XII. Старик с Блуждающей Горы

По отвесным, испещренным расщелинами склонам громыхали лавины, снежныебури неистовствовали в узких ущельях между закованными в лед скалистымигребнями гор, залетали в пещеры и пропасти и, с диким воем вырываясь напростор, вновь обрушивались на гигантские ледники. Однако в том краю этобыла обычная погода. Ведь Горы Судьбы - так называлась горная цепь - былисамыми высокими и могучими во всей Фантазии, а их главная вершина упираласьпрямо в небо, не в переносном, а в буквальном смысле слова. Даже отважные покорители снежных вершин не решались подниматься на тезаоблачные ледники. Вернее, с тех пор как один смельчак все-таки взобралсяна главную вершину Гор Судьбы, прошло столько лет, что все уже успели обэтом позабыть. Таков был один из непостижимых законов, которых немало вФантазии: Горы Судьбы могут быть покорены еще раз, только когда решительновсе забудут, что этот подвиг однажды был уже свершен, и не сохранится нипамятника, ни другого свидетельства о нем с упоминанием имени героя. Азначит, тот, кто на это отважится, всегда будет первым. Здесь, на такой высоте, не было ничего живого, кроме огромных облезлыхснеговиков, если их вообще можно считать живыми - ведь передвигались ониневообразимо медленно: на один шаг у них уходили годы, а на небольшуюпрогулку - века. Ясно, что общаться они могли только с себе подобными и неимели ни малейшего представления об остальных созданиях Фантазии. Онисчитали себя единственными обитателями вселенной. И потому с великим недоумением пялили они глаза на крошечную точку там,внизу, которая поднималась по прихотливым извилистым тропинкам, по, казалосьбы, недоступным расселинам в обледенелых отвесных склонах, по зубчатым, какпилы, гребням, - поднималась неуклонно, обходя бездонные трещины в ледникахи каменные разломы и все приближаясь к вершине. А точкой этой был хрустальный паланкин, в котором лежала ДевочкаКоролева, и несли его, как мы уже знаем, ее четыре Невидимые Силы. Да и сампаланкин был едва различим на фоне ледяных гор, потому что хрусталь сливалсясо льдом, а одежды и волосы Девочки Королевы были белым-белы, какпокрывавший все вокруг снег. Девочка Королева была в пути уже много дней и ночей. Под проливнымдождем и под палящим солнцем, в полной темноте и при ярком лунном светенесли четыре Невидимые Силы ее хрустальный паланкин, поднимаясь все выше ивыше, как она и приказывала - куда глаза глядят. Она не ведала разницы междутем, что можно вынести, и тем, что поистине невыносимо, точно так же какпринимала все-все, что существует в ее Мире, - мрак и свет, прекрасное иужасное. Она заранее приготовилась к любым испытаниям, потому что Старика сБлуждающей Горы можно было найти где угодно либо не найти вовсе. И все же путь, который выбрали ее четыре Невидимые Силы, не былпроизволен. Все чаще НИЧТО, успевшее поглотить уже целые области, оставлялоим лишь одну-единственную тропинку, которая еще куда-то вела. Иногда ониедва успевали пройти через мост, пещеру или ворота, как все это тут жепоглощало НИЧТО. Случалось им и скользить по глади озера или же покачиватьсяна волнах морского залива, потому что носильщики паланкина ходили по воде,словно посуху. Так они в конце концов поднялись в царство ледяных вершин Гор Судьбы ипродолжали неуклонно, не ведая усталости, подниматься все выше и выше. Ипока Девочка Королева не давала нового приказа, ее носильщики продолжалиидти вперед. А она лежала, откинувшись на подушки, с закрытыми глазами, недвигаясь. Она давно уже так лежала. Последние слова, которые она произнесла,были: "Идите куда глаза глядят". Таков был ее приказ при выходе изЛабиринта. Паланкин парил теперь в таком узком ущелье между двумя высоченнымискалистыми стенами, что казалось, он вот-вот застрянет. Ущелье было засыпаномягким пушистым снегом, однако Невидимые Силы не проваливались и даже неоставляли следов. В глубине ущелья было совсем темно - дневной свет проникалсюда лишь через узкую щель где-то там, в вышине, но чем выше ониподнимались, тем ярче освещала паланкин полоска дневного света. И вдругстены ущелья как бы раскинулись в стороны и взгляду открылось широкоесверкающе-белое необозримое пространство. Это и была вершина Гор Судьбы, ноне в форме конуса, как большинство вершин, - она представляла собойогромное, величиной, наверно, с целую страну, горное плато. Посредине этого сверкающего белого поля возвышалась небольшая горкавесьма своеобразного вида. По форме она напоминала Башню Слоновой Кости,только была ярко-синего цвета и состояла из множества зубцов, подобныхогромным сосулькам, устремленным острием в небо. Три таких зубца, поднимаясьот середины горки, служили подставкой Яйцу величиной с дом. Яйцо окружали еще более крупные синие зубцы вроде труб гигантскогооргана - они-то и образовывали вершину. В Яйце было круглое отверстие - толи дверь, то ли окно. В этом отверстии вдруг появилось чье-то лицо, и глазанезнакомца уставились на паланкин. Девочка Королева, словно почувствовав этот взгляд, подняла ресницы ипоглядела вверх. - Стоп! - тихо приказала она. Невидимые слуги остановились. Девочка Королева приподнялась на подушках. - Это он, - сказала она. - Последнюю часть пути к нему я должна пройтисама. Ждите меня здесь, что бы ни случилось. Лицо в круглом люке Яйца исчезло. Девочка Королева вышла из паланкина и направилась к Яйцу. Идти ей быломучительно больно, ведь она шла босиком, а снег покрылся тоненькой жесткойледяной коркой. При каждом шаге, пробивая ее, она проваливалась и раниласвои нежные ножки. Обжигающий холодный ветер трепал ее белоснежные волосы иодежду. Наконец она добралась до синей горки и остановилась. Из круглого темного отверстия огромного Яйца стала спускаться вниздлинная лестница, куда более длинная, чем могла бы поместиться в этом Яйце.Наконец она коснулась подножия синей горы, и когда Девочка Королеваухватилась за нее рукой, она увидела, что стремянка эта сплетена изперевитых букв, а каждая перекладина представляет собой строчку. Девочка Королева стала подниматься вверх и, перебираясь с перекладинына перекладину, читала слова: Вернись, вернись! Уйди, уйди! Ко мне наверх не восходи! И впредь не будет наших встреч! Спустись и Старцу не перечь! Я много выставил преград, Уйди, уйди! Вернись назад! Поверь, поверь мне, старику: Тебе не место наверху! Не спорь со старым мудрецом: Нельзя началу стать концом! Спустись, спустись и вверх не лезь! Знай: ждет тебя смятенье здесь! Она остановилась, чтобы передохнуть, и взглянула вверх. До Яйца былоеще очень, очень далеко, она не добралась и до середины лестницы. - Старик с Блуждающей Горы, - сказала она громко, - если бы ты нехотел, чтобы мы встретились, ты не спустил бы мне эту лестницу. Твой запрети привел меня к тебе. И она снова стала подниматься. Твои творенья, жизнь твою Вношу я в летопись мою, И что в движенье было, Все буквами застыло. Ко мне наверх ты не стремись, Сулит несчастье эта высь! Ведь здесь конец твоих начал, Я стар и малым не бывал, Как я, тебе не стать такой, Ты - пробужденье, я - покой, Живому права не дано Знать, как оно погребено. Вскоре ей опять пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Она взобралась уже очень высоко, и лестница раскачивалась от шкваловначавшейся снежной бури, как тонкая ветка. Но Девочка Королева всепродолжала карабкаться вверх, крепко держась за обледенелые буквыперекладин. Но у тебя охоты нет Послушать лестницы совет, И раз уж то, что не должно Случиться, вышло все равно, Тебя сдержать я не могу, Ну что ж, будь гостьей старику! Преодолев последние перекладины, она тихо вздохнула и оглядела себя -широкое белое одеяние было изорвано в клочья, лоскутки висели на завиткахбукв этой удивительной лестницы. То, что буквы оказались так ей враждебны,не удивило ее - неприязнь была взаимной. Девочка Королева постояла перед Яйцом, вернее, перед круглым люком внем, к которому крепилась стремянка, и шагнула внутрь. И в тот же миг люк заней захлопнулся. Она не обернулась, а застыла в темноте и ждала, что жепроизойдет. Однако долгое время не происходило ничего. - Вот я и здесь, - тихо сказала Девочка Королева. Ее голос отозвался глухим эхом, будто она говорила в большом пустомзале. А может, это был другой, куда более низкий голос, который ответил ейее же словами? Мало-помалу она различила в темноте слабый красноватый лучик света. Онисходил от раскрытой книги, которая парила посреди этого яйцевидногопомещения. Книга была повернута так, что можно было разглядеть переплет. Онбыл из шелка медно-красного цвета, и, как на Знаке Власти, который ДевочкаКоролева носила на шее, на нем были изображены две змеи, вцепившиеся другдругу в хвост и образовавшие овал. Тут же было начертано и название книги: "БЕСКОНЕЧНАЯ ИСТОРИЯ". У Бастиана все окончательно спуталось в голове. Ведь это была та самаякнига, которую он читал! Он еще раз поглядел на нее. Да, тут не может бытьникаких сомнений, это та книга, которую он сейчас держит в руках. Но как онамогла оказаться там, в самой себе, в книге? Девочка Королева подошла поближе и увидела за парящей книгой головустарца, чуть подсвеченную снизу, с раскрытых книжных страниц, зеленоватымсветом, который исходил от сине-зеленых крупных букв. Лицо его, казалось, вырезанное из коры очень старого дерева, былоиспещрено морщинами. У него была длинная седая борода, а глаза сидели вглазницах так глубоко, что их и вовсе не было видно. Одет Старик был в синююмонашескую рясу с капюшоном, накинутым на голову. Он держал в руках карандаши не отрываясь писал что-то в книге. Девочка Королева долго стояла молча и глядела на него. Собственноговоря, то, чем он занимался, нельзя было даже назвать письмом в обычномсмысле этого слова - его карандаш медленно скользил по пустым страницам, абуквы и слова появлялись на них сами собой, как бы возникая из пустоты. Девочка Королева прочла, что там было написано, и это оказалось то, чтопроисходило сейчас, в этот миг: "Девочка Королева прочла, что там было написано..." - Ты записываешь все, что происходит? - спросила она. - Наоборот, происходит все, что я записываю, - прозвучало в ответ. И она узнала этот низкий глухой голос, который вначале приняла за эхосвоего собственного. Самым удивительным тут было то, что Старик с Блуждающей Горы и рта нераскрыл. Он вписал в свою книгу ее и свои слова, и она их услышала, но так,будто вспомнила, что он только что их произнес. - Ты, и я, и вся Фантазия - все-все записано в этой книге? - спросилаона. Он написал, и она как бы услышала его ответ: - Не так. Эта книга и е с т ь вся Фантазия, и ты, и я. - А где эта книга? - В книге. Таков был написанный им ответ. - Значит, это лишь отражение отражения? - спросила она. И он написал, а она услышала его голос: - Что отражает зеркало, которое отражается в зеркале? Знаешь ли ты это,Златоглазая Повелительница Желаний? Девочка Королева молчала, и Старик тут же записал, что она не отвечает. Потом она тихо сказала: - Мне нужна твоя помощь. - Я знаю, - написал он. - Да, так, наверно, и должно быть, - решила она после некоторогораздумья. - Ты - Память Фантазии и знаешь все, что здесь произошло от началавсех начал и до этой минуты. Но не можешь ли ты полистать свою книгу ипосмотреть, что должно произойти дальше? - Пустые страницы! - был ответ. - Я могу сказать лишь о том, что ужепроизошло. Ведь я прочел это, когда писал. И я это знаю, потому что прочел.А писал это, потому что это происходило. Так "Бесконечная История" пишетсама себя моей рукой. - Значит, ты не знаешь, почему я к тебе пришла? - Нет, - услышала она его глухой голос, - и я желал бы, чтобы этого непроизошло. Здесь у меня все становится окончательным и неизменным - и тытоже, Златоглазая Повелительница Желаний. Это Яйцо - твоя усыпальница ипамятник тебе. Ты навсегда вошла в Память Фантазии. Отсюда нет возврата. - Всякое яйцо, - ответила Девочка Королева, - начало новой жизни. - Верно, - написал и произнес старик, - но только если разобьется егоскорлупа. - Ты можешь открыть мне отверстие - ведь ты впустил меня сюда. Старик покачал головой и записал это. - Нет, это сделала ты сама своей силой. Но после того, как ты здесьоказалась, ты потеряла эту силу. Мы здесь заперты навеки. Воистину, ты недолжна была сюда приходить. Это конец "Бесконечной Истории". Девочка Королева улыбнулась. Слова Старика, казалось, ничуть ее невстревожили. - Ты и я, - сказала она, - бессильны что-либо сделать. Но есть некто,кто в силах. - Положить всему новое начало, - написал Старик, - может толькочеловеческий ребенок. - Да, - подтвердила она, - человеческий ребенок. И тут Старик сБлуждающей Горы в первый раз поднял глаза на Девочку Королеву. Ейпочудилось, будто взгляд этот брошен с другого конца вселенной, в такой далии темноте он возник. Но она не отвела своих золотых глаз и спокойновыдержала взгляд Старика. Оба застыли в молчании - это был поединок. В концеконцов Старик снова склонился над своей книгой и написал: - Соблюдай границу, которую должна соблюдать. - Я ее соблюдаю, - ответила она, - но тот, о ком я говорю и кого давноуже жду, ее нарушил. Он читает книгу, которую ты пишешь, и до него доходиткаждое наше слово. Значит, он с нами. - Верно, - услышала она голос Старика, а тот все писал и писал, - онтоже уже навсегда включен в "Бесконечную Историю", потому что это егособственная история. - Расскажи мне ее! - приказала Девочка Королева. - Ты ведь и естьПамять Фантазии! Расскажи мне эту историю - с самого начала, слово в словотак, как ты ее писал. - Если я стану тебе ее рассказывать, мне придется писать ее заново. Авсе то, что я пишу, вновь свершается. - Пусть будет так! - сказала Девочка Королева. Бастиану стало как-то не по себе. Что она затевает? Это явно связано сним. Но если даже у Старика с Блуждающей Горы задрожали руки... Старик писал и говорил: Когда История, Конца Которой Нет, Сама собой вершит движенье, Приходит вскоре в запустенье Весь Мир наш - вымышленный свет! А Девочка Королева отвечала: Но если юноша-герой Сюда прийти решится, Весенней радостной игрой Весь Мир наш озарится! - Ты воистину ужасна, - сказал и написал Старик, - ведь это означаетконец без конца. Мы вступим в круг вечного повторения, и выхода из него нет. - Это для нас нет, - ответила она, и голос ее звучал совсем не нежно.Он был теперь звонким и твердым, как алмаз, - но для него есть. И толькоодин: спасти нас всех. - Ты в самом деле хочешь отдать нашу судьбу в руки человеческогоребенка? - Да, хочу. - И она тихо добавила: - А может, ты знаешь другой выход? Долго длилось молчание, прежде чем раздался глухой голос Старика: - Нет. Он стоял, низко склонившись над книгой, в которой писал. Его лицо,закрытое капюшоном, уже нельзя было разглядеть. - Тогда выполни мою просьбу! Не заставляй меня ждать! Старик с Блуждающей Горы подчинился воле Девочки Королевы и началрассказывать ей "Бесконечную Историю" с самого начала. И в этот миг зелено-синий отсвет, исходящий от страниц книги, изменилокраску. Он стал красноватым, как те буквы, которые появились, едва Старикначал водить своим карандашом по странице. Его монашеская ряса и капюшонбыли теперь медно- красного цвета. И пока он писал, звучал его глухой низкийголос. Бастиан тоже отчетливо слышал этот голос. И все же первые слова, которые произнес Старик, были непонятны. Онизвучали вроде так: " Тсиникуб иквал ниязох реднаерок дарнок лрак ". "Странно, - подумал Бастиан, - почему Старик заговорил вдруг на другомязыке. Может быть, это какое-то заклинание?" Голос Старика продолжал звучать, и Бастиан невольно прислушался. "Эти непонятные слова можно было прочитать на стеклянной дверималенькой книжной лавочки, но, разумеется, только если смотреть на улицу изглубины полутемного помещения. В это серое промозглое ноябрьское утро дождь лил как из ведра. Каплисбегали по изгибам букв, по стеклу, и сквозь него ничего не было видно,кроме пятнистой от сырости стены дома на противоположной стороне улицы". "Эту историю я не знаю, - подумал Бастиан, он был слегка разочарован, -и вообще ее нет в книге, которую я читаю. Теперь ясно, что я все это времяошибался. Я ведь и вправду ждал, что Старик начнет рассказывать "БесконечнуюИсторию" с самого начала". "Вдруг кто-то распахнул дверь, да так порывисто, что гроздь медныхколокольчиков, висевшая у притолоки, яростно затрезвонила и долго не моглауспокоиться. Переполох этот вызвал маленький толстый мальчик лет десяти илиодиннадцати. Мокрая прядь темно-каштановых волос падала ему на глаза, спромокшего насквозь пальто капали капли. На плече у него висела школьнаясумка. Мальчик был бледен, дышал прерывисто, и хотя до этой минуты, видно,очень спешил, застыл в дверном проеме, словно прирос к порогу..." Пока Бастиан это читал и одновременно слышал глухой голос Старика сБлуждающей Горы, у него гудело в ушах и рябило в глазах. Ведь то, что здесьрассказывалось, была его собственная история! И она была записана в"Бесконечной Истории". Он, Бастиан, оказался действующим лицом этой книги, адо сих пор он считал себя только ее читателем. И кто знает, может, сейчас еечитает еще и другой читатель, который тоже считает себя лишь читателем - итак до бесконечности! Бастиана охватил страх. Он чувствовал, что задыхается. Ему казалось,что он заперт в невидимой тюрьме. Ему захотелось остановиться, не читатьдальше. Однако все его усилия были тщетны. Он даже зажал руками уши, но иэто не помогло, потому что голос звучал в нем. Он все еще цеплялся за мысль,что это всего лишь случайное совпадение с его собственной историей - да-да,всего лишь какое-то невероятно странное совпадение, но сам уже в это неверил. А низкий голос между тем все звучал и звучал... И он четко услышал слова: " -...Он к тому же еще и плохо воспитан!.. А известно ли вам, молодойчеловек, что прежде всего надлежит представиться? - Меня зовут Бастиан, - сказал мальчик, обернувшись, - БастианБальтазар Багс". В этот момент Бастиан сделал весьма важное открытие: оказывается, можнобыть убежденным, причем даже годами, что ты чего-то страстно желаешь, нотолько пока это желание остается несбыточным. А едва возникает возможностьего осуществить, как хочешь лишь одного: лучше бы уж никогда этого нежелать. Так, во всяком случае, случилось с Бастианом. Теперь, когда все сталонеотвратимо реальным, ему больше всего хотелось удрать. Но удрать было уженевозможно. И поэтому он повел себя наподобие жука, который в минутуопасности ложится на спину, делая вид, что мертв. Он сидел не шелохнувшись,сжавшись в комочек, чтобы занимать как можно меньше места. Старик с Блуждающей Горы продолжал рассказывать и одновременно писать,как Бастиан стянул книгу, как он забрался на чердак школы и начал там еечитать. И снова Атрейо отправился на Великий Поиск, пришел к Древней Морле,увидел Фалькора в сети Играмуль, висевшей над бездной, и услышал, какБастиан вскрикнул от страха. Снова его вылечила старая Ургула и наставил наверный путь Энгивук. Он одолел все волшебные ворота, прошел сквозьизображение Бастиана и разговаривал с Эйулалой. А потом появились ВетрыВеликаны, и Город Призраков, и Гморк. А потом Старик написал о спасенииАтрейо и о полете к Башне Слоновой Кости. И тут же в его истории происходиловсе то, что пришлось пережить самому Бастиану, - и как он зажег свечи, и какувидел Девочку Королеву, и как она напрасно ждала его, и как отправилась впуть, чтобы найти Старика с Блуждающей Горы. И еще раз поднималась она полестнице из букв и вошла в Яйцо, и снова повторился весь тот ее первыйразговор со Стариком, слово в слово, и кончилось тем, что Старик сБлуждающей Горы стал писать и рассказывать "Бесконечную Историю". И тут все опять началось сначала - без всяких изменений - и снова всекончалось встречей Девочки Королевы со Стариком с Блуждающей Горы, которыйеще раз начал писать и рассказывать "Бесконечную Историю"......И так будет повторяться вечно, потому что ничто не может изменитьсяв ходе прошедших событий. Только он один в силах тому помешать, и он долженэто сделать, если не хочет сам остаться навеки в замкнутом кругу. Емуказалось, что история эта повторилась уже тысячу раз, нет, точнее, что небыло больше ни сперва, ни потом, а все происходило одновременно. ТеперьБастиан понял, почему у Старика задрожали руки. Круг вечного повтора означалконец без конца! Бастиан не замечал, что по лицу его текут слезы. И он вдруг крикнул,едва сознавая, что делает: - Лунита! Я иду! И тут же......скорлупа большого Яйца лопнула и разлетелась на множество кусков,глухо прогремел гром, откуда-то издалека налетел порывистый ветер......и страницы книги, которую Бастиан держал на коленях, бешенозатрепетали. Ветер растрепал его волосы, дул в лицо, ему было трудно дышать,пламя свечей в подсвечнике плясало и клонилось набок... И тут новый шквал захлопнул книгу и задул свечи. Башенные часы пробили полночь.

XIII. Перелин, ночной лес

- Лунита! Я иду! - еще раз тихо повторил Бастиан в темноте. От этого имени исходила какая-то неописуемо сладостная, упоительнаясила, и, произнося его, он сам ею наполнялся. И он тут же повторил ещенесколько раз: - Лунита! Лунита! Я иду, Лунита! Я уже здесь. Но где он? Темень, хоть глаз выколи, но это не зябкий мрак чердака, а какая- томягкая теплая тьма. Он чувствовал себя здесь в безопасности и был счастлив. Он не знал больше ни страха, ни тревоги. Правда, он помнил о них, нокак о чем-то из далекого прошлого. На душе у него стало так весело и легко,что он тихо смеялся. - Лунита, где я? - спросил он. Он больше не ощущал тяжести своего тела. Он пощупал руками вокруг себяи понял, что парит в воздухе. Под ногами не было ни матов, ни пола. Никогда раньше не испытанное чудесное чувство овладело им - чувствооторванности от земли, безграничной свободы. Ничто из всего того, что преждеего обременяло и ограничивало, не могло уже его настичь. Может, он летит где-то во вселенной? Но во вселенной должны бытьзвезды, а он их не видел. Его по-прежнему окружала бархатистая тьма, и емубыло так хорошо, как не бывало никогда прежде за всю его жизнь. Может, онумер? - Лунита, где ты? И тут он услышал голос, нежный, как птичье пение, и голос ему ответил,а может быть, уже и раньше отвечал, только он не слышал. Голос этот звучалгде-то совсем рядом, но сказать, откуда он доносился, было почему-тоневозможно. - Я здесь, дорогой Бастиан. - Лунита, это ты? Она засмеялась как-то удивительно мелодично. - А кем же еще я могу быть? Ты ведь сам только что дал мне это красивоеимя. Спасибо тебе! Добро пожаловать, мой спаситель и герой! - Где мы, Лунита? - Я у тебя, а ты у меня. Разговор этот был как во сне, но Бастиан твердо знал, что он не спит,что все это наяву. - Лунита, - прошептал он, - это что, конец? - Нет, - ответила она, - это начало. - Где Фантазия, Лунита? Где все остальные? Где Атрейо и Фалькор?Неужели все исчезло? А Старик, с Блуждающей Горы и его книга? Их больше нет? - Фантазия возродится из твоих желаний, дорогой Бастиан. Я превращу ихв действительность. - Из моих желаний? - удивленно повторил Бастиан. - Ты же знаешь, - услышал он нежный голос, - что меня называютЗлатоглазая Повелительница Желаний. Какие у тебя желания? Бастиан подумал, потом осторожно спросил: - Сколько желаний я могу загадать? - Да сколько хочешь - чем больше, тем лучше, дорогой Бастиан. Тембогаче и многообразнее будет Фантазия. Бастиан был изумлен, даже потрясен. Но как раз потому, что емуоткрылись безграничные возможности, ни одно желание не приходило ему вголову. - Я не знаю, что пожелать, - сказал он наконец. Наступила тишина. Потомон снова услышал ее мелодичный голос: - Это ужасно. - Почему? - Потому что тогда Фантазии не будет. Бастиан молчал, он был растерян. Его чувству безграничной свободымешало сознание, что от него все зависит. - Почему здесь так темно, Лунита? - спросил он. - Вначале всегда темно, дорогой Бастиан. - Мне хотелось бы еще раз увидеть тебя, Лунита, знаешь, как в тот миг,когда ты на меня взглянула. Он снова услышал ее тихий, певучий смех. - Почему ты смеешься? - Потому что радуюсь. - Чему? - Ты ведь только что высказал свое первое желание. - И ты его выполнишь? - Да. Протяни мне руку. Бастиан протянул руку и почувствовал, что она положила что-то на еголадонь - что-то очень-очень маленькое, но тяжелое и холодное, на ощупьтвердое и неживое. - Что это, Лунита? - Песчинка, - ответила она. - Это все, что осталось от моегобескрайнего Мира. Дарю ее тебе. - Спасибо, - сказал Бастиан растерянно. Он и в самом деле не знал, чтоему делать с этим даром. Вот если бы он получил что-нибудь живое... Пока он размышлял о том, как ему следует поступить, чтобы неразочаровать Луниту, он вдруг почувствовал, что песчинка легонько щекочетего ладонь. Было темно, хоть глаз выколи, и все же он невольно посмотрел наладонь. - Глянь-ка, Лунита! Твоя песчинка поблескивает, светится! - прошепталон. - Вот, вот, гляди! Как крошечный фонарик. Нет, это не песчинка, акакое-то светящееся зернышко! И оно начинает прорастать у меня на руке! - Хорошо, дорогой Бастиан, - услышал он в ответ. - Видишь, тебе этолегко дается! От зернышка, лежавшего на ладони Бастиана, теперь исходил еле уловимыйлучик света, он становился все ярче и ярче и вскоре уже высветил в темнотедва таких непохожих детских лица, склоненных над чудесным огоньком. Бастиан медленно отвел руку, зернышко соскользнуло с ладони и сталопарить между ними светящейся точкой, будто маленькая звездочка. Оноувеличивалось с каждой минутой, из него выбился росток, на ростке появилисьлистья и бутоны, они распускались, превращаясь в роскошные, яркие,светящиеся, фосфоресцирующие цветы. И тут же созревали плоды и, ставспелыми, взрывались, будто игрушечные ракеты, рассыпая вокруг себя новыесемена сверкающим пестрым дождем. Из этих семян мгновенно вырастали разнообразные растения: однинапоминали огромные папоротники или небольшие пальмы, другие - шарообразныекактусы, хвощи и суковатые деревца, и все они мерцали и светились, каждоесвоим цветом. Вскоре бархатная темнота, окружавшая Бастиана и Луниту, заполнилась совсех сторон, и сверху, и снизу, светящимися растениями, вырастающими прямона глазах, словно по мановению волшебной палочки. Пылающий многоцветьемкрасок шар, новый Мир, излучающий свет, парил в пустоте, все разрастаясь иразрастаясь, и в самой сердцевине его сидели, держась за руки, Бастиан иЛунита и глядели на это изумительное зрелище, широко раскрыв глаза. Казалось, растения могут без конца обретать все новые формы и оттенкицветов. Распускались все более крупные бутоны, раскрывались все болеепричудливые зонтики. И это чудесное произрастание совершалось в полнойтишине. Немного погодя растения эти становились высотой с подсолнух, анекоторые - даже с фруктовое дерево. Смарагдово-зеленые листья свисали гдекистями, где опахалами, а иные цветы напоминали окраской павлиний хвост - наних были такие же глазки, переливающие всеми цветами радуги. Тут былирастения, похожие на китайские пагоды, - словно раскрытые зонтикифиолетового шелка, стоящие один на другом. У некоторых толстых деревьевстволы казались заплетенными, будто девичьи косы, но из-за их прозрачностисоздавалось впечатление, что они сплошь из розового стекла, подсвеченногоизнутри. Гроздья бутонов выглядели как собранные в пучки сине-желтые праздничныефонарики. Бесчисленные соцветия белоснежных мелких астр словно обрушилисьвниз серебристыми водопадами, колокольчики с кисточками удлиненных тычинокниспадали занавесями, сотканными из сине-золотых нитей. Все пышнее и гущеразрастались эти светящиеся ночные растения, все теснее сплетались они другс другом в мягко мерцающий световой покров нездешней красоты. - Ты должен назвать его, - прошептала Лунита. Бастиан кивнул. - Перелин, Ночной Лес, - сказал он. Он поглядел в глаза ДевочкеКоролеве - и с ним снова случилось то, что уже было, когда она впервые нанего посмотрела. Он сидел, словно околдованный, и все глядел на нее, не всилах отвести взгляд. Но тогда, в первый раз, она была смертельно больна,теперь же показалась ему еще более прекрасной. Ее разорванное одеяние сталоопять как новое, и на ослепительно белом шелку и на ее длинных волосахиграли многоцветные блики мягкого света. Его желание сбылось. - Лунита, ты теперь выздоровела? - спросил, запинаясь, Бастиан. Онаулыбнулась. - Разве ты сам не видишь, дорогой Бастиан? - Я хотел бы, чтобы все навеки осталось так, как сейчас, - сказал он. - Мгновение вечно, - ответила она. Бастиан молчал. Он не понял ее ответа, но сейчас ему было не доразмышлений. Он желал только одного: сидеть вот так и глядеть на нее. Вокруг них в чаще световых растений постепенно сплеталась светящаясясеть, пламенеющая красками паутина, превращаясь в плотную ткань и образуякак бы большой круглый шатер из волшебных ковров. Бастиан не обращалникакого внимания на то, что происходит вне этого шатра. Он не знал, чтоПерелин разрастался и разрастался и каждое растение подымалось все выше ивыше. Искрящимся дождем падали и падали семена, и из них тут же появлялисьростки. Бастиан был полностью погружен в созерцание Луниты. Он не мог бы сказать, много ли прошло времени или мало, когда Лунитарукой прикрыла ему глаза. - Почему ты заставил меня так долго ждать? - услышал он ее голос. -Почему ты вынудил меня идти к Старику с Блуждающей Горы? Почему не пришел,когда я тебя позвала? У Бастиана пересохло в горле. - Потому что... я думал... - он с трудом выдавливал из себя слова. -Может, это и страх был... но, если честно, я стыдился, Лунита. Она сняла руку с его лица и посмотрела на него с удивлением. - Стыдился? Но чего же? - Как бы это сказать... - неуверенно начал он, - я думал, ты ожидала,что тот, кто придет, будет тебе под стать. - А ты? - спросила она. - Разве ты мне не под стать? - Я хотел сказать, что... - Бастиан запинался, чувствуя, что сталкрасным как рак. - Ну, ты ведь ждала, что тот, кто придет, будет смелым, исильным, и красивым... какой-нибудь принц или кто-то вроде... во всякомслучае, не такой, как я. Он опустил глаза и услышал, что она снова рассмеялась тихим, певучимсмехом. - Вот видишь, - сказал он, - теперь и ты надо мной смеешься. Оба долго молчали, а когда Бастиан заставил себя снова поднять глаза,он увидел ее лицо совсем рядом. Оно было серьезным. - Я хочу тебе что-то показать, дорогой Бастиан, - сказала она. -Погляди мне в глаза! И он увидел в золотом зеркале ее глаз отражение мальчика - спервасовсем маленькое, будто издалека, но оно становилось все крупнее и четче.Мальчик этот был примерно его возраста, но очень строен и необычайно красив.Он держался прямо, и его гордая осанка и благородные черты тонкого лицаговорили о мужестве. Он выглядел как юный принц какой-то восточной страны:синий шелковый тюрбан на голове, длинный, до колен, синий камзол, расшитыйсеребром, сапожки из мягкой красной кожи с загнутыми носками, а на плечинакинут посверкивающий серебром плащ с высоким стоячим воротником. Нокрасивее всего у этого мальчика были руки с длинными пальцами, ичувствовалось, что это руки сильного человека. Восхищенный этим образом, Бастиан глядел в глаза Девочки Королевы иникак не мог наглядеться. Он уже собирался спросить, кто же этот прекрасныйюный принц, как его, словно молния, пронзила догадка, что это он сам. Это было его отражение в золотых глазах Луниты! Трудно выразить словами, что пережил он в это мгновенье. Его охватилтакой восторг, что он словно бы потерял сознание, а когда снова пришел всебя, то окончательно убедился, что он и есть тот красивый мальчик, чьеотражение он увидел. Он оглядел себя: да, все было так, как в глазах Луниты, - мягкиесапожки из красной кожи, синий расшитый серебром камзол, тюрбан, длинныйсверкающий плащ, стройная фигура и - он это чувствовал - благородное лицо.Он с изумлением поглядел на свои руки. Бастиан обернулся к Луните. Ее не было. Он был один в круглом шатре из светящихся зарослей. - Лунита! - закричал он, оборачиваясь во все стороны. - Лунита! Его окружала тишина. Бастиан был в полной растерянности. Он сел. Что же ему теперь делать?Почему она бросила его одного? Куда идти, если он вообще сможет отсюдавыйти, если не заперт здесь, как в клетке? Пока он сидел и размышлял, пытаясь понять, почему Лунита ушла от него,не попрощавшись и ничего не объяснив, его пальцы машинально играли золотымАмулетом, который висел на цепочке у него на шее. Он поглядел на него и не смог сдержать крика изумления. Это был ОРИН, Блеск, Знак Власти Девочки Королевы, который делал того,кто его носит, ее полномочным представителем! Лунита передала ему власть надвсем, что есть в Фантазии, над всеми ее созданиями. И пока на нем этот Знак,она все равно что с ним! Бастиан долго смотрел на двух змей, одну светлую, а другую темную,вцепившихся друг другу в хвост и образовавших круг. Потом перевернулмедальон и, к своему удивлению, нашел на его оборотной стороне надпись изтрех коротких слов, начертанных витиеватыми буквами:

ДЕЛАЙ ЧТО ХОЧЕШЬ

Об этом в "Бесконечной Истории" еще никогда не было речи. Может, Атрейопросто не заметил надписи? Но теперь это было неважно. Важно только одно:слова эти разрешали, нет, не просто разрешали, а требовали, чтобы Бастианделал все, что захочет. Он подошел к переливающейся всеми цветами стене из светящихся растений,чтобы посмотреть, сумеет ли он сквозь нее пройти, и тут же, к своей радости,убедился, что заросли эти, словно занавес, легко отодвинуть рукой. Он вышелиз круглого шатра. Неслышный, но первозданно-мощный рост ночных растений все это время непрекращался ни на мгновение, и Перелин превратился в такой лес, какого доБастиана не довелось еще видеть ни одному человеку на свете. Большие стволы и по высоте, и в обхват были не меньше колокольни, и онивсе продолжали расти. Кое-где эти массивные колонны, излучающие матовоесияние, стояли так близко друг к другу, что невозможно было между нимипробраться. И по-прежнему искрящимся дождем падали и падали семена. Сперва Бастиан бродил под куполом света, вознесшимся над этим лесом,стараясь не наступать на сверкающие ростки, но вскоре убедился, что этоневозможно: не было ни кусочка земли шириной в ступню, где бы что-нибудь невсходило. И тогда он беззаботно двинулся дальше, проходя там, где гигантскиестволы не преграждали ему путь. Бастиан наслаждался своей красотой, и его ничуть не огорчало, что рядомнет никого, кто бы им восхищался. Он был даже доволен, что ни с кем не надоделить эту радость. Восхищение тех, кто раньше над ним смеялся, не имелотеперь в его глазах никакой цены. Он думал о них чуть ли не с сочувствием. В этом лесу, где не сменялись времена года, не чередовались дни и ночи,время имело совсем другой смысл - не тот, который до сих пор был знакомБастиану. Поэтому он не мог бы сказать, долго ли он так гулял. Но постепенноего радость от сознания своей красоты приобрела другой характер: он не сталменее счастлив, но теперь это казалось ему чем-то само собой разумеющимся.Словно так было всегда. Это имело свою причину, но Бастиану суждено было узнать ее гораздопозже, а сейчас он о ней и не подозревал. Получив в дар красоту, онпостепенно забывал, что прежде был кривоногим и толстым. Но даже если бы он и помнил об этом, вряд ли ему захотелось быпредаваться подобным воспоминаниям. Впрочем, это забвение прошлогопроисходило совершенно незаметно. Наконец память о том, каким он был прежде,окончательно стерлась, сменившись уверенностью, что он всегда был таким, каксейчас. И потому он перестал желать быть красивым - зачем желать того, что итак есть. Теперь в нем снова проснулась неудовлетворенность и возникло новоежелание. Быть только красивым - это, собственно говоря, мало что значит. Онзахотел быть сильным, сильнее всех. Самым сильным на свете! Он бродил по Ночному Лесу Перелину, все углубляясь в его дебри, пока непочувствовал голод. Сорвав несколько светящихся фруктов странной,причудливой формы, он стал осторожно пробовать, съедобны ли они. И тут же срадостью обнаружил, что они не только съедобны, но и на редкость вкусны -одни слегка терпковатые, другие сладкие, третьи с горчинкой, но всевозбуждают аппетит. Поедая на ходу эти фрукты, он чувствовал, как по всемуего телу разливается чудесная сила. Мерцающий подлесок стал тем временем таким густым, что Бастиан с трудомпродирался сквозь заросли, пока не остановился перед непроницаемой стеной. Сдеревьев спускались лианы и какие-то воздушные корни, переплетаясь скустарником и другими низкорослыми растениями, - получились непроходимыеджунгли. Бастиан попробовал пробить себе дорогу ребром ладони и убедился,что рассекает чащобу рукой, будто ножом-мачете. Однако прорубленный проходтут же снова за ним зарастал, словно его и не было. Бастиан пошел дальше, ноему преградила путь стена толстенных деревьев - стволы их были вплотнуюприжаты друг к другу. Бастиан протянул руки - и... раздвинул два огромных ствола! Но кактолько