Особенности саянского говора

 

Пестрота говоров южнорусского населения наряду с наличием многочисленных субэтносов (цуканы, саяны, горюны, однодворцы и другие) свидетельствуют о сложных этнокультурных процессов, происходящих на протяжении веков в южнорусском регионе.

Народные говоры Курской губернии отличаются значительным разнообразием, объясняемым историческими условиями заселения Курского края. В редких исключениях есть основания видеть влияние языков финно-угорских племен. Формирование южнорусских языковых особенностей относится уже к четырнадцатому веку.[56]

В говоре саянов замечается много характерных особенностей, отличающих их от соседей – великороссов. Главная особенность заключается в том, что они «кагокают», как говорят про них мужики, то есть твердо произносят букву г с особенным ударением на о. Говорят они довольно быстро и складно, жестикуляции меньше, чем у великороссов.

Аканье саянов довольно сильное: пяти, нясуть по видимому со следами прежнего диссимиляционного аканья: бида, раскызнаю. Очевидно, что среди саянов преобладают выходцы из-за Литовского рубежа.

Несколько странно, при таком предположении, отсутствия у саянов кагоканья, но Халанский справедливо предполагает, что оно могла исчезнуть недавно. Кагоканье сохраняется еще у саянов монастырского села Ясенков, где встречается также цоканье.

Мягкое к. у саянов известно. Встречается оно и после ч и ш: мальчишичка, бидняжечка, зорюшка, чего в Курской губернии нет и что мы вообще склонны считать следом недавнего появления в данном говоре м.к.

Одна из самых характерных черт саянского говора, замена звуков ц на с. С этой чертой мы склонны связывать и саму кличку «саяны», хотя достаточных доказательств для этого нет.

Вообще такая черта саянского говора, как произношение с вместо ц, не являлась особенностью саянских говоров, так как была широко распространена также в Орловской (особенно в Малоархангельском и Ливенском уездах), Тульской (в Новосильском и Белевском уездах), Воронежской (в Коротоянском и Землянском уездах) губерниях и на северо-востоке России.

Для характеристики говора саянов Халанский пользовался и своими собственными наблюдениями.

1) Неударяемое о = а, причем неударяемое а как основное, так и происшедшее из о, стоящее во втором и в третьем слоге от ударяемого, и в следующем за ударяемым, может образовывать глухой звук ы: стыял, раскызнаю, пыслушаю.

2) Неударяемое е и е переходит чаще в а (я) нежели в и: каришек, калясом, ядиная.

3) Ударяемое е заменено посредством и в словах: падлиц, то есть подлец.

4) В прошедшем времени глаголов вместо и встречается я: пазволял.

5) Звучные согласные переходят в отзвучные: в заменяется на ф: галупчик, вотка, дефка.

6) Ц заменяется с: улиса, овса (овца).

7) З заменяется посредством ж: раждражнится, жа ним.

8) Есть наоборот ж на з: вместо жемчуг говорят замчуг.

9) Вместо с слышно ш: раштаюсь, сиштра, уше.

10) Обратно с вместо ш: слялси (шлялся).

11) Как ч, так и ш произносятся мягко: уше.

12) Имена среднего рода, приблизившись к именам женского рода вследствие замены неударяемого конечного о посредством а, употребляют и косвенные падежи по аналогии с именами женского рода: горюшку.

13) Есть случаи смешения падежей: па улисы.

14) С в глаголах заменяется на си: гналси, валачилси.

15) Неударяемое е в окончании 3 лица настоящего времени глаголов, с отбросом ть изменяется в я; ударяемое еть сохраняется, не изменяя е в е. Отплыть 3 лицо настоящего времени – плуэть.

16) В сем боевой отличен союз лесли вместо если.

17) В селе Никольском саяны говорят: на санех, есть.

Не отмечено прицокивания во многих саянских селах. Мягкое прицокивание встречается лишь в некоторых деревнях, например Будановке, Камышовке, что может быть и поздним явлением, как результат школы и господствующего в интелегенули произношения.[57]

Халанский приводит отрывок из песни, записанной с голоса крестьянки Авдотьи из села Залаинаго:

 

Висненская

(весенняя)

Да на горки, на правой сторонки

Эй лели, лели али лей ляли Лели

Маладец в гусли грая,

Караля забавляя

Караля ж маладога

Игишо завдалога.

 

Южнорусские черты в западном варианте в языке и быте заметно отличали саянов от остального населения.[58]

 

 

Жилище

Жилище – один из наиболее существенных и чрезвычайно сложных элементов культуры. С одной стороны в нем сохраняются древние традиции, а с другой - в жилище происходят постоянные изменения. Исследование жилища может пролить свет на многие вопросы истории народа, его социальной жизни, культурно-бытовых связей на разных этапах исторического развития.

В разных регионах расселения имелись свои особенности в строительстве и материале возводимых построек, их высоте, покрытие кровли, архитектурном оформлении фасада, составе и планировке жилых помещений, формах застройке двора.[59] Исследуя типы и комплексы русского народного жилища, необходимо выяснить, какое влияние на их формирование оказали специфика хозяйства и географическая среда.

Этнографические материалы свидетельствуют о том, что одно и тоже направление хозяйства и одинаковая географическая среда способствует созданию сходных типов жилища. Культурные взаимосвязи русских с соседними народами способствовали распространению у них общих строительных приемов и конструктивных деталей жилища.

Этнографические материалы говорят о том, что привычные для русского населения типы жилья нередко перенимались у них другими народами и, конечно же, наоборот, русские строители заимствовали у этих народов некоторые элементы жилого комплекса и технические навыки.[60]

Исстари между саянами водилось так, что они селились где-нибудь в низинах, в оврагах, в местах закрытых. Саянские селения, рассеянные по Сейму, расположены всегда не на самой реке, а неподалеку от нее, где-нибудь за холмом или песчаным наносом, так, что с реки их совсем не видно; другая же часть позднейшей постройки располагается ближе к Сейму, выходит прямо на луга. На возвышенных и открытых местах расположены только те Саянские поселения, которые возникли уже на памяти живущего поколения, в два последних столетия.

Саяны живут всегда большим деревнями и иногда выделяются из них в отдельные поселки, как делают не редко четвертники – однодворцы. Несмотря на массу неудобств, сопряженных со скученностью и теснотой, саяны охотно мирятся с этим, потому что любят жить «в скопе», «на миру» и не за что не променяют многолюдную деревню на уединенный хутор.[61]

Архитектура саянской стройки ничем не отличается от местной великорусской. Но внутри избы у них гораздо чище, чем «у казаков» (как величают здесь всех, принадлежащих к великорусской народности). Среди местного крестьянства чистота саянских изб вошла даже в пословицу, весьма меткую, но которую, к сожалению, за ее нецензурность, нельзя привести.[62]

Избы саянов неказисты с виду, тянутся на большом протяжении. Саяны любят жить большими селами. Жилище выстраивают наемные плотники. Один раз в году обыкновенно ездит по селам стекольщик с готовыми окнами, и вставляют их кому нужно.

В избах замки почти не встречаются. Полы в избах называются мостом, если они деревянные и земь, если земляной. Хотя обмазываются белой, а также желтой глиной. К избе любят приделывать крыльца, называемые балконами.

Печь топят дровами, соломой, а также в некоторых селах навозом. Саяны любят голубей, которых разводят в селах очень многие.[63]

Вообще в южных губерниях, в том числе и в Курской, со сравнительно теплым климатом строили небольшие рубленные, нередко обмазанные глиной низкие избы, без подклета, с глинобитным, либо с деревянным полом.

Дома ставились длиной стороной вдоль улицы и покрывались четырехскатной соломенной крышей. На переднем фасаде прорубалось одно или три окна, реже применяли резьбу и живопись.

Кирпичные дома были редкостью и строились только богатыми крестьянами. Дощатые полы были распространены только с конца XIX – начале XX века.

 

 

Одежда

 

На территории Европейкой части России в различных регионах сложились своеобразные комплексы одежды. В общем, близкие друг другу, но имеющие некоторые чисто местные отличии, в зависимости от географической обстановки и связей с древним населением данных мест.[64]

Одежда – неотъемлемая часть материальной культуры народа. Изменяясь в зависимости от конкретных исторических условий, народна одежда в месте с тем сохраняет иногда на протяжении многих столетий древние черты в покрое, украшениях, названиях, что дает возможность установить известную периодизацию в развитии одежды, выявить происхождение ее отдельных частей или компонентов.

Русская крестьянская одежда XIX- XX веков была сложной, претерпевая изменения, продолжала в той или иной степени сохранять традиционные черты уходящие своими корнями в глубь веков. Поэтому изучение одежды дает особенно устный и обильный материал для проблемы этногенеза.

Одежда, изготовлялась в большинстве самими женщинами, очень редко выезжавшая за пределы своего обитания, и лишь частично бродячими портными, обслуживавшими также определенные районы, являлись для каждой местности достаточно устойчиво и весьма медленно эволюционировал, слабо отражая влияние со стороны.

Одежда подразделятся как по основному и назначению, так пороли и в быту: на нательную, домашнюю или комнатную и верхнюю.

Также особо выделяют головные уборы, обувь, пояса, украшения. Одним из существенных признаков при выделении типов является покрой одежды. Однако в ряде случаев учитывается и такие признаки, как материал, техника изготовления, цвет, орнаментика и другие, которые имели значение для более дробной классификации.

Одежда картографировалась, в частности, и в связи с особенностями ее терминологии, что помогает пониманию генезиса ее отдельных видов, выявлению историко-культурных связей народа (хотя нельзя при этом забывать о том, что история термина иногда отлична от истории самого явления).[65]

В Курской губернии обнаруживаются многие типы компонентов одежды, бытовавших в центральных, южных и западных губерниях России. В то же время местная одежда имеет особенности, специфичные для исследуемой зоны.

Поражающие типологические варьирования русской женской одежды в значительной степени было связано со сложной этнической историей районов.

В одежде саянов много оригинального. Преобладающий цвет верхней одежды у них черный, как у мужчин, так и у женщин. В этом отношении они очень резко выделяются из среды великороссов и малорусов, которые носят безразлично и серые, и черные, и коричневые зипуны. Это особенно заметно бывает во время известного крестного хода из Курска Корянский монастырь, в девятую пятницу.

Тогда каждая деревня идет особо под каким-нибудь импровизированным значком, надетым на палку. В ясную, хорошую погоду, мужчины и бабы идут обыкновенно в рубашках, сарафанах и платьях без верхней одежды, но если день выдался сумрачный, ненастный, они надевают на себя зипуны и кафтаны – и тогда только стоит окинуть толпу одним беглым взглядом, чтобы заметить саянов, так как черный цвет их верхнего платья резко выделяется из толпы. Эта склонность саянов к черному цвету несомненно коренится в далеком прошлом. На основании этих черныхкафтанов и зипунов, которые, несомненно, по приданию, преобладают в одежде саянов, можно предположить, что они составляли одно с меланкленами (чернокафтанниками), которых описывает Геродот и которых он помещает именно в здешних краях, приблизительно между Черниговом и Воронежем.

Саян-мужчина относительно одежды оригинален только одним цветом своего кафтана, который постепенно выходит из употребления, уступая лишь городской чуйке или даже длиннополому сюртуку. Город, с которым саяну в силу нужды и в силу своей оригинальной непоседливости постоянно приходиться сталкиваться, наложил на наго уже свой отпечаток и сделал более требовательным относительно одежды.

Женщина в одежде по обыкновению, оказывается гораздо консервативнее, в костюме ее сохранилось больше оригинальности и самобытности. В обыкновенное время женщины носят клетчатую шерстяную поневу, или же юбку, подол которой опорочен красной плисивой неширокой полоской. Сверху рубашка, расшитая спереди и по плечам разноцветными бумажными и шерстяными нитками, на голове повязка.

В предпраздничный день надевают юбки, расшитые по подолу и спереди позументом по красному бархату или плису.[66]

«Сарафан саянский» - верхняя женская одежда из черной шерстяной материи домашнего приготовления. Разрезы на груди и отверстия для рук обшиваются крастными шерстяными полосками, с круглыми мелкими блесками и позументом, обыкновенно пять узких полосок тянутся по бокам, а две параллельно подолу.

Понева – верхняя женская юбка, изготовляется обычно из домашней шерстяной материи, окрашенной в черный цвет «в клетку», спереди вшивается синяя бумажная материя, сзади нашивается красный и желтый ряд вертикальных полос, эти полосы украшаются нередко круглыми блесками. Подол поневы украшается несколькими рядами цветных крупных лент, самый низ поневы обшивается цветным поясом домашнего плетения.

Весьма оригинальна саянская рубаха, по местному «подноска»: верхняя часть шьется из белого фабричного миткаля, нижняя из домашнего холста; манишка и ворот расшиваются красной шерстью (с гладью); в рукава вшиваются треугольные ластовицы; концы необыкновенно длинных рукавов книзу суживаются и украшаются вышивкой и двумя прошивками: красной кушачной и лиловой шелковой. Край рукавов обычно оторочен гарусной бахромой и бисером. Подол бывает заткан красными параллельными полосками.

Передник сшивается из множества разноцветных шелковых и шерстяных лент; украшается тремя рядами серебряной бахромы, к подолу пришиваются длинные шерстяные «махры» красного цвета.

На ноги одеваются толстые шерстяные чулки.

Обовью, являются ходоки, то есть мелкие кожаные башмаки, под каблуки подставляются медные подковы.

Головной убор состоит из следующих главных частей: сорока – мелкая шапочка их малинового бархата, сверху нашиваются разнообразные украшения, блески, серебряные шнурки.

Под сороку одеваю кичка, имеющая форму коронки, которая должна предавать сороке определенную форму. Кичка обыкновенно изготовляется из лыка, обтянутого красным кумачом и простеганного крепкими нитками; снизу кичка обрамляется серебряным галуном.

Позади к сороке прикрепляется позатылень, особый убор из лубка или плотного картона, имеющий форму желоба, обшитый красным кумачом. Лицевая сторона украшается разноцветными бисернами вперемешку с позументными шнурками.

Верхней женской одеждой является «зипун» из плотной ткани домашнего приготовления.

Из предметов домашнего одежда саянов отметим «рушники» (полотенце из старого домашнего холста, концы затканы красными полосками и украшены многочисленными ситцевыми разноцветными прошивками и шерстяной бахромой.

Скатерти приготовляются из льняных и бумажных нитей домашнего тканья, посредине вставка из домашнего кружева, по местному «фарботы».[67]

На праздничный день надевали юбки, расшитые по подолу и спереди позументом по красному бархату или плису; на голову одевается сорока – головной убор вроде кокошника, только гораздо выше его; спереди она покрывается красным бархатом и расшивается серебряным и золотым позументом и унизывается вся бисером, образующим разные фигуры.

Жены богачей украшают свои сороки даже жемчугом, беднякам же это было не доступно. Позатыльник расшивался не так щедро, как передняя часть убора.

Девушки в будни носят на голове простые платочки, в праздники – так называемые «венки», то есть просто широкие, стоячие бархатные полукруги красного цвета. Вместо юбки девушки носят – «саяны», сарафаны особенного покроя или платья без рукавов. «Саяны» шьют из черной самодельной сарпинки, по здешнему «шерстянки», по швам расшивают их позументом.

Сверх саяна повязывают «закон» (фартук) – в будни белый холщовый, в праздники – расшитый цветной бумагой и шерсти. Закон этот гораздо длиннее, чем мы привыкли видеть, он доходит почти до самой шеи и завязывается выше груди, под мышками. По правде сказать, это очень безобразит саянок, которые вообще по наружности своей и стройности самые красивые в этом краю женщины.

Праздничные башмаки, или «ходаки», как у девушек, так и у замужних саянок прежде расшивались позументом спереди и сзади, но теперь это выводится; городской, лакированный башмак на безобразно высоком каблуке совсем вытеснили старинную обувь.[68]

Головные уборы и их украшения отражали социальную принадлежность женщины или девушки, степень экономической состоятельности ее семьи. Кроме того, головные уборы изменялись в зависимости возраста и семейного положения женщины.

Народная одежда XIX века, сохраняла ряд архаических черт, позволяет ретроспективно проникнуть в глубь истории формирования костюма русского народа и его этнических связей.

 

 

Духовная культура

 

Сказки саянские богаты фантазией и поэтическим творчеством, впрочем значительная часть их, кажется великорусского происхождения. Впрочем, сами варианты великорусских сказок, пересказанные саянами, носят на себе отпечаток, оригинальности и самобытного творчества. Так, например, даже в такой общеизвестной сказке, как «Еруслан Лазаревич» саяны сделали много поправок и существенных добавлений, например о битве Еруслана со Змеем Горынычем, о том, как он, будучи еще во младенческих летах, натянул тугой лук, оставшейся у родителя после знаменитого богатыря и прочие. Общий характер саянских сказок в большинстве случаев – бытовой, про чертей и леших почти совсем нет у них рассказов.

Песен у саянов очень много, большинство из них – «скакальные», веселые, плясовые. Разнообразия в мотивах не много, но исполняются песни довольно живо. Каждая «скакальная» песня саянов есть целое драматическое произведение, сопровождается телодвижения и жестами. Песни исполняются довольно хорошо, а порою среди саянов попадаются таки артисты, которые своими талантливыми исполнениями могут привести в восторг не одних своих земляков. Кроме скакальных песен, отличающихся преимущественно романтическим характером, нам далось записать среди саянов несколько старинных бытовых и разбойничьих песен.[69]

При хоровом исполнении песен парни и девушки садятся в круг, в середину выступает парень с девушкой, и пляшут, соответственно мативу, иногда просто мимикой они передают характер песни, то есть изображают ее в драматической форме.

Молодежь предпочитает песни старинные, протяжные, хотя не прочь спеть и новую песню, - частушки, которые здесь называются бакулками и хахошками. О них отзываются пренебрежительно. Это не песни, а так себе, придумал, ляпнул и пошло.

Очень популярна у саянов песня «Скоморошеская»:

 

Уж ты Машечка, Машерочка моя,

Чего, Машечка, у личико бледна?

Она кудо бледна без милого дружка.

Просидела всю ночь в темноте,

Стали у Маши черны брови да не те.

На горушке рябиночка стояля;

На рябинушке три кисточки хороши:

Первая кисть хороша, -

Петреюшко Александрович душа,

Вольганушка – невестушка моя,

Васильевна – нариченая моя душа.

А другая кисть хороша –

Иванушко Васильевич душа

Пелагеюшка – невестушка моя,

Нареченная невеста моя.

А третья кисть хороша –

Гперентеюшко Микалаевич душа,

Осдосьюшка – невестушка моя,

Ивановна – нареченная душа. [70]

 

Между собой саяны живут хорошо, редко ссорятся и друг друга не обижают. Общественность развита у них весьма сильно. Большая часть сельских земельных работ производится помочами. Земля находится не в подворном владении, как у четвертных крестьян, а в общинном.

Делят землю на души «шестами» (по 3 – 3 ½ аршина), а не десятинами, на очень узкие полосы («шестовая земля», как называют в просторечье саянские поля).

Самые простые общественные дела решаются у саянов всегда на сходе. Даже время покоса, жатвы, посева определяется сходом, всеми домохозяйствами деревни по взаимному соглашению. Сход заведует не только общественными делами, но считает себя в праве вмешиваться и в семейную обстановку саяна. На сходе решаются споры между членами семьи, по жалобе кого-нибудь из; случается не редко, что сход разводит и мужа с женой, если они живут не ладно, и производят разделы между братьями после смерти отца. Решения схода безапелляционны, обязательны для всех и в большинстве случаев исполняются без всяких протестов. Непослушных сход наказывает собственной властью – розгами или штрафом, в виде ¼ - ½ ведра водки.

Вообще все категории крестьян, самой жизнью, экономическими условиями были издавна поставлены в такое положение, что не имели почти никаких отношений между собой. Четвертники – однодворцы жили сами по себе и в силу привилегированного по роду («дворянская костка»), и по экономической обеспеченности положения (земли у них было всегда вдоволь и жили они хорошо), не сближались с саянами и тем более с помещичьими крестьянами и смотрели и на тех и на других с пренебрежением. Свадьбы у них всегда заключались между своими же; считалось бесчестьем взять жену из семьи помещичьих крестьян или отдать сына «в дом» к саянам. Даже молодежь однодворческая гуляла отдельно от саянской и «крестьянской». В таком же привилегированном положении стояли саяны по отношению к крестьянам помещичьим, которые в общем всегда были бедные и жили хуже их.

В силу создавшегося экономического неравенства средне-зажиточной четвертник, не говоря уже о богатом, старается подыскать невесту для своего сына среди таких же однодворцев, и только в крайнем случае идет к саянам, решаясь на это потому, что нет надежды подыскать невесту между своими. Точно так же и саян ни за что не станет родниться с бывшими помещичьими крестьянами, если это не доставляет ему никаких особенных выгод.

Впрочем, за последнее время вековые «устои», которыми держались до сих пор саянская деревня, начинают расшатываться. «Умственность», вырабатывающаяся у саянов на отхожих заработках, в городах на чужой стороне, не может мириться с абсолютной властью «мира», подавляющей личную независимость. Вследствие этого все чаще стали происходить у них столкновения между молодым поколением и мирской общинной властью. Недавно в одной саянской деревне имел место, например, такой характерный случай: жена жаловалась «православным мирянам» на сходе, что муж бьет ее, а сам пьянствует без просыпа, пропил сенной сарай, ее девичье приданное и массу разных домашних вещей. Так как детей у них нет, то жена просила «уволить ее от мужа законным порядком». Сход нашел такую просьбу вполне естественною и дал жене отпускную, под которой подписались трое грамотных и поставлено несколько десятков крестов. Взявши этот документ, жена ушла – было к своему отцу, бросив мужа на произвол судьбы.

Случай этот не вызвал ни каких особых толков в населении, так как среди саянов развод – дело обыкновенное. Но муж, живший лет пять в городе в лакеях, восстал против этого вмешательства мира в его семейную жизнь. Мужики его было уговаривать принялись, но он пожаловался в волостное правление на действия сельского схода. Волостной писарь оказался «законником» и разъяснил старшине, что в дела семейные сельский сход по закону действительно вмешиваться не может, что такие поступки называются самовольством и так далее. Кончилась вся эта история тем, что старшина призвал сельского старосту и «стариков», давших жене «отпускную», и сделать им внушение впредь не самовольничать, а жену приказал возвратить снова мужу.

Такие истории происходят в саянских деревнях сплошь и рядом, и, благодаря им, авторитет мира, власть общества над отдельными личностями заметно тает и уничтожается. Решающее влияние стариков на сходе стало в настоящее время также колебаться, вершителями судеб общества стали делать теперь «мироеды» и «глоты».

Грамотность весьма развита среди саянов, в Долговской волости Курского уезда, населенный исключительно саянами, по статистической переписи 1882 года, грамотность была около 7%, тогда как вообще по Курсому уезду грамотных числится всего 57%. По проценту грамотности долговская волость занимает в Курском уезде чуть ли не первое место. Такое распространение грамотности среди саянов обуславливается вообще «умственностью» саянов, а так же тем обстоятельством, что среди них больше, чем где бы то ни было в другом месте, развиты отхожие промыслы, которые как известно, всегда оказывают положительное влияние на проценты грамотности.[71]

 

Заключение

Итак, исторические и этнографические материалы свидетельствуют о сложной истории населения южнорусского региона, отразившиеся в многообразии культурных традиций, сложившихся на основе напластований, восходящих к ранним и более поздним периодам исторического развития. Особенности его традиционной культуры формировались в процессе новых миграционных движений на основе древнего славянского субстрата.

В целом же формирование традиционно-бытовой культуры южнорусского населения оказывали влияние преимущественно южнорусские, а также среднерусские и западные этнические компоненты, которые и сами были многослойным продуктом предшествующего синтеза этнического субстрата. На основе древних и более поздних этнических компонентов происходила этнокультурная консолидация южнорусского населения, способствовавшая выработке общерусских черт в культуре с выработкой общерусских черт с преобладающими южнорусскими реалиями. В месте с тем у населения региона в пределах крупных и мелких его ареалов возникали локализмы в говорах и в культуре, обусловившие особые названия и самоназвания отдельных групп южнорусского населения.[72]

Что касается собственно саянов, то, как мы видим, существует множество теорий о их происхождении. Но есть и единые мнения. Так, все исследователи относят их к южнорусской историко-культурной зоне. Нет особых и расхождений и в мнениях, какие села Курского края относятся к саянским. Эти села занимают, преимущественно, территорию к северу от реки Сейм по его притокам Тускарю, Снове, Рати, Свапе. Само расположение саянских сел в удобных для земледелия речных долинах Сейма и его притоков также может свидетельствовать о сравнительно раннем появлении здесь саянских сел по отношению к однодворческим.

Имея в целом южнорусский этнографический облик, саяны отличаются некоторыми особенностями в жилище и одежде.[73] Традиционно культура саянов, расселенных гнездами по большой территории в северной половине в Курской губернии, не была совсем одинаковой. В этнокультурном развитии населения к северу от реки Сейм более заметны этнически связи с населением западных южнорусских районов, расположенных в бассейне верховий Оки, а также Десны.[74]

В этнокультурном развитии населения к северу от реки Сейм (саянов) более заметны этнические связи с населением западных южнорусских районов, расположенных в бассейне верховий Оки, а также Десны. Здесь формировался южнорусский комплекс жилища западного варианта (устье печи расположено в дальнем углу от входа, повернуто к длинной стене, выходящей на улицу).[75]

Сложение субэтноса саянов, как полагают исследователи, происходило на основе отдельных древних северянских и вятических групп населения. В пользу такого предположения свидетельствует расположение самой области расселения саянов: она находится в стороне от татарских шляхов ХIV - ХVI вв., в местах, где могли сохраняться остатки древнего славянского населения. Имея в целом южнорусский этнографический облик, саяны отличаются некоторыми особенностями в жилище и одежде. Так, еще до недавнего времени в саянских селах сохранялись старинные формы русского костюма.

Изучение отдельных историко-культурных групп в составе русского этноса достаточно сложное занятие, связанное, как правило, с недостатком информации и расхождением мнений разных исследователей, иногда противоречащих друг другу.