Григорий Нисский. Толкование к псалмам

 

Приходилось мне слышать от одного мудреца вот такое рассуждение о нашей природе: человек есть некий «малый мир» (микрокосм), заключающий в себя все, что можно найти в «большом мире» (макрокосме). Между тем порядок мироздания есть некая музыкальная гармония, в великом многообразии своих проявлений подчиненная некоторому строю и ритму, приведенная в согласие сама с собой, себе самой созвучная и никогда не выходящая из этого созвучия, и этому не служат помехой многообразные различия, обнаруживающиеся между отдельными предметами мироздания. Когда музыкант трогает струны плектром, он создает мелодию из разнообразных звуков, и притом, если бы все струны издавали один и тот же звук, мелодия вообще не могла бы возникнуть. Совершенно таким же образом пестрое смешение вещей в мировом целом, повинуясь некоему стройному и нерушимому ладу и согласуясь само с собой через соподчинение частей, творит вселенскую мелодию. Эта мелодия внятна для ума, ничем не развлекаемого, но поднявшегося над внешними ощущениями и слушающего напев небес. Как мне представляется, таким слушателем был и великий Давид, когда он, наблюдая разумную стройность движений небес, расслышал, как эти небеса повествуют о славе Бога, своего устроителя. Поистине, из мирового созвучия рождается гимн непостижимой и неизреченной славе Божьей; этот гимн – согласованность мироздания с самим собой, слагающаяся из противоположностей. Так, противоположностями являются покой и движение, а между тем они смешаны в природе сущего. Более того, в самих этих началах можно видеть непостижимое смешение противоположностей, так что в движении проглядывает покой, а в неподвижности – безостановочное движение. Так, все небесные тела непрестанно движутся <…>; однако их равномерное движение в строгой последовательности пребывает постоянным и неизменным. Итак, сочетание движения и покоя, осуществляющее себя в стройной и нерушимой упорядоченности, есть некая музыкальная гармония, из которой рождается многосложное и непостижимое славословие той силе, которая все это поддерживает. Расслышавши, как мне представляется, это славословие, Давид сказал в одном из псалмов (148), что Бога хвалят силы небесные, и сияние звезд, и солнце, и луна, и небеса небес. Проникающее мироздание взаимное сочувствие, подчиненное строю, порядку и последовательности, и есть первичная, изначальная и подлинная музыка. Ее искусный творец, по неизреченному закону мудрости вызывающий ее к жизни, есть устроитель вселенной.

Коль скоро, следовательно, миропорядок в целом есть некое музыкальное созвучие, творцом которого является Бог, коль скоро человек есть «малый мир» и в то же время образ и подобие того, кто придал стройность мирозданию, – по необходимости все то, что рассудок усматривает в макрокосме, должно отразиться и в микрокосме: ведь часть целого однородна с целым. В ничтожном осколке стекла, как в зеркале, можно видеть весь солнечный диск; так и в микрокосме, то есть в человеческой природе, проявляет себя вся музыка, которую можно наблюдать в мироздании. <…>

Давид примешал к нравственному учению мелодию и как бы оросил возвышенные догматы медовой сладостью, доставляющей нашей душе возможность некоторым образом созерцать и врачевать самое себя. Это врачевание состоит в гармонической соразмерности образа жизни, к которой, как мне представляется, без слов и прибегая к загадкам, зовет нас мелодия. Быть может, музыка есть не что иное, как призыв к более возвышенному образу жизни, наставляющий тех, кто предан добродетели, не допускать в своих нравах ничего немузыкального, нестройного, несозвучного, не натягивать струн сверх должного, чтобы они не порвались от ненужного напряжения, но также и не ослаблять их в нарушающих меру удовольствиях <…>. Вообще, музыка заставляет натягивать и отпускать струны в должное время, наблюдая за тем, чтобы наш образ жизни сохранял правильную мелодию и ритм, избегая как чрезмерной распущенности, так и излишней напряженности. <…>

Бог повелевает, чтобы твоя жизнь была псалмом, который слагался бы не из земных звуков (звуками я именую помышления), но получал бы сверху, из небесных высот, свое чистое и внятное звучание.

 

 

Плотин. О прекрасном

Обратись к самому себе и посмотри. Если же не усмотришь красоты в самом себе, поступай подобно творцу статуи, которая должна сделаться красивой: одно он отсекает, другое полирует, одно сглаживает, другое подчищает, пока не выявит лицо статуи прекрасным. Так и ты: удали лишнее; выпрями то, что криво; очистив темное, сделай его сияющим; и не прекращай обрабатывать свою статую, пока не заблистает перед тобою богоподобная, сияющая красота добродетели. <…>

Итак, пусть прежде сделается богоподобным всякий и прекрасным всякий, если он хочет созерцать божественное и прекрасное.

Плотин. О промысле

И как будто на сцене театра, так следует смотреть на убийство, и все смерти, и захваты городов, и похищения; все это – перестановки на сцене и перемены облика и плач и рыдания актеров. Ведь здесь, в отдельных проявлениях этой жизни, не внутренняя душа, но внешняя тень человека и рыдает и печалится, как на сцене, по всей земле. Действительно, таковы дела человека, который считает жизнью только то, что в этой низшей и внешней сфере, и не знает, что, проливая слезы и пребывая в заботах, он – что дитя играющее <…>.

Не стоит уподобляться тем невеждам, которые ругают художника: дескать, почему не все краски на его картине сочны и ярки, почему там свет, а здесь тень. <…> Есть и такие, которые искренне возмущаются, когда действующие лица в драме не сплошь герои, но есть еще и слуги, и крестьяне, и шуты.

 

Примечания

1 Герметизм – религиозно-философское учение эпохи эллинизма и поздней Античности. Его название произошло от имени Гермеса Трисмегиста (Триждывеличайшего), образ которого является результатом отождествления египетского бога Тота и древнегреческого бога Гермеса, воспринимавшегося в то время не только как хитрый покровитель торговли, а как носитель тайной, сокровенной мудрости, ибо он сопровождал души умерших в Аид. Основные идеи герметизма преимущественно отражены в текстах, объединенных в так называемый Герметический свод (корпус), автором которого считается Гермес Трисмегист. Герметизм не представляет собой единой цельной системы; его трактаты подчас содержат различные точки зрения и противоречат друг другу, однако можно выделить основные идеи и представления, свойственные данному учению. Прежде всего это вера во всеобщую связь явлений в мире (отсюда та важная роль алхимии, магии и астрологии для адепт ов герметизма) и представление о человеке как о микрокосмосе и скрепе мироздания, единственного существа во Вселенной, соединяющего духовное и материальное, небесное и земное, смертное и бессмертное. Герметизм оказал влияние на философию поздней Античности, в том числе и на христианскую. В эпоху Ренессанса трактаты Герметического свода, а также идеи герметизма, интерпретированные раннехристианскими философами (Лактанцием, Василием Великим, Немезием Емесским и другими) оказали заметное влияние на гуманистическое мировоззрение, согласно которому человек имеет неограниченные возможности в силу своего центрального положения во Вселенной.

2 Филон Александрийский (I в. до н.э. – I в. н.э.) – еврейский философ, живший в Александрии; стремился соединить догматы иудаизма с греческой философией.

3 Лактанций (250–325 гг.) – раннехристианский философ; его идеи оказали заметное влияние на итальянских гуманистов эпохи Ренессанса.

4 Немезий Емесский (Эмесский) (V век) – раннехристианский философ. Главное его сочинение – «О природе человека»

5 Григорий Нисский (335–394 гг.) – раннехристианский философ, епископ города Ниссы (находился близ современного города Хармандалы в Турции), брат Василия Великого. Почитается православной и католической церквями.

6 Плотин (204/205–270 гг.) – античный философ, основатель неоплатонизма. Ф рагментарные записи Плотина были отредактированы, систематизированы и изданы его учеником Порфирием. Идеи Плотина оказали существенное влияние на культуру Ренессанса.