" В голове молнией мысль: "Враг!" Успел сказать шоферу: "Назад!" Он резко повернул влево по кустарнику на разворот (до гитлеровцев оставалось метров сто). На третьем машине был убит шофет. В 17 часов на командный пункт прибыл воентехник 2-го ранга Москаленка со склада боеприпасов и подтвердил, что противником высажен десант."

Вооружены ребята были очень плохо. Оружия не хватало. У артиллеристов – разбитые учебные сорокапятимиллиметровые пушки. Они были настолько изношенными, что выходили из строя после каждых пяти-шести выстрелов. Оружейным мастерам приходилось ремонтировать их прямо под кинжальным огнем врага. Горело все: металл, земля, тела ребят. Курсанты гибли, но не сдавались. Ни один мальчишка не предал товарищей. Казалось, все выжжено, ничего живого не может остаться. Но вот начинало стрелять сначала одно орудие, затем другое. К орудийным выстрелам присоединялись оружейные, где-то оживал пулемет. И в очередной раз атака фашистов превращалась в бегство.

Именно там, на Ильинских рубежах, родилась фраза: «Русского мало убить, его нужно еще свалить». Особый ужас на немцев наводил Алешкинский дот. Старший лейтенант Алешкин удачно замаскировал свою огневую позицию, а справа от нее создал запасную. Немцы долго не могли обнаружить, откуда ведется огонь. Горели их танки, гибли пехотинцы. Меткий огонь артиллеристов безжалостно уничтожал их ряды, потери были колоссальные. Позднее немцам удалось обнаружить дот. Они буквально выжгли дот огнем. Наблюдали, как шоу. Они видели, как внутри дота все горит, ничего живого не могло там остаться. Ничего.

Снова командование погнало солдат в атаку. И снова дот оживал. Немцы были настолько напуганы, что их сердца охватил ужас. Им казалось мистическим, что русские доты оживают после смертельного огня. Атаки на ребят были не только огневыми – немцы вместе с бомбами сбрасывали с самолетов пустые бочки. Эти бочки, падая, издавали душераздирающий вой. Немцы хотели морально сломить сопротивление курсантов, запугать их, сломить их волю, но ничего не получалось.

Каждая атака фашистов, унося жизни курсантов, захлебывалась в крови. На одной из позиций в живых осталось всего лишь восемнадцать курсантов. В очередную атаку на них шли двести вооруженных до зубов немцев. У ребят кончились патроны. Им нечем было стрелять, но они не сдавались: выскочили из окопов и с громкими криками «Ура!» пошли в контратаку. Немцев охватила паника, они побежали, побросав оружие.

Ребята физически и морально находились за пределами человеческих возможностей. Замерзали, не спали, не ели уже несколько дней. Но даже на фоне нечеловеческой усталости они проявляли смекалку. Ночью, закладывая взрывчатку под очередной подбитый фашистский танк, Иван Кайтмазов обратил внимание, что танк по сравнению с другими оказался наименее поврежденным. На следующий же день орудие танка