Тюрьмы, больницы и выздоровление

 

Впервые я пришёл к Анонимным Наркоманам в городской тюрьме. Это было моё третье заключение за семь лет, я пробыл на свободе между сроками всего лишь несколько месяцев.

Однажды вечером в тюрьме я услышал, что будет какое-то собрание по проблеме наркотиков. Вот я и решил посмотреть, что это такое. К тому же это поможет хоть на какое-то время выбраться из камеры.

Я помню, в каком смятении уходил я с этого собрания. Обратно в камеру! Я провёл все годы в тюрьме и вне её, стремясь лишь к одному - “нагрузиться”. Более того, я уже начинал думать о том, как я устал от такой жизни. Но тогда группа, которая называлась Анонимные Наркоманы, казалась мне не совсем подходящей. Я говорил себе, что не был закоренелым наркоманом, а всего лишь парнем, ко­торый любил “нагружаться” каждый день, и вором, который не мог долго оставаться вне тюрьмы. Но, хотя на первых собраниях я не рассматривал А.Н. как решение моих проблем, я слышал некоторые вещи, с которыми был согласен. Итак, я продолжал ходить на собрания. Я услышал, как люди в А.Н. говорили, что они не употребляют больше наркотиков, даже “травку”. Я слышал, но не думал, что надо совсем отказаться от наркотиков, чтобы добиться этого. Я думал, что мне надо научиться тому, как лучше управлять наркотиками.

Некоторые члены А.Н., которые приходили на собрания, чтобы побеседовать с нами, сами когда-то сидели в тюрьме. Они связывали изменения в своей жизни с поддержкой Анонимных Наркоманов, ког­да один наркоман делился своим опытом и помогал другому. Мне нравилось слушать, как эти люди рас­сказывали о том, что с ними было, и как у них сейчас идут дела, и вскоре я почувствовал сходство с ними в тех страданиях, через которые мы все проходили. Я начал уважать этих людей, которые на­шли способ, как жить без наркотиков, алкоголя и тюрьмы.

Вскоре меня перевели в другую тюрьму, где режим был намного слабее. Я уже был там, но тогда меня перевели в тюрьму с особым режимом за курение травы, и сейчас, собирая своё имущество для переезда, я вспомнил, сколько трудностей я испытал там только ради того, чтобы использовать нар­котики. Меня уже знали там, и я нервничал, думая, что как только я сойду с автобуса, за мной сразу же начнут наблюдать. Я уже серьёзно задумывался о том, Чтобы “накачаться”, когда смогу, и до смерти боялся допустить даже мысль о том, что бы было, если бы я снова попался.

Итак, я выкурил косяк с марихуаной в то утро перед долгой поездкой. Тогда я ещё не знал того, что она будет последней. Возвращаясь к самому началу моих посещений тех собраний А.Н., я удивлялся, почему эти собрания не действуют на меня так, как на других. Я устал от наркотиков и тюремной жизни, но видно тогда я устал недостаточно, так как, идя на собрание, я выкурил “косяк”. В автобусе, везущем меня в другую тюрьму, я принял решение бросить все наркотики. На это решение скорее всего повлиял страх и то, что я услышал на первых собраниях А.Н.

Я помню, как ехал в тюремном автобусе с цепями на запястьях и щиколотках, поглядывая на ох­ранника с пистолетом, сидящего за моей спиной. Смотря через решётку окна на мелькавшие мимо меня мили свободы, я подумал о том, почему бы мне не стать частью этой жизни. Состояние “нагруженности” меня больше не устраивало.

По приезду в новую тюрьму меня встретил заключённый, который был членом А.Н. Я знал его по собраниям, которые мы оба посещали в другой тюрьме. Мне действительно было приятно увидеть его лицо, так как я знал, что у меня есть поддержка и мне помогут. Я продолжал ходить на собрания в этой тюрьме и стал активным участником Программы.

В течение последних шести месяцев я просыпался утром и говорил: “Только сегодня я не хочу принимать никаких наркотиков” - и общался с другими членами А.Н. в тюрьме, чтобы сохранить себя от соблазна. Это было непросто, так как вокруг была масса возможностей “сорваться”, но у меня была поддержка Сообщества А.Н. Однажды мне разрешили посетить собрание за стенами тюрьмы, от этого моя любовь и вера в Сообщество только укрепилась. Я стал приходить на собрания “чистым”, и вдруг что-то случилось. Программа начала действовать.

Сегодня я знаю, что заставляет А.Н. действовать. Человек только тогда может понять это, когда он полностью воздерживается от любых химических веществ, изменяющих сознание.

Я также начал понимать, что значит делиться с другими: только помогая друг другу, мы можем осуществлять это.

Я почувствовал, что единственный человек, который может понять меня, это другой наркоман. А единственный, кто может мне помочь - это “чистый” наркоман.

Как я гордился собой, когда встал перед группой и сказал, что у меня 90 “чистых” дней. До того, как я стал членом А.Н., у меня никогда в жизни не было такого чувства гордости. Какое это было облегчение: не “шустрить” наркотики во дворе и не совершать тех сумасшедших поступков, которые я совершал для того, чтобы “поймать кайф”. Члены А.Н. дали мне другой совет, и я принял ещё одно решение в своей жизни. Это решение сводилось к тому, чтобы у ворот тюрьмы, когда я буду освобождаться, меня встретит кто-нибудь из Программы А.Н., человек, которого я знал; понимал, что мне нужно в первый день свободы, а я в то время, конечно, не понимал этого.

Когда я иду сегодня обратно в тюрьму, чтобы нести сообщение об Анонимных Наркоманах, я предполагаю, что каждого заключённого-наркомана при освобождении может встречать у ворот кто-нибудь из А.Н. Я много раз слышал: “О, когда я выйду отсюда, я сначала сделаю то-то, пойду туда-то”. Не обманывайте себя: сначала вы можете умереть, если вы такой же наркоман, как и я.

Тот первый день на свободе был очень праведным. Меня привезли в дом, где меня ждали члены А.Н. Один из них дал мне новую записную книжку с телефонами членов А.Н. и сказал: “Дай мне свою старую записную книжку; старые телефоны и старые связи тебе больше не нужны”. Другой дал мне одежду. Я посетил несколько собраний в тот день и получил ту любовь и заботу, которые мне были так необходимы, и, казалось, что они заменили всё то внимание, которого я был лишён в годы изоляции.

В конце концов одним из многих благ было для меня то, что я был готов предстать перед Судьёй Верховного Суда и получить мой сертификат о Реабилитации. Я никогда не думал, что буду стоять перед судом по этому поводу. Сегодня я с благодарностью говорю, что и вне сообщества я могу обращаться за поддержкой, которая мне нужна. Я говорю о Боге. Я имею в виду Бога, как я могу воспринимать Его, и я обращаюсь к Нему, когда мне нужна Высшая Сила, Бог, которого я нашёл в Программе Анонимных Наркоманов.

Итак, если вы читаете эти строки, находясь в камере, мои слова, мой опыт дойдёт до вас. Если вам интересно, вертят ли вашей жизнью наркотики или водка, узнайте, проводятся ли в вашем заведении собрания А.Н. и посетите их. Вы можете спасти свою собственную жизнь и узнать лучший путь в жизни. Если один наркоман может сделать это, то сможет и другой. В Анонимных Наркоманах мы помогаем друг другу.

 

УЖАСНАЯ МАТЬ

 

Я думала, что наркоман - это человек, который употребляет сильнодействующие наркотики, является бездомным или находится в тюрьме. Мой случай другой. Я получала наркотики от врача. Я знала, что что-то со мной не так, но всё ещё старалась, чтобы всё было нормально и на работе, и в семейных отношениях, и в воспитании детей. Я действительно сильно старалась. Я хотела быть вовлечённой в общественную жизнь, хотя уже не чувствовала себя её частью. Я хотела, чтобы всё было хорошо, но ничего не получалось. Так проходила жизнь, и всё время казалось: это будет вечно, казалось, что ничего впереди не изменится.

Все годы я говорила своим детям: “Простите, на этот раз всё изменится”. Я обращалась за помощью к одному врачу, к другому, к третьему... Я просила совета, надеялась, что всё будет хорошо, но где-то внутри себя постоянно спрашивала: “Происходит что-то не то?” Я меняла работу, врачей, наркотики, пыталась читать различные книги, обращалась к различным религиям, даже меняла цвет волос. Я ездила из одного места в другое, меняла друзей, передвигала мебель в доме. Так много я сделала за эти годы! Но всё равно у меня оставалось постоянное чувство, что я не такая, как все, что со мной происходит что-то плохое, что я неудачница.

Когда я рожала своего первого ребёнка, мне снимали боль, “выключали” меня, и это мне понравилось. Мне нравилось ощущение, которое давали наркотики. Это было ощущение, будто всё вокруг меня движется. Спустя годы, транквилизаторы дали мне чувство, что ничто реальное не имеет значения. В конце концов всё так смешалось, что я потеряла уверенность в том, что было важным, а что нет. Мен трясло изнутри и снаружи. Наркотики уже не помогали.

Я лежала на кушетке и боялась всего. Во мне было 103 фунта веса, на губах и в носу были язвы. У меня был диабет, а трясло меня так, что я с трудом могла поднести ложку ко рту. Мне казалось, что я готова убить себя, а окружающие люди готовы причинить мне боль. Я была разбита и физически, и духовно. Я только что стала бабушкой, но не могла даже общаться с малышом. Я фактически прозябала, хотела жить, но не знала как. Что-то во мне говорило, что мне лучше бы умереть, но другой голос подсказывал, что должен быть другой, лучший путь в жизни.

Когда я приступила к Программе А.Н., многие люди предлагали мне совершенно обычные вещи: поесть, принять ванну, одеться, пойти на прогулку и на собрание. Они говорили мне: “Не бойся, мы все прошли через это”. За многие годы я посетила множество собраний. То, что мои товарищи сказали мне в самом начале, врезалось мне в память: “Бетти, ты можешь остановиться, ты можешь стать такой, какой хочешь быть, и делать то, что хочешь”.

Живя по Программе, я слушала и наблюдала за многими людьми, видела их многочисленные взлёты и падения. Я использовала те учения, которые казались для меня лучшими. Сфера моей работы должна была измениться и мне пришлось пойти в школу. Мне нужно было переучиваться на уровне средней школы. Для меня это было очень долгим и медленным делом, но в то же время и вознаграждающим.

Так же я решила, что мне нужно лучше узнать себя до того, как я буду более тесно общаться с другими людьми. Я учусь общаться с моими дочерьми. Я пытаюсь делать то, что хотела сделать многие годы. Теперь я в состоянии вспомнить то, что когда-то выбросила из своей памяти. Я поняла, что Бетти - это не пустая бесформенная груда, а некто и нечто, на кого и на что я никогда не перестану смотреть, и кого и чего не перестану слушать. Первое апреля будет моим пятым днём рождения в А.Н. Вот вам и Первое апреля - никому не верю!

Меня попросили опубликовать мою историю. Первое апреля этого года (написано в 1981 году) будет моим десятым днём рождения. Я думала: “Где я была, и действительно ли я переродилась?” Я вышла замуж. Я бы хотела сказать, что очень нежно люблю своего мужа, но иногда мне бывает трудно об этом говорить. Вообще мне очень сложно выражать свои глубокие чувства к любому человеку. Я боюсь, что надо мной будут смеяться или обижать меня. Так иногда и случалось, но я всё равно люблю. Я учусь не ставить ни его, ни себя на пьедестал. Если я жду слишком многого от своего мужа, то это значит, что мне пора поближе посмотреть на себя. Временами мы беседуем, но бывает и так, что нам нужно время, чтобы подготовиться к разговору. Было бы очень скучно, если бы мы думали одинаково, и всё текло бы гладко, а также, если бы мы постоянно конфликтовали.

Я всё ещё чувствую потребность уехать из дома, может быть, вернуться на Острова, или в Мичиган. Я ведь живу на одном месте вот уже четыре года. Это рекорд для меня. Я всё ещё передвигаю мебель в доме, мне это нравится, и я бы хотела поставить всё на колёсики, чтобы передвигать было легче.

Я всё ещё не понимаю мужчин и частенько напоминаю своему мужу, что я женщина и что меня нужно пригласить в кино или ещё куда-нибудь. Я учусь объяснять словами то, что мне требуется, а также изредка хожу в театр одна.

Два года назад я окончила школу. Мне бы хотелось также окончить и колледж, может быть, когда-нибудь в будущем. Каждому нужно что-нибудь иметь впереди. Моя дочь, зять и внучка подарили мне на Рождество скрипку. Когда я училась в школе, то очень непродолжительное время брала уроки игры на этом инструменте. Но затем школа перестала давать уроки и у меня отобрали скрипку, но я никогда этого не забывала. В этом году я вновь начала понемногу заниматься, и вскоре это завладело мной: я ходила к двум преподавателям и училась по трём разным учебникам. Но вскоре я нашла свой собственный взгляд в одном из учебников. Таким образом я остановилась на одном преподавателе и одном учебнике.

Я перенесла операцию и у меня удалили часть груди. Я не скажу, что это очень здорово, это не так, но всё же я счастливее некоторых. У меня была Программа А.Н. и люди, с которыми я её преодолевала. Я не скажу, что моя жизнь была хождением по тюльпановому полю, потому что это не отражает действительности. Я могу сказать, что жизнь моя сейчас стала лучше и я более открыто смотрю на действительность и нахожусь в ней.

Я наблюдаю за тем, как растёт А.Н. Мы уже и в Германии, и в Австрии, и в Шотландии, и в Италии, и в Бразилии и т.д. Может быть, наступит день, когда мы окажемся в такой стране, попасть куда чертовски сложно.

Если женщина захочет чего-нибудь дурного, берегитесь, она перевернёт и ад, и рай. Первое, что мне сказали, было следующее: “Никто в мире, кроме тебя самой, не знает, что ты хочешь. Если ты хочешь выжить в этом мире, тебе лучше делать то, что правильно для тебя, потому что больше никто не будет это делать.” Я набивала себе шишки и синяки как ребёнок, но с каждым разом становилась сильнее.

У меня есть собака, её зовут Бава-Бава, а когда моя дочь принесла её мне, она была совсем крошечной. Дочь сказала: “Мама, это маленькая собачка, она никогда не вырастет огромной”. Однако собака выросла очень большой и частенько преподносит мне сюрпризы. Прошлой ночью она попыталась сцепиться с другой большой собакой прямо через забор. Мне кажется, что она похожа на меня. Но в отличие от Бавы-Бавы я знаю, как перелезть через забор, и могу уйти куда захочу. В крайнем случае я сломаю забор. Я чувствую, что мне ещё много есть что сказать, но кто сможет записать на бумаге десять лет жизни? Я лучше буду жить, чем писать.

Я принимала активное участие в А.Н.: я отвечала на телефонные звонки, печатала и работала в различных сферах деятельности Сообщества. Я посещаю собрания, выступаю на них, и всё ещё чувствую себя чудной и неуклюжей. Иногда я как ребёнок всё преувеличиваю, в другой раз мне так бывает хорошо, всё проходит так гладко, что я не могу вспомнить, что случилось и что я говорила. Я хочу сказать: “Благодарение небесам ничего нет ужасного сегодня из того, что было раньше. И в моей жизни сейчас гораздо больше хорошего, чем я могла ожидать”.