Лос-аламос. Подготовительные работы.

До организации Манхэттенского инженерного округа конструкции самойбомбы уделялось небольшое внимание, так как, пока не наметилось решениепроблемы получения урана-235 и плутония, особой нужды в изучении механизмаатомного взрыва не было. Конструкцию и размеры бомбы еще никто ясно себе непредставлял. Общая ответственность за разработку бомбы была возложена на Комптона. Виюне 1942 г. он назначил Роберта Оппенгеймера непосредственным руководителемэтих работ. В то время Оппенгеймер работал в Калифорнийском университете вБеркли. Собрав вокруг себя небольшую группу теоретиков, он приступил крешению этой проблемы. Постепенно вникая в детали проекта и обладая к этому еще инепредубежденностью, я все яснее начинал понимать необходимость срочногоразвития работ в этой области. Не все были со мной согласны. Некоторые дажесчитали, что бомба может быть создана за очень короткое время небольшойгруппой квалифицированных ученых и инженеров. Один из таких оптимистовсчитал, что бомба может быть изготовлена 20 учеными за три месяца. Все этиоценки были до опасного далеки от действительности. Разработку конструкциибомбы надо было начинать немедленно. В ходе многочисленных обсуждений проекта Y (так мы теперь называлиработы по созданию бомбы) возник сложный вопрос: кто же возглавит этиработы. Подобная проблема была для меня новой, так как к моему приходу вселаборатории уже имели директоров. Оппенгеймер руководил исследовательской группой в Беркли, однако Буш,Конэнт и я не могли его считать руководителем всего проекта Y. Первая моявстреча с Оппенгеймером состоялась 8 октября в Калифорнийском университете.Мы с ним довольно подробно обсуждали результаты и методы его расчетов. Япригласил его в Вашингтон, где мы вдвоем занялись точным учетом того, что,собственно, необходимо для создания бомбы. Тем временем я продолжал поиски наилучшей кандидатуры для руководстваэтими работами. Я перечислял каждому, с кем мог говорить на эту тему,основные качества будущего руководителя и просил предлагать кандидатуры. Сточки зрения сегодняшнего дня кандидатура Оппенгеймера кажется самойподходящей, поскольку он полностью оправдал наши ожидания. Работаянепосредственно под руководством Комптона, он возглавлял исследования посозданию бомбы и, без сомнения, знал абсолютно все, что тогда было известнов этой области. Однако его исследования носили теоретический характер исводились, по существу, к грамотной оценке мощности взрыва в результатереакции деления ядер атомов. В таких же практических областях, какразработка конструкций взрывателя и бомбы, обеспечивающих ее эффективныйвзрыв, ничего не было сделано. Мои сомнения усиливались, так как никто изопрошенных не выражал особого восторга в связи с кандидатурой Оппенгеймера. Я считал, что он будет прекрасным руководителем теоретической частиработы, но как он справится с экспериментом или административнойдеятельностью, было для меня загадкой. Он человек больших умственныхспособностей, имеет блестящее образование, пользуется заслуженным уважениемсреди ученых, и я все больше склонялся к мысли, что он справится спредстоящей работой, ибо в своих поисках я не мог найти ни однойкандидатуры, хоть сколько-нибудь более подходящей для решения поставленныхзадач. Среди ученых, принимавших участие в Манхэттенском проекте, наиболееподходил Э. Лоуренс. Он был крупнейшим физиком-экспериментатором, а этаработа была предназначена как раз для экспериментатора. К сожалению, егонельзя было отвлекать от работ в области электромагнитного разделения, гдеон был единственным и незаменимым специалистом, так как это было быравносильно прекращению этих работ. Я не знал, да и сейчас не могу назватьни одного ученого, кроме Лоуренса, кто бы смог успешно завершить работы,которыми он тогда руководил. Комптон был блестящим физиком и, кроме того, опытным администратором.Но его также нельзя было отвлекать от работ в Чикагской лаборатории. Юри, хотя и был очень крупным специалистом, но химиком, и поэтому онбыл не подготовлен для этой работы. Среди ученых, не занятых в работах проекта, можно было найти ещенесколько подходящих кандидатур, однако все они были заняты важной работойили по квалификации не могли сравниться с Оппенгеймером. Кандидатура Оппенгеймера меня смущала тем, что он не обладал опытомадминистративного руководства и не был лауреатом Нобелевской премии.Последний недостаток сильно уменьшал его влияние в глазах коллег, что, помоему мнению, было весьма досадным. Три наши основные лабораториивозглавлялись Нобелевскими лауреатами: Лоуренсом -- в Беркли, Юри -- вКолумбийском университете и Комптоном -- в Чикаго. Причем даже средисотрудников Комптона было несколько лауреатов. Большинство ученых, скоторыми я обсуждал эту проблему, считали, что руководителем проекта Yдолжен быть также лауреатом Нобелевской премии. Мне кажется, с тех пор отношение к лауреатам несколько изменилось.Почтение, внушаемое премией Нобеля, сейчас уже не столь высоко, как в тевремена, главным образом из-за того, что в последнее время было сделаномного замечательных открытий, не отмеченных премиями Нобеля. Однако тогдаэто был серьезный дополнительный аргумент, выдвинутый против назначенияОппенгеймера. Комитет по военной политике также далеко не единодушно поддержал егокандидатуру. После многочисленных дискуссий я попросил каждого членакомитета назвать, кого они желают видеть вместо Оппенгеймера. Недели черездве окончательно выяснилось, что лучшей кандидатуры, чем он, нам не найти.Правда, был еще один сомнительный момент. Некоторые штрихи в его прошлом неустраивали нас. Служба безопасности, тогда еще не подчинявшаяся полностьюмне, не была склонна оформить его допуск к секретной работе из-за некоторыхего прошлых связей. Я изучал все имевшиеся сведения об Оппенгеймере. Как иво всех важных, проблемах, связанных с секретностью, я сам изучалоригинальные материалы, не доверяясь заключениям офицеров службыбезопасности. В конце концов, когда мне стало ясно, что потенциальная пользаназначения Оппенгеймера оправдывает любой риск нарушения секретности, янаправил главному инженеру Манхэттенского округа следующее письмо,датированное 20 июля 1943 г.: "В соответствии с моим устным указанием от 15 июля, считаюцелесообразным немедленно оформить допуск Джулиуса Роберта Оппенгеймера ксекретной работе независимо от тех сведений, которыми Вы располагаете о нем.Участие Оппенгеймера в работах проекта крайне необходимо". Я никогда не считал, что мы допустили ошибку, оформив и назначивОппенгеймера на этот пост. Он справился с порученной ему работой -- исправился блестяще. Никто не может сказать, могли ли мы найти лучшуюкандидатуру. Я думаю, что это так. И мое мнение разделяет, большинстволюдей, знакомых с оборонными работами в Лос-Аламосе. Уже в конце 1944 г. под впечатлением той напряженной работы, которуюприходилось вести Оппенгеймеру, и, учитывая его далеко не могучее сложение,я начал задумываться о возможной замене его на случай какого-либо несчастья.Мы долго обсуждали все возможные варианты с Толменом и Конэнтом, однакоудовлетворительного решения так и не нашли. Если говорить о лояльности Оппенгеймера, то, как я уже неоднократнозаявлял по радио, телевидению, для печати и даже перед Советом по проверкелояльности служащих, возглавляемым Г. Греем, я не верю, чтобы он могсознательно совершить какой-либо поступок, наносящий ущерб СоединеннымШтатам (вместе с тем показания генерала Гровса в комиссии по расследованиюантиамериканской деятельности, где после войны рассматривалось делоОппенгеймера, были не в защиту ученого. -- Прим. ред.). Когда назначение наконец состоялось и Оппенгеймер приступил корганизации своей лаборатории, возникла проблема ее размещения. При выбореместа мы должны были принять во внимание ряд дополнительных специфическихтребований, не возникавших при размещении других наших объектов. Дляуспешной работы атомного центра необходимы были хорошие средства сообщения,достаточные запасы воды, резервы рабочей силы, умеренный климат, допускающийстроительство в течение всего года и эксперименты под открытым небом. Крометого, для размещения лаборатории мы стремились найти малонаселенный район,чтобы в случае непредвиденных обстоятельств не поставить под угрозу жителейблизлежащих районов. Однако этот центр должен был отличаться от прежних одной особенностью,связанной с необходимостью разместить в нем многочисленный коллективизвестных ученых и создать им благоприятные условия для работы. Мы сосредоточили поиски на юго-западной части США. Производивший понашей просьбе тщательное обследование юго-западных территорий майор Дадлиподтвердил наш предварительный прогноз: возможных районов было всего два.Один был расположен в штатах Нью-Мексико или Аризона и примыкал к железнойдороге, ведущей в Санта-Фе, другой -- в Калифорнии. Последним сильноинтересовались военно-морские силы. С нашей же точки зрения, этот район былне очень удобен. Он, правда, был защищен окружавшими его горами, которыемогли уменьшить последствия случайного взрыва, но находившийся поблизостигустонаселенный район Лос-Анжелоса создавал повышенную опасность длянарушения секретности. На этот риск мы никак не могли идти. Этомусоображению я лично уделял большое внимание, поскольку о характере и целяхработ в этом центре можно было догадаться, даже находясь от него на большомрасстоянии. Установление вокруг сплошной запретной зоны, как в Ок-Ридже илиХанфорде, в данном случае не достигло бы цели из-за очень большой плотностиокружающего населения. Я, кроме того, предчувствовал, что в будущем крайнетрудно будет удерживать наших ученых от контакта с коллегами изКалифорнийского технологического института. В таких условиях неизбежнопоявление утечки секретной информации и расширение круга лиц, осведомленныхо целях работ в центре. Мы осмотрели еще одну территорию в Калифорнии, расположенную навосточных склонах гор Сиерра-Невада, недалеко от города Рехо. Через этутерриторию проходила южная линия тихоокеанской железной дороги, однако дляпассажиров она была неудобной, а для воздушного сообщения район былтруднодоступен. К тому же сильные снегопады серьезно мешали бы нашимработам. Обсудив с Оппенгеймером все возможные варианты размещения центра, мыпришли к выводу, что районом, лучше всего удовлетворяющим нашим требованиям,могут быть только окрестности города Альбукерке. Этот город имел оченьудобное железнодорожное сообщение с Чикаго, Лос-Анжелосом, Сан-Франциско иВашингтоном, и через него проходили все трансконтинентальные воздушныелинии. Район был хорошо изолирован от окружающей местности и расположен вглубине территории США, что было очень важно из-за опасности возможногояпонского вторжения. Самая активная поддержка правительства и населения штата нам былагарантирована, как это ни странно, благодаря печальному обстоятельству: полкнациональной гвардии штата Нью-Мексико был полностью захвачен в плен наФилиппинах, и обитатели штата готовы были на все, чтобы смыть с себя этопозорное пятно. Их помощь оказалась, действительно, в высшей степени ценной. Оппенгеймер имел собственное ранчо недалеко от намеченного района.Следовательно, от него мы могли получить сведения о характере местности ипригодности ее для размещения ученых. В октябре 1942 г. в Альбукерке я встретился с Оппенгеймером, Дадли инекоторыми другими сотрудниками для осмотра площадки, предварительновыбранной одним из наших офицеров. Проезжая по дороге, ведущей на север от Альбукерке, мы миновалимножество небольших ферм. У меня начали возникать опасения по поводу техтрудностей, с которыми придется столкнуться при переселении владельцев этихферм. Достигнув выбранного района, мы нашли его достаточно изолированным иизобилующим водой, что крайне редко в той местности. Однако этот район был стрех сторон окружен крутыми скалами. Оппенгеймер, правда, опасался их вида,который, по его мнению, может удручающе действовать на психику персонала. Яже боялся, что эти скалы могут создать непреодолимые трудности, есливозникнет необходимость в расширении центра в будущем. В целом окрестностьАльбукерке мне казалось пригодной для размещения центра, но район, которыймы осмотрели, нам не подходил. Оппенгеймер не возражал против этого, а егоспутники горячо поддержали меня, так как им район не понравился. В надежде найти что-нибудь более подходящее, мы двинулись через горы кСанта-Фе, чтобы осмотреть еще одно место, предложенное уже самимОппенгеймером. Этот участок вблизи городка Лос-Аламоса был достаточно изолирован отокружавших его населенных центров и вполне допускал возможность последующегорасширения территории. Однако этот район мог иметь, как мне казалось, двапотенциальных недостатка. Во-первых, подъем на плато, на котором расположенЛос-Аламос, был очень тяжелым. Дорога вилась по крутому склону ущелья и былавесьма неудачно проложена. Вряд ли она смогла выдержать большое движение поней. Правда, ее можно было без особого труда проложить несколько по-другому,но сделать дорогу за короткий срок полностью безопасной для нормальногодвижения было трудно. Проезд все равно был бы связан с некоторым риском. Другим недостатком являлось отсутствие больших запасов воды. Правда,при экономном расходовании ее вполне могло бы хватить, как нам тогдаказалось. Однако впоследствии мы столкнулись с большими трудностями, так какрост населения Лос-Аламоса превзошел намного наши расчеты. Кроме того,контролировать расход воды обитателями города -- вещь практическиневозможная. Не из-за того, конечно, что на них не распространялась военнаядисциплина, а скорее потому, что они были типичными американцами, непривыкшими к экономии. Наличие в Лос-Аламосе некоторого, правда, далеко не достаточного длянас количества жилых помещений позволяло обеспечить жильем хотя бы первыегруппы наших людей. Это давало возможность выиграть несколько месяцев. С точки зрения сохранения тайны Лос-Аламос нас вполне устраивал. Он былсильно удален от населенных районов и, кроме того, трудно доступен. К немуможно было добраться лишь по нескольким дорогам и каньонам. Оторванностьгородского населения от других районов страны и замкнутость его образа жизниеще более уменьшала опасность распространения секретной информации черезживущих поблизости друзей и знакомых. Нерешенной оставалась проблема переселения школы-пансионата,располагавшейся на выбранной территории. Эта школа была частным учреждением,в котором учились дети из разных районов страны. Поэтому, если бы владельцышколы заупрямились, последствия могли бы быть для нас очень неприятными, нестолько из-за возможной передачи этого дела в суд, сколько из-за широкогоразглашения через своих учеников сведений о нашей деятельности. Поэтому я испытал глубокое облегчение, когда после предварительныхпереговоров с владельцами школы узнал, что из-за трудностей, связанных снаймом учителей в военное время, они сами склонны закрыть ее. Они былисчастливы закрыть школу и отдать участок в наше пользование, как они думали,на время, а на самом же деле навсегда.

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

ХАНФОРД.

Первоначально, как я уже рассказывал, мы намеревались построить опытнуюустановку для получения плутония близ Чикаго, в Аргоннском лесу, а сам завод-- в районе Теннесси. Такое размещение было вполне разумным. Опытноепроизводство оказывалось поблизости от лабораторий, в которыхразрабатывались научные основы процесса, а руководство большимпроизводством, наоборот, было отдалено от центра научных разработок. Когдапоследнее условие не выполняется, возникает опасность постоянногоусовершенствования строящегося предприятия и внедрения на нем всех новых иеще не проверенных идей. Однако вскоре стало ясно, что потенциальная опасность плутониевогопроизводства, еще точно не определенная, все же слишком велика, чтобы можнобыло рискнуть на размещение его в Аргоннском лесу. Поэтому было решеностроить опытное предприятие в Ок-Ридже, который не слишком удален и отЧикаго, и от Уилмингтона. Много споров было о том, кому поручить руководство эксплуатациейопытного производства в Клинтоне. Естественно, выбор колебался междуЧикагским университетом и компанией "Дюпон". Университет стремился избежатьэтой роли, столь далекой от обычной его деятельности. Компания такжеотказывалась, мотивируя это полным отсутствием у нее опыта в областиподобных производств. Более того, она считала, что пока осуществимость этогопроцесса не подтверждена на опытной установке, ответственность за работыдолжна лежать на ученых. Лишь после серьезного нажима Чикагский университетсогласился взять на себя руководство, а компания "Дюпон" -- выделить опытныйтехнический персонал. Этот случай является типичным примером того духа единства, который былхарактерен для всех участников наших работ и который в немалой степениопределил их успех. Хотя первой естественной реакцией почти каждойорганизации, привлекавшейся к работам проекта, было стремление избежатьучастия в них, тем не менее, в ходе работ частные интересы были полностьюподчинены общей цели. С другой стороны, все участники, не раздумывая,высказывали любые идеи и предложения, если считали, что они помогутдостижению общей цели. В ноябре, когда компания "Дюпон" приступила к работам по производствуплутония, Карпентер предложил по соображениям безопасности не размещатьплутониевый завод в районе Теннесси. Я сразу согласился с этим и главнымобразом потому, что оно избавляло нас от трудной задачи приобретения врайоне Ок-Риджа еще 30 тысяч гектаров земли. Кроме того, к этому моменту мыуже знали, что такой завод будет потреблять громадное количествоэлектроэнергии, резервы которой в Теннесси и без того были уже почтиисчерпаны. По правде говоря, мне и самому становилось немного не по себе при мыслиоб опасности, грозившей окружающему населению этого района. Ок-Риджнаходился недалеко от Ноксвилла, и, хотя я был уверен, что вероятностьсерьезной катастрофы мала, эта уверенность не могла быть абсолютной. Ведьникто тогда не мог сказать, что произойдет при возбуждении цепной реакции вбольшом объеме. Если какая-либо непредвиденная причина вызовет взрывреактора, при котором в атмосферу будет выброшено огромное количестворадиоактивных материалов, то при направлении ветра в сторону Ноксвилла числожертв может оказаться катастрофическим. Более того, остановка важноговоенного производства, в особенности алюминиевого, как и вообще введение вгороде чрезвычайного положения, будет серьезным ударом для страны. Такоесобытие сведет на нет все усилия по сохранению в тайне цели проекта,приведет к скандальной остановке всех наших работ и потребует многих лет дляликвидации его последствий. Если бы к этому моменту наши электромагнитные игазодиффузионные установки уже работали, то и их эксплуатация была бынарушена. Вся эта история наверняка окончилась бы длительным и мучительнымрасследованием в комиссиях Конгресса. Опасность такого расследования, кстати, преследовала нас на всех этапахработы, и, хотя мы не придавали ей серьезного значения, она давала повод комногим шуткам. Вместе с нами ее разделяли Рузвельт, Стимсон, генералыМаршалл и Сомервел. Если наша работа не увенчается успехом, опасались они,то результаты расследования по последствиям будут разрушительнее, чеможидаемый взрыв бомбы. Как-то в 1944 г. Сомервел абсолютно серьезно заявилмне: "Я собираюсь купить дом недалеко от Капитолия. Рядом дом такжепродается, советую его приобрести. Это будет очень удобно, так как вам и мневсе равно придется провести остаток жизни, давая показания разным комиссиямКонгресса". Мы не могли позволить себе роскошь тратить время на тщательноеисследование безопасности плутониевого завода для окружающих. Кроме того, кэтому времени мне стал более ясен масштаб всего комплекса работ, и японимал, что неразумно, если не невозможно, сосредоточивать в одном районетакое крупное строительство. Поэтому 14 декабря, т. е. через 12 дней после исторического опытаФерми, я собрал сотрудников компании "Дюпон" и Манхэттенского проекта длявыработки единого мнения по основным вопросам теории, техники истроительства плутониевого производства. Собравшиеся должны были обменятьсямнениями и дать оценку всем известным научным и техническим данным в областиядерной физики, вопросам строительства и эксплуатации ядерных реакторов. Врезультате такого обсуждения, они должны были сформулировать основныетребования, предъявляемые к площадке под плутониевый завод, особенно обращаявнимание на его эксплуатационную безопасность. Полученные таким путем данные (основывавшиеся, между прочим, напредположении об охлаждении реакторов гелием) не оставили места для надеждыразместить завод в Клинтоне и сыграли решающую роль при окончательном выбореплощадки в Ханфорде. Требования, предъявляемые к площадке, сводились к следующему: 1) расход воды даже при условии ее повторного использования долженсоставлять около 100 кубических метров в минуту; 2) потребная электрическая мощность должна составлять около 100 тысячкиловатт; 3) зона опасного производства должна представлять прямоугольникразмером 19х25 километров; 4) поселок эксплуатационного персонала необходимо располагать снаветренной стороны на расстоянии не менее 16 километров от ближайшегореактора или завода по переработке; 5) лабораторные помещения следует располагать на расстоянии не менее 13километров от тех же объектов; 6) населенные пункты с населением более 1000 человек должны отстоять отобъектов на расстоянии не менее 32 километров; 7) магистральные шоссейные или железные дороги должны проходить неближе 16 километров от этих объектов; 8) теоретически климат непосредственно не влияет на ход производства,однако следует учитывать его роль при сооружении комбината. Эти требования были далеко не окончательными и с повышением нашихзнаний должны были изменяться. Они основывались на тех не очень обширныхпознаниях, которыми мы тогда обладали. Они были умышленно составленыосторожно. В них учитывалась, например, возможность случайного взрывареактора, которая даже на том раннем этапе считалась весьма маловероятной.При всей их ограниченности это, однако, были единственные требования, скоторыми мы должны были приступить к поискам площадки для комбината. В ходе обсуждения этой проблемы выяснилось, что одним из важныхфакторов, определяющих площадь необходимой нам территории, является числореакторов. На раннем этапе, когда не были точно известны наши нужды, мыпланировали построить шесть реакторов и три завода по переработке ядерногогорючего. Однако в результате более точной оценки было решено строить четыререактора и два завода. Из этих четырех реакторов три должны были находитьсяв эксплуатации, а один -- в резерве. Предполагалось, что рабочий цикл долженбыл продолжаться три месяца, затем реакторы должны были быть остановлены дляперегрузки горючего. Реакторы должны были находиться один от другого на неочень больших расстояниях (около полутора километров), а заводы попереработке горючего необходимо было разнести минимум на шесть-семькилометров один от другого и от реакторов. Мы рассчитывали достигнуть мощности каждого реактора 250 тысячкиловатт. Общий расчет строился исходя из 200 тысяч киловатт. Если нашитеоретические расчеты окажутся верными (правда, не все из них оказалисьтакими), мы рассчитывали достичь уровня производства плутония, которыйпозволил бы нам создать к намеченному сроку достаточное количество бомб. Но,как я уже упоминал, никто из нас тогда не знал, сколько нужно плутония илиурана-235 для создания эффективно действующей бомбы. Самые тщательные оценкирасходились между собой в сотни раз. Впервые, пожалуй, в истории техникилюди, решившиеся на столь важное предприятие, так мало знали о путях,ведущих к его успешной реализации. Между прочим, с аналогичной неопределенностью мы сталкивалисьпрактически на каждом этапе работ. Однако я с самого начала уже решил,заручившись, правда, согласием всех более или менее ответственных лиц, чтосохранить нормальный и привычный порядок строительства заводов нам неудастся. Даже если бы мы располагали только скупыми лабораторными оценками,мы все равно должны были вести проектирование и строительство предельнобыстрыми темпами. Подобная практика была беспрецедентной, но сроки непозволяли ждать окончательной проверки и заставляли идти на риск. Риск жепри проектировании, строительстве и эксплуатации таких необычных и крупныхпредприятий без обстоятельного лабораторного и полупромышленногоисследования был крайне велик. Сам я не присутствовал на совещании в Уилмингтоне, но послал тудаНиколса и подполковника Ф. Мэттиаса. Последний в то время еще не состоял вштате Манхэттенского инженерного округа. Однако я привлекал его время отвремени к участию в строительстве Пентагона и к некоторым работам проекта,поэтому он мог составить себе некоторое представление о его общем характереи целях. Я попросил Мэттиаса присутствовать на этом совещании только какнаблюдателя и по возвращении рассказать мне о нем. Особенно меняинтересовало, какое впечатление на него произвели участники совещания. Я встретил Мэттиаса на вокзале в Вашингтоне и отвез его домой. По путион рассказал мне о совещании, и я попросил его немедленно начать поискирайона, располагающего достаточными энергетическими ресурсами. Два дня спустя я встретился с Мэттиасом, сотрудниками компании "Дюпон"Холлом и Черчем, составившими группу по выбору района. Мы обсудиливыработанные в Уилмингтоне требования и районы, наиболее удовлетворяющиеэтим требованиям. Годы моих странствий по стране, сначала как сына армейского офицера,потом как офицера, а также двухлетний опыт на посту руководителя военногостроительства в стране позволяли мне представлять в общих чертах те районы,где можно было разместить плутониевый завод. Информация, имевшаяся у Мэттиаса и компании "Дюпон", позволила намдостаточно уверенно выбрать наиболее вероятные районы размещения завода. Первым в списке был район вблизи Ханфорда, расположенный южнее тогоместа, на котором мы в конце концов остановились. Вторым был район,примыкающий к плотине гидроэлектростанции Грэнд Каули. Остальные вариантыбыли не столь очевидными. Два наиболее перспективных из остающихся районовнаходились в Северной Калифорнии: один вблизи гидроэлектростанции Шаста Дами другой -- у Боулдер Дам. Я определенно высказался за северо-западную часть тихоокеанскогопобережья, в основном из-за климата с мягкой зимой и продолжительным,недождливым и не очень жарким летом, который позволял вести строительствокруглый год. Во время своей поездки члены группы по выбору района должны быливоспользоваться знаниями, опытом и всевозможной помощью начальникаинженерных войск армейского округа. Для облегчения этой задачи я позвонилначальнику инженерных войск в Сиэттле полковнику Парку и попросил его помочьим. Хотя Мэттиас и Черч не знали об этом, я послал их в эту поездку вместеумышленно с целью убедиться, что эти два прекрасных специалиста смогутсовместно работать и дальше. Черч был временно назначен компанией "Дюпон"ответственным за строительную часть работ. Мэттиаса я первоначально хотел сделать начальником моего штаба вВашингтоне, но по просьбе полковника Маршалла был вынужден назначить егоответственным за строительство плутониевого завода. Я сознавал, чтоназначение одного из моих лучших подчиненных на этот пост важнее для дела,чем его использование в Вашингтоне. При выборе района Мэттиас должен был следить, чтобы были удовлетворенынаши требования, а Холл и Черч -- заботиться об интересах своей компании. Вовзаимоотношениях с военными властями от группы выступал Мэттиас. Холл и Черчпредставлялись как вольнонаемные Управления инженерных войск, так как посоображениям секретности мы не хотели обнаруживать причастность компании"Дюпон" к нашим делам, чтобы не возбуждать излишнего любопытства. В течение двух недель группа объездила все западное побережье, от штатаВашингтон до мексиканской границы, и, вернувшись накануне нового года в моюштаб-квартиру, единогласно высказалась за Ханфорд. Важным фактором, повлиявшим на этот выбор, послужила проходящая черезэтот район высоковольтная линия от гидроэлектростанции Грэнд Каули доБонневиля. Кроме того, вторая из намечаемых территорий к тому времени былазанята под полигон для испытаний авиационного вооружения и попыткаотторжения ее могла привлечь ненужное внимание. Участники группы по выбору площадки менее чем за час доложили мне своивыводы и разъехались по своим делам. Письменные заключения были имисоставлены еще во время поездки. Определение стоимости участка, обычно предшествующее акту егоотторжения правительством, было начато 7 января 1943 г. 16 января я побывалв этом районе и одобрил выбор. На территории, которая должна была отойти кнам, было сравнительно мало обрабатываемых земель. Большая часть территориипредставляла собой заросшую кустарником равнину, пригодную разве лишь дляпромежуточных пастбищ при перегоне овец, да и для этого ее можно былоиспользовать, вероятно, не более одного раза в несколько лет. Район былнаселен крайне редко и большинство ферм были не очень богатыми. Ханфорд в те времена был маленьким городком, таким, в которых бывает неболее двух универсальных магазинов. Я, правда, помню лишь один, в котором мыпокупали сухарики к ленчу. Основной помехой для сельскохозяйственногоосвоения этого района была большая удаленность его от источников воды,необходимой для орошения, сильно увеличивающая стоимость производимойпродукции и делавшая обычные культуры нерентабельными. В окрестностях былоразбросано несколько вишневых и абрикосовых садов, на нескольких фермахразводили индеек, а на одной выращивали мяту, цены на которую сильновозросли во время войны. За рекой Колумбией находилось еще одно ранчо, которое выгляделопроцветающим, но оно было невелико. Большая же часть ферм, расположенных натерритории, своим видом свидетельствовала о трудностях, с которыми иххозяева сводили концы с концами. Почва на участке была песчаной с примесью гравия, т. е. идеальная сточки зрения крупного строительства. Плато, на котором мы рассчитывалистроить завод, находилось всего в нескольких километрах от полноводной рекиКолумбии, отличавшейся своей чистой и холодной водой. Район был достаточноудален от сколько-нибудь значительных населенных пунктов, ближайшим изкоторых был город Паско. В случае катастрофы население этого города мывполне могли вывезти на грузовиках. 8 февраля военный министр подписал приказ о приобретении выбранныхземель. Операцию по приобретению поручалось провести инженерным войскамармии США. В соответствии с выработанными требованиями мы разбили всю площадьрайона на три части. Первая, на которой предполагалось разместить завод,передавалась в собственность государства, с ее территории выселялось всенаселение, не связанное непосредственно с работой завода. Остальные землибыли использованы для создания запретной зоны. Вторая часть также поступалав собственность правительства, однако частично ее могли арендовать ихпрежние владельцы или владельцы соседних участков, если они этого пожелают.Единственное условие аренды сводилось к запрещению проживать на этой земле. Третью часть земель предполагалось либо передать целиком государству,либо оставить за ним право выселения с нее жителей без предупреждения иобъяснения причин. При этом предполагалось, что на землях, остающихсяусловно в собственности прежних владельцев, не будет серьезного увеличениячисленности населения. Это условие, конечно, не касалось естественногоприроста населения или отдельных случаев увеличения наемной рабочей силы, абыло в основном направлено на предотвращение крупных скоплений людей, таких,как туристские лагеря и кемпинги. Цель этого -- избежать дополнительныхтрудностей в случае эвакуации населения. Земли третьей категории причинилинам больше всего хлопот. Ханфордский район был самым большим из когда-либоупоминавшихся в сделках по купле-продаже земли. Общая площадь его составлялаоколо 200 тысяч гектаров. Границы района были уточнены, насколько это было возможно, в январе. Мыпричем стремились выяснить все детали, так как всякое изменение условийпосле покупки сильно увеличивало стоимость. Постепенно представляя общий характер работы завода, мы придавали всебольшее значение влиянию различных метеорологических факторов на диффузиювыбрасываемых в атмосферу газов. По этой причине, как и по некоторым другим,мы просили Металлургическую лабораторию дать заключение по Ханфордскомурайону. При покупке земель была допущена одна серьезная ошибка. Учитывая, чтона составление планов поставки материалов и мобилизацию людских резервов нампонадобится довольно много времени, мы отложили оформление передачи земельдо конца следующего лета. До момента непосредственного начала работ должнобыло пройти много времени, поэтому я не настаивал на немедленном оформлениипокупки земель, занятых под посевы, хотя сделать это было легко. Мнехотелось оставить владельцам больше времени на хлопоты, связанные спереселением, а заодно и позволить им снять еще один урожай, нужный длястраны. По причинам, которые я не смог предвидеть, подобные действия стоилигосударству много лишних денег. Дело в том, что наступивший сезон оказалсяочень удачным, и поэтому фактическая стоимость земли, исчисляемая судом попоследнему урожаю, сильно возросла. Мы ничего не могли сделать дляуменьшения цены земли, и государство было вынуждено выплатить владельцамогромную сумму. Задолго до того, как началась вся эта судебная канитель, 28 февраля1943 г. в Ханфорд уже прибыл первый представитель компании "Дюпон" инженерЛе-Гроган.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.