С указанием источников в алфавитном порядке

С УКАЗАНИЕМ ПРОИЗВЕДЕНИЙ В АЛФАВИТНОМ ПОРЯДКЕ

IV

CLINAMEN (венок сонетов)

НЕЧАЯННАЯ РАДОСТЬ

ФИЛОСОФИЯ АКТИВНОСТИ

ДОДЕКАЭДР

ГЕНЕАЛОГИЯ СОНЕТА

ТРИ СОНЕТА

ПАРАСТИХИ

ΕΝΘΟΥΣΙΑΣΙΣ (венок сонетов)

V

СОНЕТ И ГОТИКА

КРУГ БЫТИЯ

АНАГОГИЧЕСКОЕ ВОСХОЖДЕНИЕ

ΣΤΈΦΑΝΟΣ КАК ВЕЧНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ

КОСТНИЦА (венок сонетов)

VI

СКАЛЬДЫ И ТРУБАДУРЫ

КОНВЕРГЕНЦИЯ В ПОЭЗИИ

ВЕНОК СОНЕТОВ И ФИЛЛОТАКСИС

ПОЭТИКА ФРАКТАЛА

ΣΤΈΦΑΝΟΣ В СВЕТЕ ПРЕОБРАЖЕНИЯ

VI

АВТОПОРТРЕТ С МУЗОЙ (венок сонетов)

PARNАSSIA PALUSTRIS (венок сонетов)

ПЕРВОДВИГАТЕЛЬ (венок сонетов)

СЕРАФИМ САРОВСКИЙ (венок сонетов)

Приложения

 

Л.А. Сугай. Космос Юрия Линника

Сведения о Ю.В. Линнике

«ВЕНОК – НЕ ВЕРСИФИКАЦИЯ, ВЕНОК – ЧУДОТВОРСТВО» [1]

 

«Венок сонетов – божественное явление», – прочтете вы, уважаемые читатели, на одной из страниц предлагаемой вашему вниманию книги. Данные слова не пустая фраза, не риторический прием, но чётко сформулированная автором тема его сочинения, его творческая установка.

«Если задаться целью определить самую сложную, самую изыс­канную и в известном смысле самую парадоксальную поэтичес­кую форму, освящённую многовековой традицией, предпочте­ние без долгих колебаний следует отдать венку сонетов …» [2], – пишет один из ведущих современных исследователей стиха профессор О. И. Федотов, и нельзя не согласиться с его оценкой. Строгость канона классического сонета – «размер его стеснённый» (А. С. Пушкин) не только многократно усиливается в цикле из пятнадцати стихотворений, но и возводится в высшую степень трудности. Связанные между собой одной общей темой, идеей и образным рядом, стихи закованы в обязательную форму сонетной цепи: в каждом последующем сонете первая строка повторяет последнюю из предыдущего сонета. Четырнадцатый сонет заканчивается строкой, повторяющей первую строку первого сонета, таким образом, кольцо замыкается. Завершает цикл пятнадцатый сонет – магистрал, составленный из первых строчек всех сонетных миниатюр (часто он публикуется в препозиции к четырнадцати сонетам венка, так как создание произведения начинается, за редкими исключениями, именно с написания магистрала). Жанровое определение этой наитруднейшей из «твёрдых» строфических форм вынесено в качестве заглавия книги Юрия Владимировича Линника, однако перед вами не стиховедческий трактат, не пособие по литературоведению, но сочинение о неразгаданной тайне нашего бытия во Вселенной.

Венок – венчик – венец – корона … «Если человек – вершина эволюции, то вот лучший триумфальный венок для него: сонетный – поверх лаврового», – утверждает Ю. В. Линник, самый поэтичный философ и самый философичный поэт среди ныне живущих.

Ещё не так давно исследователи писали о редчайших примерах сонетных венков, о совершенно ошеломляющем количестве произведений, напи­санных в этом жанре К. Д. Бальмонтом (6 венков!) и Ильей Сельвинским (8 венков!). Но на переломе ХХ–ХХI вв., на переломе двух тысячелетий, наблюдается бес­прецедентный взрыв популярности у поэтов этой сложнейшей и элитарнейшей из стихотворных форм: венки плетутся сотнями, тысячами, число пишущих, публикующих венки сонетов в бумаж­ном формате и мировой сети множится с каждым днём, на читателей просто обрушился неудержимый поток стефанотворчества (στέφανος, греч. – венок). Не редкостью в русской поэзии стали и сверхмасштабные конструкции: двойные венки,венкивенков (короны), диадемы, ти­ары сонетов, целые романы в стихах, главами которых являются сонетные венки. Широкое распространение в современной поэзии получили прежде редкие венки сонетов с магистралами в виде акростихов, и появилась новая вариация жанрово-строфической формы – акровенки. Заявили о себе формы коллективного стефанотворчества: поэтические дуэты и дуэли, диалоги поэтов в форме венков, создание венка несколькими участниками (до 14 авторов) на заданный магистрал, часто – выбранный сонет великого поэта прошлого…

«Венок сонетов: в России это – настоящая эпидемия», – констатирует Ю. В. Линник, недосягаемый лидер в создании венков сонетов (у него их более 600). Признавая, что «венок сонета требует от поэта виртуозного формального мастерства», Линник подчеркивал: «Но одного такого мастерства мало: дабы венок был живым, его надо наполнить глубоким, пережитым изнутри смыслом, – надо превратить движение венка от сонета к сонету в динамический процесс, в органическое развитие» [3]. Каждое произведение в этом жанре самого Линника – творение высокого искусства, плод глубочайших философских раздумий, пример филигранного мастерства. При этом поэт предпочитает классическую форму сонетного венка, с правильными итальянскими сонетами, не прибегая к излишествам акропоэтики и других новшеств современных авторов.

Закономерно, что в эпоху широчайшего распространения стихотворной формы венка сонетов поэт-философ, создатель колоссального числа образцов в данном жанре, обращается к философскому осмыслению природы, генезиса и идеи στέφανος.

Почему же венки сонетов оказались так популярны и востребованы на переломе веков и тысячелетий? Частотное их появление в современной литературе можно было бы объяснить, с одной стороны, возросшим интересом авторов к освоению поэтической техники; с другой – поиском наиболее адекватной поэтической формы для воплощения проблем современности. Строгие и стройные венки сонетов в переломную эпоху (с ее растущими социальными противоречиями, национальными конфликтами и экологическими катастрофами) противостоят трагедийному началу и порождают чувство надежды в конечное торжество красоты, гармонии и добра. Но автор предлагаемой вниманию читателей книги ведёт нас к гораздо более глубоким причинам жизненности формы сонета и венков – к первоосновам бытия – и пытается разгадать в пятнадцати сонетных миниатюрах, в их замысловатой структуре, коды, шифры мироздания. В венке сонетов «Парнас», включённом в состав книги, поэт признается: « Пою о потаённом: / Заветное прикрыто пеленой – / Но нам дано через игру созвучий / Приблизиться к нему!»

Как в капле росы отражаются небесные светила, так в венке таится картина мира, всеобщей его связи. Основным мотивом, развитым, варьируемым и в венках сонетов, и в теоретических построениях поэта, стало единство и связь всех вселенских созданий, непостижимое разумом, но доступное художнику тождество созвездий и цветов-травинок, бескрайнего Космоса и мельчайших песчинок Земли. Отсюда в размышлениях автора – многочисленные сопоставления, параллели, переплетения разных явлений жизни, живой и неживой природы, рукотворных артефактов и Божественного промысла, которые налагаются на идею венка сонетов, парадоксально сближаются (как может показаться, слишком дерзко) со стефанотворчеством. Здесь и золотое сечение, и коды санскрита, и ряд Фибоначчи, и замок Кастель-дель-Монте, и храмы тамплиеров, и филлотаксис, и троякое членение Мирового Древа, и perpetuum mobile, инотные записи, и гегелевская триада, и стайное поведение птиц…

Создатель венков сонетов и стефанософии в поисках разгадки тайны сонета поведёт вас по лабиринтам истории: вы побываете при дворе Фридриха II Гогенштауфена и станете свидетелями того, как тот вступает в Иерусалим; вам предложат услышать, о чём могли бы беседовать Леонардо Пизанский с создателем первого сонета Джакомо Лентини и о чём реально спорили Бернар Клервоский с аббатом Сугерием… На долгом пути по городам и весям вы встретите трубадуров и миннезингеров, поэтов сицилийской школы и скальдов, Омара Хайяма и арабских стихотворцев… Окунувшись в бескрайнее море мировой поэзии, вы согласитесь с автором, что «венок сонетов – это лучшее пространство для общения с Богом».

Не все проблемы удастся разрешить вам в диалоге с автором: если генезис сонета прослеживается достаточно глубоко и мы вправе говорить о Сицилии как родине жанра и называть имена первых создателей сонета, то кто написал по строгому канону первый венок, когда, в каком краю, – история до сих пор скрывает. Встречающиеся у зарубежных и отечественных исследователей ссылки на «Сиенскую академию» как на утвердившую канон не имеют достаточного подтверждения и, главное, не выводят на первые образцы канонических венков. Однако в настоящей книге отмечен один из важнейших шагов на пути к рождению венка сонетов: «Очень и очень вероятно, что именно секстина – с её перетоком рифм от строфы к строфе – помогла завязаться венку сонетов». Запомним имя Арнаута Даниэля, творца секстины.

Философские, исторические, космологические размышления сменяют в пространстве лежащей перед вами книги собственно авторские венки сонетов – мельчайшая частица созданного Ю. В. Линником в этом жанре. К этим произведениям в структуре книги следует относиться не как иллюстрациям или лирическим отступлениям, но как важнейшей части теоретической концепции. Венки сонетов Линника – это явление научно-философской поэзии. «“ Поэзия есть верховный акт мысли”, подчёркивал В. Я. Брюсов, давая в своё время определение научной поэзии. – «Поэтический образ есть результат синтезирующей способности нашего интеллекта. Поэтому поэзия должна быть, как и наука, проявлением мысли, только выраженной не в отвлечённой схеме, а в живом образе» [4]. Своими художественными средствами венки сонетов «Парнас» и «Геликон» решают те же задачи поиска философского камня, раскрытия стефанософии Линника, что и остальные главы книги.

Загадка остается открытой – каждому, обращающемуся к классическим и современным венкам сонетов, суждено искать решения самому. Но автор философско-теоретической книги «Венок сонетов» и автор шестисот с лишним венков сонетов[5] очертил нам ориентиры поиска истины и не позволяет идти лёгкими путями.

Венок сонетов воистину модель мира, послание-криптограмма потомкам, чьи значения вряд ли когда-нибудь удастся понять до конца, но каждая встреча с настоящей поэзией приближает нас к тайне.

Мое краткое вступление к книге удивительного человека – ученого, философа, культуролога, переводчика, поэта, профессора Петрозаводского государственного университета, члена Союза писателей Российской Федерации, Заслуженного деятеля науки Юрий Владимирович Линника – я хочу закончить словами поэта графа Петра Бутурлина, который главную свою творческую задачу видел в том, чтобы привить русским читателям вкус к сонету: «Неужели мы дожили до торжества сонета на Руси? Право, на то похоже!» [6]

 

Доктор филологических наук,

Почетный работник высшей профессиональной школы Российской Федерации,

профессор Л. А. Сугай.

Февраль 2014,

Банска Быстрица (Словакия).

 

I

ПАРНАС

(венок сонетов)

Магистрал

Что обрету в подъёме неуклонном?

Возводит к небу эллинский Парнас –

Я вровень и с Тельцом, и с Орионом;

Мне флейту преподносит Волопас.

 

Дионис тут поспорил сАполлоном.

Кто победил? Яспрашиваю вас.

Вчера прельщали музы унисоном –

Менады шумно буйствуют сейчас.

 

Устроен мир по принципу дуэта;

Он весь как есть – прообраз диалога.

Он многогранен! И разноречив.

 

Угрозы мрака! Откровенья света!

В себе двоится цельная дорога,

Нас к высшемуединству устремив.

 

 

Что обрету в подъёме неуклонном,

Испивши из кастальского ключа?

Мир полон лада! Мир исходит звоном!

Вселенная доселе горяча –

 

Ритм задаётся не её ль разгоном?

О, вакуума чёрная парча!

Я не желаю слиться с этим фоном –

Восславлю чудо первого луча,

 

Зажегшегося ярко над Фокидой.

Где кифаред? Я знаю: Ликорея –

Оплот ему. Отсюда вид потряс.

 

Питомец муз, не тяготись обидой,

Над всем мирским и суетным довлея –

Возводит к небу эллинский Парнас.

 

 

Возводит к небу эллинский Парнас,

Наращивая две свои вершины

Чредой ступеней! Лучше ватерпас

Оставить обитателям равнины –

 

Отвес нам нужен! Круто взял Пегас

Вдоль Axis mundi! Что тебе теснины?

Поэты всех миров, эпох и рас

В порыве к запредельному едины.

 

Возможно ли без Мировой Горы

Нам ввысь тянуться? Есть она повсюду –

На всех планетах. Видится законом

 

Её главенство. Шпили и шатры –

Ей в параллель. Восторга не избуду –

Я вровень и с Тельцом, и с Орионом.

 

 

Я вровень и с Тельцом, и с Орионом –

Я поднят вдохновеньем как волной

К звезде Маир! В Цефее озарённом

Беседует Урания со мной.

 

Система сфер да станет камертоном!

Ответствует ему в тиши ночной

Вот этот стих. Пою о потаённом:

Заветное прикрыто пеленой –

 

Но нам дано через игру созвучий

Приблизиться к нему! Пути иного

Для смертных нет. Я только парафраз

 

Гармоний звёздных – отсверк их блескучий.

Вибрирует мерцающее слово –

Мне флейту преподносит Волопас.

 

 

Мне флейту преподносит Волопас –

Что он в мальце нашёл простоволосом?

Я буду принят в музыкальный класс!

Проходит мимо девушка с авлосом –

 

Эвтерпа хороша и без украс.

К ней подойди. И озадачь вопросом:

– Играть научишь? – Исключён отказ!

Над Аттикой – над Критом – над Лесбосом

 

В который раз повеяло весной?

Уже я вьюнош. Чувствую впервые,

Как в сердце, Афродитой воспалённом,

 

Взошла любовь. Воспой её, воспой,

Нарциссы собирая полевые!

Дионис тут поспорил с Аполлоном.

 

 

Дионис тут поспорил с Аполлоном.

Свирель и лира: нынче их союз

Так органичен! В мареве зелёном

Я вижу хоровод изящных муз.

 

Откликнись, Эрато! В певце влюблённом

Не ты ль звучишь? Я не приемлю уз –

Я в чувствах волен. Космос вижу лоном,

Где Эрос – вечно молод и безус –

 

Творит – и нескончаемо – зачатье

Чудесной нови. С кем он дружит боле

Из двух богов? Нам Греция наказ

 

Даёт широкий – у неё в охвате

Всё бытие! И мы в её диполе.

Кто победил? Яспрашиваю вас.

 

 

Кто победил? Яспрашиваю вас.

Опять дилемма! Вновь альтернатива!

Наш дух в противоречиях увяз?

Эллада и мудра, и справедлива –

 

Ей вчуже узость. Слышищь? Многоглас

Хор истины. Ты хочешь позитива?

Соедини анализ и экстаз!

Вот Мельпомена: в ней и боль надрыва,

 

И торжества грядущего мажор.

Плющ ей к лицу. Таким же атрибутом

Дионис был отмечен. На исконном

 

Всесовмещеньи делаю упор,

О выборе не помня пресловутом!

Вчера прельщали музы унисоном.

 

 

Вчера прельщали музы унисоном –

Сегодня у вакхантов торжество.

Люблю стихию в празднестве бессонном!

Такое чувство, будто ничего

 

От сверенного с мерой и каноном

Тут не осталось! Правило мертво –

Жива свобода! Кто сочтёт уроном

Отказ от пут? Бунтует естество –

 

И цепи рвёт! Но тронет Терпсихора

Свою кифару – и в подобье круга

Вдруг выстроится дикий перепляс.

 

Лад верх возьмёт. Его победа скора.

Но нынче что узда? И что подпруга?

Менады шумно буйствуют сейчас.

 

 

Менады шумно буйствуют сейчас,

Диониса безумно призывая –

Смущаться их ужимок и гримас?

Да, это хаос. В нём струя живая.

 

Кто здесь начнёт эпический рассказ?

Прекрасна Каллиопа зоревая –

Вновь Эос встала! Право, не угас

Тот первый луч – и к нам, передавая

 

Гул вечности, гекзаметра валы

Бегут доселе! И богов Гомера,

И Ксенофана чтим – не смоет Лета

 

Свершений их. Что на концах шкалы?

Там скепсис явен – тут владычит вера:

Устроен мир по принципу дуэта.

 

 

Устроен мир по принципу дуэта –

И Клио двум враждебным сторонам

Равно воздаст. Даю слова обета

Ахейцам и троянцам. И Приам,

 

И Менелай – не делаю секрета –

Мне дороги. Мой путь широк и прям –

Где на моих словах лукавства мета?

Ни Илион, ни Спарту не предам.

 

Мне любы и Платон, и Демокрит.

И Гераклита чту, и Парменида.

Односторонность! Как она убога!

 

Путь к истине фанатикам закрыт.

Полярен мир! И в том его планида.

Он весь как есть – прообраз диалога.

 

 

Он весь как есть – прообраз диалога;

Он внутренне раздвоен как магнит.

Затеешь тяжбу? Бой начнёшь с порога?

Все напряженья Талия смягчит

 

Раскатом смеха! Лучше нет предлога,

Чтоб поискать при помощи харит

Путь к примиренью. Видишь два отрога?

Их становой хребет соединит.

 

Бесценны и ирония Сократа,

И дерзкая усмешка Диогена!

Ты всё всерьёз? Мир скучен и тосклив

 

Без шутки, шаржа – я запанибрата

С паяцем этим! С мира сдута пена –

Он многогранен! И разноречив.

 

 

Он многогранен! И разноречив.

Наш космос! Он и впрямь неисчерпаем.

Высокий пафос в гимнах утвердив,

Мы славных демиургов воспеваем.

 

Подхватит эхо мой речитатив –

И к звёздам унесёт! Что там, за краем

Орбит последних? Дух нетерпелив –

Он мечется. Ужель непознаваем

 

Исток вещей? Родоначальный пласт?

Всё не даётся первая причина.

К тебе рука философа воздета,

 

О Полигимния! Стиху придаст

Особый строй – феномен Элевсина.

Угрозы мрака! Откровенья света!

 

 

Угрозы мрака! Откровенья света!

Контрастами был полон испокон

Наш дивный мир. На званье Мусагета

Претендовал не только Аполлон –

 

Дионис тоже. Это два завета –

Два метода! Нам надо с двух сторон

Внедряться в суть! Симметрия воспета;

В гармонии счастливо обретён

 

Подход надёжный – обоюдный ключ.

Его задействуй! И тогда прозренью

Откроется антиномичность Бога –

 

Он вместе постоянен и текуч!

Совсем не зря – ты верен здесь творенью –

В тебе двоится цельная дорога.

 

 

В себе двоится цельная дорога!

И эта двувершинная гора –

Как символ твой. Наитье мистагога

Достанет до основы – до ядра –

 

До сердцевины! Строже нет итога,

Чем этот вывод: нам принять пора

И Pro, и Contra. Это безнадёга –

Уход от спора. Мысль твоя остра –

 

Ты видишь: не из двух ли семядолей

Он в рост пустился? Мировое Древо

Даёт развилы – это лйтмотив

 

Существованья! Исполняясь волей,

Оно и вправо ширится, и влево,

Нас к высшемуединству устремив.

 

 

Нас к высшемуединству устремив,

Уроки диалектики Эллада

Досель даёт… Ах, что она? Прорыв!

Сальтация! Скачок! Она вне ряда

 

Других культур – мир на её зазыв

Пошёл не зря… Какая же услада –

Муз хоровод! К Парнасу проложив

Свою тропу, спасаюсь от разлада.

 

Я созерцаю каменный Омфал –

И ощущаю близость к средоточью

Вселенной нашей! Рождена агоном,

 

Поэзия влечёт – я в руки взял

Привычный плектр. Весь Пинд видать воочью.

Что обрету в подъёме неуклонном?

 

22-23.01.2012

 

ГЕЛИКОН

(венок сонетов)

 

Магистрал

 

Достать до неба хочет Геликон.

Не пение ли муз тому причина?

Вдоль по прямой – отсутствует уклон –

Стремительно вздымается вершина,

 

Все чувства вовлекаются в разгон!

Как не бывало ни тоски, ни сплина –

Плечо не мне ль подставил Орион?

Седлаю сходу звёздного Дельфина.

 

Со мною вровень – Дева и Орёл.

Так хорошо в окрестностях зенита!

Внизу осталась маленькая Гея –

 

Я силу тяготенья оборол.

Где скованность? Избыта и забыта.

Касаюсь Лиры, невесомо рея.

 

 

Достать до неба хочет Геликон –

Коснуться звёзд! Его посягновенья

Зевс пресечёт – кто не блюдёт закон?

Не терпит ни ранжира, ни равненья?

 

Не надо выходить из ряда вон –

Излишне выдаваться. Толк от рвенья

К нулю сведётся. Пусть! Но испокон

Мир не видал такого вдохновенья,

 

Когда гора, влекома красотой,

Явила небывалую растучесть.

Как если бы сработала пружина –

 

Я ввысь подброшен! Я вникаю в строй

Хрустальных сфер! Благодарю за участь.

Не пение ли муз тому причина?

 

 

Не пение ли муз тому причина?

Земное бремя душу не гнетёт,

Когда звучат свирель и окарина,

Орган и арфа, скрипка и фагот.

 

Ужель в программе Бах и Палистрина?

Никто покуда не придумал нот,

Однако в чутком шелесте маслина

Грядущие задумки выдаёт –

 

И Гайдн заране ею предугадан,

И Мессиан. Ах, из какого века

Улавливают эхо купы крон?

 

Туман клубится. Воскуряют ладан.

Куда гора возносит человека

Вдоль по прямой? Отсутствует уклон.

 

 

Вдоль по прямой – отсутствует уклон –

Возносится немыслимая масса

Большой горы. Виновен Аполлон!

Средь ранних трав – тут много росопаса –

 

Он водит муз. Не с ними ль в унисон

Вступает камень? Это не прикраса –

Не выдумка. Я буду потрясён

Явлением крылатого Пегаса.

 

Неужто впрямь приказано ему

Остановить порыв? Мол, дерзновенна

Попытка эта – и гора повинна

 

В глазах Олимпа. Это не приму!

Ещё не зажурчала Иппокрена –

Стремительно вздымается вершина.

 

 

Стремительно вздымается вершина,

Колебля альфы Лебедя и Льва –

С ней в этот миг душа моя едина!

Я тоже заявил свои права

 

На бесконечность. Что внизу? Рутина

Обыденности – косточки молва

Перемывает нам. И мнится: тина

Всё гуще липнет – вырвешься едва

 

Из этих пут! Я понял, что свобода

В союзе с высотой – я их созвучье

Хочу восславить, попадая в тон.

 

Сомнений нет: я певческого рода –

Рисково наше племя. И везуче!

Все чувства вовлекаются в разгон.

 

 

Все чувства вовлекаются в разгон –

Я ощутил нутром: горы громада

Уходит ввысь. Не сказка и не сон –

Реальность это. Здравствуй, ореада!

 

Я нашим вознесеньем удивлён –

Такого не испытывал я смлада:

Войдя в ионосферу, пью озон!

И это величайшая отрада.

 

У всех сейчас – у лавров и у скал,

У статуй этих – отрастают крылья

Незримые. Пермесская стремнина –

 

Теперь фонтан? До двух ковшов достал

Его напор? Тут не нужны усилья.

Как не бывало ни тоски, ни сплина.

 

 

Как не бывало ни тоски, ни сплина –

Слетает вся земная шелуха.

Глазам не веришь: всё растёт махина!

Мне Геликон – первоисток стиха.

 

И руна, и канцона, и былина

Зачаты здесь. Скорей раздуй меха

Широких ритмов! Что сейчас раина?

Соавтор наш! И ясень, и ольха

 

Своё звучанье в этой партитуре

Навек оставят! Славки и синицы

Подсказывают рифмы. Озарён

 

Весь ранний космос – у меня в натуре

Ответствовать ему! Я стёр границы.

Плечо не мне ль подставил Орион?

 

 

Плечо не мне ль подставил Орион?

Я убеждён, что вовсе нет предела –

Рост будет длиться до конца времён!

Но дрогнула гора – и вдруг осела.

 

Что этот космос? Норма и канон.

Душа за кромку выйти захотела,

Не признавая никаких препон!

Пообок, рядом – Вега и Капелла.

 

У олимпийцев чрезвычайный гнев

Мы вызвали, нарушив указанье:

Держаться установленного чина.

 

Куда рванулись, будто ошалев?

Вовеки не забудется дерзанье:

Седлаю сходу звёздного Дельфина.

 

 

Седлаю сходу звёздного Дельфина –

Астральные Весы могу рукой

Качнуть слегка! Эк вымахал детина,

Стремимый к небу силой колдовской.

 

Полярная звезда! Нам половина

Пути осталась! Музыка, раскрой

Смысл бытия. Спасибо, Мнемосина,

За дочерей! Я сделаюсь горой,

 

Чтоб здесь они водили хороводы,

Всё выше песнопевцев поднимая!

Не я ль в прекрасном истину обрёл?

 

Да вдохновятся юные рапсоды,

Увидев в зыбкой празелени мая:

Со мною вровень – Дева и Орёл.

 

 

Со мною вровень – Дева и Орёл.

Но слышите? Копыта зазвенели!

Кто тишину напряг и распорол?

Нам не достичь поставленной сверхцели –

 

 

Умерят нас. Не Зевса ли посол

Спешит сюда? Мы слишком преуспели –

И Геликон все горы превзошёл

В своём крутом рывке. Так неужели

 

За это Зевс и впрямь осадит нас?

Ведь что Эллада? Культ софийной меры.

А мы не знаем строгого лимита.

 

Кто на отвес меняет ватерпас?

Кому претят все дольние барьеры?

Так хорошо в окрестностях зенита!

 

 

Так хорошо в окрестностях зенита!

Я круговым движением заклят.

Вот самая последняя орбита –

Где дольний мир? Для нас он мелковат –

 

Достойно ли подробностями быта

Ум занимать? Уменьшен в сотни крат,

Всё дальше он – не различаем Крита;

Пелопоннес немыслимо ужат –

 

Почти миниатюрен. На лоскут

Из точки перигелия похожа

Сицилия! Лаская слух, лелея,

 

Все девять муз так сладостно поют!

Удерживать себя, свой путь итожа?

Внизу осталась маленькая Гея.

 

 

Внизу осталась маленькая Гея –

И пахоты её, и племена.

К надмирному стозвону тяготея,

От века Полигимния верна

 

Нездешним звукам. Вечная идея!

Не на неё ль настроена струна?

Пред горней красотой благоговея,

Мы катарсис изведали сполна.

 

Сколь благодатна сила очищенья!

Жизнь видится сегодня в новом свете –

Стоит над нею яркий ореол.

 

Как необычны эти ощущенья!

Такого не бывало на планете:

Я силу тяготенья оборол.

 

 

Я силу тяготенья оборол –

Я воспарил! Искрящим биотоком

Да зарядится каждый мой глагол!

Хочу сказать о светлом и высоком.

 

Сегодня тут за пиршественный стол

Поэты соберутся. Рядом с Блоком

Алкей сидит. О, вечность! Я отмёл

Извечный страх – я встал над смертным роком.

 

Гомер и Данте разговор ведут.

О чём Вийон спросил у Мандельштама?

Сафо! Она особо знаменита –

 

Мы лирику возводим в абсолют.

Раскрытость чувств – как радужная гамма.

Где скованность? Избыта и забыта.

 

 

Где скованность? Избыта и забыта.

И что с того, что нас остановил

Чудесный конь? Нам помогла харита

Энергию его могучих крыл

 

Направить в стих… Один удар копыта –

И сразу ключ живительный забил.

Душа да будет радостью упита!

Орфей запел – и встали из могил

 

Верлен и Рильке, Тютчев и Ронсар!

Некрополей нигде не станет ныне.

Галикарнас, пребудь без мавзолея –

 

Ведь смерти нет! Кто ей нанёс удар?

Исчезло горе! Кануло унынье.

Касаюсь Лиры, невесомо рея.

 

 

Касаюсь Лиры, невесомо рея!

За импульс Геликон благодаря,

Я лестницу возвёл до Водолея –

И вижу сверху: пагуба зазря

 

Упорствует! Над мороком довлея,

Ужели и в Элизиум заря

Свой луч бросает? Белая лилея

Сейчас играет роль поводыря –

 

На дальний свет выводит Персефону.

Поэзия! Она несёт бессмертье.

От милых муз я получил флакон

 

С амброзией. Внимая перезвону

Созвучий гулких, эллинам поверьте:

Достать до неба хочет Геликон.

 

25 – 26. 05. 2012

II